Но додуматься до того, что человек может покончить с собой путем простой посадки в городской троллейбус, я, конечно, не смогла. Извините, – Вы напрасно извиняетесь, – спокойно пояснил Крылов, – вопрос, конечно, на первый взгляд несколько странный…
– Мягко говоря, – вставила Юлия Тарасовна.
– Согласен. Но это только на первый взгляд.
Вы сейчас поймете. Способ самоубийства мы в данный момент вообще не обсуждаем. Было бы желание, а способ можно изобрести самый невероятный. Поэтому я вас и спросил об основаниях. Если их нет, то и говорить не о чем. А если есть, то можно заняться и способом. Но никак не ранее.
– Понимаю, – посерьезнела вдова. – Могу вам совершенно определенно ответить: для самоубийства у моего мужа не имелось совершенно никаких причин. А самое главное, мой муж по складу характера был не таким человеком, чтобы кончать жизнь самоубийством. Даже и при наличии каких угодно причин для этого.
Это просто исключено.
– Понимаю, – легко согласился Крылов. – Тогда переходим к следующему вопросу. Скажите, пожалуйста, Юлия Тарасовна, кто является наследником вашего покойного мужа?
– Что касается имущества, то наследников трое: я и двое его взрослых детей от первого брака. Завещания, насколько мне известно, муж не оставил. А что касается страховки, то все причитается мне. Таковы условия страхового договора.
Больше вопросов у Крылова не было. Да и эти вопросы, честно говоря, были им высосаны из пальца. Главной целью его визита было личное знакомство с вдовой. И, поскольку эта цель была достигнута, он, распрощавшись и оставив визитную карточку, с легким сердцем покинул гостеприимный дом Юлии Тарасовны.
Глава 4
– Ну, как успехи?
Житков поджидал Крылова, сидя за своим столом с дымящейся чашкой кофе в руке.
– А мне кофе положен?
– В общем, это станет ясно после того, как ты отчитаешься о проделанной сегодня работе.
Но я привык доверять людям. Поэтому сварил и на твою долю. Загляни в кофеварку.
– Ну, так что? – повторил свой вопрос Житков, после того как его сотрудник уселся за свой стол с чашкой в руках.
– Общее впечатление – пустой номер. Я полагаю, что это для тебя не сюрприз.
– Это даже хорошо. Я считаю, что одного сюрприза в день вполне достаточно.
– А что, сегодня уже был?
– Признаюсь, повышение нашего гонорара господином Ягодиным до десяти процентов меня сильно удивило.
– К сожалению, у меня складывается впечатление, что он почти ничем не рискует.
– Понимаешь, в чем дело, – флегматично пояснил Житков, – если у тебя что-то не получилось по каким-то объективным причинам, то это – судьба. А на судьбу не обижаются. Однако если ты мог что-то сделать, но не сделал этого по собственной глупости или нерасторопности, то это очень обидно. В данном случае я не успокоюсь, пока не буду уверен на сто пятьдесят процентов, что здесь все чисто. Нет, – подумав, уточнил он, – пожалуй, этого мало. Процентов на триста, никак не меньше.
– Ну хорошо, – вздохнул Крылов, – тогда слушай.
Самым подробным образом он пересказал шефу события сегодняшнего дня. Тот внимательно слушал, задавая время от времени уточняющие вопросы. Когда Крылов закончил, в комнате воцарилась тишина. Житков задумчиво крутил в руках пустую чашку.
– Ты что? На кофейной гуще гадаешь? – не выдержал наконец Крылов.
– Что? Да нет, – очнулся Житков, – размышляю.
– Давай вместе поразмышляем.
– Давай.
– С чего начнем?
– Это самое простое. Начать необходимо с предположения, что это не был несчастный случай. Все остальное нас просто не интересует. Я называю этот метод расследования «сыскной реализм».
– По аналогии с социалистическим реализмом? – догадался Крылов, вспомнив уроки литературы в средней школе.
– Да. Некоторые вещи, по каким-либо причинам нас не устраивающие, мы считаем как бы не существующими в природе.
– Давай начнем с этого, – охотно согласился Крылов, – а что дальше?
– А дальше ясно, что если его ударило током от троллейбуса, то это – несчастный случай.
– Нас это не устраивает.
– Точно. Но то, что погиб он именно от электротравмы, – факт установленный.
– Значит, исходим из того, что током его ударил не троллейбус. Тогда что?
– А с чем он еще соприкасался в этот момент?
– С другими пассажирами.
– Правильно. И кое-кого из них тоже тряхнуло, но не так сильно.
– Здорово! Значит, это не его ударило от одного из пассажиров, а, наоборот, они пострадали от Кривопалова, рикошетом?
– Именно так, в соответствии с нашим методом.
– Но, кроме как со своей одеждой и «дипломатом», он больше ни с чем не соприкасался.
– Одежду пока оставим на самый крайний случай… А вот «дипломат» может представлять интерес.
– В каком смысле?
– А ты припомни, что говорится об этом «дипломате» в протоколах опроса свидетелей, которые тебе дал Черных.
– Что он был зажат в руке Кривопалова и пришлось применять некоторые усилия, чтобы освободить его из уже мертвой руки.
– А что там же говорится о второй из пострадавших – пожилой женщине?
– Она упала в обморок.
– Правильно. Но что она держала в руках?
– Авоськи с продуктами, которые попадали на асфальт.
– Вот видишь! – торжествующе воскликнул Житков.
– Что?
– Разницу.
– Какую? – Крылов был озадачен и не понимал радости собеседника.
– Почему-то у женщины авоськи падают на землю, а Криволапов…
– Кривопалов, – мстительно поправил Крылов.
– Неважно.., а Кривопалов зажимает «дипломат» в руке. Почему?
– И почему же, по-твоему?
– Тебя когда-нибудь током било? – неожиданно спросил Житков.
– Сильно никогда. Так, по мелочам.
– Меня тоже по мелочам. Но однажды я присутствовал при том, как один наш милиционер на дежурстве схватился за неисправный электрочайник под напряжением.
– И что с ним стало?
– Его трясло, как отбойный молоток, но бросить ручку чайника он не мог, пока мы не выдернули шнур из розетки. Руку свело судорогой.
– Жив остался?
– Остался. Только заикался недели две. Потом постепенно прошло.
– То есть ты хочешь сказать, что Кривопалова убил его собственный «дипломат»?
– Больше нечему.
– А как пострадали остальные пассажиры?
– Представь себе, что «дипломат» сработал в тот момент, когда Кривопалов прикоснулся свободной рукой к троллейбусу. Тогда часть напряжения попадает на его корпус и удар получат те, кто дотронулся до корпуса рукой или встал одной ногой на подножку, как эта женщина. Только рука Кривопалова зажимает «дипломат», как источник тока, а женщина роняет авоськи, поскольку они таковыми не являются. Логично?
– Логично. Но что потом стало с этим хитрым «дипломатом»?
– А вот это нам и предстоит выяснить. Если это было убийство, как я склонен предполагать, а не замаскированное самоубийство, то рядом должен был находиться тот, кто привел «дипломат» в действие.
– А затем, возможно, и заменил «хитрый»
«дипломат» на обычный – по виду точно такой же.
– Верно. И если этот хитрый «дипломат» уже уничтожен, то доказать что-то будет чрезвычайно сложно. Поэтому завтра с утра вплотную займешься секретарем покойного. Как его там?
– Семко Евгений Олегович.
– Наезжай на Евгения Олеговича поплотней. Явно напирай на «дипломат». Может быть, он задергается и сделает какую-нибудь глупость.
Я буду тебя подстраховывать и постараюсь проследить, что он будет делать после того, как ты уйдешь. Понял?
– Чего тут не понять.
– Тогда на сегодня все. Завтра утром встречаемся здесь и уточняем детали. Только прошу без опозданий.
Глава 5
Семко, высокий сухощавый брюнет лет двадцати четырех, ждал Крылова, как это и было условлено по телефону, на своем рабочем месте – в приемной перед пустующим теперь кабинетом ныне покойного шефа. Он не производил впечатления волевого сильного человека. Более того, он заметно нервничал. Хмуро поздоровавшись, Крылов сел в предложенное ему кресло и без предисловий спросил, глядя прямо в глаза собеседнику:
– Господин Семко, меня интересует, в сущности, только один вопрос: где «дипломат», который держал в руках ваш шеф в момент своей гибели?
Семко слегка побледнел.
– Что вы сказали? – неуверенно переспросил он.
– Вы прекрасно слышали, что я сказал. Где «дипломат»?
– Я не понял сразу, о чем, собственно, речь, – начал оправдываться Семко. – А где тот «дипломат», я, ей-богу, не знаю. Наверное, у его жены. Но точно не скажу.
Крылова интересовали не столько слова, которые произносил Семко, сколько его общая реакция. Он заметил, что тот сумел взять себя в руки, но глаза Семко все же затравленно бегали.
– Расскажите подробнее, что происходило с этим «дипломатом» после гибели вашего шефа.
– После того как тело Кривопалова увезли в морг, я взял «дипломат» и привез его сюда, в .контору. Вот, собственно, и все.
– Кому вы его передали?
– Заместителю и компаньону покойного – Виктору Степановичу Бутлеру.
– Вы открывали его?
– Нет. Виктор Степанович открыл его сам в моем присутствии.
– Зачем?
– Мы хотели убедиться в том, что все бумаги, касающиеся очень важного процесса, по поводу которого мы, собственно, и должны были ехать в арбитражный суд, находятся в целости и сохранности.
– Так оно и оказалось?
– Да.
– Значит, вы вернулись в контору с двумя «дипломатами»?
– Почему вы так решили? – после мгновенного замешательства ответил вопросом на вопрос Семко.
– В материалах следствия отмечено, что из конторы вы оба вышли с «дипломатами» в руках. Разве это не так?
– Да, – нехотя согласился Семко, – я действительно вернулся в контору с двумя «дипломатами». Только я не понимаю, какое это имеет значение.
– А мне кажется, что прекрасно понимаете, – с нескрываемой угрозой в голосе произнес Крылов, добросовестно выполняя директиву своего многоопытного шефа.
Семко, ничего не ответив, отвел глаза в сторону.
– Могу ли я поговорить с Виктором Степановичем Бутлером? – после небольшой паузы поинтересовался Крылов.
– Попробуйте, – пожал плечами Семко, – его кабинет напротив.
– Вы пока не уходите?
– Нет, я буду здесь.
Кивнув, Крылов отправился к Бутлеру.
К сожалению, Бутлер срочно куда-то уехал десять минут назад. Об этом Крылову сообщила его секретарша – улыбчивая веснушчатая блондинка по имени Оля, которой он представился как частный детектив.
– Очень жаль, – пробормотал Крылов, узнав эту новость.
– А что вы хотели? – доброжелательно поинтересовалась девушка, видимо, питая немотивированное уважение к экзотической профессии посетителя. – Может быть, я смогу вам помочь?
– Может быть, – согласился Крылов. – Вы не присутствовали случайно в тот момент, когда Семко вернулся в контору после гибели Кривопалова?
– Конечно, я была здесь, – подтвердила Оля, в ужасе широко раскрыв серые глаза, – это был просто кошмар!
– А вы не обратили внимания, у него было что-нибудь в руках?
– Конечно, обратила, – уверенно ответила Оля. – У него в руках было два одинаковых «дипломата».
– Одинаковых? – удивился Крылов. – Вы, Оля, не ошиблись?
– Нет, – так же уверенно подтвердила она, – один его собственный, а другой Кривопалова.
У них были одинаковые «дипломаты».
– И давно они обзавелись одинаковыми «дипломатами»? И почему?
– Точно не скажу, но не больше месяца.
А почему, не знаю. Может быть, случайно.
– И потом он, конечно, открыл только один из них. А именно, «дипломат» своего шефа, – многозначительно изрек Крылов, пытаясь эффективностью дедуктивного метода произвести на симпатичную секретаршу такое же впечатление, как хитроумный Шерлок Холмс на простоватого доктора Ватсона. И сел в лужу.
– Вот и нет, – возразила Оля, озадаченно посмотрев на сконфуженного сыщика, – он сказал, что всегда их путает, и открыл первый попавшийся. Оказалось, что это его «дипломат»…
– И что же там было? – глубокомысленно уточнил Крылов, стараясь загладить свой промах.
– Бумаги, бутерброды в пакете.., не помню точно…
– Хорошо, продолжайте.
– Потом он открыл другой «дипломат», и они с Виктором Степановичем убедились, что все документы на месте.
– Спасибо, вы мне очень помогли.
– Пожалуйста, мне не трудно.
– А где сейчас «дипломат» Кривопалова?
– У его жены. Мы с Женей Семко сложили в него кое-какие личные вещи покойного, и я передала все это ей.
– Скажите, пожалуйста, как называется ваша фирма?
– «Букинвест».
– А что это значит?
– «Бу» значит Бутлер, «ка» – Кривопалов, «инвест»…
– «Инвест» я знаю.
– Тогда все, – она мило улыбнулась.
– Оля, а вы не могли бы дать мне свой телефончик?
– Служебный или домашний? – быстро спросила она и покраснела.
– Оба, если можно.
– Я не даю свой телефон женатым мужчинам, – заявила Оля, испытующе посмотрев на Крылова.
– Тогда все в порядке, я не женат, – уверенно ответил тот.
И, помолчав, добавил:
– Уже.
Оля молча написала на взятом со стола листке бумаги два номера и протянула листок Крылову.
– Еще раз спасибо. Вот, и вы возьмите на всякий случай, – он протянул девушке свою визитку. – Может быть, припомните что-нибудь интересное. А может быть, вам понадобятся услуги частного детектива. Буду рад вам помочь.
– Спасибо.
– А может быть, просто так позвоните, я. еще больше буду рад.
– Нет уж, – твердо ответила Оля, – тогда лучше вы сами позвоните.
Очевидно, те, кто ее воспитывал, придерживались строгих правил. И это ему понравилось.
* * *
Вернувшись в комнату напротив, Крылов задал Семко еще один вопрос:
– Евгений Олегович, как получилось, что у вас с шефом были абсолютно одинаковые «дипломаты»?
– Совершенно случайно, – спокойно ответил Семко, – я свой купил в магазине. А где шеф взял свой – я не знаю.
Было похоже на то, что к этому вопросу он приготовился заранее.
* * *
Житков сидел в своей машине – видавших виды «Жигулях» шестой модели – так, чтобы держать под наблюдением вход в контору и стоявший за углом «Опель» Семко. Пока он особенно не напрягался, зная, что Семко не выйдет из здания раньше, чем Крылов, и читал газету.
Крылов открыл дверцу машины, когда газета была практически прочитана.
– Ну что, – спросил Житков коллегу, складывая газету, – припугнул канцелярскую крысу?
– Все, как договаривались. Парень струхнул изрядно.
– Расскажи подробней.
Крылов начал рассказывать. Когда он дошел до конфуза с секретаршей Бутлера, Житков злорадно рассмеялся:
– Значит, не удалось девчонке пыль в глаза пустить? Нечего выпендриваться на работе.
– Да черт с ней, с девчонкой! Я не пойму, что это за история с «дипломатами». Вроде все как мы и предполагали – два одинаковых «дипломата». Только оба без всяких секретов. Чемоданы как чемоданы. Если только девчонка не врет.
– А чего ей врать? Просто эти ребята немного хитрей, чем мы думали. «Дипломатов» было не два, а три.
– Зачем?
– А как иначе? Кривопалов знает, что у них с Семко «дипломаты» одинаковые. Семко берет с собой «дипломат» с секретом и в подходящий момент меняется с Кривопаловым…
– А если бы тот вздумал заглянуть в него?
– То обнаружил бы, например, что «дипломат» заперт на замок с шифром. А Семко тут же заявил бы, что, наверное, «дипломаты» перепутались, и на этом инцидент был бы исчерпан до следующего подходящего момента. Так что Семко тут ничем не рисковал.
– Ну и что дальше?
– А дальше, когда «дипломат» сработал, появился некто третий с «дипломатом» Семко. В суматохе, возникшей около тела, этот третий забирает у Семко хитрый «дипломат» и оставляет взамен его собственный, с бутербродами. Вот и все. Имеется труп и два заурядных «дипломата», которые Семко всем охотно демонстрирует.