Назывались в качестве авторов "Слова" следующие имена: "Ходына" – песнетворец "старого времени"; Кочкарь – княжеский милостник; воевода Ольстин Олексич; тысяцкий Мирошка Надзилович. Поименованы в качестве "авторов" "Слова" практически в полном составе близкие родственники князя Игоря: Евфросиния Ярославна, жена князя Игоря; князь Рыльский Святослав Олегович, участник похода, племянник Игоря; Агафья Ростиславна – вдова князя Олега Святославича, невестка Игоря;великий князь Киевский Святослав Всеволодич, двоюродный брат Игоря;Владимир Ярославич, князь Галицкий, брат Ярославны, шурин Игоря;также называли безымянного внука певца Бояна (известна надпись в Святой Софии Киевской о покупке Бояновой земли у этого внука супругой князя Всеволода Ольговича, умершей в 1179 году. Эта "Боянова земля" упоминается в Киеве еще в XVII веке).
Среди экзотических версий были, например, такие, как:
автор "Слова…" – половец, нехристианин, возможно из тех, что пришли на Русь с Кончаковной – невесткой князя Игоря;
автор – европеец, с поэтическим опытом французских песен о Роланде и скандинавских саг, случившийся на Руси по торговым или посольским делам. Отсюда – отсутствие православных форм, обязательно имевших место во всех русских источниках;
автор – католический миссионер, засланный на Русь римским понтификом после разделения церквей в 1054 году (Русь формально не участвовала в этой распре греческой и римской церквей);
автор – греческий монах или певец, знакомый со светской византийской поэзией и увлеченный русскими народными сказаниями;
автор – сам русский народ, а записанное "Слово…" – это позднейшая литературная обработка народных былин, песен и плачей о походе и пленении русского князя.
Известный казахский поэт Олжас Сулейменов, написавший скандально-известную книгу "Аз-и-Я", считал, что вообще нет смысла выяснять автора XII века, поскольку большую роль в создании текста играли переписчики. Переписчики, если это не касалось священных текстов, искажали первоначальный текст, изменяли слова, если менялся их смысл, приближали произведение к современному им читателю. Он пишет: "Мы вправе считать "Слово" памятником языка и поэзии двух эпох – XII и XVI веков – и относиться к Переписчику не как к бездумному копиисту, а как к творчески активному интерпретатору, редактору и в некоторых случаях – соавтору". В споре "верующих" в подлинность "Слова…" и скептиков Сулейменов занимает промежуточное положение, считая, что известный нам текст – это "совместное" творчество человека, жившего в XII веке, и множества переписчиков вплоть до XVI-XVII веков. Как мы постараемся показать в данном сочинении, в известной степени О. Сулейменов оказался прав.
Примерно такой же точки зрения придерживался известный советский литературовед-"словист" Игорь Петрович Еремин (18.IV.1904-17.IX.1963 годы), который утверждал, что "попытки определить имя автора "Слова о полку Игореве" бесцельны, так как мы не располагаем никакими данными для решения этой проблемы". Еремин подчеркивал необходимость бережного отношения к тексту "Слова":
"…ближе к тексту первого издания! – вот лозунг, которым должны, как мне кажется, руководствоваться и издатели "Слова", и его переводчики". Он решительно возражал против гипертрофированной критики древнерусского текста "Слова": "Следует положить конец конъектурным поправкам там, где это не вызывается необходимостью, то есть где текст первого издания понятен и сам по себе, без какого-либо вмешательства с нашей стороны. Обилие поправок, часто ненужных, недостаточно обоснованных, – серьезная угроза "Слову о полку Игореве"". И еще одну ценную мысль высказал Еремин, считая, что несколько "темных" мест "Слова о полку Игореве", в частности: "…у Плѣсньска на болони, бѣша дебрь Кисаню и не сошлю къ синему морю"; "И схоти ю на кровать и рекъ…"; "Рекъ Боянъ и ходы на Святьславля пѣстворца старого времени Ярослава Ольгова коганя хоти…" – исправлению не поддаются, и все предложенные толкования не могут быть признаны удовлетворительными. Поэтому, полагает он, эти отрывки должны оставаться при издании древнерусского текста "Слова" в чтении Первого издания, а в переводах и переложениях их следует опускать. То есть, по его мнению, эти и ряд других фрагментов "Слова" настолько "испорчены" переписчиками, что нет никакой возможности восстановить их первоначальный текст. Невольно возникает вопрос: а уж не искусственного ли происхождения эта "порча"? В дальнейшем мы постараемся показать, что И. П. Еремин был в нескольких шагах от объяснения "природы" этих необратимых искажений текста "Слова".
Как видим, среди "предлагавшихся" на авторство "Слова" кандидатур фигурируют в основном духовные лица и близкие к этой категории летописцы, которые в большинстве своем были монахами. Однако серьезные исследователи этой проблемы считали, что автором повести может быть только мирянин. Так, Н. М. Карамзин в своей "Истории государства Российского" высказал твердое убеждение, что "Слово" написано, "без сомнения, мирянином, ибо монах не дозволил бы себе говорить о богах языческих и приписывать им действия естественные". Тем не менее недавно Б. И. Зотов высказал мысль, что автором "Слова" был хорошо известный церковный деятель XII века Кирилл Туровский, поучения, торжественные слова и молитвы которого отличаются высокой художественностью. Однако и эта кандидатура не нашла поддержки у большинства исследователей.
Псковский историк-краевед В. Михайлов выдвинул в авторы "Слова" писца псковского Пантелеймонова монастыря Домида – фигуру весьма известную в "словистике", о чем речь еще впереди.
Не раз к образу автора "Слова" обращались писатели и поэты в художественных произведениях. И. А. Новиков на основе своей гипотезы об авторстве "Слова" написал повесть "Сын тысяцкого" (1938 год). Князю Святославу Рыльскому, как автору "Слова", посвящена повесть А. М. Домнина "Матушка-Русь. Сказание" (1958 год). В повести А. Н. Скрипова "Рождение песни" (1977 год), очевидно, под влиянием гипотезы И. А. Новикова, автором "Слова" выступает сын тысяцкого Труан. Кстати, в этой повести Скрипов выдвинул интересную идею, что князь Игорь затеял свой поход вовсе не ради грабежа половецких кочевий, а чтобы "…возвратить дедовские земли и стать твердой ногой на берегах Сурожского (Азовского. – А. К.) и Русского (Черного. – А. К.) морей". Эта идея, что называется, "с порога" была отвергнута одним из выдающихся представителей ортодоксальной школы Д. С. Лихачева О. В. Твороговым. Однако она получила дальнейшее развитие в трудах некоторых исследователей истории создания "Слова о полку Игореве", о чем речь пойдет в I главе нашего сочинения.
В рассказе Ю. Плашевского "В конце века" (1979 год) автор "Слова о полку Игореве" – поэт-воин Вадим Славята. А кто не зачитывался великим творением Владимира Чивилихина, романом-эссе "Память", и не следил, затаив дыхание, как писатель подводит читателя к мысли, что автор "Слова о полку Игореве" не кто иной, как сам князь Игорь Святославич, крещеный Георгием Николаевичем?
Объединяет всю эту многочисленную рать кандидатов в авторы "Слова о полку Игореве" то обстоятельство, что все они из того же времени, когда произошло само событие, послужившее основой для создания "Слова", то есть из конца XII века. Споры исследователей о датировке написания "Слова" вращались вокруг 1185-1187 годов, в конце концов, пришли к согласию, что все юбилеи "Слова" следует отсчитывать от 1185 года, то есть с даты самого похода князя Игоря в Половецкую Степь. Если кто-то "покушался" на то, чтобы пересмотреть вопрос о времени создания "Слова", тогда, спрашивается, 800-летний юбилей в 1985 году по решению международной организации ЮНЕСКО весь мир отмечал по поводу какого события? Получается, что по поводу неудачного, сепаратного похода какого-то заштатного руководителя, незначительного Новгород-Северского княжества, подвассального даже не Великому Киевскому, а всего лишь Черниговскому княжеству! А это уже международный скандал! Зачем так грубо вводить в заблуждение мировую общественность, если вы, русские, за 200 лет после Первого издания "Слова" не можете разобраться даже в том, в каком веке жил автор "Слова о полку Игореве"?
Понятно, что авторы подобных идей автоматически становились изгоями, их презрительно обозвали "скептиками", что в "переводе" на русский язык означает "Фома Неверующий". А "скептики", в свою очередь, окрестили своих оппонентов, твердо придерживающихся мнения о древнем происхождении "Слова" (т. е. 1185 годом), тоже неблагозвучным словом – "ортодоксы", что на русском языке звучит как "упертый".
Кстати, в XIX веке, на протяжении которого шли непрекращающиеся баталии по поводу датировки создания "Слова о полку Игореве", между "ортодоксами" и "скептиками" сложились вполне мирные отношения, они весьма корректно и дружески относились друг к другу, памятуя, что в научных спорах рано или поздно родится истина. Никому и в голову не приходила мысль отмечать в 1885 году юбилейную дату – 700-летие бесславного похода князя Игоря в Половецкую степь. "Скептиков" в ту пору было гораздо больше, чем "ортодоксов", и основой их скептицизма было то обстоятельство, что автор слова буквально игнорировал все христианские каноны, избрав в качестве "духовного обрамления" памятника языческих богов. Именно по этой причине до конца жизни убежденными "скептиками" были великие русские писатели Л. Н. Толстой и И. А. Гончаров.
Ситуация резко изменилась в советское время, когда над "скептиками" навис топор идеологической гильотины. Но сначала несколько слов по поводу того, кто сказал "а", т. е. кто же прославился в качестве первого "скептика"? Нынешнее поколение россиян не знает, а иные хотя и знали, но давно позабыли, что в советское время ни одна научная статья, монография, доклад на научной конференции и т. п. не могли быть опубликованы, если в самом начале произведения, да и по ходу его не приводились цитаты из произведений классиков марксизма-ленинизма. При этом совершенно неважно, о какой науке идет речь, будь то вопросы языкознания или истории, квантовой механики или ориенталистики (востоковедения), химии или акушерства и гинекологии: присутствие цитаты из трудов К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина, а до Хрущевской "оттепели" – И. В. Сталина было обязательным, а "освещение" их роли в той или иной области знаний – обязательным ритуалом.
Возьмем, к примеру, замечательную статью доцента Е. В. Матвеевой, которую мы будем широко комментировать по ходу нашего исследования. Речь в ней, в частности, пойдет о строительстве Петром I новой столицы в самом начале XVIII века. Зачин у автора статьи по этому поводу вполне исторически понятен: "Обстановка политическая и экономическая в России была сложной. В 1700 году под Нарвой русские потерпели поражение". Как не подкрепить этот пассаж словами классика? И тут же следует: "Нарва была первой большой неудачей поднимающейся нации, умевшей даже поражение превращать в орудие победы, – пишет К. Маркс. – Он (Петр) воздвиг новую столицу на первом завоеванном имкуске Балтийского прибережья". Конечно, лучше Маркса не скажешь, и пропуск статьи в научный журнал был обеспечен.
Любознательный читатель:
– Извините, но при чем здесь К. Маркс и возведение Санкт-Петербурга, если речь шла об авторах "Слова о полку Игореве"?
Прежде чем ответить на вопрос читателя, заранее оговоримся, что подобные диалоги с "Любознательным читателем" будут встречаться и далее по ходу изложения материала нашего исследования. Возможно, кто-то захочет уличить нас в плагиате, а потому признаемся, что этот литературный "инструмент" мы позаимствовали у глубоко чтимого нами Владимира Алексеевича Чивилихина – вечная ему светлая ПАМЯТЬ!
А К. Маркс здесь вот при чем. Это в последние двадцать с небольшим лет можно свободно писать о "Слове" без ссылки на Маркса. А до начала 90-х годов прошлого столетия в любой книге, статье, докладе, школьном учебнике по русской литературе нельзя было обойтись без цитаты, взятой из письма К. Маркса к Ф. Энгельсу от 5 марта 1856 года, в котором он определил идею древнерусского памятника следующим образом: "Суть поэмы – призыв русских князей к единению как раз перед нашествием собственно монгольских полчищ".
Нашествие на Русь "собственно монгольских полчищ" под руководством хана Батыя (Бату-хана) началось в 1237 году, и никакой пророк в своем отечестве за 50 с лишним лет в 1185 году не мог даже в страшном сне увидеть, что принесет это нашествие на Русскую землю, тем более призвать русских князей к единению для отпора грозному противнику. А это означает, что К. Маркс полагал, что призыв мог прозвучать во временном интервале с 1223 по 1237 год. То есть после поражения объединенного русского воинства на реке Калке в 1223 году, не сумевшего отбиться от небольшого отряда монгольских воинов, руководимого Субудаем и Джебе, после утомительного перехода по берегу Каспийского моря, сразу же после покорения Персии и Закавказья. А причиной поражения и была как раз разобщенность русских князей, которые чаще ненавидели друг друга и жестоко воевали друг с другом, чем были готовы объединенными усилиями в союзе с половецкими ханами, которые обратились к ним за помощью, отразить превентивное нападение на южные границы Руси татаро-монгол.
Таким образом, все советские ортодоксальные исследователи "Слова", обильно цитируя К. Маркса, рубили собственными руками сук, на котором весьма комфортно сидели. Если "ортодоксы" косвенно признавали, что автор "Слова" "призывал" "русских князей к единению" где-то в середине 20-х годов XIII века, то почему бы советскому правительству не "назначить" празднование 800-летнего юбилея не в 1985 году, а, скажем, в 2025-м, тем более что авторитет Карла Маркса в СССР был непререкаем. Ведь недаром же сказал В. И. Ленин по поводу авторитета основателя учения, носящего его имя: "Учение Маркса всесильно, потому что оно верно!". Так что безымянный автор "Слова", согласно учению К. Маркса, после первой кровавой стычки с татаро-монголами на реке Калке в 1223 году, но еще до нашествия Батыя своим литературным шедевром предупредил князей: "Уже понизить стязи свои, вонзить свои мечи вережени…", то есть кончайте междоусобные войны, готовьтесь объединенными усилиями встретить грозного неприятеля! И знак им подал, что с вами может случиться то, что случилось с князем Игорем на реке Каяле, то есть с его потомками на реке Калке. Вот откуда взялась эта непонятная река КАЯЛА:
КАЛКА
КАЯЛА
Всего-то нужно было заменить в слове из 5 букв одну сдвоенную букву "К" на букву "Я", и тогда из неблагозвучного названия реки "КАЛ+КА" возникает виртуальная река КАЯ́ЛА, как бы от глагола "КАЯТЬ" с ударением на втором слоге "Я́" – это Я́ вам говорю "Уже понизить…" и т. д. А может, самолюбие взыграло, как у той лягушки-путешественницы: "Это Я придумала"!
Идею К. Маркса о переносе даты написания "Слова" на 40 лет вперед активно поддержал Л. Н. Гумилев, который переносит дату написания "Слова" еще на 25 лет вперед, полагая, что оно написано было в 1249-1252 годах. Эту идею он изложил в главе "Опыт преодоления самообмана" из книги "Поиски вымышленного царства". По мнению Гумилева, прозападнически настроенный автор "Слова" сочинил "политический памфлет" в осуждение "протатарской политики" Александра Невского, опиравшегося на союз с сыном Батыя ханом Сартаком. Автор, таким образом, пытался побудить Александра выступить против татар в союзе с западными соседями. "Важное датирующее значение для Гумилева, – пишет В. М. Богданов, – имеет слово "хины", встречающееся в "Слове" трижды. По его мнению, этот термин может соответствовать "названию чжурчженьской империи Кин – современное чтение Цзинь – золотая (1126– 1234 годы). Замена "к" на "х" показывает, что это слово было занесено на Русь монголами, в языке которых нет звука, соответствующего букве "к". Но тогда возраст этого сведения не XII век, а XIII, и не раньше битвы при Калке – 1223 год, а, скорее, позже – 1237-й". Таким образом, согласно гипотезе Гумилева, под "хинами" надо понимать татаро-монгол Золотой Орды, и, следовательно, сам сюжет "Слова" – не более как шифровка". Гумилев также сформулировал свой основной принцип, согласно которому в средневековых исторических произведениях "всегда идет преображение реальных исторических лиц в персонажи. …В художественном произведении фигурируют не реальные деятели эпохи, а образы, под которыми бывают скрыты вполне реальные люди, но не те, а другие, интересующие автора, однако не названные прямо".
Если К. Марксу вольность с датировкой "Слова" сошла с рук, то Л. Н. Гумилеву досталось по полной. Кто только не "пинал" Льва Николаевича, даже всеми уважаемый В. А. Чивилихин прошелся по нему с "хлыстиком", чем авторитета себе, увы, не прибавил.
Конфронтация между "ортодоксами" и "скептиками" возрастала по мере "движения" даты создания "Слова" из века в век и достигла своего апогея, когда "скептики" дружно заявили, что автора "Слова" следует искать в XVIII веке. Эпоха Возрождения, пришедшая в Европе на смену мрачному средневековью, докатилась до России только в XVIII веке вместе с реформами Петра I.
Российская культура и, прежде всего, литература сбросили наконец-то с себя вериги клерикализма, появилась светская литература, которая бурно ворвалась в культурную жизнь России. Появились талантливые писатели, поэты, ученые русского происхождения ("…может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов (Ньютонов) Российская земля рожать" провозгласил М. В. Ломоносов).