В золотой век правления Екатерины Великой и дела вершились немалые. Князь Потемкин, фаворит императрицы, возглавил Департамент внешних сношений и развил бурную деятельность по укреплению южных границ Российской империи. Одной из стратегических задач являлось присоединение Крымского ханства, чтобы утвердиться россиянам на Черном море. Еще в 1765 году Екатерина издала указ о создании в Северном Причерноморье и Крыму разветвленной сети тайных агентов. В целях сбора сведений и подготовки мирных переговоров в Бахчисарай отправляется русское посольство, в состав которого Потемкин включает молодую женщину, вдову погибшего на войне офицера Аржанова, с тайным заданием расположить к себе хана Шахин-Гирея…
Содержание:
От автора 1
Глава первая - СВЕТЛЕЙШИЙ КНЯЗЬ ПОТЕМКИН 1
Глава вторая - ФРЕГАТ "ФЛОРА" 5
Глава третья - ДИПЛОМАТИЧЕСКИЙ ОБЕД 8
Глава четвертая - ЗАВЕЩАНИЕ ПОДПОЛКОВНИКА АРЖАНОВА 12
Глава пятая - КАМНИ СО ДНА МОРЯ 17
Глава шестая - ДОЛГИЕ СБОРЫ, КОРОТКИЕ ПРОВОДЫ 19
Глава седьмая - ПИРАТСКИЙ ШТУРМ 24
Глава восьмая - В КРЫМСКОЙ СТЕПИ 27
Глава девятая - ТРИ КОЛОДЦА 31
Глава десятая - СВЕТЛЕЙШИЙ ХАН ШАХИН-ГИРЕЙ 36
Глава одиннадцатая - БАХЧИСАРАЙСКИЙ ФОНТАН 40
Глава двенадцатая - НЕИЗВЕСТНЫЙ ЯД 44
Глава тринадцатая - "ЧЕЛОВЕК БЕЗ МАСКИ" 46
Глава четырнадцатая - ТАШ-АИР 49
Глава пятнадцатая - МАЛЕНЬКИЙ НЫРЯЛЬЩИК 51
Глава шестнадцатая - ДОРОГА ДОМОЙ 56
Глава семнадцатая - ГЕОРГИЕВСКИЙ БАЛ 61
Глава восемнадцатая - ВСТРЕЧА В ЗИМНЕМ ДВОРЦЕ 66
Примечания 69
Алла Бегунова
Камеи для императрицы
От автора
Имена некоторых персонажей этой книги хорошо известны: их биографии можно найти в энциклопедиях и даже в школьных учебниках. Другие – малоизвестны: они упоминаются только в специальных сборниках документов. Третьи – неизвестны совсем, и, таким образом, пришлось многое додумывать, рассказывая об их действиях в конкретных исторических ситуациях. Четвертые – просто вымышлены, но существование их вполне возможно, потому что дела в те далекие от нас времена складывались именно так, а не иначе.
Ничего не выдумано в главном: после 1774 года Россия, победив Османскую империю в первой русско-турецкой войне, приобрела обширные территории в Северном Причерноморье и занялась их освоением. Кроме всего, она добилась независимости от Оттоманской Порты, давнего ее вассала – Крымского ханства. До присоединения Крыма к России оставалось девять лет.
Это была огромная работа. Ее проделали совместно русская армия, русская дипломатия и русская… разведка. Она весьма успешно противостояла турецкой резидентуре, которая орудовала на полуострове, как у себя дома. Успехи были предопределены императрицей Екатериной II, потому что она всегда уделяла службе внешней разведки неослабное внимание. Так, еще в 1765 году царица издала указ о создании в Крыму и в Северном Причерноморье целой сети секретных агентов, или "конфидентов", как их тогда называли. Вот имена некоторых из них: надворный советник Петр Веселитский, ставший впоследствии полномочным представителем России при ханском дворе; майор Никифоров, под видом купца совершавший поездки в Крым; переводчик хана Селим-Гирея крымский татарин Якуб-ага.
Однако архивных материалов, рассказывающих об этой работе, сохранилось мало. Ведь иногда их уничтожали совершенно целенаправленно. Крайне редко попадаются и мемуары самих сотрудников секретных канцелярий. К таковым можно отнести публикацию в "Русском архиве" в 1994 году (том 1, с. 13–24) записок некоей Анны де Пальмье.
Судя по ним, она была внебрачным ребенком статс-секретаря Екатерины II Елагина и еще в молодости стала тайным агентом царицы. Затем выполняла конфиденциальные поручения при Павле I. Закончила она свои дни владелицей закрытой школы-пансионата, где углубленно изучались иностранные языки…
За 34 года екатерининского царствования наши предки совершили немало блестящих деяний. Эти деяния сейчас могут найти особый отклик в сердце россиянина, ставшего свидетелем распада огромного государства, к созданию которого великая царица приложила столько усилий. Надо лишь обратиться к нашему славному прошлому. В нем тысячи и тысячи страниц, и многие из них до сих пор не прочитаны.
Глава первая
СВЕТЛЕЙШИЙ КНЯЗЬ ПОТЕМКИН
За окном сгущались сумерки. Губернатор Новороссийской и Азовской губерний, вице-президент военной коллегии, командующий всей иррегулярной конницей, генерал-аншеф и многих орденов кавалер Светлейший князь Григорий Александрович Потемкин в приемную сегодня не вышел. Посетители разошлись. Остался только управитель канцелярии Светлейшего коллежский советник Турчанинов. Еще здесь томились два молодых адъютанта. Поскрипывая лакированными офицерскими ботфортами, они о чем-то шептались. Турчанинов уловил женское имя:
– … кажется, зовут Анастасией.
– Ты видел ее здесь раньше?
– Один раз.
– И какова?
– С’est tres belle jeune femme.Tres belle…
Никогда не привыкнуть ему к долгой осени на Тавриде. Она переменчива, как прожженная куртизанка. Утром Светлейший выходит, улыбаясь яркому солнцу. Вечером возвращается, едва удерживаясь на ногах от бешеных порывов ветра. Ураган засыпает строения любезного его сердцу Херсона серым колючим песком. На родной Смоленщине в это время тихо падает первый снег. А Санкт-Петербург, город его счастья и успеха, стоит, окутанный туманами и дождями. Но надобно быть здесь, на окраине империи. Так они решили с его великодушной царицей. Только ему она доверила это. Следить за турками и крымскими татарами. Закладывать в диком краю города, крепости, морские верфи. Строить корабли для будущего Черноморского флота. Собирать, вооружать и обучать новые полки.
Никогда не жаловался он своей государыне на трудности здешнего бытия. Никогда не гнал прочь толпу прихлебателей, заполнявших залы его дворца-новостройки. Некому здесь открыть сердце и душу. Некого попросить о поддержке. Забвение может прийти только ночью. Но для этого нужна женщина. Красивая, совершенно бесстыдная, страстная и неутешная.
Светлейший перевел тяжелый взгляд от окна, закрытого шторой, на ее лицо. Что-то похожее на гордых прелестниц его родного Смоленского края проступало в нем: правильный овал, тонкий прямой нос, пухлые губы. В венах этих женщин текла кровь поляков, русских и смолян, издревле населявших непроходимые леса. Может быть, от лесного сумрака кожа ее была не белой и не смуглой, а какой-то матовой, как бы сияющей в полутьме спальни. Густые светло-каштановые волосы, немного вьющиеся, казались легкими, точно облако. Ее глаза серо-стального цвета поразили его вчера своей глубиной и прозрачностью.
После утомительной поездки на Лиман он зачем-то отправился к Михаилу Леонтьевичу Фалееву. Старый его приятель, очень богатый купец, поставщик армии и флота Ее Величества, удостоенный за труды чина премьер-майора, Фалеев здесь, в Херсоне, взял подряд на строительство Адмиралтейства. Первым приехав на новое место, он купил и быстро реконструировал большой старый дом на берегу Днепра. Теперь в его уютном зале часто собирались офицеры гарнизона и чиновники городской управы на домашние вечера с музыкой, танцами и приличествующим случаю угощением.
Светлейший вошел, когда подобный вечер только начинался. Приняли его без церемоний, просто и дружески, как он это любил. Ее князь увидел сразу. Трудно было не заметить новое лицо среди прочих, давно знаковых. Фалеев представил ему молодую красивую женщину в платье цвета изумруда: Анастасия Петровна Аржанова, вдова подполковника Ширванского пехотного полка. Губернатор Новороссийской и Азовской губерний немедленно пригласил ее на менуэт. Она танцевала прекрасно. Потом последовал медленный контрданс, и под конец вечера – задорный, шумный гроссфатер. А дальше он действовал, как обычно, и вдова не устояла перед напором генерал-аншефа и правителя обширнейших земель.
Когда Светлейший вез красавицу к себе, то уже ощущал холод, змеей заползающий в сердце, признак давней его болезни, которую он называл "хандра". Однако женщина не обманула его ожиданий. Она предложила ему весьма необычную чувственную игру и в постели действовала весьма умело. Поначалу он вяло следовал ее изысканным капризам, но затем увлекся. Соитие пришло, как добыча после долгой охоты. В тот миг, почти до крови закусив губу, она застонала, и князь, не сводивший взгляда с ее прекрасного лица, вдруг понял, что ей больно. Однако, превозмогая боль, она приняла его в свое лоно. Разумеется, вдова не была девственницей, но некую преграду он как будто бы преодолевал. Возможно, оттого испытал острое, ни с чем не сравнимое наслаждение…
В спальне было тепло от заранее хорошо протопленной русской печи. Поэтому он попросил ее не надевать рубашку и сам заботливо укрыл одеялом. Теперь же сбросил его и смотрел на молодое обнаженное тело. В угловатых ее плечах, узких бедрах, длинных ногах с тонкими лодыжками и всей фигуре, вовсе не имеющей особо пышных форм, чудилось ему нечто мальчишеское, но необыкновенно притягательное.
Красавица, вздохнув во сне, повернулась к Потемкину спиной, сжала кулачки у подбородка и притянула колени к груди. Наверное, ей стало холодно. Раздумывая над загадкой этой женщины, князь провел ладонью по спутанным волосам, лежащим на спине, погладил ее плечи и дотронулся рукой до левой груди, острой, твердой и прохладной, как речной камушек, обкатанный водой.
– Пожалуйста, – сонно пробормотала она, уклоняясь от его ласки. – Пожалуйста, не надо… Сейчас не надо…
Но он хотел, чтобы его гостья проснулась. Он был готов еще раз пережить это приключение. Он снова желал ее так же сильно, как в те полночные часы. Он нисколько не сомневался, что женщина уступит, ведь она так пылко обнимала его. Она ласкала его, и глаза ее туманились от страсти. Смирившись с болью, она отдалась ему и, значит, теперь принадлежала губернатору Новороссийской и Азовской губерний вместе с другими его завоеваниями полностью, безоговорочно и навечно.
Однако привычка властвовать над людьми не была ему присуща смолоду. Последний, шестой ребенок в небогатой семье отставного полковника, он жил в родовом сельце Чижово Духовщинского уезда Смоленской губернии до шести лет. Затем крестный, Григорий Иванович Кисловский, увез его в Москву – воспитывать вместе со своим сыном, учить на свои деньги, веря, что из смышленого мальчишки со временем выйдет толк.
На деньги другого благодетеля – архиепископа Крутицкого и Можайского Амросия – студент Московского университета Гриша Потемкин, отчисленный за лень и нехождение на лекции, уехал в 1760 году в Санкт-Петербург. Там, в лейб-гвардии Конном полку, первый его чин на действительной военной службе был невысок – вице-вахмистр, то есть унтер-офицер.
Повелевать и командовать научился Григорий Александрович много позже. Любовь к императрице преобразила его. Эта любовь не осталась безответной. Ради нее царица решилась на шаг поистине сверхординарный. В церкви Святого Сампсония Странноприимца, что на Выборгской стороне в Санкт-Петербурге, 8 июня 1774 года Ее Императорское Величество Самодержица Всероссийская Екатерина II тайно обвенчалась с дворянином Смоленской губернии Потемкиным, тридцати пяти лет от роду, генерал-адъютантом, генерал-аншефом, подполковником лейб-гвардии Преображенского полка, получившим все вышеназванные должности и чины за два предыдущих месяца.
До него такой чести много лет безрезультатно добивался Григорий Орлов, человек, подготовивший дворцовый переворот 1762 года, возведший Екатерину Алексеевну на престол. Красив, силен, отважен был Григорий Григорьевич. В одиночку он ходил на медведя с рогатиной, отлично командовал войсками на поле боя, мог подчинить своей воле дикую толпу, как это случилось в Москве во время чумного бунта, но вот государственным, политическим умом не обладал. Так что судьбу империи на двенадцатом году своего правления Екатерина вручила недоучившемуся богослову, бывшему гвардейцу и кавалеристу Потемкину.
Потом в частной переписке она назвала смоленского дворянина своим лучшим учеником. Действительно, более трех лет он провел подле Екатерины Алексеевны, в царском дворце, и это были главные его университеты. Кроме знаний о функционировании российской государственной системы, он постепенно усвоил, что с хамами надо поступать по-хамски, с холопами – по-барски, с генералами – по-солдатски. Но в жизни случались и отступления от этого простого правила. Тогда он не сразу мог найти верный тон в отношениях и терялся, как школяр, не знающий урока и внезапно вызванный к доске.
Так и сейчас он ошибся. Грубо схватив красавицу за плечо, Светлейший хотел уложить ее на подушки и силой взять то, что она один раз отдала ему по собственной воле. Молодая женщина мгновенно стряхнула с себя сон. Со змеиной ловкостью она вывернулась из его объятий. Он даже не понял, как ей это удалось. Гневный взгляд серо-стальных глаз сверкнул в полумраке спальни, как молния, и остановил его:
– Нет, ваша светлость. Нет!
– Но почему? – растерянно спросил Потемкин.
Она уже стояла у окна, кутаясь в его шелковый халат и туго затягивая пояс на талии. Затем рукой отодвинула штору из тяжелого светло-голубого бархата. Последние лучи сентябрьского таврического солнца, уходящего за горизонт, проникли в комнату, но света прибавили мало. Молодая женщина обернулась к нему и совсем отчужденно попросила:
– Прикажите принести свечи.
– А который час?
– Не знаю.
Светлейший сделал вид, будто ищет свои часы в кармане только что надетого камзола. Их золотая цепочка струилась между его пальцами, однако сами часы никак не находились. Исподтишка он разглядывал ее и думал, что надо попробовать снова. В тонком, обтягивающем ее гибкую фигуру халате, она была еще соблазнительней, еще желаннее для него. Князю потребовался всего один прыжок, чтобы достичь окна. Но ночная гостья его опередила.
Легко, как горная лань, взлетела она на подоконник, толкнула рукой створки. Они разошлись, и порыв холодного ветра ударил ему в лицо.
– Вы слишком настойчивы, сударь. – Она нахмурила брови. – Но я уйду из вашей клетки. Или вы думаете, я не прыгну? Вот, смотрите!
Она опасно склонилась над краем. Светлейший успел обнять ее за колени. Они вместе покатились по пушистому ковру. Он не отпускал ее, хотя и не делал попытки овладеть ею. Внезапно она нанесла ему удар кулаком в солнечное сплетение, короткий и не по-женски сильный. Потемкин устыдился: до чего он довел бедную женщину. Укорив себя за неподобающее поведение, князь решил сейчас же сдаться на милость победителя. Он покорно откинулся на спину, широко разбросал руки и закрыл единственный свой зрячий правый глаз.
Прошло несколько мгновений. Она смотрела на него и не двигалась. Потемкин притворялся дальше. Теперь ему стало интересно узнать, что начнет делать в его спальне вдова подполковника Аржанова. А вдруг будет она шуровать по ящикам комода, собирать его и свои вещи, пить из бутылки рейнское вино десятилетней выдержки?
Вскоре Светлейший почувствовал ее дыхание на щеке. Потом она припала к его мощной груди и долго слушала биение сердца. Узкая ладонь так же нежно, как ночью, коснулась его крутых мышц под рубашкой, потихоньку переместилась на живот, затем скользнула ниже, еще ниже…
– О, да вы – притворщик! – удивленно воскликнула она. – Когда же вы успокоитесь?
– С вами – никогда! – Он сел на ковер и притянул ее к себе.
Она слегка отстранялась:
– Но, ваше высокопревосходительство! Не очень-то вы тут…
– Душа моя, простите!
– А если не прощу?
– Я не хотел вас напугать. Ей-богу! Я думал, вы еще продлите эти бесподобные милости, от которых у меня голова кругом… Нижайше прошу прощения и взываю о снисхождении. Навеки ваш раб Григорий! – Он склонил свою косматую голову ей на колени.
– Запомните, раб Григорий… – Она усмехнулась. – Я всегда буду делать только то, что хочу.
– Уже запомнил, душа моя, – Светлейший взял ее руку и поцеловал раскрытую ладонь.
– Вы говорите правду?
– Клянусь честью офицера!
– Хорошо…
Она стала перебирать пальцами его каштановые волосы, спадающие ниже плеч. Светлейший замер. Анастасия глубоко вздохнула. Она хотела спросить его о самом главном, но стеснялась. Заговорила после долгой паузы, с трудом подбирая слова:
– Тогда скажите мне… Этой ночью… Этой ночью… Вы…
Он откачнулся в сторону и быстро взглянул ей в глаза. В зрачках ее мерцали отсветы заката. Легкий румянец появился на щеках. Она все больше напоминала ему ту неистовую волшебницу, что несколько часов назад заставила его забыть о тысяче дел и растопила холод в уставшем сердце.
Князь осторожно раздвинул халат у нее на груди. Нежная темно-розовая кожа на сосках уже твердела, и они выступали на матовых прелестных холмиках, как бутоны невиданных цветов.
Он коснулся их губами по очереди благоговейно и нежно, будто бы были они хрустальными. Она прижала его голову к себе и попросила вдруг осевшим голосом:
– Не делай этого… По крайней мере сейчас…
При его высоком росте и богатырской силе Потемкину ничего не стоило подняться с пола, держа красавицу на руках. Она обвивала его шею руками и доверчиво прижималась к груди. Светлейший чмокнул Анастасию в щеку, словно она была маленькой девочкой.
– Ладно, – сказал он. – Ты останешься здесь. Я прошу, я умоляю тебя… А теперь мне нужен управитель моей канцелярии Турчанинов Петр Иванович…
От неожиданности адъютанты вскочили на ноги со страшным грохотом, не удержав в руках длинных своих палашей. Управитель канцелярии, уже отворявший входные двери, повернулся. Князь Потемкин сосредоточенно смотрел на него. На Светлейшем были кафтан, камзол, застегнутый почти на все пуговицы, новые из зеленого сукна кюлоты, присвоенные морским офицерам, башмаки, чулки, правильно подвязанные, волосы на голове – красиво расчесанные и даже – черная лента в косичке.
Более того, получалось, что он не выходил к людям только двое суток. Это было необычно для такого времени года. Турчанинов знал, что потемкинская "хандра" длится весной и осенью не менее шести-семи дней.