У Мафу и Лю Пи, двух компаньонов-золотоискателей не легкая жизнь. Приходится целыми днями в глубокой шахте при свете фонаря долбить неподатливую породу. Жадный чиновник-лое, взимая государственный налог на добытое золото, норовит обвесить каждого старателя. А на спрятанные в шахте куски руды, богатые крупинками желтого металла, может польститься вор.
Мальчики Пао и Хун помогают старшим, выносят в корзинах из шахты руду, собирают топливо и готовят пищу на всех. А вокруг рудника пустыня, из которой приходят волки да злой ветер хыйфын. Лю Пи и Мафу решают попытать счастья на другом руднике. А в это время дунгане, китайские мусульмане, поднимают восстание против властей, которое выливается в убийства и грабежи мирного населения. Жизнь золотоискателей становится не только трудной, но и опасной.
Содержание:
ПРЕДИСЛОВИЕ 1
В КИТАЙСКОЙ ШАХТЕ 1
РУДОНОСЫ 2
ЗОЛОТОНОСНАЯ ПУСТЫНЯ 3
ХЫЙ-ФЫН 4
ПОДЗЕМНЫЕ ДУХИ 5
НЕОЖИДАННАЯ ПОЖИВА 6
НА ЗОЛОТОЙ МЕЛЬНИЦЕ 7
ЖАДНЫЙ НАДЗИРАТЕЛЬ 8
СЧАСТЬЕ ЛЮ ПИ 9
НОЧНОЙ ГОСТЬ 10
ОХОТА НА АРХАРОВ 11
В ПОГОНЕ ЗА ВОРОМ 13
КОСТЕР В ЧАЩЕ 15
ОБЫСК 16
ЗАМЫСЛЫ ХУНА 17
ПАО И ХУН НА ОХОТЕ 18
ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ 19
КУДА ИТТИ? 20
ПЕРЕСЕЛЕНИЕ 21
РУДНИК ВАН-ЧЖУ-ВАН-ЦЗЕ 23
КАЛМЫКИ БЕГУТ ОТ ДУНГАН 23
РУДОКОП ПРОВЕИВАЕТ ПЕСОК 24
МАФУ В РАЗВЕДКЕ 25
КУДА БЕЖАТЬ? 26
КАК ОБРАЗУЮТСЯ ЗОЛОТОНОСНЫЕ ЖИЛЫ 27
В ХОЛМАХ ИЗЪЕДЕННЫХ КАМНЕЙ 27
ПРИКЛЮЧЕНИЯ В ДОЛИНЕ ДАРБУТЫ 29
ПОКИНУТЫЙ ЛОЕ 30
МЕРТВЫЙ ГОРОД ОРХУ 31
КАЛМЫКИ ПРИШЛИ 33
В МЕРТВОМ ГОРОДЕ 34
ХУН В ПЛЕНУ 35
ОГНЕННЫЙ СМЕРЧ 37
ОТШЕЛЬНИК ЧЕРНЫХ ХОЛМОВ 38
НА ОСАДНОМ ПОЛОЖЕНИИ 40
ПОДЗЕМНЫЙ СКЛАД 41
ПАО И ХУН В ПЕСКАХ 42
ПОСЛЕДНИЕ ШАГИ 43
Владимир Афанасьевич Обручев
Золотоискатели в пустыне
ПРЕДИСЛОВИЕ
Пятьдесят лет назад я изучал страну Джунгарию - часть Западного Китая, прилегающую с юго-востока к границам Восточного Казахстана. В этой местности соприкасаются горные системы Алтая и Тянь-шаня, и я должен был выяснить границу между ними, геологию и географию Джунгарии.
Я провел три лета в этой стране и пересек ее в разных направлениях; изучал горные цепи, широкие долины с оазисами по речкам и у источников воды и площадями настоящей пустыни, ровной или холмистой, местами похожей по своему рельефу на развалины большого города.
В одной из горных цепей я встретил в нескольких местах развалины селений с заброшенными шахтами, рудными отвалами и остатками промывальных устройств, которые показали, что в этих горах, теперь населенных только кочевниками, когда-то жили оседлые люди, добывая золото. Я осмотрел несколько таких поселков, выяснил условия жизни и работы в этой пустынной местности, где теперь бродят только антилопы, а в прежних шахтах обитают лисицы и волки.
Интересуясь историей Китая, я узнал, что в этой стране добывали золото в первой половине прошлого столетия и что добыча прекратилась в связи с гражданской войной, охватившей запад Китая 80-90 лет назад, когда были разрушены многие селения и города, а население истреблено или разбежалось.
Обрабатывая материалы и наблюдения своего путешествия по Джунгарии, я подумал, что было бы интересно описать жизнь и работу этих искателей золота, китайских рудокопов, загнанных нуждою в пустыню, извлекавших крупинки золота из твердых жил кварца в глубоких, примитивных, ничем не крепленных шахтах, дробивших кварц в каменных чашах и промывавших его водой из тех же шахт. Эта же вода употреблялась и для питья, так как в большинстве поселков другой воды не было. Описание суровой жизни рудокопов хотелось дополнить рассказом об их приключениях в горах и долинах Джунгарии в начале гражданской войны (середина XIX века), вызванной восстанием дунган (китайских мусульман), что давало возможность более подробно познакомить читателя с природой страны.
Книжку такого содержания я написал 30 лет назад. Она была издана небольшим тиражом, почему и осталась мало известной. Между тем Джунгария - пограничная с нашим Союзом страна и ее природу нам необходимо знать.
Второе издание (Госгеолиздат) было дополнено пятью главами и исправлено. Настоящее, третье, издание печатается с небольшими исправлениями.
В. Обручев.
В КИТАЙСКОЙ ШАХТЕ
Около полудня Лю Пи вылез из своей шахты и после многочасового пребывания в подземной сырости и прохладе с наслаждением глубоко вдохнул знойный летний воздух. Он взглянул прищуренными глазами на солнце, сиявшее на безоблачном небе, потом посмотрел на цепь голых скалистых гор Кату, заграждавшую вид на сезер, подобно гигантской пиле, обращенной зубьями вверх, еще раз взглянул на солнце, перевел взор на запад и, почмокав губами, пробормотал: - Большой ветер будет к ночи, большой ветер, черная буря. Хорошо, если Ван Ли успеет доехать до заимок Чаап. чи.
Лю Пи оглянулся на черную дыру шахты, из которой вылез и на дне которой проводил изо дня в день более половины суток. Из темноты послышался шорох и кряхтенье - еще кто-то лез наверх.
- Торопись, Мафу, обед простынет! - крикнул Лю Пи с явной насмешкой в голосе и зашагал, слегка сгорбившись, к дверям низкой фанзы, находившейся в нескольких шагах от шахты.
- Лю Пи, приятель, не начинай есть без меня! - послышался умоляющий голос из глубины черной дыры. - Я не могу лазить так скоро, как ты, по этим проклятым лестницам. Подожди меня, слышишь?
Но Лю Пи не обратил никакого внимания на просьбы своего товарища и вошел в фанзу, низко согнувшись, чтобы не стукнуться головой о притолоку. В фанзе было довольно темно, так как она освещалась небольшим оконцем, не более четверти квадратного метра, затянутым выбежали на двор. В фанзе некоторое время опять слышались журчанье втягиваемой жидкости и вздохи.
Опорожнив по одной чашке, Лю Пи и Мафу развернули свои узкие и тонкие ватные матрасики на цыновках теплого кана, положили в изголовье короткие валики, заменяющие китайцам подушки, и улеглись спать. Через несколько минут слышалось уже легкое посапывание Лю Пи, чередовавшееся с громким храпом Мафу.
Прошло около часу. Лю Пи проснулся, протяжно вздохнул и присел на своей цыновке. Почесав спину, бока и грудь, он толкнул Мафу в бок и прервал его храп, затем слез с кана, вытащил из топки горячий еще чайник и, присев на корточки, налил себе чашку. Утолив первую жажду, он достал из-за пояса своей синей рубашки кисет и трубку с металлической чашечкой и халцедоновым мундштуком, набил табаку, выкопал из золы уголек и закурил. Дым табака и приторно-сладкий запах подмешанного к нему опиума распространились по фанзе и окончательно разбудили Мафу.
- Пора на работу, - сказал Лю Пи, выколачивая золу из трубки и снова наполняя ее свежим табаком. - Поторопись, толстый!
- Работа не блоха, из рук не выскочит, - ответил Мафу, сползая с кана. Он налил себе чашку чаю, набил свою трубку, более толстую и длинную, чем у Лю Пи, поднял с земли брошенный последним уголек и жадно стал курить, глубоко заглатывая дым.
- Как думаешь, кончим мы сегодня подсечку жилы? - спросил Лю Пи.
- Ни за что! - ответил Мафу. - Жила - чистый кремень стала; бьешь, бьешь, а толку мало. Придется нам бросить эту сторону!
- А где же мы будем работать? - сердито возразил Лю Пи. - Глубже не уйдешь - вода, наверху все взято уже. Только эта твердая сторона и осталась.
- Ну, этой твердой стороны нам надолго хватит, - усмехнулся Мафу, покончив с курением и принимаясь за чай. - Кирки изломаем, руки обломаем, будем зубами выгрызать руду. А зубы поломаем - тогда что?
Он быстро допил чашку, встал, потянулся так, что затрещали кости, и произнес лениво:
- Пойдем, что ли!
Лю Пи поднялся, вытряхнул трубку, засунул ее и кисет за пояс и направился к двери. Мафу, выбрав из кучи в углу исправную кирку, последовал га ним. Они прошли через дворик к зиявшей в противоположном углу черной яме.
Лю Пи опять пристально посмотрел на запад, куда уже немного склонилось солнце, и на зубчатые вершины Кату.
- Непременно к ночи большой ветер будет, - прибавил он, качая головой. - Смотри-ка, солнце уже потускнело, а Кату затянуло словно дымом.
Шахта, в которую стали спускаться наши рудокопы, повергла бы горняка в ужас. Это был ров, тянувшийся вдоль всей стены дворика, противоположной фанзе, пятнадцать метров в длину и метр в ширину. Вглубь он уходил очень круто, под угдом около 60°. Один из боков висел над пустотой, ничем не закрепленный и не поддерживаемый, вот-вот, казалось, готовый рухнуть. Отдельные глыбы камня - зелено-серого грубослоистого сланца - выдавались вперед, совсем нависая над бездной. В противоположном боку были высечены узкие ступеньки. Нужно было обладать ловкостью обезьяны или многолетней привычкой, чтобы подниматься и в особенности спускаться по этой крутой и опасной лестнице без перил, уходившей на глубину тридцати метров. А каково было подниматься с тяжелой корзиной руды за плечами!
"Шахта" эта представляла собой просто выработку вдоль золотоносной кварцевой жилы. Рудокопы начинали добывать оруденелый кварц с самой поверхности, оставляя на месте пустую, не содержащую золото породу обоих боков жилы, и постепенно уходили все глубже, пока подземная вода, для борьбы с которой у них не было ни средств, ни познаний, не ставила предела их погоне за золотом. Тогда "шахту" бросали и начинали рыть новую на другой жиле. Вынимали, впрочем, не весь кварц; местами жила становилась очень бедной, и эти части ее оставляли в виде перемычек, тянувшихся вдоль или поперек рва, от одного бока до другого, и служивших подпорками для нависшего бока, который иначе неминуемо обрушился бы, придавив первобытных рудокопов.
Мафу спускался первым, а Лю Пи следовал за ним на некотором расстоянии. До глубины двадцати метров они спускались при постепенно убывавшем дневном свете, проникавшем сверху. Но дальше становилось уже слишком темно. Они высекли огонь при помощи трута и огнива и засветили свои рудничные лампочки - небольшие глиняные сосуды, похожие на чайники, наполненные маслом. Фитиль из бумажной тряпки, вставленный в носик сосуда, давал слабый свет. Посредством короткой цепочки и крючка лампочка подвешивалась к поясу, оставляя свободными руки.
Еще десять метров вниз - и рудокопы добрались до дна шахты и повернули влево. Теперь золотоносная жила была у них под ногами. Они бесцеремонно топтали драгоценный кварц, уходивший еще глубже, но для них недоступный, потому что на этом уровне работе уже мешала вода, капавшая также с нависшего бока и стоявшая лужами в углублениях дна.
Шагов через тридцать Мафу и Лю Пи подошли к месту своей работы, где остался еще участок жилы выше уровня подземной воды. Кварц залегал грязнобелой ветвистой полосой почти в метр ширины, переслаиваясь с твердым сланцем и пуская отростки в висячий и лежачий бока жилы, состоявшие из того же сланца. Мафу остался на дне шахты, а Лю Пи полез по жиле метра на два вверх, где был его уступ. Рудокопы подвесили лампочки к выступам камня и принялись за свою трудную работу. Киркой они выковыривали кварц кусочек за кусочком, а если кирка не брала - загоняли ударами молота железные клинья в тонкие трещины жилы или окаймлявших ее сланцев. Но здесь кварц был очень твердый и мало трещиноватый; кроме того, отсутствовала каемка охристой глины, отделявшая в других местах кварц от боковых сланцев и облегчавшая работу, так как глина легко выковыривалась киркой, а в оставшееся пустое пространство удобно было вставлять клинья и отделять ими более крупные куски породы.
Добытый кварц ссыпался на цыновку, разостланную у подножья забоя, откуда его время от времени сгребали мальчики, спускавшиеся в шахту с корзинами на спине, в которых и выносили наверх золотоносную руду. Так как по крутому и длинному подъему с его первобытными ступеньками они не могли унести более 15-20 килограммов за один прием, то им приходилось спускаться и подыматься раз двадцать-тридцать в день. Мальчики настолько хорошо изучили дорогу, что обходились без освещения даже на дне шахты; они знали, где нужно нагнуться, чтобы не задеть головой о камень, где свернуть, чтобы обойти яму с водой.
РУДОНОСЫ
Прошло более часа с тех пор, как рудокопы вернулись в шахту. Все это время они неустанно долбили жилу кирками. Лю Пи колотил методически, короткими и резкими ударами. Мафу бил с размаху, изо всех сил, и чаще прибегал к клиньям и тяжелому молоту, который весело плясал в его руках, звонко ударяя по железу. Разогревшись, оба рудокопа сбросили рубашки из синей дабы и остались в одних шароварах. Их смуглые торсы блестели от пота, косички были обернуты вокруг головы и спрятаны под войлочные шапочки, покрытые таким толстым слоем пыли и копоти, что по цвету не отличались от темного сланца.
- Ну и жила, будь она проклята! - воскликнул Мафу, бившийся уже минут десять над одним особенно твердым местом. - И, наверно, золота мало, ни крошки охры нет!
- Что ж, отдохнем, покурим, - отозвался Лю Пи, который был арендатором шахты, недавно взял Мафу себе в компаньоны и потому распоряжался работой.
Он спустился со своего уступа и присел на корточки возле кучки кварца, набитого его товарищем.
При тусклом свете лампочки Лю Пи стал перебирать куски белой породы; иные отбрасывал сразу, другие внимательно разглядывал.
- Напрасно бранишь жилу, золото мало-мало есть, - сказал он, окончив осмотр и принимаясь за свою трубку. Мафу уже курил, прислонившись к забою.
- Мало-мало - это мало, - ответил он. - Пожалуй, на еду и на инструмент не заработаешь.
- Не надо бранить жилу, - шопотом произнес Лю Пи, словно жила могла подслушать разговор. - Не знаешь разве: будешь хаять - золото совсем скроется. Подземные демоны не любят, когда люди недовольны их сокровищами. Или золота не станет, или с тобой что-нибудь приключится - камень на голову свалится, ногу сломаешь. Мы здесь в их полной власти.
- А ты видел когда-нибудь подземного демона? - спросил Мафу, недавно сделавшийся рудокопом и относившийся скептически к их суевериям. Раньше он был погонщиком в обозе, потом табунщиком при китайской кавалерии . Свое настоящее имя он скрывал, так как ему пришлось бежать из Китая после нечаянного убийства во время драки.
Лю Пи беспокойно оглянулся вправо и влево.
- В фанзе расскажу, что видел, а здесь нельзя, нехорошо будет, - прошептал он. - Близко был, слышал нас, - прибавил он немного спустя.
Наступило молчание; слышно было только слабое потрескивание лампочки, висевшей на неровной каменной стене, и шипенье табака в трубках. На глубину тридцати метров с поверхности не доносилось никаких звуков; там могла неистовствовать буря, греметь гром, лить дождь - здесь царила мертвая тишина подземного царства, изредка нарушаемая стуком от падения сорвавшегося камня на дно шахты или всплеском, если он угодил в воду.
Но вот послышался легкий шум и глухо звучавшие голоса, постепенно приближавшиеся.
- Мальчики идут, - сказал Лю Пи. - У нас, пожалуй, и на две корзины не наберется руды.
Он взглянул на кучку кварца, набитого Мафу, и прикинул, что у. него на уступе едва ли будет больше.
- Хватит! - буркнул Мафу и, приподнявшись, вырвал из жилы большой кусок подбитого уже кварца, который и бросил на свою кучу.
Шаги слышны были уже близко, и из темноты вынырнули фигуры мальчиков с корзинами на спине. Подойдя к рудокопам, они присели на корточки рядом с Лю Пи. Пламя лампочки отразилось светлыми точками в их тем-, ных, косо прорезанных глазах, устремленных на огонь.
- Где, щенята, пропадали так долго? - ласково спросил Лю Пи.
- Бегали в горы, собирали дрова и аргал ,- ответил младший, по имени Пао, племянник Лю Пи.
- И видели хуан-янгов ,- прибавил второй, Хун, подскакивая от волнения, - пять больших и двух маленьких.
- Мы хотели поймать хоть одного. Совсем уж близко были, - затараторил Пао, - да они нас почуяли и умчались, как ветер.
- А вы не знаете, как поймать хуан-янга, не имея, ружья? - сказал Лю Пи с лукавой усмешкой.
- Арканом разве за рога или из самострела подстрелить? - предложил Хун.
- . Не нужно ни аркана, ни самострела, а только горсть соли насыпать хуан-янгу на хвост - и ты его поймаешь непременно! - серьезно заметил Лю Пи.
- На хвост?! - воскликнул Хун, разевая рот от удивления. - Да как же так? Он убежит раньше, не подпустит.
- И хвост у него очень маленький, - прибавил Пао в недоумении.
Лю Пи и Мафу расхохотались. Мальчики сообразили, что над ними шутят, и сами рассмеялись.
- Не время разговаривать, - вдруг оборвал Лю Пи. - Работа не ждет. Нагружайтесь и полезайте наверх, а когда вернетесь - принесите мне другую кайлу, моя иступилась.