Георгий Тушкан - русский советский прозаик, ученый-натуралист и путешественник. Его жизненный опыт путешественника и натуралиста особенно ярко проявился в романе "Разведчики Зеленой Страны", посвященном проблемам биологии и экологии. Роман является характерным примером фантастики "ближнего прицела" и повествует об успехах советских селекционеров, которые во время войны в обстановке строжайшей секретности создали сады тропических и субтропических культур на Памире. Не обошлось и без традиционных для того периода погонь за шпионами, впрочем, оказавшихся мнимыми.
Рисунки: В. Цигаль
Содержание:
Георгий Тушкан - Разведчики зеленой страны 1
Часть первая 1
Часть вторая 12
Часть третья 28
Часть четвертая 39
Часть пятая 51
Послесловие 86
Примечания 86
Георгий Тушкан
Разведчики зеленой страны
Часть первая
Охотник за обезьянами
I
Солнце еще не поднялось над горами Тянь-Шаня. Был тот глухой предрассветный час, когда кажется, будто весь мир застыл в сером однообразии.
Второго августа 1945 года по одной из проселочных дорог, вдали от магистрального шоссе, медленно шла грузовая автомашина. Тусклый свет фар освещал ровную поверхность дороги, но грузовик то и дело подпрыгивал, заваливался на бок и даже задевал "брюхом" землю, выползая из глубоких ухабов. Эту обманчивую гладкость дороги создавал толстый слой лёссовой пыли, такой глубокий, что колеса тонули в нем почти до втулок. Даже опытный глаз водителя не всегда мог заметить волчьи ямы на пути, доверху заполненные пылью.
Впрочем, пыль была везде. От нее трава и деревья у дороги казались совсем белыми. Черные буквы адреса на запечатанном фабричном ящике и груда пустых мешков в кузове машины тоже побелели от пыли.
Ощупью, как слепая, машина медленно двигалась на восток от Андижана, а за ней, как дымовая завеса, высоко поднималась пыль и стояла стеной, неподвижно, не колеблемая ни одним дуновением ветра, повторяя в воздухе все изгибы дороги.
Но вот резче выступили на сером небе черные контуры горных вершин. Чаще и звонче закричали перепела на люцерновых полях. Небо поголубело. Из-за гор сверкнуло солнце. Сады, казавшиеся прежде серыми, запестрели и расцвели красными гранатами, розовыми яблоками, яркожелтым урюком. Темные гроздья винограда стали прозрачными. А вдали, как снежные просторы, засверкали под ярким солнцем хлопковые поля. Стали видны морщины ущелий и темные пятна лесов на склонах гор. Начинался день.
Луч света упал в кузов машины и осветил прядь торчавших из мешка белокурых волос мальчика. Маленький пассажир забрался в мешок еще с вечера, спасаясь от комаров. Ни толчки машины, ни скрип бортов - ничто не могло прервать его крепкий сон.
Вдруг грузовик резко рванул и понесся по дороге напрямик, через ямы и ухабы. Машину кидало из стороны в сторону. Из-под мешков выбрался огромный суровый пес - серая овчарка. На месте правого уха и глаза розовела нежная молодая кожа - след недавней раны. Пес оглядел окрестности своим единственным глазом, подошел, качаясь от толчков, к левому борту грузовика и, не в силах удержаться на ногах, сел, широко расставив передние лапы.
Грузовик помчался еще быстрее. Слева, из-за садов, наперерез ему неслась стена пыли.
Фронтовой пес, привыкший в быстром движении машины чуять опасность, опять вскочил, но его тотчас же отбросило на мешки. Пес поднялся и встревоженно посмотрел на своего хозяина. Мальчик крепко спал. Край мешка сполз и открыл раскрасневшееся круглое лицо, щедро усыпанное веснушками. Светлые брови нахмурились, а тонкие губы были крепко сжаты. Мелкие морщинки в углах рта и две резкие морщины, рассекавшие лоб, говорили, что мальчику пришлось уже повидать многое.
Впереди выросла стена пыли, поднятая машиной, опередившей грузовик, и он с ходу въехал в нее. Завизжали тормоза, яростно закричал шофер. Собака всем телом упала на мальчика. Тот вздрогнул, проснулся и приподнялся на локте, вглядываясь в пыльную мглу. Ему почудилось со сна, что все еще вечер и что машина стоит во дворе гаража.
- Ты что, Барс? - спросил мальчик и громко зевнул.
У него на зубах заскрипела пыль и защекотало в носу. Мальчик чихнул и окончательно проснулся.
Барс не стал ласкаться к хозяину, даже не попытался лизнуть его в нос. Умный, знакомый с тревогами, он смотрел вперед, стараясь понять, где опасность.
Сквозь разбитое заднее окно кабинки слышались жалобы шофера.
- Опередит меня Гриша по шоссе! Проспорил я. Конечно, по этой дороге в два раза короче, чем по шоссе… По километрам - да, а по времени? Ну сказал бы чайханщик прямо, что на недостроенном конце дороги совсем трудно ехать, так нет: "Ты бывалый, фронтовой шофер, проедешь…" Ну, что теперь будешь делать? Видимость - как в густом тумане, пять километров в час. Поедешь на первой скорости - мотор перегреешь, станешь перегонять - еще в арык заедешь… Нарисует Гюльнара в стенгазете: едет Садык на черепахе и срочно везет части к хлопкоуборочной машине… Эх, Садык, Садык, потеряешь первое место! - горестно причитал шофер, разговаривая сам с собой.
Мальчик встал на ноги и, опершись грудью на кабинку, пытался рассмотреть, что делается на дороге.
- Ну и пыль! - сказал он удивленно и сочувственно добавил: - Плохие земли!
- Эй, зачем говоришь - плохие! - послышался укоризненный голос шофера из кабинки. - Ну, где ты еще найдешь такие богатые лёссовые почвы? Это замечательные колхозные земли!
- Да я так, просто посочувствовал, - смущенно отозвался мальчик.
Шофер принялся было объяснять мальчику о плодородии лёссовых почв, но внезапно замолчал и прислушался.
Впереди сквозь пыльную мглу слышались надрывные крики: иа-иа-иа!
- Хоп, якши! - вдруг радостно и громко сказал шофер. - Кто спешит, тот людей смешит!
Сквозь пыль виднелось какое-то черное пятно на дороге. Грузовик немного проехал вперед и остановился. Пыль мгновенно окутала машину, но когда она рассеялась, мальчик увидел обогнавшую их машину "М-1". Перед ней посреди узкой дороги сидел большой черный осел. Невысокая девушка в тюбетейке яростно стегала его прутом.
- Пошел вон, пошел вон! - кричала девушка.
Но осел терпеливо сносил удары и не собирался уходить с дороги. Он равнодушно свесил левое ухо и, оттопырив правое, только изредка кричал: иа-иа!
Тогда девушка схватила осла за уши и попробовала оттащить. Ее тапочки на босых загорелых ногах скользили в пыли, от порывистых движений тюбетейка то и дело соскакивала с головы, и тогда короткие каштановые волосы закрывали ей глаза.
- Так! Так! - весело закричал шофер, высовываясь из кабинки в открытое боковое окно. - Умела обгонять, умей теперь и дорогу очистить! Я хорошо знаю эту породу - легче гору сдвинуть!
Девушка даже не посмотрела на шофера. Красная от усилий и досады, она перестала тянуть осла за уши, обошла его сзади и сердито толкнула ногой. Но осел и ухом не повел.
- Хочешь, я прогоню осла? - предложил шофер. - Только условие: я поеду первый, а ты за мной.
Девушка гневно взглянула на него, подбежала к своей машине, схватила заводную ручку и принялась колотить ею осла по ребрам.
- Я подожду, пока ты устанешь, - сказал шофер, - и если у тебя не такой характер, как у этого длинноухого, ты согласишься, чтобы я ехал впереди. А я скажу одно секретное слово, и осел сразу уйдет с дороги… Хочешь?
Девушка сжала губы, задумалась и, видимо, что-то решив, села в машину, нажала кнопку гудка и, не переставая гудеть, медленно поехала прямо на осла.
- Э, не надо так! - сердито крикнул шофер, сразу переставший шутить. - Осел колхозный, племенной, задавишь - отвечать будешь! Я свидетель.
Машина гудела и теснила осла, он упирался изо всех сил и исступленно вопил, а потом упал на бок, поперек дороги и… вытянув ноги поудобнее, положил голову в горячую пыль.
- Теперь залег на сутки! - угрюмо сказал шофер.
Девушка заглушила мотор, вышла из машины и стала около осла, притворившегося спящим. Она сердито толкнула его ногой. Осел только сильнее зажмурил глаза. Девушка готова была заплакать от досады.
- Больше жизни! Я очень тороплюсь! - вдруг раздался звонкий мальчишеский голос с грузовика.
Девушка смерила мальчика презрительным взглядом.
- Ишь, командир нашелся! Попробуй сам прогнать осла! - крикнула она таким же звонким голосом.
- А подвезешь меня до Джелал-Буйнака? - деловито осведомился мальчик.
- Подвезу! Еще и яблоками угощу - у меня их полная машина… Ну-ка, больше жизни! - передразнивая мальчика, крикнула девушка и, не глядя на него, устало села на подножку машины.
- Барс, возьми его! Фасс, фасс! - скомандовал мальчик, соскакивая на землю.
Пес метнулся из кузова, и в тот же миг осел взвился, как пружина, сделал огромный скачок в сторону от собаки, перепрыгнул арык и с ревом умчался.
Девушка весело рассмеялась, села в машину и, высунув в открытое окно руку, насмешливо помахала шоферу.
- А я? А Барс? - возмутился мальчик. - Ведь уговор был! - И подбежал к "эмке".
- Ты?! - усмехнулась девушка. - Ну хорошо, уговор так уговор, садись.
- Я сейчас!
Мальчик торопливо вернулся к кузову грузовика, влез на колесо и быстро схватил свой рюкзак. Он поспешил к "эмке", боясь, как бы девушка не уехала, но вдруг остановился, вернулся к грузовику и подал шоферу руку:
- Фронтовое тебе спасибо, друг, выручил!
- Изменяешь мне! - ласково сказал шофер, не выпуская руки мальчика. - Едем со мной. Помощником сделаю, шофером будешь. Как бог, ездить будешь.
- Не могу, очень тороплюсь, спасибо. А мотор я знаю, сам езжу на мотоцикле. Заболей ты в пути, я бы и машину повел… Будь здоров, спешу!
- Ну, счастливо тебе найти своего полковника, - со вздохом отозвался шофер, нехотя выпуская руку мальчика. - А ты, девушка, если другой раз будет такой случай, бери два провода, присоединяй к аккумулятору в машине, а концами тронь осла - сразу убежит.
Мальчик с собакой влезли в машину, и она тронулась.
Вскоре на дороге остались лишь густая стена пыли да запах бензинного перегара. А шофер смотрел им вслед и вытирал слезившиеся от пыли глаза.
II
Уже через километр легковая машина объехала дорожные машины и, миновав большой плакат "Пути нет!!!", быстро помчалась по новому шоссе. Юный пассажир зажал пилотку в левой руке и высунулся по грудь в открытое окно.
Было чудесное летнее утро. В садах уже перекликались звонкие молодые голоса.
Все поражало мальчика: и впервые увиденные виноградные кусты с настоящими гроздьями винограда, и незнакомые плоды, и снег на полях. Девушка удивлялась наивности вопросов своего юного пассажира. Ей пришлось объяснять общеизвестные вещи: на полях не снег, а вата, вернее - обильный урожай раскрывающихся коробочек хлопка; а виденные машины - тракторы для междурядной прополки; плоды - айва и гранаты. И совсем не поняла восклицания мальчика: "Ну и жизнь!" Девушка переспросила и, получив не слишком вразумительный ответ, все же поняла радость мальчика, восторгавшегося величием гражданской, мирной, созидательной работы в тылу.
- Да откуда ты взялся такой? - спросила удивленная девушка.
- Я? - переспросил мальчик и не без удовольствия откинулся на мягкую, пружинную спинку сиденья. - Из армии демобилизовался, - с достоинством сказал он.
- Ну?! - удивилась девушка и бросила на него косой взгляд.
Мальчик был одет в военную гимнастерку, сшитую по росту, и в такие же брюки, заправленные в хромовые сапоги. Пилотку он держал в левой руке. Светловолосая голова его была острижена по-военному, и только на лбу торчал чуб. Голубые глаза светились умом и задором.
- Кем же ты был? Героем, конечно? Насмешливый тон девушки заставил мальчика насторожиться. Он внимательно посмотрел на свою спутницу.
- У нас в санбате была сестра, очень похожая на вас, - сказал мальчик: - такая же "заводиловка", и глаза, как у вас, и нос такой же курносый. Ее так и называли: "курносая".
- Ну ты, потише, а то вот высажу тебя прямо на дороге!
- Не высадите!
- А вот и высажу!
- А я не вылезу. Ведь вы не настоящий шофер - настоящий так не газует на выбоинах.
- Тоже мне критик! Ничего ты не понимаешь! Больше газу - меньше ям, - весело сказала девушка.
Мальчик снисходительно посмотрел на развеселившуюся собеседницу.
- Я бы мог наврать тебе целую кучу всяких историй, - сказал он, сразу переходя на "ты". - Другие и на фронте не были, а наденут военный костюм, перешитый из отцовского, и врут: мы, мол, по тысяче фашистов брали за раз… Только я не такой… Меня и так все уважают…
- Подумаешь, военный! На лбу у тебя ничего не написано. А военный костюм, сам сказал, из отцовского сшить можно.
- А это? - И мальчик указал на две колодки медалей, висевшие у него на груди.
Он поспешно вынул из кармана аккуратно сложенные потертые бумаги и с привычной готовностью протянул их девушке.
- А ну, разверни сам, а то у меня руки заняты, - сказала девушка.
Она стала читать поднесенные к ее глазам документы, и удивление ее было так искренне, что она даже забыла о машине, и "эмка" заехала бы в арык, но мальчик во-время перехватил руль и выправил ход машины.
Девушка спохватилась и вывела машину на дорогу.
- А я думала, ты хвастаешь, - просто призналась она.
- Я никогда не вру! Вот разве для соблюдения военной тайны. Мы так договорились с полковником Сапегиным. Ох, он и не любит врунов!
Мальчик вынул из кармана помятую фотографию и протянул. Девушка ожидала увидеть пожилого, солидного полковника и была очень удивлена, увидев возле разбитого каменного фашистского орла юного фронтовика, вооруженного автоматом, а рядом с ним не по званию молодого, стройного полковника.
Узкое лицо командира с короткими черными усами было строго и красиво. Из-под серой кубанки выбивалась непокорная прядь черных волос. Чуть прищуренные серые глаза смотрели слишком пристально и чуть-чуть насмешливо. Во всей фигуре полковника заметны были фронтовое щегольство и безудержная удаль.
- Славный! - сказала девушка.
- Еще бы! - с гордостью ответил мальчик. - В беде не оставит, а соврешь - убить готов. На фронте обман может стоить жизни или сорвать победу, - нравоучительно сказал мальчик, видимо повторяя чужие слова, и, помолчав, продолжал с воодушевлением: - Даже в пустяках за ложь не спускал.
- Ты что же, из семьи на фронт убежал?
- Нет. Я ленинградец… родители погибли, я остался один… Голодал. Чуть не умер. Как объявят воздушную тревогу, все бегут в убежище, а я с ребятами - на Неву, на лед. Смотрим, где самолеты бомбы кинули. Попадет бомба в реку, оглушенная рыба в полынье вверх животами всплывет, ну, мы ловим… А потом в 1942 году меня ранило на льду осколком в ногу и в руку. Вот зенитчики и отнесли меня в госпиталь.
Девушка сочувственно кивнула головой. Насмешливая улыбка исчезла с ее лица.
- Попал в ленинградский военный госпиталь, - продолжал мальчик, - а там лежал раненый Сапегин, он тогда еще капитаном был. Он и сапер и авиадесантник. Его все любили, и я полюбил… Скажи он мне: "Умри", я умер бы… Ну, я и упросил его взять меня к себе в часть и стал воспитанником капитана Сапегина. Очень он любил песни петь, а у меня тоже голос, дискант…
Иногда с собой брал в наступление. Только редко. Мина летит, он упадет в ямку, а я сверху, чтобы не поранило его осколком. Он бывало сердится! А бойцы мне говорят: "Молодец, так и надо!" Да я и сам, без них, знаю… А в сорок пятом возле Эльбы перед самой победой полковника тяжело ранило. Я хотел с ним ехать, а он говорит: "Жди, обязательно вернусь из госпиталя в часть". А тут война окончилась, и его демобилизовали по инвалидности. Он мне тогда письмо написал, чтобы я к нему домой в Джелал-Буйнак ехал… А мы в Германии были, около Бунцлау… Там могила и памятник Кутузову… Знаете об этом?
Девушка отрицательно покачала головой. Мальчик охотно объяснил: Кутузов, когда преследовал Наполеона, умер за городом Бунцлау. Это между Бреслау и Дрезденом. Его набальзамированное тело отправили в Россию, а внутренности похоронили. Там, на холме, возле дороги, есть роща, и в ней усеченная колонна стоит, памятник. Ему и в Бунцлау огромный памятник немцы встарину поставили в благодарность за освобождение Германии от Наполеона. А теперь возле Бунцлау, около могилы Кутузова, устроено кладбище для погибших советских бойцов. Каждому - памятник отдельный, цветы кругом…
Мальчик помолчал.
- Я и в Берлине был, и в Вене, и в Будапеште. А теперь еду к полковнику Сапегину и Барса с собой везу.
- Кого?
- Овчарку, Барса.
Пес, услышав свое имя, спрыгнул с заднего сиденья и просунул огромную голову между седоками.
- Это Барс полковника Сапегина. Нас обоих демобилизовали. Я из-за него и задержался - его долго не отпускали. У него пять серебряных медалей.
- У собаки медали? Что-то я об этом не слышала.
- Ему наши саперы сами выбили за бесстрашие. Только эти медали я теперь не показываю, а то одну у меня взяли посмотреть и не отдали.
- А ну покажи!
- А ты сразу вернешь? Дай честное слово.
- Вот еще! - И девушка засмеялась. - Конечно, верну!
Мальчик достал из кармана гимнастерки медали. Девушка уменьшила ход машины и хотела взять их в руки, но мальчик не дал:
- Смотри так.
- Это за что же ему дали? - спросила она.
- Ого! Ты слышала, что были собаки - миноносители, разведчики, связисты, санитары?
- Кое-что слышала.
- Так он все умеет делать. - Мальчик ласково обнял собаку за шею, и пес уткнулся ему носом в плечо. - У него семнадцать ран.
- А где вы его взяли?
- Барс из Ленинграда. Его вырастил и сдал в армию пионер Борис Ладыгин. Этому пионеру полковник Сапегин письма писал о Барсе, а потом перестал: отец у Бориса был на фронте, а сам Борис уехал куда-то. Теперь пес принадлежит полковнику Сапегину.
Барс посмотрел в глаза мальчику и сморщил верхнюю губу, как будто улыбаясь. Девушка хотела погладить собаку, но юный фронтовик во-время остановил ее:
- Нельзя! Барс не любит, когда его чужие гладят, и может укусить… Барс, на место!
Пес послушно убрал голову.
- А ты откуда? - спросил мальчик.
- Я из Джелал-Буйнака.
- Вот здорово! Ты, наверное, знаешь полковника Сапегина?
- Сапегина? - Девушка задумалась. - Что-то не слыхала, - ответила она нерешительно.
- Как же ты полковника Сапегина не знаешь? - огорчился мальчик. - Он в Джелал-Буйнаке…