Ангажированность – проведение чужих мыслей, выступление на трибуне или в СМИ в защиту чужих интересов под видом выражения своих позиций (за то или иное вознаграждение). Это обычно разгадывается мыслящими слушателями или читателями, и субъект речи лишается их доверия – как относительно данного выступления, так и на будущее (даже разумные доводы будут восприняты с понятным предубеждением).
Анекдоты – жанр устного короткого юмористического рассказа. Могут оживить неофициальное общение. Дурной тон – рассказывать много анекдотов за один раз в одной и той же компании, щеголяя знанием тех из них, которые не знают собеседники. Еще хуже рассказывать тот же анекдот в том же обществе через определенное время, забыв, что рассказывал его уже данному лицу, а также рассказывать анекдот, который он уже знает (это создает для собеседника неловкость). Дурной тон в приличном обществе рассказывать похабно-плебейские анекдоты.
Антанагоге – возвращение обвинения, обвинение в том же самом. Применяется в юридических, политических дебатах. В повседневной, житейской речи часто имеет пошло-примитивный характер: "Вы неумный человек" – "От неумного слышу"; "Вы в этом вопросе недостаточно компетентны" – "Это вы недостаточно компетентны!" и т. п. Не надо следовать таким моделям ответа.
Антропонимические формулы – формулы называния человека, в том числе обращения к нему, включающие компонент его собственного имени. Важный вопрос речевого этикета – использование той или иной антропонимической формулы в различных ситуациях.
Наиболее нейтрально и в то же время уважительно называние человека по имени-отчеству – когда мы обращаемся к нему или когда говорим о нем в его отсутствии. Это подходит для большинства случаев при общении культурных людей.
Не следует, однако, слишком часто, чуть ли не в каждой фразе употреблять имя-отчество, разговаривая с человеком: Вы во Франции были, Алексей Владимирович?.. Как вам там понравилось, Алексей Владимирович? А в следующий раз вы туда поедете, Алексей Владимирович? Это, конечно, у вашего собеседника и у присутствующих вызовет внутреннее возражение, отрицательные для вас предположения на ваш счет.
Уж если вы обращаетесь к кому-то по имени-отчеству, то и за глаза о нем нужно упоминать той же формулой: Алексей Владимирович на днях вернулся из Франции и т. п. Если ваш собеседник будет иметь возможность заметить, что в присутствии Алексея Владимировича вы его называете по имени-отчеству, а в отсутствии – по фамилии (Спиридонов вчера приехал из Франции) или по имени, то такое различие для него будет что-то означать – что ваша уважительность к этому человеку, да и вообще к людям, не простирается слишком далеко, а может быть, она вообще неискренняя, чисто формальна.
Но не всегда имя-отчество – адекватное называние человека. К мальчику, девочке до шестнадцати лет следует обращаться, называя их уменьшительными именами (деминутивами): А ты, Таня (Витя), хотела бы (хотел бы) поехать во Францию? и т. п. Называние ребенка по имени-отчеству будет иметь сомнительные оттенки, которых следует избегать светскому человеку: Алексей Владимирович не смог взять с собой Виктора Алексеевича; это еще, наверно, предстоит.
Не следует также за глаза (естественно, и в глаза тоже) называть ребенка пренебрежительно на – ка: Витька, Танька. Когда-то подобные формы были ласкательными (остатками этого являются дедка, Аленка, Татьянка и т. п.), но в целом они уже стилистически переосмыслены. И родителям в приличном обществе тоже не следует их использовать, говоря о своих детях: Мой Витька на олимпиаде получил приз и т. п. (Это не "по-светски", лучше: Мой Витя…). После 16–18 лет знакомым взрослым можно называть юношу или девушку уже полным именем (особенно если познакомились с ними именно в этот период, а не в детстве) или деминутивом: это зависит от конкретных обстоятельств. Друзья их и давние добрые знакомые, разумеется, называют их по имени-деминутиву. Недавно познакомившимся юношам и девушкам естественнее всего называть друг друга также уменьшительными именами.
Малознакомым лицам (или просто знакомым, не более того) следует воздерживаться от обращения друг к другу слишком ласкательными формами имен: Танюша, Танечка, Витенька и т. п.
Если вы познакомились с человеком, которому уже 25 лет или более, то вы его должны называть по имени-отчеству. Конечно, если при представлении он скажет вам: Называйте меня просто Виктор или сам представится полным именем (без отчества) или деминутивом, то называйте его именно так. Если все называют какого-то человека по имени (полному или ласкательному), а вам его представили (или сам он представился) по имени-отчеству, не поддавайтесь соблазну называть его по имени (если для него это необходимо, он сам об этом скажет).
Имеет хождение манера даже в приличном обществе, с оттенком некоторой шутки, называть человека за глаза по отчеству: Ну что сказал Михалыч? Вам Петровна звонила из бухгалтерии и т. п. Это антропонимическая формула – уважительная в простонародье, и именно по причине простонародности она не годится в общении культурных образованных людей (получится смешение стилей).
Формула называния по фамилии давно существует в светском общении, но для нее нужны специфические условия, вне которых она окажется бестактной. Нормальным является обращение или называние отсутствующего по фамилии, если это равный вам по чину сослуживец в армии, если это ваш однокурсник, ваш старый друг или если это супруг женщины. В прошлом этой формулой выражался особый оттенок расположения к человеку (вовсе не оттенок грубости или отчуждения). Ср.: так обращаются друг другу дворяне-сослуживцы, друзья Денисов и Николай Ростов в "Войне и мире" Толстого. Или Татьяна Ларина говорит Онегину: Онегин, Я тогда моложе, Я лучше, кажется, была. В наше время это осталось, остался и оттенок расположения во всех вышеназванных условиях общения, в том числе и при условии, что по фамилии называет мужчину его жена: Чижов вчера получил гонорар и т. п.
Но в некоторых случаях это имеет сомнительный или просто дурной оттенок: при разговоре с подчиненным или при упоминании о нем, при разговоре о начальнике, тем более в его присутствии, при разговоре студентов о своем преподавателе, а также называние так обычного знакомого (обращаясь к нему или говоря о нем в его присутствии), который не имеет "статус" друга, также упоминая о ком-то на производственном собрании, совещании.
Однако по фамилии можно в ряде случаев (можно и должно) обращаться (называть человека), прибавив к ней какое-то приложение – нарицательное существительное (обозначающее звание, положение в обществе и прочее). Так, на заседании ученого совета и в других случаях о коллеге хорошо уважительно сказать: профессор Табаков, доцент Павлова (если они имеют соответствующие звание или степень), также: полковник Серов, младший лейтенант Перепелкин и т. п. К фамилии в этом случае подчас целесообразно подставить слово – название занимаемой человеком должности: слесарь Завьялов. Это будет иметь оттенок официальности, формальности. В неофициальном общении сейчас в России не принято называть людей такой формулой. Ср. в прошлом: Вот, например, полковник Скалозуб: и золотой мешок, и метит в генералы (Грибоедов). Она может быть удачно применена только при знакомстве: позвольте представить вам: полковник такой-то или: профессор такой-то.
Оттенок официальности имеет и антропонимическая формула со словом гражданин: гражданин Гвоздев, гражданка Тихонова. В светском непринужденном разговоре они не имеют места – только в официальной обстановке: в суде, в отделении милиции, при оформлении юридических документов.
В отличие от них формула господин + фамилия (или госпожа + фамилия) менее официальна и применяется реже. Она была очень употребительна до революции и возрождена лет десять тому назад. Этим обозначением предпочтительно пользоваться, называя делового человека (если их несколько, то господа + перечисление их фамилий), также политического деятеля, общественного деятеля, а также любого иностранца. В наше время, однако, неуместно, нетактично называть так политического деятеля и вообще человека, придерживающегося левых убеждений.
Антропонимическая формула "фамилия и затем имя-отчество" {наш дорогой Плетнев Михаил Дмитриевич и т. п.) имеет небольшой официально-формальный оттенок (до революции эта формула именно с данным порядком членов не применялась, а развилась в советское время). Лучше сказать (в застольной речи, в выступлении на собрании и др.), поставив фамилию после имени-отчества: наш дорогой Михаил Дмитриевич Плетнев – это устранит оттенок казенности.
Анфан террибль (франц. enfant terrible "ужасный ребенок") – человек, не стесняющий себя ни светскими правилами, ни приличиями, способный нарушить чинность беседы, поставить ее участников в неловкое положение (сознательно или бессознательно, вследствие своего дурного нрава или невежества).
Ср. поведение Ноздрева на балу (Н. Гоголь, Мертвые души).
Апейрокалия – неумело реализуемое или же напускное стремление к изысканности в речи, к ее украшению. Это, по существу, один из видов смешения стилей, производящий впечатление отсутствия вкуса, невежества относительно красоты и культуры речи: Тема народа в произведении ярко светится на каждой странице; Сквозь строфы виден Пушкин, романтически настроенный; Пушкин был уверен, что взойдет прекрасная заря. И сам был готов принять участие в ее восходе; Оказавшись наедине с природой, Мересьев преодолел и ее (из сочинений абитуриентов).
Может быть смесью просторечия с речью образованных людей: Чиновник суть законоед, он законы жрет (М. Горький, В людях); …Один мне судья: сам Господь Бог, и больше никого. Тот один знает, каков я человек на сем свете суть и точно ли даром хлеб ем. А что касается в соображении до пьянства, то в этом случае виноват не я, а более один товарищ; сам же меня он сманул, да и сполитиковал, ушел то есть, а я… Судьба-то, судьба-то моя, подумаешь! В младых летах был я бит через немца хозяина, в лучший сустав жизни моей бит от своего же брата… (И. Тургенев, Муму).
Апология. См. защищать, оправдывать.
Апория (греч. aporia "пребывание в затруднении") – фигура сомнения, затруднения; прерывание речи вследствие мнимых сомнений, делая вид, что размышляешь. Способна оживить монологическую речь или реплику диалога. Например:
• Конечно, необразованность есть то же неряшество; но, с другой стороны… учить крестьян астрономии… (Ф. Достоевский, Село Степанчиково и его обитатели); Я согласен, что со всеми странами нам нужно быть в хороших отношениях. Но когда говорят, что американцы не оставят нас в беде… что они заинтересованы, чтобы мы процветали… Не знаю… Это, наверное, выше моего понимания.
Апперцепция – восприятие, определяющееся имеющимся жизненным опытом индивида, осмысление воспринимаемого через него, через этот индивидуальный, личный опыт жизни. Когда нам говорят о чем-то, о каком-то объекте, а мы уже как-то знакомы с ним по прошлому нашему опыту, это, следовательно, обеспечивает более осмысленное его восприятие. Конечно, чтобы лучше что-то понять, нужно наращивать любой жизненный опыт, со всем на свете познакомиться. Куда хуже, например, можно понять речь о проблемах молодой женщины, у которой маленький ребенок, если самому его не иметь, не наблюдать эти проблемы каждодневно, а только знать о них понаслышке и размышлять о них чисто умозрительно. Вузовские преподаватели гораздо лучше понимает психологию студентов, потому что они прошли через студенчество, а студенты плохо понимают их менталитет, потому что никогда не были преподавателями. Излагая партнеру по общению свои мнения, чувства, обстоятельства жизни, нужно всегда прикидывать, достаточен ли его жизненный опыт для того, чтобы хорошо их понять.
Аргумент – тот или иной прием убеждения, используемый в речи. Аргументы делят на логические, этические и психологические. См. аргумент к делу, аргумент к человеку, аргумент к пользе и др.
Аргумент к авторитету – указание на положительное (или отрицательное) отношение лица (лиц), к которому слушатели питают уважение и с кем не посмеют спорить, даже если этот авторитет не прав, к рассматриваемому явлению, факту, идее.
• Каждый предпочитает верить, чем рассуждать, говорит Сенека, поэтому легко спорить, имея за себя такой авторитет, к которому противник относится с уважением. А чем ограниченнее знания и способности противника, тем большее количество авторитетов имеет для него значение. Если же он обладает первостепенными познаниями и способностями, то для него или очень немногие будут авторитетами, или никто… Напротив, заурядные люди проникнуты глубоким почтением к специалистам всякого рода (А. Шопенгауэр).
• Первый аргумент можно назвать argumetum ad verecundiam, когда ссылаются на мнения тех, которые приобрели авторитет благодаря своей учености, положению, могуществу или чему-нибудь другому. Действительно, когда кто-нибудь не пасует быстро перед таким аргументом, то мы склонны считать его тщеславным и даже нахальным человеком (Г.В. Лейбниц).
Однако нужно различать, кто является авторитетом для вас и кто для вашего собеседника (вашей аудитории). В случае несовпадения будет коммуникативный провал.
Аргумент к антимодели – указание на действие, решение, которому не надо следовать. Может оказать серьезное эмоционально-логическое воздействие, но нужно точно знать, что указываемая антимодель точно является для собеседника именно антимоделью.
• Вы предлагаете, чтобы везде была строгая дисциплина, ответственность за любой проступок. Но это же тоталитаризм, фашизм! Лагеря!
Аргумент к модели – указание на положительное авторитетное поведение, действие или решение, которое нужно взять за образец. Эффективен, если собеседник разделяет с вами взгляды на кого-то, на что-то как на образец. Ср.
• Смех с глубокой древности были склонны расценивать как нечто низменное и недостойное. Исследователи Евангелия обращают внимание на то, что Иисус Христос никогда не смеялся и не шутил.
• Пишет он стихи, но его нигде не публикуют. Это далеко не Пушкин и не Вийон.
Аргумент к незнанию (манипулирование) указание на недостаточную осведомленность оппонента о предмете речи и защищаемом положении, также упор на то, что утверждаемое положение трудно или невозможно проверить. Не очень достойная речевая уловка.
• Распространено мнение, что мы, мол, питаемся недоброкачественными, экологически нечистыми продуктами и что это ведет к различным болезням и вообще к вырождению нации. Кто так думает, пусть сначала почитает современные научные исследования по этим вопросам и тогда поймет, соответствуют ли такие утверждения действительности.
• Некоторые журналисты с апломбом уверенности пишут, что подлодка "Курск" была поражена ракетой с российского корабля. Но откуда они, собственно говоря, это знают? Они ведь там не были, при сем не присутствовали.
• Вы говорите, что, мол, коррупция процветает потому, что с ней плохо борются. Вы еще слишком молоды, слишком мало у вас жизненного опыта, чтобы судить об этом. Поживете лет двадцать, побольше всего увидите, испытаете – вот тогда ваши суждения будут куда более зрелые.
Аргумент к норме – подведение факта под определенную норму, оправдывающую или объясняющую его. Например, в защиту девушки, начавшей курить, ее родителям могут сказать: Ничего страшного, сейчас все девушки курят. Может быть приемом утешения или вежливости, оправдания недостатка.
Аргумент к пользе – аргумент, стимулирующий осознание слушателями своих интересов в обсуждаемом вопросе, деле, в частности, личных интересов, что может усилить логические аргументы речи или, наоборот, нейтрализовать объективный или справедливый подход к делу.
Ср. на рассуждения о введении сухого закона как решительной меры борьбы против пьянства, могут убедительно возразить: Да, это со временем решило бы проблему пьянства, но вначале это вызвало бы большую социальную напряженность, так как затронуло бы интересы очень многих людей, а кроме того, это лишило бы бюджет важной статьи дохода.
Аргумент из опыта – доказательство, аргумент на основании опыта, опирающийся на практику. Часто имеет характер психологической уловки, на которую не следует поддаваться.
• Из житейского опыта я убежден, что если вложены в человека добрые инстинктивные качества, то как бы ложная сознательная мысль ни сводила его в сторону, в кривые дорожки, натура возьмет свое и выведет человека на прямую дорогу (К.Ф. Одарченко, Речь в защиту Дорвойдта).
Аргумент к жалости – аргумент, рассчитанный на то, чтобы вызвать жалость, сочувствие к обсуждаемому лицу (лицам). Далеко не всегда такой прием этически оправдан, а подчас за ним скрывается обман, который адресату речи следует почувствовать.
• Да поставьте этому студенту "хорошо" вместо "удовлетворительно", иначе ему целый семестр не будут платить стипендию, а он еле-еле сводит концы с концами!
Аргумент к публике (демагогия) – взывание к чувствам, настроениям, предубеждениям слушателей с целью отвлечь их от серьезного и объективного рассмотрения какого-либо вопроса и склонить в его решении в нужном выступающему направлении. Распространенное, хотя и недостойное поведение.
• Господа, в момент, когда вы будете принимать решение, голосовать ли за этот безрассудный новый закон или отвергнуть его, примите во внимание следующее: ныне решительно все – наука, искусство, литература, философия, публика, нации, стремящиеся стать семьями, люди, живущие чувством, люди, живущие верой, гениальные одиночки и широкие массы – решительно все движется сейчас в одном и том же направлении, к одной и той же цели, одним и тем же путем с непрерывно возрастающей скоростью, являя собой изумительное гармоническое единство, которое свидетельствует, что первоначальный толчок этому движению дан самим Богом. Движение девятнадцатого века, великого девятнадцатого века, не есть движение только одного народа: это движение всех народов. Франция идет впереди, другие народы идут за нею следом. Провидение говорит нам: "Идите!" и оно знает, куда мы идем (В. Гюго, Свобода печати, речь в Законодательном собрании).
• Вспоминаю, какое влияние, какое впечатление произвела во время суда над Манием Аквилием речь Марка Антония. Как оратор, будучи не только умен, но и решителен, он, заканчивая речь, сам схватил Мания Аквилия за руку, поставил его у всех на виду и разорвал ему на груди тунику, чтобы римский народ и судьи могли видеть рубцы от ранений, полученных им прямо в грудь; в то же время он долго говорил о ране в голову, нанесенной Аквилию военачальником врагов, и внушил судьям, которым предстояло вынести приговор, сильные опасения, что человек, которого судьба уберегла от оружия врагов, когда он сам не щадил себя, окажется сохраненным не для того, чтобы слышать хвалу от римского народа, а чтобы испытать на себе суровость судей (Цицерон, Против Гая Верреса, О казнях).