- Ты поможешь нам? Мы щедро отблагодарим тебя, – мужчина, которого Май про себя уже окрестил «Старшим», смотрел на него прямо, с необидным любопытством.
- Я не дойду так далеко, – Май инстинктивно накрыл ладонью живот. – Но я могу довести вас до тропинки, которая выведет к реке. А дальше все время вверх вдоль берега и окажетесь на дороге к крепости.
- Ты ждешь ребенка? – от Старшего не укрылся его жест.
- Да.
- Тогда где твоя альфа? Может, он проведет нас?
Май поджал губы, а потом решил закончить все разговоры на эту тему разом.
- У меня нет альфы, – он повернулся и убрал в сторону волосы, открывая свой ожог и надеясь, что дальнейших вопросов не последует. Да тут и так все ясно. Старший побледнел, но в его глазах Май увидел не отвращение, а гнев.
- Он бросил тебя?! Одного в лесу?! Ждущего ЕГО ребенка?!
- Это вышло случайно, – Май даже отшатнулся от волны гнева, идущего от мужчины. – Он тоже заблудился, как и вы. Я тек, и мы провели вместе всего одну ночь. Некого было бросать.
Старший втянул воздух сквозь стиснутые зубы, но ничего не сказал. Лишь сдвинул брови недовольно. Май кинул на него настороженный взгляд и засуетился, надевая свой плащ, в котором выходил на улицу. Снег еще не лег, и в лесу было сухо, но холодно.
- Пойдемте, – надвинув капюшон на голову, он кивнул в сторону двери, и его нежданные гости послушно вышли.
- Со мной поедешь, - Старший спустился с крыльца, деловито оглядываясь. – Пешком слишком долго, да и устанешь быстро.
Май скользнул взглядом по их показавшимся ему огромными лошадям и невольно смутился.
- Мне нельзя… верхом.
- Ерунда, – Старший взлетел в седло, и кивнул своим собратьям. – Давайте его сюда. Но осторожно.
Май только и успел что-то протестующе пискнуть, как оказался вдруг сидящим на лошади. Боком, в теплых сильных объятиях, притиснутый к широкой груди.
- Показывай дорогу, – Старший свободной рукой тронул поводья, и лошадь пошла шагом.
Май выдохнул, заставил себя немного расслабиться и, сориентировавшись, махнул рукой.
- Туда.
- А ты не обманешь? – мужчина взъерошил носом его прядки на макушке. – Хорошо пахнешь. Сладко.
- Н-не обману, - выдохнул Май и испугано сжался.
- Не бойся, – Старший направил лошадь в указанную сторону, и Май невольно вцепился в его плечо. – Никто тебя не тронет. Мы не насильничаем. Да и ты ребенка ждешь. Тебя сейчас на руках носить надо да от каждого сквозняка оберегать.
Май зажмурился, когда под веками вдруг запекло.
- Я сам… оберегаюсь, - еле слышно произнес он.
- Я вижу, - усмехнулся мужчина. – Сколько лет этому плащику? Поди твоего возраста, м?
Май вспыхнул от стыда.
- Зато он теплый, - шепнул он, кусая губы. Пора бы уже привыкнуть к насмешкам, а он все никак не может. И отзывается сердце болью каждый раз.
- Прости, – Старший несильно сжал его плечо, и Май замер. Никто и никогда перед ним не извинялся. – Я почти забыл, что такое нормальная жизнь. – Он немного помолчал, а потом произнес: - Ты слишком близко живешь к границе, парень. Тебе бы уйти в город.
- Это не первая моя зима в лесу.
- Такой зимы, какая будет, не было уже очень давно. И вся нечисть Пустых земель пожалует к нам в гости в поисках еды.
- Зараженные?
Мужчина скупо рассмеялся, и лошадь тихо фыркнула, словно вторя ему.
- Я был бы счастлив, если бы это были зараженные. Те хотя бы были людьми. Нет, малыш, истинные жители Пустых земель не знают, что такое страх и жалость. Им неведомы любовь и сострадание. Все, что им нужно – это наша кровь и плоть. Горячая кровь. И не земли им наши нужны, а мы.
Май невольно содрогнулся, и мужчина невесомо погладил его по спине:
- Не бойся. Пока стоит Хай-Когон и пока его воины способны держать меч в руках – никто не пройдет.
Май выдохнул и рискнул поднять голову, чтобы посмотреть на своего спутника. Гладко выбритое скуластое лицо, небольшой, совсем свежий шрам на левой щеке… Глаза мужчины были скрыты в тени капюшона, но Май почему-то был уверен, что их цвет напоминает грозовое небо. Взгляд скользнул выше, и Май разглядел татуировку на лбу незнакомца. Двойной крест.
- Вы Дозорный? – спросил он до того, как успел прикусить язык. Мама не раз говорила, что любопытство его погубит. Но мужчина только улыбнулся уголками губ.
- Я воин. Но да, в Дозор я хожу чаще, чем в трактир.
- Не слушай его, малыш. Кабак – его дом родной, - один из тех, кто ехал за ними, подал голос, и все остальные рассмеялись. Май несмело улыбнулся, чувствуя, как понемногу напряжение покидает тело. О воинах Хай-Когона ходило множество легенд, вот только ни одна из них не говорила о том, что они - тоже люди. Похожие на стремительные тени в своих серых одеждах, но все равно люди.
- А вот завидовать нехорошо, - заметил Старший, улыбаясь. – Ты-то обычно и до крыльца не доползаешь.
- Наглая ложь. Я чист и невинен, как в первый день рождения, Павел. - И снова смех, теплой волной прошедший по позвоночнику Мая. Павел… Так вот как зовут Старшего.
- Какой из своих дней рождения ты имеешь в виду? – тот опустил взгляд на притихшего Мая и внезапно заговорщицки подмигнул, – последний, который я помню, ты встретил, храпя на полу в конюшне.
Май невольно фыркнул, когда остальные рассмеялись, и тут же отвел взгляд. Очень вовремя отвел.
- У того дерева нам нужно свернуть направо, - он кивнул в сторону, и Павел, проследивший за его взглядом, послушно натянул поводья.
- Долго еще? Темнеет быстро.
- Нет, - Май качнул головой. – У вас хорошие лошади, быстрые. Так что доберемся скоро.
- Надеюсь. Тебе еще нужно успеть вернуться до темноты.
Май только молча кивнул. От чужой заботы стало тепло на сердце.
- И все-таки подумай о том, чтобы перезимовать в деревне. В тех, мимо которых мы проезжали, пустых домов полно. Тебе сейчас беречься надо.
- Я… подумаю, - Май в последнюю секунду успел прикусить на кончике языка обидные слова. Неужели Павел не понимает? Таких, как Май, не примут ни в одной деревне. Ведь он пытался, столько раз пытался. Люди называют его уродцем, никому не хочется в соседях иметь такое чудовище.
- Не тронь малыша, Павел, - до сих пор молчавший воин поравнялся с ними, и Май с легким удивлением отметил, что тот старше всех в этой группе. Но ведь главный в ней Павел? – У нас нет старых и молодых, есть только опыт. – Правильно истолковав его взгляд, мужчина еле заметно улыбнулся. – Когда-то я учил Павла всему, что умею сам. А теперь он учит меня.
Май кивнул, принимая ответ, и уважительно покосился на своего… спутника. Тревожные складки на лбу и морщинки лучиками вокруг глаз. А руки молодые, сильные.
- Скоро тропинка будет, - только чтобы не молчать, произнес Май. – Только вам скорость там прибавить нужно будет, иначе в темноте вы ее не увидите, листья почти всю засыпали.
- И кто же это в такой глуши тропинки протаптывает? - Павел вскинул голову к небу. Стемнеет скоро.
- Звери. На водопой к реке ходят.
- Зверье здесь не пуганое, поди? Хищников крупнее волка отродясь в этих краях не водилось.
- Меня не боятся, - Май пожал плечами, и Павел фыркнул.
- Да ты ж и мухи не обидишь. Чего тебя бояться?
- Я не… - Май вскинулся, и тут же затих, когда сжалась рука, обнимающая его за плечи.
- Все, малыш, дальше мы сами, – Павел остановил лошадь. – А то ты к ночи домой не доберешься.
- Но до тропинки еще…
- Мы уже не заблудимся. Главное, что знаем, в какую сторону ехать, – Павел аккуратно, почти нежно ссадил Мая с лошади. Растрепал его волосы, улыбнулся тепло, а потом сунул в подрагивающие пальцы кошель с монетками. – Держи, пригодится еще. И спасибо за помощь. Счастья тебе и ребенку твоему. Дай бог, еще свидимся. – Шутливым жестом натянул капюшон плаща Мая по самый подбородок, а через пару секунд растворился вместе со своими спутниками среди деревьев. Несколько мгновений Май чутко прислушивался к удаляющемуся стуку копыт, а потом, низко опустив голову, побрел назад.
Под ногами шуршали опавшие пожелтевшие листья, от холода словно звенел воздух. Пронзительного и колючего холода, особо остро чувствовавшегося после теплых объятий. Май поежился от порыва ветра, натянул капюшон на голову и стиснул кошель. Из мягкой тонкой кожи, он оттягивал руку и почему-то заставлял сердце сжиматься от отчаянной тоски. Май накрыл ладонью живот, грустно улыбнулся. Ничего… Все будет хорошо. Рано или поздно, но все равно будет. Мама всегда говорила, что у каждого свое счастье. Вот только у него, наверное, очень ленивое счастье…
…Запах дыма он почувствовал, когда до дома оставалось совсем ничего. Сердце заколотилось, словно попавшая в паутину мошка, и Май, забыв обо всем, быстро пошел, почти побежал, ведомый страхом. Даже не подумав сначала осмотреться, вылетел на полянку и остолбенел, глядя полными ужаса глазами на языки огня, лижущие стены его дома.
- НЕТ!!! Нет, пожалуйста, нет!! – он бросился к крыльцу, еще успел краем глаза заметить какое-то движение, а потом оказался на земле, сбитый ударом. Застонал от боли и невольно зажмурился, услышав пьяный смех.
- А вот и хозяин явился… - в поле зрения появилась пара грязных сапог, и Май втянул голову в плечи. – И кто это там у нас? – Капюшон с головы сдернули и волосы рассыпались.
- Не трогайте… - он сам себе казался жалким и слабым, но в голове билась только одна мысль. Ребенок… Его малыш. - Не трогайте, прошу вас…
- О, да это омежка, – рядом появилась еще одна пара сапог. – Это мы удачно зашли. – От нового взрыва смеха глаза Мая стали огромными. Ведомый инстинктом, он дернулся, отшатнулся, попытался встать, но новый удар в спину бросил его лицом на землю, и Май вскрикнул. Сжался, прикрывая живот руками:
- Не надо!!
- Да он брюхатый.
Теперь он не видел никого. Только слышал. Еще смех, пьяные выкрики… И треск горящего дерева. От бессильной ярости и страха из глаз брызнули слезы. Кто-то рванул с него плащ, кто-то уже жадно гладил и щипал его ягодицы…
- Не надо! – Май рвался из рук с силой, которой у него никогда не было. – Не трогайте!!
- Утихни, подстилка!!
Голова взорвалась острой болью, и Май застонал, зажмурился. За плечо дернули, разворачивая на спину.
- Вот это урод…
- И кто же на такого позарился…
- Если мордой в землю, то нормально будет…
- И то верно…
- НЕТ!! – Май рванулся, переполненный ужасом. Забился, когда его снова перевернули, попытался отползти и закричал, почувствовав, как навалился кто-то сверху, вдавливая животом в ледяную землю. – Нет, нет, НЕТ!!
Затылок словно разорвало. Мгновенная боль прошила позвоночник, и Май обмяк, уже как во сне слыша стук копыт и лязг металла. Знакомый голос, проклятия и крики боли – все это проходило мимо сознания. Только когда словно обняло его мягкое тепло, да исчезла вдруг земля, Май застонал слабо.
- Тш-ш-ш… Не дергайся… - рядом кто-то грязно ругался, но Май тонул в этом голосе. Дрожащем от ярости и полном нежности. – Все будет хорошо, держись только, малыш, и все будет хорошо…
Май попытался, было, возразить, но тело не слушалось, а мутная пелена перед глазами становилась все темнее. Только этот голос был реален. Но и он исчезал, растворялся, уступая место забытью.
Павел: http://i1.imageban.ru/out/2011/04/03/821b7761a7a9d57acb16eb50798a7515.jpg
========== Часть 3 ==========
Прода маленькая получилась, да и не особо информативная, уж простите (
3.
- Май, бестолочь, я тебе когда сказал травы для снадобья принести?! – от громогласного баса, больше похожего на рев раненного зверя, в маленькой душной келье, полной дыма, зазвенели стекла. Май только вздохнул, вставая на цыпочки, чтобы дотянуться до пучка засушенных полевых цветов. Аккуратно перерезал тонкую, но прочную нитку, на которую он был подвешен, а спустя несколько мгновений уже шел к приоткрытой двери. Ходить было уже трудно, тяжелый живот тянул кости, но Май упрямо не давал себе и минуты на отдых.
- Ну наконец-то… - огромный, похожий на косматого медведя лекарь с необычайной для его размеров ловкостью развернулся, забрал у подошедшего Мая траву и, отложив ее на стол, прижал обе ладони к его выпирающему животу. – Ну-ка, что там у нас? – прикрыл глаза, словно прислушиваясь, а потом улыбнулся. – Все у нас хорошо. Мы здоровы и даже почти счастливы. Через пару дней дозорные вернутся, лучше из комнаты не высовывайся, чтобы не зашибли ненароком. Они поначалу как чумные, сам знаешь.
- Знаю, – Май кивнул и осторожно присел на широкую скамью. Ему нравилось наблюдать за тем, как работает Грасс. Большой и такой страшный на вид, лекарь был самым добрым человеком во всей крепости, но тщательно это скрывал. Впрочем, ни в его грозный рык, ни суровое и едкое ворчание никто не верил.
- Во-о-от, - Грасс принюхался к булькающему в котле вареву, оторвал листочек и, мелко раскрошив, отправил в зелье. – На последних месяцах тебе особенно осторожным надо быть. Ни холодов, ни сквозняков, есть нормально. А когда срок твой придет, я тебе своего особенного отвара сделаю. Ты и не заметишь, как маленький у тебя появится.
Май слабо, но благодарно улыбнулся.
- Спасибо, – рокочущий бас Грасса убаюкивал, и Май расслабленно вытянул ноги. Он посидит здесь совсем немножко, а потом вернется в кладовую – нужно перебрать запасы снадобий да посмотреть, какие в негодность пришли. – Не знаю, что бы я без вас делал.
- Пустое, – Грасс только отмахнулся, с сосредоточенным видом помешивая содержимое котла. – Не меня благодари. Павла.
Май только согласно кивнул. Да, Павла. У Мая до сих пор сжималось сердце, стоило только подумать о том, что было бы с ним, не вернись тогда дозорные. Он плохо помнил, что было тогда… Как везли его – побитого, почти ничего не соображавшего в крепость. Как ругался комендант и как несли его по темным коридорам Хай-Когона. Сознание вернулось к нему только следующим утром. Он открыл глаза, слабо застонал от боли, пронзившей побитое тело, и почувствовал, как сжали его ладонь чужие пальцы. Такие теплые, сильные. А потом появилось в поле зрения лицо их обладателя, и Май немного перевел дух. Глаза у Павла были такие… встревоженные. Тогда он просидел у постели Мая почти весь день, рассказывая, как услышал его крик, а остальные подняли его на смех, ибо решили, что ему показалось. А он все равно вернулся и хорошо, что успел вовремя. Он много тогда говорил. О важном и пустом, улыбался и хмурился, а Май, то приходящий в себя, то снова погружающийся в забытье, цеплялся за его голос, как утопающий цепляется за соломинку…
Он провел в постели почти неделю, прежде чем Грасс разрешил ему вставать, но Павел уже ушел в очередной дозор, и говорить «спасибо» оказалось некому. А потом жизнь пошла своим чередом. Узнав о том, что он разбирается в травах, Грасс забрал его к себе, и комендант, ворчавший на то, что в крепости не место омегам, ребенка ждущим, не посмел перечить лекарю Хай-Когона. Дни сменялись днями, Май с детским любопытством изучал крепость и слушал истории, улыбался на ворчание Грасса, учился у него ремеслу и ждал Павла. ОНИ ждали. Он и его малыш. Сын. По вечерам, когда небо чернело, а в храме почти у подножия крепости собирались свободные от службы воины на краткую молитву и их сильные голоса тревожили пламя свечей, Май поднимался по старой винтовой лестнице на самый верх башни и смотрел, смотрел на дорогу… За все то время, пока он здесь, Павел в крепости появился лишь однажды, но Май слишком поздно узнал об этом. Грасс запретил ему нервничать и переживать, но Май все равно боялся за Павла. В крепости любили и уважали воина, но расспрашивать о нем Май не решался. Здесь хоть и относились к нему хорошо, не обижали и не насмехались, но и всерьез не воспринимали. «Подмастерье лекаря». Мало кто помнил, как его зовут по-настоящему, да и лицо свое Май лишний раз старался не показывать.