Глава первая
ХОТЬ И НЕ КРАСАВИЦА
Это была нелюбовь с первого взгляда.
Когда поездотъехалотпоследней латвийскойстанциис немелодичным
названиемЗелупеи, прогрохотав пожелезному мосту,стал приближатьсяк
российской границе,Николаспридвинулсякокнукупе и пересталслушать
косноязычную болтовню попутчика.
Айвар Калинкинс,специалист по экспортусметаны,так гордилсясвоим
знанием английского, что переходить с ним на русский было бы просто жестоко,
да и, судя по тому,как латвийскийкоммерсант отзывался освоихнедавних
соотечественниках, он врядлипожелал бы изъяснятьсянаязыке Пушкинаи
Достоевского.С самойРигибизнесменупражнялся накроткомбританцев
использовании идиоматических оборотов и паст перфект континьюэс, называя при
этом собеседника "мистер Фэндорайн". Объяснять, что обозначенное на визитной
карточке имяFandorine читается по-другому, Николас не стал, чтобы избежать
расспросовосвоихэтническихкорнях --разъяснениевышлобыслишком
длинным.
Онсамне оченьпонимал, почемурешил добиратьсядоРоссиитаким
кружным путем: теплоходом доРиги, а оттудапоездом.Куда проще и дешевле
было бы сесть в Хитроу на самолети через каких-нибудьтри часа спуститься
нарусскую землюваэропорту Шереметьево,который, согласно путеводителю
"Бедекер", находился всего в 20 минутах езды от Москвы. Однако родоначальник
русскихФандориных,капитанКорнелиусфонДорнтристалетназад
воспользоваться самолетом не мог. Как, впрочем,ипоездом. Но, покрайней
мере, фон Дорн должен былдвигаться примерно той же дорогой: обогнуть морем
неспокойнуюПольшу,высадитьсявМитавеилиРигеиприсоединитьсяк
какому-нибудькупеческомукаравану,направлявшемусявстолицудиких
московитов.Вероятнее всего, в 1675году родоначальник тожепереправлялся
через эту вялую, поблескивающую под мостом реку. И волновался перед встречей
сневедомой,полумифическойстраной--также,каксейчас волновался
Николас.
Отец говорил:"Никакой России не существует.Понимаешь,Никол,есть
географическое пространство, накоторомпрежденаходилась страна стаким
названием, но все ее населениевымерло. Теперьна развалинах Колизея живут
остготы. Жгут там кострыи пасут коз. У остготовсвои обычаи и нравы, свой
язык.Нам,Фандориным, этовидетьнезачем.Читайстарые романы, слушай
музыку, листай альбомы. Это и есть наша с тобой Россия".
АещесэрАлександерназывалнынешнихобитателейроссийского
государства"новыми русскими"-- причем задолгодо того,как этот термин
прирос к современным нуворишам, которые с недавних пор повадились заказывать
костюмы удорогих портныхна Савил-Роу ипосылатьсвоихдетей влучшие
частныешколы (ну, конечно, не всамые лучшие, а в те, кудапринимаютза
однитолькоденьги).
Для Фандорина-старшего "новымирусскими"быливсе
обитатели Страны Советов, столь мало похожие на "старых русских".
СэрАлександер, светилоэндокринологии, безпятиминутнобелевский
лауреат, никогда и ни вчем не ошибался, поэтому до поры до времени Николас
следовалсовету отцаи держался от родины предков подальше. Темболее что
любитьРоссиюнарасстояниии всамомделе казалось проще иприятней.
Избраннаяспециальность--историядевятнадцатоговека--позволяла
Фандорину-младшему не подвергать это светлое чувство рискованным испытаниям.
Россияпрошлогостолетия,особенно второйего половины,смотрелась
вполне пристойно.Разумеется, итогда под сенью двуглавого орлатворилось
немало мерзостей,но это все были мерзости умеренные, вписывающиеся в рамки
европейскойисторииипотомуизвинительные.Атам,гдепристойность
заканчиваласьивступалвсвоиправабессмысленныйрусскийбунт,
заканчивалась и сфера профессиональных интересов Николаса Фандорина.
Самаяпривлекательнаясторонавзаимоотношениймагистраисториис
Россиейзаключаласьвих совершеннейшей платоничности --ведьрыцарское
служение ДамеСердца не предполагаетплотскойблизости. Пока Николасбыл
студентом, аспирантом и диссертантом, сохранение дистанции с Империей Зла не
выглядело таким уж странным. Тогда, в эпоху Афганистана, корейскоголайнера
иопального изобретателя водородной бомбы,многиеслависты были вынуждены
довольствоваться в своих профессиональных изысканиях книгами и эмигрантскими
архивами.Нопотомзлые чары, заколдовавшиеевразийскую державу,начали
понемногу рассеиваться.Социалистическаяимперия стала оседатьнабок ис
фантастическойбыстротойразвалиласьна куски.Всчитанныегоды Россия
успела войтивмоду и тут жеизнее выйти.ПоездкавМоскву перестала
считаться приключением, и кое-кто из серьезных исследователей даже обзавелся
собственнойквартирой на Кутузовском проспекте или на Юго-Западе, а Николас
по-прежнемухранил обетверности той,прежней России,за новойже,так
быстро меняющейся инепонятно куда движущейся, допоры до времени наблюдал
издалека.
Мудрый сэр Александер говорил: "Быстро меняться общество может только в
худшуюсторону--этоназываетсяреволюция.Авсеблагиеизменения,
именуемые эволюцией, происходяточень-очень медленно.Неверь новорусским
разглагольствованиям о человеческих ценностях. Остготы себя еще покажут".
Отец,каквсегда,оказалсяправ.Историческаяродинаподбросила
Николасу неприятныйсюрприз -- онвпервые в жизни стал стыдиться того, что
родилсярусским.Раньше,когдастранаименоваласьСоюзомСоветских
Социалистических Республик,можно былосебя снею не идентифицировать, но
теперь, когда она вернулась к прежнему волшебномуназванию,отгораживаться
от неесталотруднее.