Эта книга об этом непосредственном видении, открывшемся ему в тюрьме, и о подлинной человечности. Безыскусное, но выстраданное повествование человека, созревшего для того, чтобы свободе предпочесть Свободу.
В приложении приводятся упражнения, помогающие отрыть это ви́дение в себе.
Содержание:
Предисловие 1
Путь Хардинга 1
Никого нет дома 3
Свет Того, что есть Я 3
Букашки 5
Письма из дома 5
Ум-привычка 6
Разговор 1 7
Растём вниз 9
Сострадание 10
Два дня 10
Туннель истины 12
Практика 13
О замещении 14
Свет мой, зеркальце 15
Поворотный момент 16
Тело 17
Разговор 2. Что я такое? 18
Мост 20
Чего я хочу на самом деле 21
Протекание сквозь 22
Письмо сыну 23
Сдача "себя" 24
Ещё о том, чего я хочу на самом деле 25
Разговор 3 27
Вся эта живность 27
Горы и реки 28
Прощение 29
Любовь 30
Я 31
Эпилог. Не в тюрьме 31
Приложение Эксперименты "Безголового Пути" 32
Послесловие 34
Примечания 35
Джей Амбершел
Жить из Основы Бытия. Свет того, что есть я
В память о Дугласе Эдисоне Хардинге (1909–2007)
Взгляни! Уникальная традиция,
Запредельная всем учениям.
Никакой зависимости от слов.
Только прямое указание вовнутрь
На природную мудрость!
Бодхидхарма
Предисловие
Рисунок Дугласа Эдисона Хардинга
Эта книга - собрание заметок, основанных на воззрениях английского философа и духовного учителя Дугласа Эдисона Хардинга. Безголовый Путь Хардинга - это простой, современный, западный подход к тому, что лежит в сердце всех великих религий; не отрицающий другие подходы, но включающий их все и отчётливо освещающий Основу Бытия в нашей общей сердцевине. Основная тема этой книги - вопрос "Кто ты?", и в ней утверждается, что ты - вовсе не то, чем себя считаешь, не то, чем являешься по мнению других, не то, чем им кажешься. "Посмотри сам" - таково предложение (и название одной из книг Хардинга), так как ответ на этот вопрос можно найти не в концептуализации, а лишь в непредвзятом смотрении. То, что обнаружится при этом, может тебя поразить. Это действительно ошеломляет, и вместе с тем парадоксальным образом всё видится вполне обыкновенным. И, как результат, приходит осознание того, что Ты, нерождающийся и неумирающий, всегда был Тем, что ты есть.
В 1960-х и 1970-х гг. Хардинг разработал несколько упражнений, чтобы обратить наше внимание на это исходное поле видения. Эти упражнения, или эксперименты, невероятно эффективны. Однако их нужно выполнять, а не просто читать о них, иначе очень мало что в этой книге станет понятным. Наша истинная природа - это не что-то, что нужно понять; скорее, она то, что внезапно открывается, обнажается, вновь обнаруживается - а смысл её становится понятен со временем. К экспериментам, описанным в тексте, можно вновь обратиться в приложении.
Главы этой книги были написаны как отдельные заметки, читать их можно в любом порядке. Ввиду того что все они самодостаточные, темы иногда повторяются - так же, как и эксперименты. Но поскольку переживание Единства безвременно - а точнее, запредельно времени, - вы, как и я, каждый раз возвращаясь к светящемуся осознаванию вашей сердцевины, можете обнаружить, что это воистину происходит впервые.
Такие термины, как Ничто-Всё, Пустота-Наполненность, Осознание, Бог, Единство, Я, Вместимость, Тот, Кто Ты на самом деле, Первое-лицо-Единственное-число и т. п., постоянно используются в этой книге и взаимозаменяемы. Они указывают на Это , на невыразимую Тайну, которая является нашей Основой, на Тайну, которую нельзя выразить словами, но которая, тем не менее, может быть увидена. Я надеюсь, что эта книга сможет указать на путь - Безголовый Путь, - ведущий к Видению Того, Что Ты Есть на самом деле (и, таким образом, к пребыванию Этим ).
Вам не нужно ждать Свободы. Она доступна прямо сейчас. Всё, что нужно, - обращать внимание туда , откуда вы смотрите. Это так же просто, как видеть. Если вы не понимаете, что я имею в виду, прочтите эту книгу! Каждая её страница указывает путь к Свободе, которая находится в сердце вашей жизни.
Свобода приходит из видения источника, которым мы и являемся. В книге "Жить из Основы Бытия" Амбершел прямо и доходчиво указывает на источник всего, на источник, который ближе к каждому из нас, чем наше собственное дыхание.
Я знаком с Амбершелом и глубоко его уважаю. История нашей встречи и есть эпилог этой книги. Однако по сути эта книга не об Амбершеле (он сам бы на этом настоял), а о том, Кем он является на самом деле - и именно этим на самом деле являемся все мы.
Надеюсь, что книга вдохновит вас на то, чтобы посмотреть на себя свежим взглядом - в буквальном смысле посмотреть на себя, а не подумать о себе, - в результате чего вы обнаружите самое прекрасное на свете: Вы - вовсе не вещь, Вы - Источник, Вы - Основа Бытия.
Ричард Ланг
Путь Хардинга
Все мои прежние идеи относительно того, как всё действует в этом мире, не далеко меня увели, учитывая, что больше двадцати лет я провёл в тюрьме. Большинство своих взглядов я унаследовал от своего отца и от Джона Уэйна, и всё, что не представлялось суперкрутым или суперклёвым, казалось мне совершенно постыдным. В действительности, я почти всегда ощущал некую неловкость, что не в силах соответствовать тем нелепым стандартам, которые безоговорочно принял, - стандартам, которым не мог бы соответствовать ни я, ни кто-либо другой: как я должен себя вести; как другие должны ко мне относиться, как они должны вести себя в моём присутствии; как должны проходить дни, месяцы и годы в соответствии с моими желаниями.
В своём окружения я стал ходячим образцом для всех страдающих манией контролирования. И, как у всех одержимых контролированием людей, за личиной непоколебимой силы пряталось ощущение пустоты и гиблости. Я постоянно вёл войну между тем, кем, по моему мнению, мне нужно быть, и тем, кем я являюсь. Словно одурманенный я разрушал себя вновь и вновь, утаскивая за собой и других.
А однажды, много лет тому назад, когда я уже долгое время отбывал свой срок, я увидел по каналу PBS интервью Билла Мойерса с Джозефом Кэмпбеллом и решил попробовать медитировать. Сначала было трудно - из-за скопления людей, шума и тюремного режима, но вскоре обнаружилось, что во время медитации у меня было значительно меньше ожиданий относительно себя и других людей, как будто вовсе не было никаких других. Обнаружилось место, где не было ни стандартов, ни смущения, - убежище, где больше не было нужды насаждать свою неверно направленную волю. И, за исключением тех редких "проблесков", когда я был на наркоте, и редких моментов смертельной опасности, случавшихся во время моей долгой преступной карьеры, это был первый случай, когда я по-настоящему себя заметил; заметил то голое внимание "я есть" в центре моего осознания, которое, как сейчас стало очевидно, всегда там было.
С тех пор загадка превратилась в вопрос: как это "я" появилось, и откуда оно появляется до сих пор? Прежний образ мышления, согласно которому я - отдельное сознание в отдельном уме и теле, был слишком болезненным, чтобы вернуться к нему. И хотя так меня учили - ведь это был привычный образ мышления моего отца и всех остальных, на которых я равнялся, - то был путь ограничения, конфронтации и бесконечного самоистязания. Должно было быть что-то другое.
Поиск этого привёл к шести годам одержимого чтения. Я хотел исследовать невысказанное интуитивное чувство, которое у меня появилось в шестидесятых, когда я принимал ЛСД; то самое, которое тогда выражалось в форме страха, и то, которое вернулось во время интервью Кэмпбелла: чувство того, что в корне всех основных религий лежит одна и та же основная идея, такая ясная, что для её осознания не требовались слова. Уже тогда я подозревал, что моё восприятие мира и моё так называемое место в нём были иллюзорны, что реальность была вовсе не тем, что я о ней думал, как, впрочем, и все остальные. Похоже, человечество разыграли - или это Вселенная разыграла сама себя. Стало вдруг ясно, что моя прежняя жизнь была борьбой против обнаружения этого знания и что я держался за ложь, которую мне всучили, и набрасывался на всех, только бы избежать истины.
Я читал буддийские тексты, читал Гурджиева и Успенского, читал всё, что мог найти о христианских мистиках. Проглотив Хафиза и Руми, я набросился на труды великих индийских мудрецов. Открыл для себя Вэй У Вэя. Затем вновь вернулся к буддизму и там уже окопался надолго. Я был твёрдо намерен разобраться в этой тайне, в самой сути вопроса.
А затем как-то раз я прочитал статью Дугласа Хардинга о его так называемой "безголовости", и что-то внутри меня перевернулось. Видеть То, кто мы такие, говорил Хардинг, - элементарно просто, так легко, что мы даже не обращаем на это внимания, но, не видя этого, мы воздвигаем философские и религиозные структуры грандиозных масштабов, тем самым ещё больше это скрывая. А оно всё время находится прямо Здесь , ближе ближнего.
И тогда я вспомнил старую суфийскую притчу о Мулле Насреддине, который въехал в город, возбуждённо крича, что потерял своего осла, пока ему не указали, что он на самом деле сидит на нём.
Мысль была ясна: "Мы не можем Это видеть, так как Этим и являемся", и понимание этого было ошеломляющим. "Иллюзорный" - термин, который я использовал для описания моего сомнительного восприятия мира, - вдруг показался грандиозным преуменьшением. Всё было не просто иллюзорным, всё было стопроцентно наоборот! Я больше не находился во Вселенной; если уж на то пошло, теперь Вселенная была во Мне, вместе с любой концепцией относительно моего предположительного "я", тела и ума. Я был, как сказал Хардинг, пространством, в котором возникал мир, пространством, которое активно участвовало в создании этого самого мира! Это было потрясающе!
Однако не терять это видение оказалось далеко не так просто. Как и все, я был обусловлен думать о себе как об отдельной личности с отдельным сознанием - осознание этого таинственным образом исходило из губчатого материала внутри моей головы. А Хардинг выявлял абсолютно противоположное и, как я теперь понимал, и многие другие, включая всех основателей великих религий. Но, как и их последователи, я был не в состоянии оставаться открытым; был не в силах помешать самому себе вернуться к тому ложному, чему меня обучали с детства. Казалось, я был в ловушке собственной головы.
Несомненно, началась борьба. Было ясно: я мог всю жизнь просидеть скрестив ноги, жить один в горной пещере в Тибете, практиковать учения всех традиций, - и всё ещё выходить из всего этого с ложной точкой зрения, всё ещё видеть себя в качестве отдельного субъекта, который видит объекты. Я хотел отбросить ложное и вернуться к истине, прямо сейчас. Но я постоянно забывался, и это было мучительно. Как осуществить этот переход?
Я так и не ответил на этот вопрос - разве что, решил я, и нет никакого перехода. Бороться - значит только усиливать это ложное понимание. Конечно же, буддийская идея о том, что нирвана и самсара - это Одно, содержит ключ к решению проблемы, но я хотел жить этим, а не просто знать об этом.
А однажды во время одной из наших буддийских встреч, которые время от времени проходили здесь в тюрьме, что-то произошло. В этой тюрьме тысяча пятьсот человек, а из них только девять назвались буддистами, и из них в тот раз пришли всего шестеро. Однако этого оказалось достаточно, чтобы произошло нечто волшебное.
После короткой медитации один из присутствующих начал дискуссию на тему, что значит пустота , выявив тем самым серьёзную проблему. Последовали пререкания, которые, поскольку дело происходило в тюрьме, переросли в различные проявления авторитета и силы. Я подумал, что лучше вернуться к медитации, следить за дыханием, но остальные были не в настроении. Спор продолжался, и я уже подумывал уйти, как неожиданно вспомнил слова Хардинга о пространстве , которое находится Здесь и является вместилищем даже для споров; я также вспомнил его упражнения.
Эти упражнения удивительно простые и абсолютно радикальные. Я знаю, что они правильные именно благодаря своей простоте и радикальности, хотя когда я впервые столкнулся с ними в книгах Хардинга, я рассмеялся - они показались такими чудными. Но затем я понял, до меня, что называется, "дошло", что они в отличие от всего остального мира указывают в верном направлении.
Итак, я встал и начал ходячую медитацию вокруг нашего маленького круга из стульев, и все остальные, взглянув на меня, вскоре присоединились. Идея в том, чтобы прекратить болтовню и свести к минимуму мысли, фокусируясь на ощущениях в ногах при ходьбе. Но в тот раз я попросил всех забыть все, чему их учили, будто они только что родились в этой комнате и находили всё новым и необычным. Я попросил их перевести своё внимание на сейчас , и сейчас , и сейчас , как будто прошлое и будущее были мыслями, которые думать не разрешалось. Я вспомнил описание Хардинга, как он ехал в машине, отмечая, что мимо проносятся телеграфные столбы, а сам он недвижим. И я попросил всех сделать то же самое, увидеть, что двигается ковёр, а не они, наблюдать, как мимо проплывают стены и стулья, как по мере того, как они ходят по кругу, кружится комната.
Некоторые посмеивались, и через пару минут мы опять сели, и я попросил группу указать на потолок, обратить внимание на свою руку и на то, на что указывает палец, - в данном случае на потолочную плитку и лампы. Затем мы по порядку указывали на стену, на пол, на наши колени, на грудь, каждый раз замечая, что этот объект (наша рука) указывает на другие объекты, с их различными характеристиками. Но вот наконец мы указали на то, из чего мы смотрели, и я повторил вопросы Хардинга: "Если вы избавитесь от своего обусловливания, избавитесь от всего, чему вы когда-либо научились, и продолжите делать выводы только на основании свидетельства настоящего момента, то что же это такое, на что вы сейчас указываете? Матовый, круглый, отдельный и твёрдый предмет, подобный всем вещам там ? Или вы указываете на пространство для этих вещей, на вместилище ? И разве это пространство не безгранично, безупречно и полностью прозрачно? И разве это безграничное вместилище не включает всю комнату и всё то, на что вы смотрели? Разве оно не пробуждённое, и разве вы найдёте пробуждённость где-либо ещё, кроме как Здесь ?"
Никто не произнёс ни слова. У нас не было зеркалец и картонок с отверстиями или бумажных пакетов для других упражнений. Но прежде чем все они набросились на меня, я подумал о том, как мы могли бы справиться с конфронтацией - с которой заключённые очень хорошо знакомы, - разбившись на пары и сев друг напротив друга. Для упражнения Хардинга "лицо к не-лицу" нужен обычный пакет из супермаркета с отрезанным дном, чтобы оба конца были открыты. Один партнёр надевает один его конец на своё лицо, другой делает то же самое с оставшимся, и принято думать, что партнёры, встретившись лицом к лицу внутри пакета, противостоят друг другу. Это наш обычный способ взаимодействия с другими. Но вопросы Хардинга выявляют нечто совершенно иное: "Забыв обо всём, что вам говорили, и основываясь только на доказательствах, имеющихся в данный момент, ответьте, сколько лиц на самом деле присутствует там? Вы находитесь лицом к лицу, или там - лицо, а Здесь - пространство? Вы противостоите этому человеку или являетесь Вместилищем для него? И разве не правда, что у вас Здесь нет ничего, ни самой малости, чем вы могли бы помешать другому человеку "войти"? Разве вы не безграничны, прозрачны, пусты на этом конце, и вместе с тем разве вы не наполнены человеком, что напротив вас? Так что в каком-то смысле вы на этом конце умерли и воскресли в лице того человека, находящегося на другом конце. Разве мы устроены не для того, чтобы умирать в пользу другого, и разве это не основа любви?"
Можете себе представить, какой реакции я ждал от своих товарищей-заключённых, однако они меня удивили. Я услышал: "Ух ты!" - и смех, и опять - "Ух ты!". Не знаю, насколько они что поняли, но что-то в той комнате произошло, пусть даже только со мной, или, я бы сказал, с Пространством на этом конце, с вместилищем , которое всегда Здесь и всегда наполнено тем, что находится там. Я вернулся с того собрания, зная с уверенностью, подтверждённой опытом, что Тот, Кто Я на самом деле, всегда доступен, всегда находится на расстоянии всего лишь одного упражнения.
Я возвращался в корпус, где находилась моя камера, наблюдая, как мимо проплывают тротуары, заборы и здания, тогда как Я оставался недвижимым, каким по сути был всегда. Мне нужно лишь указать пальцем, чтобы посмотреть на то, из чего я смотрю, и мне нужно лишь видеть лицо, чтобы знать, что конец всех противостояний находится Здесь. И уходя с того собрания, я понял ещё кое-что: всё, что проплывает мимо, есть не что иное, как То, Что Есть Я; удивительным образом я шёл сквозь самого Себя, испытывая благоговейный трепет от каждого шага.