Вся наша жизнь – это множество самых разных привычек, начиная от привычки покупать в магазине ржаной хлеб вместо бородинского (или наоборот) и заканчивая привычкой думать о том, как возник мир – по Божественной ли воле, или по космическому закону и дарвинской логике эволюции. Все это привычки, и сформировались они у нас под действием наших внутренних пристрастий и поступающей извне информации, то есть внешних обстоятельств.
Как вы хотите, чтобы предметы были расставлены у вас на кухне, – это привычка. Как вы хотите, чтобы одевались ваши дети, – это привычка. Как вы хотите, чтобы вели себя ваш начальник или сотрудники, – это привычка. Если предметы на вашей кухне переставить, вы испытаете дискомфорт. Если ваши дети оденутся вопреки установленным правилам, вы испытаете раздражение. Если ваш начальник или ваши сотрудники что-нибудь отчебучат, вы будете в гневе.
Природа этих отрицательных эмоциональных реакций – нарушение привычного порядка жизни. Для нашей подкорки, которая, по принципу эволюционного наследования, досталась нам от братьев меньших, нарушение привычного порядка жизни – синоним катастрофы. "Если жизнь изменилась, следовательно, в ней появились какие-то новые опасности", – так рассуждает наш мозг. И появляется тревога – сила, которая необходима животному, чтобы освоиться в новых, изменившихся условиях существования.
Напротив, когда "все возвращается на круги своя", мы испытываем приятные чувства спокойствия и умиротворенности – "ну вот все и обошлось, все по – старому, все наладилось…" Вернувшись в прежнюю, изведанную, исследованную вдоль и поперек реальность, наш инстинкт самосохранения переживает настоящий восторг – каждая тропинка ему тут знакома, каждый кустик проверен, можно ничего не бояться и жить, дыша полной грудью.
Привычка как функция психики дана нам от природы. В природе привычки позволяют животным выжить – навыки поиска пищи, охоты, обустройства жилья и так далее, плюс к тому – знание ареала своего обитания, структура отношений в группе животных и так далее. Все это привычки, жизненно необходимые любому зверю. Когда вы первый раз перевозите свою собаку или кошку на дачу, вы можете заметить, как ведет себя ваш питомец – он в стрессе. Он параноидально изучает обстановку, нервничает, переживает. Хозяева частенько говорят в таких случаях: "Прямо с ума сошел! Ошалел от природы!" Но, обустроившись на новом месте, животное будет жить припеваючи. Хотя случится это не сразу, сначала нужно привыкнуть.
Итак, что же происходит с человеком, узнавшим о том, что его брак кончился? У него происходит системное нарушение динамического стереотипа. Ведь что такое брак, если не привычка? Причем огромная, объемная, многоплановая. Это прежде всего представление о себе и о своей жизни – "я замужем" (женат), "у меня есть муж (жена), семья, домашний очаг", "у меня налаженный быт и понятные перспективы". Теперь в одночасье все это превратилось в блеф.
Во вторую очередь это простейшие бытовые устои. Как организована жизнь у замужней женщины? У нее там все сплошные привычки, начиная от покупок в магазине, которые совершаются на всю семью, и готовки – также на всю семью – и заканчивая семейными торжествами. А теперь все вдруг по – другому. Прежние магазины стали другими, семейный обед превращается в "покормить детей", а в довершение всего – страшные одинокие "семейные праздники". Все – все. Пустая супружеская постель и отсутствие звонков: "Когда ты освобождаешься вечером?", "Ко скольки тебя ждать?"
И наконец, третье – что дальше?! Дальше – пустота. Абсолютная, непроглядная, парализующая, зияющая пустота. Ведь будущее, наш способ думать о завтра – это тоже привычка. Когда наша жизнь течет размеренно и спокойно, нам понятно, где мы окажемся завтра – что будет происходить, куда мы пойдем, что кому скажем, что будем делать.
Мы не отдаем себе в этом отчета, но наше счастливое и спокойное существование, когда оно именно такое, обеспечено фактом наличия будущего. Разумеется, будущего еще нет, оно всегда в нашем воображении, всегда гипотетическое. Ему только предстоит быть, и каким оно будет на самом деле, никому не известно (лучше всего, наверное, это понимаешь именно в момент развода – собирались жить "долго и счастливо", а не получилось ни того ни другого). Но в нашем сознании будущее всегда наличествует, присутствует "по умолчанию". Да мы и с места бы не могли сдвинуться, если бы не "знали", что будет происходить дальше! В нашей голове всегда есть будущее. Всегда. Но только не сейчас.
Вот почему, узнав о разводе, женщина испытывает чувство, словно бы она умерла. Ведь ее будущее рушится, его больше нет. Огромный небоскреб складывается словно карточный домик. Слезы душат. Льются потоками. Она не находит себе места, не знает, куда себя деть. Ей хочется спрятаться, скрыться, исчезнуть. И в ту же секунду хочется куда-то бежать, мчаться – не разбирая ни пути, ни дороги, не зная, не видя, не имея ни малейшего представления о цели. Просто бежать.
Развод – это настоящая смерть, но не человека и даже не отношений, а "части мозга". Той его части, где хранятся привычки, так или иначе связанные с супругом, теперь уже бывшим… Нервные импульсы, отвечающие за наши действия, мысли, чувства, бегут по прежним, проторенным путям внутри электрической сети мозга и вдруг наталкиваются на непреодолимое препятствие – отсутствие системообразующего элемента. Возьмите деревяшку, вбейте в нее гвоздь, а по кругу – еще с десяток – другой маленьких гвоздиков. Теперь возьмите нитки и наматывайте их на эту конструкцию так, чтобы ваша нитка всякий раз делала виток вокруг центрального гвоздя. А после – выньте центральный гвоздь. Все нитки, до сих пор натянутые, вмиг обвиснут. Все!
И в каком-то смысле это действительно смерть. Смерть данной конструкции, такой конфигурации электрической системы мозга. Сам мозг, разумеется, не умер, просто "запись" на нем, как на размагнитившейся пленке, пришла в абсолютную негодность. Еще будет возможность его перезаписать – то есть начать новую, другую жизнь, которая, возможно, будет куда лучше прежней. Но сейчас женщина этого не видит. И ей страшно. Очень. Но надо понять: потеряна только запись, пленка осталась цела и на нее еще можно будет записать хорошую музыку. Очень хорошую.
Раньше в ее голове были – и "завтра", и "послезавтра", и "на следующей неделе", и "на будущий год", и даже "через пять лет". Но сейчас в ней нет даже "через пять минут". Женщина пытается подумать о том, о другом, о третьем, но, как в страшном сне, все двери оказываются закрыты. И этот ужасный механический электронный голос: "Нет доступа! Нет доступа! Отказано в доступе!" Тупик.
"Как такое могло произойти?" "Что будет дальше?" "Как жить?" Вопросы словно вбиваются в голову как гвозди. И главное – на них нет и не может быть никакого ответа. Потому что завтра умерло. Завтра нет.
"Как он мог?.." "С кем?.." "Почему?.." Эти мысли тонут в потоке подступающего, выглядывающего из тьмы ночи ужаса. Они теряются в пульсирующей боли вопроса: "Как жить?! Как жить?!"
Глаз автоматически ищет торчащие из потолка крюки, выхватывает нависающие балки, через которые можно перебросить веревку, карнизы. Пугающе притягивающими становятся острые предметы – кухонные ножи, лезвия, стекла. Само собой вспоминается, что где-то в чулане, в шкафу хранятся какие-то старые бабушкины или мамины лекарства.
Неопределенность, катастрофическое отсутствие будущего настолько пугают, что смерть – эта самая ужасная из вещей – кажется блаженной, кажется избавлением, единственным и счастливым выходом. Все кончилось. Смерть.
Но, к счастью, в какой-то миг что-то в голове перещелкивает. Парализованный до сего момента, забившийся в угол инстинкт самосохранения, сдавший, казалось, уже все рубежи обороны, вдруг поднимает голову.
"Стоп! Этого не может быть! Это какой-то бред! Надо что-то делать! Надо что-то делать!"
Обыск – прилично или нет?
Читать чужие письма нехорошо. То, что это именно так, мы знаем с самого раннего детства. Мы ведь еще и буквы-то толком не выучили, а нас уже предупредили – не читай, не заглядывай, не трогай! Помните – "Это же стол учителя! Как ты посмел?!"… Кто-то, впрочем, скажет, что по большому счету это условность. Соглашусь. То детское "нельзя" – условность, потому что в нем не было еще понимания сущности этого великого преступления. Именно преступления – нарушение священных и суверенных границ чужой личной жизни, пусть даже и жены, мужа. Поэтому детское "нельзя" – условность, а жизнь взрослого человека и его отношения с другим человеком – это не условность, и здесь внутренняя деликатность, ощущение значения и роли этих границ – непреложное правило.
В общем, речь не о формальностях. Проблема в том, что "чужие глаза" в нашем внутреннем мире в лучшем случае ничего не поймут, в худшем – все извратят и перепутают. Они – эти чужие глаза, о которых идет речь, – не способны учесть того нашего внешнего и внутреннего положения, которое, собственно, и предопределяет наши поступки, решения и оценки. Если я поступаю так-то и так-то, то лишь потому, что действую под давлением весьма специфических, моих личных внешних и внутренних обстоятельств. Причем даже внешние, кажущиеся "объективной данностью", они ведь тоже личные, это не описка, они для всех разные. Объяснить же, почему для меня вот "это", например, существенное внешнее обстоятельство, а вот "то" – нет, другому не объяснишь никогда. Потому что оно становится таким, субъективно – значимым, лишь благодаря моим внутренним обстоятельствам, а их – мои внутренние обстоятельства – другой даже если поймет, то есть – примет к сведению, то не сможет прочувствовать.
В общем, миры, в которых живет каждый из нас, – индивидуальны. Очень. По – настоящему. А поэтому выдергивать из них факты, а потом пытаться их анализировать, сличать, оценивать – значит совершать акт вандализма и самой настоящей агрессии. И никакого "честного судейства" в такой ситуации оценки "моих обстоятельств", а в конечном счете – моих действий и поступков – нет и быть не может. Короче говоря, вторгаться в чужую, сугубо личную жизнь неправильно. Просто неправильно, и все. Очень надеюсь, что найдутся немногие, кто будет с этим спорить.
Но развод… Знаете, когда он в острой фазе, это как война. Кто там раздумывает о международных конвенциях и всяческих резолюциях?.. Женщине, да и мужчине, окажись он в такой ситуации, как-то и в голову особенно не придет, что вторгаться в чужую жизнь, пусть она и твоего собственного супруга, некрасиво. Многие потом будут этого стесняться… Но сейчас не до этого. Может, что-то там и стесняется глубоко внутри, но руки – делают. Читаются письма, просматриваются телефоны, обманом достаются распечатки звонков, проводится обыск и так далее. Конечно, это неправильно, не слишком красиво и все такое. Но человек, находящийся в подобной ситуации, – не будем забывать об этом – чувствует, что умирает, что вот – вот погибнет. Фактически! Так можно ли осуждать его за это?.. Не думаю.
Я пишу об этом так подробно, потому что знаю, что для многих людей, переживавших нечто подобное, данный "факт биографии" является болезненным, неким никому более не известным "черным пятном" личного характера. Возможно, если я скажу, что в подобных обстоятельствах этим грешат почти все, это облегчит жизнь многим. Нет, я не ищу извинений, не придумываю оправданий, просто иногда в жизни все не так, как должно быть, и уж тем более не так, как хотелось бы. И ситуация развода – такой случай.
Женщина потеряла чувство опоры, почва буквально уходит у нее из-под ног, вся ее жизнь рушится, она оказывается в ситуации, когда у нее "нет будущего", "нет" – в том смысле, что она физически не способна его себе представить. Разумеется, ей сейчас более всего на свете нужна определенность – где, с кем, как долго, насколько серьезно? Ей нужны ответы на эти вопросы, она, с одной стороны, цепляется за ускользающую надежду, что это у него, мол, блажь, ерунда, временное мозговое помешательство. Но мужчины редко сообщают о своем желании расторгнуть брак в таких случаях… С другой стороны, она сама, возможно того не понимая, мечтает узнать, что там все настолько серьезно, что бороться больше не с кем и не за что, что все кончено. Она вряд ли отдает себе в этом отчет… Но знать, что конец, – это тоже выход, тоже спасение. Смерть – это не пустота даже, а абсолютная неопределенность. И ад – это не ужасный конец, а нескончаемый ужас. Поэтому когда знаешь, что все, то многое становится понятно – надо закрыть вопрос и как-то жить дальше. По крайней мере понятно, чего не надо делать – тянуть мужа обратно. Это уже хоть что-то…
Разумеется, ни той ни другой альтернативе подобная информация, полученная из "закрытых источников", определенности не добавит, а вот масла в огонь подольет. Равно как и встречи с общими друзьями, знакомыми, со знакомыми знакомых – короче говоря, со "свидетелями". Женщине важно получить определенность, и она готова пытать тех, кто может быть в курсе. Конечно, узнав, что "они знали", она обвинит их в предательстве, но в этом сейчас ее цель – понять, как дела обстоят на самом деле. Кому-то покажется это странным, но к "горячему сердцу" женщины, переживающей развод, прилагается еще и удивительно "холодный", здравый ум. Ничего странного, впрочем, в этом нет – она борется за выживание! И хотя эмоции хлещут через край, и хотя слезы льются в три ручья, и хотя зубы скрежещут так, что вот – вот треснут и поломаются, у нее есть холодное, в каком-то смысле даже жесткое рассуждение внутри головы. В женщине, на великое счастье, глубоко укоренен инстинкт сбережения жизни, и сейчас она хватается за свою жизнь – всеми силами, всеми фибрами своего существа.
Сейчас я вспоминаю одну из своих пациенток, которая рассказывала мне реальную, но почти неправдоподобную историю. Узнав о том, что муж ей изменяет, она, будучи в состоянии полного шока, в панике – буквально ни жива ни мертва, спокойно собралась, накрасилась, пошла к той женщине (предварительно выяснив, где та живет) и, как парализованную мышь взглядом удава, привела к себе, а потом устроила с ней вечеринку. Когда же ничего не подозревающий муж вернулся домой, то застал футуристическую картину – его жена вместе с его любовницей "квасят на кухне". Несчастная любовница была пьяна в стельку, но у моей пациентки, что называется, ни в одном глазу, хотя она тоже пила, не отставала. "Вот полюбуйся!" – холодным голосом сказала она мужу, показав на пьяную зареванную любовницу. Тут же встала, пошла в ванную и вскрыла себе кухонным ножом вены.
Потом, когда она уже была у нас на отделении, я спросил у нее:
– Покончить с собой хотели?
– Нет, – категорически заявила она. – Напугать. Еще думала, как так порезаться, чтобы крови было много, но ничего серьезного не повредить. Всю квартиру кровью залила.
– Напугался? – спросил я.
– В штаны наложил, – ответила моя пациентка. – Это единственное, что его берет. Силу почувствует – и все, как шелковый.
В общем, можно себе представить, с одной стороны, состояние ее мужа, а с другой – ту степень внутренней сосредоточенности, здравости, рассудительности, расчета, с которой она действовала. Ну и нормы порядочности, конечно, вызывают вопросы. Но, повторюсь, это что-то из области "допустимых средств самообороны", неподсудное дело. Мужа, оговорюсь, она в конечном итоге вернула, но только наполовину, и тут уж и в самом деле жизнь ее превратилась во что-то ужасное. С тем она у нас и оказалась.
Да, несмотря на все, что с ней происходит в эти дни и недели, женщина намного разумнее, вдумчивее, трезвее, чем кто-то, возможно, думает. Ум ее сейчас даже яснее, чем до "пренеприятнейшего известия". Это ум холодного анатома. Женщина фактически раздваивается, потому что эмоции она не играет (она может играть, разыгрывать какие-то сцены, поступки, но не эмоции, они здесь настоящие), но и ум ее при этом сохраняет фантастическую стройность. Я говорю сейчас об этом, чтобы женщины не обманывались, чтобы они сами себя не вводили в заблуждение. Частенько они в такой ситуации говорят: "Я ничего не соображаю. Я растерялась. Я абсолютно запуталась", – подсознательно ожидая, что в ответ на их причитания сейчас кто-нибудь прибежит и окажет незаменимую помощь. Но неправда – и не прибежит, и не растерялась. Ситуация действительно не из простых, но ум в эту секунду – ясен и остер. Вопрос лишь в том, как им воспользоваться, как его употребить. Проводить ли бесконечные дознания, очные ставки, выемки и обыски, или направить эти силы и возможности в ином направлении – с целью осознания своего психологического состояния, собственных реакций, собственных действий, задач и реальных перспектив. В этом сейчас все дело. Именно от этого многое сейчас и зависит.
История из практики
"Доктор, помогите вернуть…"
Татьяне 39 лет. По образованию она технарь, а работает менеджером в одной из компаний. У нее двое детей – мальчик и девочка. Дочь уже студентка, сын еще школьник. После двадцати лет совместной жизни Татьяна узнала, что у ее мужа есть любовница. Дальше закрутилось, завертелось. И по – хорошему, и по – плохому… И муж сказал, что уходит из семьи.
Все это случилось меньше полугода назад, и состояние у Татьяны, прямо скажем, критическое. Жить не хочется, сил нет, что делать – непонятно. При этом муж появляется то там, то там. Определенности нет никакой. В доме крики, скандалы, истерики, перемежающиеся то мольбами, то проклятиями.
Татьяна села передо мной в "красное кресло" – напряженная, измученная. Лицо осунувшееся, чувства тревоги и подавленности делают его каким-то серым. Она выглядит старше своих лет, говорит с трудом. И по всему видно, что растеряна. Не откладывая свой вопрос в долгий ящик, она спросила: "Доктор, как мне вернуть своего мужа? Своей жизни я без него не представляю".
– Татьяна, а как вы познакомились с вашим мужем? – спрашиваю я, желая сначала обойти проблему, чтобы понять, в чем, собственно, дело.
– Мы учились вместе в университете, – односложно отвечает Татьяна.
– С первого взгляда любовь, или просто притерлись? – я не отступаюсь, поскольку если сразу перейдем к его измене, то картины полной у меня не будет.
– Да там… – Татьяна не горит желанием рассказывать. – В общем, понимаете, это был технический вуз, учеба мне давалась плохо…
На первом курсе будущий муж Татьяны взял над ней шефство. Он был отличником – краса и гордость курса. А она постоянно находилась под угрозой отчисления. Татьяна, постепенно разговорившись, начинает, сначала стесняясь, а потом чуть не с жаром, рассказывать, что если бы не он – Владимир, то ее бы непременно исключили из института за неуспеваемость. В общем, спас.
Поженились они, когда учились на третьем курсе. Все однокурсники в один голос говорили, что они очень красивая пара. "Нас на час нельзя было разлучить, так сильно мы любили друг друга", – говорит Татьяна. Во время учебы в университете мужу пророчили "большое будущее". Он поступил в аспирантуру, но не смог ее закончить – не получалось совмещать работу и учебу.
– Ну и он не состоялся, – рассказывает Татьяна. – Были большие планы. В целом мы нормально живем. Но задуманного не получилось. Даже собственной квартиры нет. Живем в общежитии.
– В общем, был сначала спасителем, да? – резюмирую я, пытаясь пошутить, чтобы разговор наш продолжал течь как можно более непринужденно. – "Вдруг откуда-то летит маленький комарик, и в руке его горит маленький фонарик!"
– Да, – смущенно улыбается Татьяна.