Борис Степанович Житков
Что бывало и другие рассказы
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
К ВЗРОСЛЫМ
Эта книга о вещах. Писал я её, имея в виду возраст от трёх до шести лет.
Читать её ребёнку надо по одной-две главы на раз. Пусть ребёнок листает книгу, пусть рассматривает, изучает рисунки.
Книжки этой должно хватить на год. Пусть читатель живёт в ней и вырастает.
Ещё раз предупреждаю: не читайте помногу! Лучше снова прочесть сначала.
Автор
Что я видел
Железная дорога
Как меня называли
Я был маленький и всех спрашивал: «Почему?»
Мама скажет:
Смотри, уже девять часов.
А я говорю:
Почему?
Мне скажут:
Иди спать.
А я опять говорю:
Почему?
Мне говорят:
Потому что поздно.
А почему поздно?
Потому что девять часов.
А почему девять часов?
И меня за это называли Почемучкой. Меня все так называли, а по-настоящему меня зовут Алёшей.
Про что мама с папой говорили
Вот один раз приходит папа с работы и говорит маме:
Пускай Почемучка уйдёт из комнаты. Мне нужно тебе что-то сказать.
Мама мне говорит:
Почемучка, уйди в кухню, поиграй там с кошкой.
Я сказал:
Почему с кошкой?
Но папа взял меня за руку и вывел за дверь. Я не стал плакать, потому что тогда не услышу, что папа говорит. А папа говорил вот что:
Сегодня я получил от бабушки письмо. Она просит, чтобы ты с Алёшей приехала к ней в Москву. А оттуда он с бабушкой поедет в Киев. И там он пока будет жить. А когда мы устроимся на новом месте, ты возьмёшь его от бабушки и привезёшь.
Мама говорит:
Я боюсь Почемучку везти он кашляет. Вдруг по дороге совсем заболеет.
Папа говорит:
Если он ни сегодня, ни завтра кашлять не будет, то, я думаю, можно взять.
А если он хоть раз кашлянет, говорит мама, с ним нельзя ехать.
Я всё слышал и боялся, что как-нибудь кашляну. Мне очень хотелось поехать далеко-далеко.
Как мама на меня рассердилась
До самого вечера я не кашлял. И когда спать ложился, не кашлял. А утром, когда вставал, я вдруг закашлял. Мама слышала.
Я подбежал к маме и стал кричать:
Я больше не буду! Я больше не буду!
Мама говорит:
Чего ты орёшь? Чего ты не будешь?
Тогда я стал плакать и сказал, что я кашлять не буду.
Мама говорит:
Почему это ты боишься кашлять? Даже плачешь?
Я сказал, что хочу ехать далеко-далеко. Мама сказала:
Ага! Ты, значит, всё слышал, что мы с папой говорили. Фу, как нехорошо подслушивать! Такого гадкого мальчишку я всё равно не возьму.
Почему? сказал я.
А потому, что гадкий. Вот и всё.
Мама ушла на кухню и стала разводить примус. И примус так шумел, что мама ничего не слыхала.
А я её всё просил:
Возьми меня! Возьми меня!
А мама не отвечала. Теперь она рассердилась, и всё пропало!
Билет
Когда утром папа уходил, он сказал маме:
Так, значит, я сегодня еду в город брать билеты.
А мама говорит:
Какие билеты? Один только билет нужен.
Ах, да, сказал папа, совершенно верно: один билет. Для Почемучки не надо.
Когда я это услыхал, что для меня билета не берут, я заплакал и хотел побежать за папой, но папа быстро ушёл и захлопнул дверь. Я стал стучать кулаками в дверь. А из кухни вышла наша соседка она толстая и сердитая и говорит:
Это ещё что за безобразие?
Я побежал к маме. Бежал и очень плакал.
А мама сказала:
Уходи прочь, гадкий мальчишка! Не люблю, кто подслушивает.
А вечером папа приехал из города и сразу меня спросил:
Ну, как ты? Кашлял сегодня?
Я сказал, что «нет, ни разу».
А мама сказала:
Всё равно он гадкий мальчишка. Я таких не люблю.
Потом папа вынул из кармана спичечную коробку, а из коробки достал не спичку, а твёрдую бумажечку. Она была коричневая, с зелёной полоской, и на ней буквы всякие.
Вот, сказал папа, билет! Я на стол кладу. Спрячь, чтобы потом не искать.
Билет был всего один. Я понял, что меня не возьмут.
И я сказал:
Ну, так я буду кашлять. И всегда буду кашлять и никогда не перестану.
А мама сказала:
Ну что же, отдадим тебя в больницу. Там на тебя наденут халатик и никуда пускать не будут. Там и будешь жить, пока не перестанешь кашлять.
Как собирались в дорогу
А на другой день папа сказал мне:
Ты больше никогда не будешь подслушивать?
Я сказал:
А почему?
А потому, что коли не хотят, чтобы слышал, значит, тебе знать этого не надо. И нечего обманывать, подглядывать и подслушивать. Гадость какая!
Встал и ногой топнул. Со всей силы, наверное.
Мама прибежала, спрашивает:
Что у вас тут?
А я к маме головой в юбку и закричал:
Я не буду подслушивать!
Тут мама меня поцеловала и говорит:
Ну, тогда мы сегодня едем. Можешь взять с собой игрушку. Выбери, какую.
Я сказал:
А почему один билет?
А потому, сказал папа, что маленьким билета не надо. Их так возят.
Я очень обрадовался и побежал в кухню всем сказать, что я еду в Москву.
А с собой я взял мишку. Из него немножко сыпались опилки, но мама быстро его зашила и положила в чемодан.
А потом накупила яиц, колбасы, яблок и ещё две булки.
Папа вещи перевязал ремнями, потом посмотрел на часы и сказал:
Ну, что же, пора ехать. А то пока из нашего посёлка до города доедем, а там ещё до вокзала
С нами все соседи прощались и приговаривали:
Ну вот, поедешь по железной дороге в вагончике Смотри, не вывались.
И мы поехали на лошади в город.
Мы очень долго ехали, потому что с вещами. И я заснул.
Вокзал
Я думал, что железная дорога такая: она как улица, только внизу не земля и не камень, а такое железо, как на плите, гладкое-гладкое. И если упасть из вагона, то о железо очень больно убьёшься. Оттого и говорят, чтобы не вылетел. И вокзала я никогда не видал.
Вокзал это просто большой дом. Наверху часы. Папа говорит, что это самые верные часы в городе. А стрелки такие большие, что папа сказал даже птицы на них иногда садятся. Часы стеклянные, а сзади зажигают свет. Мы приехали к вокзалу вечером, а на часах всё было видно.
У вокзала три двери, большие, как ворота. И много-много людей. Все входят и выходят. И несут туда сундуки, чемоданы, и тётеньки с узлами очень торопятся.
А как только мы подъехали, какой-то дяденька в белом фартуке подбежал да вдруг как схватит наши вещи. Я хотел закричать «ой», а папа просто говорит:
Носильщик, нам на Москву, восьмой вагон.
Носильщик взял чемодан и очень скоро пошёл прямо к двери. Мама с корзиночкой за ним даже побежала. Там, в корзиночке, у нас колбаса, яблоки, и ещё, я видел, мама конфеты положила.
Папа схватил меня на руки и стал догонять маму. А народу так много, что я потерял, где мама, где носильщик. Из дверей наверх пошли по лесенке, и вдруг большая-большая комната. Пол каменный и очень гладкий, а до потолка так ни один мальчик камнем не добросит. И всюду круглые фонари. Очень светло и очень весело. Всё очень блестит, и в зелёных бочках стоят деревья, почти до самого потолка. Они без веток, только наверху листья большие-большие и с зубчиками. А ещё там стояли красные блестящие шкафчики. Папа прямо со мной к ним пошёл, вынул из кармана деньги и в шкафчик в щёлочку запихнул деньгу, а внизу в окошечко выскочил беленький билетик.
Я только сказал:
Почему?
А папа говорит:
Это касса-автомат. Без такого билета меня к поезду не пустят вас провожать.
Какая платформа
Папа быстро пошёл со мной, куда все шли с чемоданами и узлами. Я смотрел, где мама и где носильщик, но их нигде не было. А мы прошли в дверь, и там у папы взяли билет и сказали:
Проходите, гражданин.
Я думал, что мы вышли на улицу, а здесь сверху стеклянная крыша. Это самый-то вокзал и есть. Тут стоят вагоны гуськом, один за другим. Они друг с другом сцеплены это и есть поезд. А впереди паровоз. А рядом с вагонами шёл длинный пол.
Папа говорит:
Вон на платформе стоит мама с носильщиком.
Этот длинный пол и есть платформа. Мы пошли. Вдруг мы слышим сзади кричат:
Поберегись! Поберегись!
Мы оглянулись, и я увидел: едет тележка, низенькая, на маленьких колёсиках, на ней стоит человек, а тележка идёт сама, как заводная. Тележка подъехала к маме с носильщиком и остановилась. На ней уже лежали какие-то чемоданы. Носильщик быстро положил сверху наши вещи, а тут мы с папой подошли, и папа говорит:
Вы не забыли? Восьмой вагон.
А сам всё меня на руках держит. Носильщик посмотрел на папу, засмеялся и говорит:
А молодого человека тоже можно погрузить.
Взял меня под мышки и посадил на тележку, на какой-то узел. Папа крикнул:
Ну, держись покрепче!
Тележка поехала, а мама закричала:
Ах, что за глупости! Он может свалиться! и побежала за нами.
Я боялся, что она догонит и меня снимет, а дяденька, что стоял на тележке, только покрикивал:
Поберегись! Поберегись!
И тележка побежала так быстро, что куда там маме догнать!
Мы ехали мимо вагонов. Потом тележка стала. Тут подбежал наш носильщик, а за ним папа, и меня сняли.
У вагона в конце маленькая дверка, и к ней ступеньки, будто крылечко. А около дверки стоял дядя с фонариком и в очках. На нём курточка с блестящими пуговками, вроде как у военных. Мама ему говорит:
Кондуктор, вот мой билет.
Кондуктор стал светить фонариком и разглядывать мамин билет.
Как я потерялся
Вдруг, смотрю, по платформе идёт тётя, и на цепочке у ней собака, вся чёрная, в завитушках, а на голове у собаки большой жёлтый бант, как у девочки. И собака только до половины кудрявая, а сзади гладкая, и на хвостике кисточка из волосиков.
Я сказал:
Почему бантик?
И пошёл за собакой. Только немножечко, самую капельку прошёл. Вдруг слышу сзади:
А ну, поберегись!
Не наш носильщик, а другой прямо на меня везёт тачку с чемоданами. Я скорей побежал, чтобы он меня не раздавил.
Тут много всяких людей пошло, меня совсем затолкали. Я побежал искать маму. А вагоны все такие же, как наш. Я стал плакать, а тут вдруг на весь вокзал страшный голос:
Поезд отправляется и ещё что-то. Так громко, так страшно, будто великан говорит.
Я ещё больше заплакал: вот поезд сейчас уйдёт, и мама уедет! Вдруг подходит дядя-военный, в зелёной шапке, наклонился и говорит:
Ты чего плачешь? Потерялся? Маму потерял?
А я сказал, что мама сейчас уедет. Он меня взял за руку и говорит:
Пойдём, мы сейчас маму сыщем.
И повёл меня по платформе очень скоро. А потом взял на руки.
Я закричал:
Не надо меня забирать! Где мама? К маме хочу!
А он говорит:
Ты не плачь. Сейчас мама придёт.
И принёс меня в комнату. А в комнате тётеньки. У них мальчики, девочки и ещё совсем маленькие на руках. Другие игрушками играют, лошадками. А мамы там нет. Военный посадил меня на диванчик, и тут одна тётя ко мне подбегает и говорит:
Что, что? Мальчик потерялся? Ты не реви. Ты скажи: как тебя зовут? Ну, кто ты такой?
Я сказал:
Я Почемучка. Меня Алёшей зовут.
А военный сейчас же убежал бегом из комнаты.
Тётенька говорит:
Ты не плачь. Сейчас мама придёт. Вон смотри, лошадка какая хорошенькая.
Как я нашёлся
Вдруг я услышал, как на весь вокзал закричал опять этот великанский голос:
Мальчик в белой матросской шапочке и синей курточке, Алёша Почемучка, находится в комнате матери и ребёнка.
Вот, слышишь? говорит тётенька. Мама узнает, где ты, и сейчас придёт.
Все девочки и мальчики вокруг меня стоят и смотрят, как я плачу. А я уже не плачу. Вдруг двери открылись: прибегает мама.
Я как закричу:
Мама!
А мама уже схватила меня в охапку. Тётенька ей скорей дверь открыла и говорит:
Не спешите, ещё время есть.
Смотрю и папа уже прибежал.
А мама говорит:
Хорошо, что по радио сказали. А то бы совсем голову потеряла.
А папа говорит:
С ума сойти с этим мальчишкой!
Мама прямо понесла меня в вагон и говорит дяденьке-кондуктору:
Нашёлся, нашёлся
Вагон
В вагоне длинный коридор, только узенький. Потом мама отворила дверь, только не так, как в комнате, что надо тянуть к себе, а дверь как-то вбок уехала. И мы вошли в комнату. Мама посадила меня на диван. Напротив тоже диван, а под окошком столик, как полочка. Вдруг в окошко кто-то постучал. Я посмотрел, а там за окном папа. Смеётся и мне пальцем грозит.
Я встал ногами на диван, чтобы лучше видеть, а диван мягкий и поддаёт, как качели. Мама сказала, чтобы я не смел становиться ногами на диван, и посадила меня на столик.
Собачка Инзол
Вдруг я услышал, что сзади кто-то входит. Оглянулся и вижу: это та самая собака с жёлтым бантом, и с ней тетя на цепочке. Я забоялся и поджал ноги, а тётя сказала:
Не бойся, она не укусит.
А я спросил:
Почему?
Ах, сказала тётя, ты, наверное, и есть Почемучка, который потерялся. Ты Алёша? Это про тебя радио говорило? Ну да, говорит, в белой шапочке и в синей курточке.
Тут вошёл к нам дядя, немножко старенький, тоже с чемоданом. А собака на него зарычала. А собакина хозяйка сказала:
Инзол, тубо!
И собака начала дядю нюхать. А дядя свой чемоданчик положил наверх, на полочку. Полочка не дощаная, а из сетки, как будто от кроватки для детей. Дядя сел и спрашивает:
Вы едете или провожаете?
Тётя говорит:
Еду.
Дядя спрашивает:
Собачка тоже с нами поедет? А этот мальчик ваш?
Тётя сказала, что собачка поедет и что собачку зовут Инзол, а моя мама сейчас придёт, а меня зовут Алёша Почемучка.
Ах, говорит дядя, это ты от мамы убежал? А теперь, кажется, мама от тебя убежала. Ну что же, говорит, поедешь с этой тётей. И со мной. И с собачкой.
Я как крикну:
Не хочу!
И прямо соскочил со столика и закричал со всей силы:
Мама!
Собачка залаяла. Я побежал к двери, собачка тоже. Какие-то чужие там, в коридорчике, и, смотрю, мама всех толкает, бежит ко мне.
Что такое? Ты что скандалишь? Я ведь здесь, дурашка ты этакий!
Взяла меня на руки и говорит:
Вон гляди папа. Сейчас поедем.
Как мы поехали
И вдруг громко-громко загудел гудок. Сзади дядя сказал:
Ну вот, паровоз свистнул значит поехали.
А папа за окном что-то кричал, только ничего не слышно. Рот раскрывает, а ничего не слышно. Потом под полом заурчало, и на платформе все поехали назад, а это мы поехали вперёд, и все замахали руками, шапками. А папа шёл рядом с нашим окном, махал шапкой и что-то ртом говорил. Ничего не было слышно. Мама мне сказала:
Помахай папе ручкой.
Я стал махать; папа засмеялся. А мама всё говорила папе:
Хорошо! Хорошо!..
А всё равно она ничего не слыхала, что папа говорил. Мы уже совсем скоро поехали. Папа немножко пробежал, махнул кепкой и остался.
Какая железная дорога
Мы с мамой сели на диванчик, и я сказал:
Это потому так гудит внизу, что наша дорога железная.
А дядя говорит:
Ты думаешь, она как доска железная? Как железный пол? Нет, брат.
Я говорю:
Почему?
А потому, что там лежат всего две железины рельсы, гладкие и длинные-длинные. По ним наши колёса катятся и вагончики бегут шибко-шибко.
Я сказал:
Почему?
Мама сказала:
Не приставай к дяде.
А дядя говорит:
А потому, что впереди паровоз тянет. У паровоза машина. Она крутит ему колёса.
Я сказал:
Почему?
А потому, что в паровозе пар. Там котёл с водой и огонь жгут. От воды пар идёт прямо в машину. Вот завтра, как станем на станции, пойдём с тобой паровоз смотреть.
А я сказал:
А если колесики соскочат?
Куда? говорит дяденька.
С этих
А дяденька говорит:
С рельсов? Бывает, соскакивают. Ух, тогда что выходит!
И дяденька рассказал, что один раз он ехал и вдруг сам паровоз соскочил с рельсов и не по железу побежал, а прямо по земле. А машинист поезд остановил. Мама говорит:
Не рассказывайте страшного: я спать не буду.
А дяденька говорит:
А ничего страшного и не было. Машинист остановил, вот и всё. Да и я могу поезд остановить хоть сейчас!
Как поезд остановили
Мама и тётенька с собачкой стали говорить, что он не может поезд остановить. Пусть как угодно хочет не остановит.
А дяденька говорит:
Нет, могу!
Мама говорит:
Фу, какие глупости! Как не стыдно!
А я у дяденьки на коленях сидел. Он меня снял, сразу вскочил и хватается за ручку. А ручка была на стенке, очень блестящая, а от неё красная палка. Это не палка, а трубка. Дяденька как дёрнет за ручку, и вдруг всё как загудит Мама чуть с дивана не полетела, собака тётеньке на колени вскочила, а я за дядины штаны ухватился и не упал.
И поезд стал.
А потом паровоз начал свистеть, а в коридоре все начали кричать. А дяденька меня отцепил, вышел в коридор и громко крикнул: