Проблема в том, что человек нуждается в правилах, законах, правительствах, судах, армиях, силах полиции, потому что он потерял естественное поведение животного, но еще не достиг нового естественного статуса. Он остается в промежутке. Он ни там, ни там; он в хаосе. Чтобы контролировать этот хаос, нужны законы.
Проблема становится еще более сложной, потому что силы, вовлеченные в то, чтобы контролировать человека, - религии, государства, суды - получили столько власти. Им нужно было дать власть; как иначе они смогли бы контролировать людей? И таким образом мы оказались в своего рода добровольном рабстве. Теперь, когда наши учреждения получили власть, развитие человечества не входит в их интересы. Они не хотят, чтобы человек эволюционировал.
Вы спрашиваете, как человек и общество, индивидуальность и общество могут эволюционировать Вы совершенно не понимаете этой проблемы. Если эволюционирует индивидуальность, общество рассеивается. Общество существует лишь потому, что индивидуальности не позволено эволюционировать. Общественный аппарат веками контролирует человека и наслаждается собственной властью и престижем. Он не готов позволить человеку эволюционировать, позволить человеку дорасти до точки, в которой он и его учреждения станут бесполезными. Множество ситуаций поможет вам это понять.
Это случилось в Китае, двадцать пять веков назад…
Лао-Цзы славился своей мудростью, и он был, без сомнения, мудрейшим из когда-либо живших людей. Император Китая очень скромно попросил его возглавить свой верховный суд, потому что никто не мог учитывать законы страны лучше него. Лао-Цзы попытался разубедить императора: "Я для этого не подхожу", но император настаивал.
Лао-Цзы сказал:
- Если ты не слушаешь меня… Достаточно будет одного дня в суде, чтобы ты убедился, что я для этого не гожусь, потому что неправильна сама система. Из скромности я не говорил тебе правды. Либо могу существовать я, либо - твой закон, порядок и общество. Но… попробуем.
В первый же день в суд привели вора, который украл почти половину сокровищ у самого богатого человека в столице. Лао-Цзы выслушал дело и сказал, что и вор, и этот богатый человек должны на шесть месяцев отправиться в тюрьму.
Богатый человек воскликнул:
- Что ты говоришь? У меня же украли, меня ограбили - что это за справедливость, если ты посылаешь меня в тюрьму на тот же срок, что и вора?
- Я, несомненно, несправедлив к вору, - сказал Лао- Цзы. - Необходимость отправить в тюрьму тебя гораздо больше, потому что ты собрал себе столько денег, отобрал деньги у стольких людей… права тысяч людей попраны, а ты собираешь и собираешь деньги Для чего? Сама твоя жадность порождает этих воров. Ответствен ты. Первым было твое преступление
Логика Лао-Цзы абсолютно ясна. Если будет слишком много бедных людей и очень мало богатых, нельзя будет остановить воров, нельзя будет прекратить воровство. Единственный способ его прекратить - это устроить общество таким образом, чтобы каждый имел достаточно, чтобы удовлетворить свои потребности, и ни у кого не было ненужных накоплений - просто из жадности. Богатый человек сказал:
- Прежде чем ты отправишь меня в тюрьму, я хочу видеть императора, потому что твое решение не соответствует конституции; оно не соответствует закону этой страны
Лао-Цзы ответил:
- Виноваты конституция и закон этой страны. Я за это не ответствен. Пойди и увидься с императором.
Богатый человек пришел к императору:
- Послушай, этого человека нужно немедленно удалить с его поста; он опасен. Сегодня в тюрьму могу отправиться я, завтра в тюрьме окажешься ты. Если ты хочешь спастись, этого человека нужно изгнать; он представляет огромную опасность. И он очень рационален. То, что он говорит, правильно; я могу это понять - но он уничтожит нас!
Император прекрасно все понял. "Если преступник - этот богатый человек, то самый большой преступник в этой стране - я. Лao-Цзы без колебаний отправит меня в тюрьму".
Лао-Цзы был освобожден от поста.
- Я пытался сказать тебе раньше, - сказал Лао-Цзы, - ты напрасно потратил мое время. Я ведь тебе говорил, что для этого не гожусь. Реальность в том, что твое общество, твой закон, твоя конституция - неправильны. Чтобы управлять этой неправильной системой, тебе понадобятся неправильные люди.
Проблема состоит в том, что силы, которые мы создали, чтобы удержать человека от падения в хаос, теперь получили столько власти, что не хотят оставить вам свободы расти - потому что, если вы способны расти, способны стать индивидуальностью, бдительной, осознанной и сознательной, во всех этих силах не будет надобности. Люди силовых структур потеряют работу, а вместе с работой они потеряют престиж, власть, положение лидера, священника, папы - все это будет отнято. Так те, кто был нужен поначалу для защиты человечества, превратились в его врагов.
Мой подход состоит не в том, чтобы бороться с этими людьми, потому что у них есть власть, у них есть армии, у них есть деньги, у них есть все. Бороться с ними нельзя; боритесь - и вы будете уничтожены. Единственный выход из этого хаоса - безмолвно начать расти в собственном сознании, и этому нельзя помешать никакой силой. Фактически, никто не может даже знать, что происходит внутри вас.
Я предлагаю вам алхимию внутренней трансформации. Измените свое внутреннее существо. И в то мгновение, как вы сами изменены, полностью трансформированы, внезапно вы видите, что свободны от тюремного заключения, что вы больше не раб. Вы были рабом из-за того, что находились в хаосе.
Это случилось во время русской революции…
В тот день, когда революция свершилась, одна женщина в Москве начала ходить по середине дороги. Полицейский сказал:
- Это неправильно. Нельзя ходить по середине дороги.
- Теперь мы свободны, - сказала женщина.
Даже если вы свободны, вам придется следовать определенным правилам дорожного движения, иначе движение станет невозможным. Если люди и машины начнут двигаться, куда им захочется, поворачивать, куда захотят, не обращать никакого внимания на светофоры, просто начнутся несчастные случаи, люди начнут гибнуть. Это создаст необходимость в армии, чтобы насадить закон, что двигаться нужно по правой - или левой, в зависимости от того, как принято в данной стране, - стороне дороги, но никто не должен двигаться посередине. Тогда, под дулом пистолета, вам придется начать следовать правилам. Я всегда помню эту женщину; она очень символична.
Свобода не означает хаос. Свобода приносит больше ответственности, столько ответственности, что никому больше не нужно вмешиваться в вашу жизнь: вас можно предоставить самому себе, правительству не нужно ни во что вмешиваться, полиции не нужно ни во что вмешиваться, закон не имеет с вами ничего общего - вы просто вне этого мира.
Это мой подход: если вы действительно хотите трансформировать человечество, каждая индивидуальность должна начать расти сама по себе. И, фактически, для роста никакой толпы не нужно.
Рост - это нечто подобное тому, как ребенок растет в чреве матери; мать только должна быть осторожна. В вас должен родиться новый человек. Вы должны стать чревом для нового человеческого существа. Никто об этом не узнает, и лучше всего будет, если никто об этом не узнает. Вы просто продолжаете делать свою обычную работу, жить в обычном мире, быть простыми и обычными - не становясь революционерами, реакционерами, панками и скинхэдами. Это не поможет. Это сущая глупость. Я понимаю, что это происходит из-за разочарования, но все равно это паталогично. Паталогично общество, и из-за разочарования патологичными становитесь вы? Общество не боится патологичных людей; общество боится только людей, которые стали настолько центрированными, настолько сознательными, что законы стали для них бесполезны. Сознательный человек всегда поступает правильно. Он за пределами хватки так называемых интересов власти.
Если индивидуальности будут расти, роль общества уменьшится. То. что было известно как общество - с его правительством, армией, судами, полицейскими, тюрьмами, - это общество уменьшится. Безусловно, поскольку человеческих существ так много, в существование придут новые формы коллективности. Мне не хотелось бы называть их "обществом", просто чтобы избежать путаницы в словах. Я называю эгу новую коллективность "коммуной". Это слово значительно: оно подразумевает место, где люди не просто живут вместе, но где люди находятся в глубокой сопричастности.
Жить вместе - это одно; мы это делаем: в каждом городе, в каждой деревне тысячи людей живут сообща - но какая между ними общность? Люди даже не знают своих соседей. Они живут в одном и том же небоскребе, - тысячи людей, - и так никогда и не знают, что живут в одном и том же доме. Это не общность, потому что между ними нет сопричастности. Это просто толпа, не сообщество. Поэтому я хотел бы заменить слово общество словом коммуна.
Общество держится на определенных основополагающих принципах. Вам придется их устранить, иначе общество не исчезнет. Первой и основной ячейкой общества была семья: если семья останется такой же, что и сейчас, общество не сможет исчезнуть, церковь не сможет исчезнуть; религия не сможет исчезнуть. Мы не сможем создать единый мир, единое человечество.
Семья психологически устарела. И она существовала не всегда; были времена, когда семьи не было, и люди жили племенами. Семья начала существовать в связи с возникновением частной собственности. Были люди, у которых было больше власти, и которым удавалось получить больше собственности, чем другим, и они хотели передать это детям. До того времени вопрос о семье не поднимался. Но как только в существование пришла частная собственность, мужчина стал очень собственнически относиться к женщине. Он обратил и женщину в своего рода собственность.
В индийских языках женщина буквально называется "собственностью". В Китае женщина была собственностью до такой степени, что, даже если муж убивал жену, против этого не было никакого закона. Не совершалось никакого преступления - вы абсолютно свободны уничтожить свою собственность. Вы можете сжечь мебель, сжечь дом… это не преступление, это ваш дом. Вы можете убить жену…
С возникновением частной собственности женщина тоже стала частной собственностью, и были изобретены все возможные стратегии, направленные на то, чтобы мужчина мог быть абсолютно уверен, что ребенок, родившийся у его жены, - действительно его ребенок.
Это действительно проблема: отец никогда не может быть абсолютно уверенным; знает только мать. Но отец создавал все возможные преграды к тому, чтобы женщина могла свободно передвигаться, чтобы она могла сталкиваться с другими мужчинами. Все возможности и все двери были закрыты.
Не случайность то, что только старые женщины ходят в ваши церкви и храмы, потому что веками это было единственное место, куда им разрешалось ходить. Женщине можно было ходить в церковь, потому что было прекрасно известно, что церковь защищает семью. Церковь прекрасно знает, что, как только не станет семьи, не станет и церкви. И церковь, конечно, - это последнее место, где могут случиться какие бы то ни было романтические встречи. Против этого были приняты все меры предосторожности. И одна из гарантий - священник должен был быть безбрачным, он безбрачен, он против секса, он против женщин, в разных религиях, в разных формах.
Джайнский монах не может касаться женщины; фактически, женщина не должна приближаться к джайнскому монаху даже на расстояние восемь футов. Буддистскому монаху не разрешается касаться женщины. Есть религии, которые не позволяют женщинам входить в свои религиозные места, или там ставят перегородки, чтобы их отделить. Мужчины занимают главную часть храма или мечети, женщинам отведен небольшой, но отделенный перегородкой уголок. Мужчины не могут даже их видеть; встретить кого-либо невозможно.
Многие религии, например, ислам, закрывали лица своих женщин. Лица мусульманских женщин стали бледными, потому что они никогда не видят солнечного света. Их лица закрыты, их тела закрыты, как только возможно. Женщина не должна получать образование, потому что образование дает людям всевозможные странные мысли. Люди начинают думать, люди начинают спорить…
Женщине не позволялось иметь оплачиваемую работу, потому что это означает независимость. И таким образом она была отрезана со всех возможных сторон, и по одной простой причине: чтобы мужчина мог быть уверен, что его сын - действительно его сын. Те, у кого было действительно много власти, - например, короли, - кастрировали слуг мужского пола, потому что они жили во дворце, работали и служили другим. Их приходилось кастрировать, иначе была опасность… И опасность была, потому что у каждого императора были сотни жен, многих из которых он никогда не видел. Естественно, они могли влюбиться в кого угодно. Но только кастрированные мужчины допускались во дворец, чтобы, даже если женщины влюблялись, они не могли создавать детей. Это было самое главное.
Семья должна исчезнуть и уступить место коммуне.
Коммуна подразумевает, что люди собирают всю свою Энергию, все деньги, все, что у них есть, в один резервуар, который позаботится о людях. Дети будут принадлежать коммуне, поэтому не будет речи об индивидуальном наследовании. И если сложить в один резервуар всю энергию, все деньги и все ресурсы, каждая коммуна может быть богатой, и каждая коммуна может наслаждаться жизнью в равной мере.
Как только индивидуальности начнут расти, и коммуны станут расти бок о бок, общество исчезнет, и с обществом исчезнут все беды, этим обществом созданные. Я приведу вам один пример.
Только в Китае две тысячи лет назад был совершен революционный шаг. Он состоял в том, что пациент платил доктору, только если оставался здоровым. Если пациент заболевал, доктору платить было не нужно. Это кажется очень странным. Мы платим доктору, когда больны, и он снова делает нас здоровыми. Но это опасно, потому что вы делаете доктора зависимым от своих болезней. Болезнь становится его заинтересованностью: чем больше людей болеет, тем больше он может зарабатывать. Он становится заинтересованным не в здоровье, а в болезни. Если все будут оставаться здоровыми, тогда доктор окажется единственным больным!
Китайцы выдвинули революционную, практичную идею того, что каждый человек платит своему доктору, пока остается здоровым. Доктор получает оплату каждый месяц. В обязанности доктора входит поддерживать людей в здоровом состоянии - и естественно, он это делает, потому что ему за это платят. Если человек заболевает, доктор теряет деньги. Когда возникают эпидемии, доктор разоряется.
Прямо сейчас ситуация противоположна. Я слышал одну историю.
Доктор пришел к Мулле Насреддину и сказал:
- Ты мне не заплатил, а я много раз приходил и напоминал тебе, что вылечил твоего ребенка от оспы, но ты не слушаешь.
- Это ты не слушаешь, - сказал Мулла, - но лучше послушай, иначе я обращусь в суд.
- Странно… - сказал доктор. - Я вылечил твоего ребенка.
- Да, я знаю, - сказал Мулла, - но кто распространил эпидемию по всему городу? Мой ребенок! Поэтому все деньги, которые ты на этом заработал, ты должен разделить со мной.
Он был прав. Его ребенок сделал огромную работу, и с того дня доктор никогда больше не приходил просить денег. Довод Муллы был правилен. Доктор хорошо заработал на эпидемии.
Но такая система совершенно неправильна. Коммуна должна платить доктору за то, чтобы он поддерживал в коммуне здоровье, и если кто-то в коммуне заболевает, доход доктора падает. Таким образом, дело доктора - здоровье, не болезнь. И вы можете увидеть различие: на Западе профессия доктора называется "медициной", что связано с болезнью. На Востоке она называется "Аюрведой", что означает "наука жизни" - не болезни. Основным делом доктора должно быть то, чтобы люди жили долго, чтобы люди были здоровыми, целыми, и платить ему нужно именно за это. И каждая коммуна может легко позволить себе иметь доктора, водопроводчика, инженера - все необходимые службы. Ответственность и забота об этом лежит на коммуне, и люди, служащие коммуне, должны сменяться, чтобы снова не возникал силовой центр.
Управляющий комитет коммуны должен постоянно меняться; каждый год должны приходить новые люди и уходить старые, чтобы ни в ком не вырабатывалось привыкания к власти. Власть - самый худший из наркотиков, вызывающий в людях привыкание; он должен даваться, но очень небольшими дозами и ненадолго. Пусть индивидуальность растет, и пусть растет коммуна.
Но пока, забудьте все об обществе; не боритесь с ним. Не имейте ничего общего с обществом; пусть общество продолжается, как есть. Если оно хочет жить, ему придется изменить форму, структуру. Если оно хочет умереть, пусть умирает. От этого не будет никакого вреда. Мир перенаселен; он нуждается только в одной четвертой своего населения. Поэтому старые прогнившие головы, которые не могут постичь ничего нового, которые абсолютно слепы и не могут видеть, что их действия вредны и ядовиты… если они решат умереть, пусть тихо умрут. Не беспокойте их.
Я не учу вас быть революционерами. Я хочу, чтобы вы были очень безмолвными, почти подпольными преобразователями. Потому что все революции потерпели поражение… теперь единственный возможный способ - сделать все так тихо и мирно, чтобы преобразование могло случиться.
Есть вещи, которые могут случиться только в молчании. Например, если вы любите деревья, вы не должны каждый день выкапывать молодой росток, чтобы посмотреть на его корни; иначе вы его убьете. Корни должны оставаться скрытыми. В молчании они продолжают делать свою работу.
Мои люди должны быть точно как корни: в молчании продолжать делать свою работу, изменять себя, изменять любого, кто в этом заинтересован; распространять методы, которые могут повлечь изменение; создавать небольшие озера, небольшие группы, небольшие коммуны и где только возможно - большие коммуны. Но пусть все это происходит очень безмолвно, не поднимает никакого шума.
Индивидуальность может существовать, только если общество умирает; эти две вещи сосуществовать не могут. Пришло время обществу умереть, и мы найдем новые способы общности, которые не будут формальными, в которых будет больше от сердца. Семья это предотвращает. Семья очерчивает границу вокруг каждого ребенка. Она говорит: "Я - твой отец, поэтому люби меня. Я - твоя мать, поэтому люби меня. Это - твоя семья. Если есть необходимость, пожертвуй собой ради семьи". Та же самая идея проецируется в большем масштабе в виде нации: "Это - твоя нация. Если ты ей нужен, пожертвуй собой". Семья, общество, нация… это одна и та же идея, становящаяся больше и больше.