В этой социальной драме Шоу обличает буржуазное общество, обвиняя его в бесправии женщины и в том, что женщина способна просуществовать, только найдя себе достаточно состоятельного мужчину.
Содержание:
Действие первое 1
Действие второе 4
Действие третье 9
Действие четвертое 12
Бернард Шоу
Профессия миссис Уоррен
Действие первое
Летний день в Суррее. Садик перед коттеджем на восточном склоне холма к югу от Хэсльмира. Налево и несколько выше – коттедж: под соломенной кровлей, с крыльцом и большим решетчатым окном слева от крыльца. Сад обнесен сплошным забором, направо калитка. За забором – деревенский луг, поднимающийся по косогору до самого горизонта. На крыльце, рядом со скамейкой, сложены садовые стулья. Под окном прислонен к стене дамский велосипед. Направо от крыльца висит гамак между двумя столбиками. Большой полотняный зонт, воткнутый в землю, защищает от солнца молодую девушку, лежащую в гамаке, головой к коттеджу и ногами к калитке. Она читает, делая пометки. Перед гамаком, так, чтобы можно было достать рукой, стоит простой кухонный стул с грудой увесистых книг и солидным запасом бумаги. За коттеджем показывается джентльмен, идущий по лугу. Он уже немолод, похож на художника, одет не по моде, но очень тщательно, чисто выбрит, с живым, впечатлительным лицом, держится вежливо и скромно. Шелковистые черные волосы с сильной проседью. Брови седые, усы черные. Он, по-видимому, не вполне уверен, туда ли идет; подойдя к забору, заглядывает в сад и видит молодую девушку.
Джентльмен(снимая шляпу). Простите. Не можете ли вы сказать мне, где здесь Хайндхед-Вью, дом миссис Алисон?
Молодая девушка(отрываясь от книги). Это и есть дом миссис Алисон. (Опять углубляется в чтение.)
Джентльмен. Ах, вот как! Быть может… позвольте узнать, не вы ли мисс Виви Уоррен?
Молодая девушка(резким тоном, приподнявшись на локте, чтоб разглядеть его как следует). Да, я.
Джентльмен(робко и миролюбиво). Я, кажется, помешал вам. Моя фамилия Прэд.
Виви с размаху швыряет книги на стул и соскакивает с гамака.
О, пожалуйста, не беспокойтесь из-за меня.
Виви(идет к калитке и распахивает ее перед гостем). Входите, мистер Прэд.
Прэд входит.
Рада вас видеть. (Решительно и приветливо пожимает ему руку.)
Это очень привлекательный образец здравомыслящей, дельной, образованной молодой англичанки средних классов. Ей двадцать два года. Живая, решительная, уверена в себе, хладнокровна. Платье простое, удобное для работы и в то же время изящное. На поясе среди брелоков висят на цепочке вечное перо и разрезальный нож.
Прэд. Вы очень любезны, мисс Уоррен.
Виви с шумом захлопывает калитку. Прэд идет в глубину сада, пошевеливая пальцами, слегка онемевшими от ее пожатия.
Ваша матушка уже приехала?
Виви(быстро, настораживаясь). А она должна приехать?
Прэд(в изумлении). Разве вы нас не ждали?
Виви. Нет.
Прэд. Боже мой, надеюсь, что я не ошибся днем. Я на это способен, знаете ли. Ваша матушка условилась со мной, что она приедет из Лондона, а я приеду из Хоршэма, для того чтобы познакомиться с вами.
Виви(отнюдь не радостно). Вот как? Гм! Моя матушка любит делать мне сюрпризы; должно быть, проверяет, как я веду себя без нее. Что ж, как-нибудь я ей тоже устрою сюрприз: пусть не затевает ничего, не поставив меня в известность. Она не приехала.
Прэд(в смущении). Мне, право, очень жаль.
Виви (сменив гнев на милость). Ведь это же не ваша вина, мистер Прэд! Я очень рада, что вы приехали, поверьте мне. Из всех знакомых моей матери вы единственный, кого я просила привезти ко мне.
Прэд(успокоенный и обрадованный). Вот это действительно мило с вашей стороны, мисс Уоррен!
Виви. Хотите войти в дом? Или лучше посидим и поговорим здесь, на воздухе?
Прэд. На воздухе будет гораздо приятнее, как вы думаете?
Виви. Ну, так я пойду принесу вам стул. (Идет к крыльцу за садовым стулом.)
Прэд(следует за ней). Ради бога! Позвольте мне. (Завладевает стулом.)
Виви(выпуская стул из рук). Берегите пальцы; они довольно-таки каверзные, эти стулья. (Идет к стулу, на котором лежат книги, сбрасывает их в гамак и одним движением руки переставляет стул вперед.)
Прэд(кое-как справившись с раскладным стадом). Позвольте мне взять этот жесткий стул. Я люблю жесткие стулья.
Виви. Я тоже люблю. (Садится.) Садитесь, мистер Прэд. (Приглашение звучит добродушно-повелительно, – очевидно, его старание угодить кажется ей просто слабостью характера.)
Прэд медлит.
Прэд. А не лучше ли нам пойти на станцию встречать вашу матушку?
Виви(равнодушно). Зачем? Дорогу она знает.
Прэд(огорченно). Да, да, надо полагать. (Садится.)
Виви. А знаете ли, вы именно такой, каким я вас себе представляла. Надеюсь, мы подружимся.
Прэд(снова просияв). Благодарю вас, милая мисс Уоррен, благодарю вас. Боже мой! Как я рад, что ваша матушка не испортила вас!
Виви. Чем это?
Прэд. Ну, вас могли вырастить очень чопорной. Знаете, милая мисс Уоррен, я прирожденный анархист. Ненавижу всякий авторитет. Это портит отношения между родителями и детьми, даже между матерью и дочерью. Я всегда опасался, что ваша матушка злоупотребит своим авторитетом и воспитает вас в самых строгих приличиях. Как хорошо, что она этого не сделала.
Виви. А разве я вела себя неприлично?
Прэд. О нет, боже мой, нет! То есть это не то, что принято считать неприличным, вы же понимаете.
Виви кивает головой.
(Прэд воодушевленно продолжает.) Но как вы это прелестно сказали, что хотите дружить со мной. Вы, современные девушки, замечательный народ, просто замечательный.
Виви. Да? (Смотрит на него с сомнением, начиная разочаровываться в его уме и характере.)
Прэд. Когда я был в вашем возрасте, юноши и девушки боялись друг друга; не было товарищеских отношений, ничего настоящего, одна галантность, взятая напрокат из романов, да и то фальшивая и вульгарная до последней степени. Девическая скромность! Рыцарская галантность! Вечно говорили "нет", когда хотелось сказать "да", – сущий ад для чувствительных и робких натур!
Виви. Да, могу себе представить. Должно быть, много времени тратилось попусту, особенно у женщин.
Прэд. Да, тратилась попусту жизнь, время, все решительно. Но теперь все идет к лучшему. Знаете, после ваших блестящих успехов в Кембридже я был в таком волнении от предстоящего знакомства с вами, – в мое время это была неслыханная вещь. Как это хорошо, что вы заняли третье место на экзамене по математике. Именно третье. Первое место всегда занимает какой-нибудь рассеянный, чахлый юнец, который заучился чуть ли не до смерти.
Виви. Это себе дороже стоит. В другой раз я бы не взялась держать экзамен за такие деньги.
Прэд(в ужасе). За какие деньги?
Виви. Я выдержала экзамен за пятьдесят фунтов.
Прэд. За пятьдесят фунтов?
Виви. Вы, может быть, не знаете, как это было? Мисс Лэтем, моя преподавательница в Ньюнхэме, сказала маме, что я могу отличиться на экзамене по математике, если возьмусь за это дело всерьез. А тогда газеты наперебой кричали о Филиппе Соммерс, которая отвоевала первое место по математике – да вы, верно, помните, – вот мама и вбила себе в голову, что я должна сделать то же самое. Я сказала ей напрямик, что не стоит тратить время на зубрежку, раз я не собираюсь идти в учительницы, но что за пятьдесят фунтов попробую занять четвертое или пятое место. На этом мы с ней и порешили, хотя без воркотни не обошлось. Я сделала больше, чем обещала, но в другой раз за такие деньги не возьмусь. За двести фунтов – еще куда ни шло.
Прэд(значительно остыв). Боже правый! Какой практический взгляд на вещи!
Виви. А вы разве думали, что я непрактичная?
Прэд. Нет, нет, что вы. Но ведь практический человек должен принять в соображение, что эта высокая честь не только стоит труда, но и духовно обогащает человека!
Виви. Обогащает! Дорогой мистер Прэд, да знаете ли вы, что такое экзамен по математике? Надо зубрить, зубрить и зубрить по шести, по восьми часов в день математику и только математику. Предполагается, что я что-то смыслю в точных науках; но я не знаю ровно ничего, кроме того, что относится к математике. Я умею делать расчеты для инженеров, электриков, страховых обществ и так далее; но я почти ничего не смыслю ни в технике, ни в электричестве, ни в страховании. Я даже арифметики не знаю как следует. Во всем остальном, кроме математики, тенниса, еды, спанья, езды на велосипеде и ходьбы пешком, я круглая невежда, не лучше других девушек, которые не сдавали математики.
Прэд (в возмущении) . Какая дикая, гнусная, подлая система! Я так и знал! Я всегда чувствовал, что она должна губить в женщине все прекрасное…
Виви. Ну, против этого я ничуть не возражаю. Мне это только на пользу, уверяю вас.
Прэд. Ну! Каким это образом?
Виви. Я хочу нанять контору в Сити и заняться страховыми расчетами и делами по передаче имущества. Это будет для меня предлогом изучить юриспруденцию и между делом приглядеться к бирже. Я приехала сюда, чтобы на свободе позаниматься правом, а не отдыхать, как воображает моя мамаша. Терпеть не могу отдыхать.
Прэд. Вас послушать – волосы становятся дыбом! Неужели в вашей жизни совсем нет места ни романтике, ни красоте?
Виви. Мне до них никакого дела нет, уверяю вас.
Прэд. Не может быть.
Виви. Нет, почему же. Я люблю работать, люблю получать деньги за свою работу. Когда устану, люблю удобное кресло, хорошую сигару, стаканчик виски и детективный роман с занимательной интригой.
Прэд (вскакивает вне себя от возмущения). Не верю! Я художник, и я не могу этому поверить, отказываюсь верить. Вы, я вижу, еще не знаете, какой чудесный мир открывает перед нами искусство.
Виви. Да нет, знаю. Весной я прожила полтора месяца в Лондоне у Онории Фрэзер. Мама думала, что мы вдвоем бегаем по театрам и музеям, а на самом деле я целыми днями работала у Онории, делала для нее расчеты, помогала ей, насколько это возможно для новичка. По вечерам мы курили и разговаривали и даже не думали никуда выходить, разве только на прогулку. Я замечательно провела время, просто как никогда. Оправдала все свои расходы, да еще познакомилась с делом, не платя за обучение.
Прэд. Но, боже правый, при чем же тут искусство, мисс Уоррен?
Виви. Постойте! Я не так начала. Я приехала в город по приглашению одного артистического семейства на Фиджонс-авеню; с одной из дочерей я училась в Ньюнхэме. Они водили меня в Национальную галерею…
Прэд (одобрительно). Ага! (Успокоившись, садится на место.)
Виви (продолжает) …в оперу…
Прэд (еще более довольный). Отлично!
Виви. …и на концерт; там оркестр целый вечер играл Бетховена, Вагнера и тому подобное. Во второй раз я ни за какие коврижки не пошла бы. Из вежливости я терпела три дня, а потом сказала напрямик, что больше не в состоянии выдержать, и уехала на Чэнсери-лейн. Теперь вы видите, какая перед вами замечательная современная девица. Как вы думаете, полажу я с моей матерью?
Прэд (растерявшись). Ну, я надеюсь, э… э…
Виви. Нет, мне не так уж важно, на что вы надеетесь, а вот что вы думаете, это я хотела бы знать.
Прэд. Откровенно говоря, боюсь, что ваша матушка будет разочарована. Не то чтобы у вас были какие-нибудь недостатки, я вовсе не то хочу сказать… Но вы так не похожи на ее идеал.
Виви. На… что?
Прэд. На ее идеал.
Виви. То есть на тот идеал, каким она меня вообразила?
Прэд. Да.
Виви. Какой же у нее идеал?
Прэд. Вы должны были заметить, мисс Уоррен: люди, недовольные собственным воспитанием, обычно думают, что жизнь станет лучше, если воспитывать молодежь по-другому. А жизнь вашей матушки была… э-э… как вы, вероятно, знаете…
Виви. Ничего я не знаю. С самого детства я живу в Англии, в школе, или в колледже, или у людей, которым платят за то, чтобы они обо мне заботились. Я всю свою жизнь провела среди чужих; моя мать жила то в Брюсселе, то в Вене и ни разу не позволила мне приехать к ней. Я вижу ее только тогда, когда она приезжает на несколько дней в Англию. Я не жалуюсь. Ко мне относились хорошо, все это было очень приятно, и денег было всегда много, а с ними легче живется. Но не воображайте, будто я что-нибудь знаю о моей матери. Я знаю гораздо меньше вашего.
Прэд (чувствуя себя очень неловко). В таком случае… (Он умолкает, совершенно растерявшись, затем делает отчаянную попытку перейти на веселый тон.) К чему, однако, мы все это говорим! Разумеется, вы отлично поладите с вашей матушкой. (Встает и любуется видом.) У вас тут очаровательные места!
Виви (непреклонно). Вы сильно уклонились от темы, мистер Прэд. Почему же нам нельзя говорить о моей матери?
Прэд. Подумайте сами, мисс Виви. Вполне естественно, что я считаю неудобным говорить о моей старой приятельнице с ее дочерью. У вас будет много случаев побеседовать об этом с ней самой, когда она приедет.
Виви. Нет, она тоже не захочет. (Вставая.) Что ж, вам виднее. Только вот что, мистер Прэд. Нам не обойтись без генерального сражения, когда мать узнает о моем плане основаться на Чансери-лейн.
Прэд (сокрушенно). Боюсь, что не обойтись.
Виви. Я это сражение выиграю, потому что мне ничего не нужно, разве только на дорогу до Лондона, а там я начну зарабатывать сама, помогая Онории. Кроме того, у меня нет никаких тайн, а у матери, кажется, есть. Я и это пущу в ход, если понадобится.
Прэд (глубоко возмущенный). Нет, нет, ради Бога! Этого никак нельзя.
Виви. Тогда скажите, почему нельзя.
Прэд. Право, ну как же это можно. Я обращаюсь к вашим лучшим чувствам.
Виви улыбается его сентиментальности.
Кроме того, вы, может быть, много берете на себя. С вашей матушкой шутки плохи, если она рассердится.
Виви. Вы меня не запугаете, мистер Прэд. На Чэнсери-лейн я имела случай изучить двух-трех дам, очень похожих на мою мамашу; они приходили за советом к Онории. Можете держать пари, я непременно выиграю. Но если я, по неведению, задену больнее, чем рассчитывала, не забудьте, что вы сами отказались просветить меня. А теперь переменим тему. (Она берет стул и переставляет его обратно к гамаку, так же как и раньше, одним взмахом руки.)
Прэд (в отчаянии идет напролом). Одно слово, мисс Уоррен. Пожалуй, лучше сказать вам. Это очень нелегко, но…
Миссис Уоррен и сэр Джордж Крофтс подходят к калитке. Миссис Уоррен – женщина лет сорока пяти, видная собой, одета очень крикливо – в яркой шляпке и пестрой, в обтяжку кофточке с модными рукавами. Порядком избалованная и властная; пожалуй, слишком вульгарная, но, в общем, весьма представительная и добродушная старая мошенница. Крофтс – высокий, плотный мужчина лет пятидесяти, одет по моде и не по летам молодо. Голос гнусавый, гораздо жиже, чем можно ожидать, судя по его мощной фигуре. Гладко выбрит, бульдожьи челюсти, большие плоские уши, толстая шея – замечательное сочетание самых низкопробных разновидностей кутилы, спортсмена и светского человека…
Виви. Вот они. (Встречает их у калитки.) Здравствуй, мама. Мистер Прэд уже полчаса тебя дожидается.
Миссис Уоррен. Ну, если вам пришлось ждать, Прэдди, вы сами виноваты: я думала, у вас хватит догадки сообразить, что я поеду с поездом в три десять. Виви, надень шляпу, деточка, ты загоришь. Ах, я забыла познакомить вас. Сэр Джордж Крофтс; моя маленькая Виви.
Крофтс подходит к Виви с самым галантным видом, на какой способен. Она кланяется, не подавая ему руки.
Крофтс . Могу ли пожать руку молодой особе, с которой я очень давно знаком понаслышке как с дочерью одной из самых моих старинных приятельниц?
Виви (недружелюбно меряя его взглядом). Если хотите. (Берет галантно протянутую ей руку и жмет с такой силой, что у Крофтса глаза лезут на лоб; потом отворачивается и говорит матери.) Хотите войти в дом или принести вам еще пару стульев? (Идет к крыльцу за стульями.)
Миссис Уоррен. Ну, Джордж, что вы о ней думаете?
Крофтс (упав духом). Хватка у нее крепкая. Вы с ней за руку здоровались, Прэд?
Прэд. Ничего, это скоро пройдет.
Крофтс. Надеюсь.
Виви несет еще два стула.
(Крофтс спешит ей помочь.) Разрешите мне.
Миссис Уоррен (покровительственно). Пускай сэр Джордж тебе поможет, милочка.
Виви (сует ему оба стула). Вот вам. (Вытирает руки и обращается к миссис Уоррен.) Не хотите ли чаю?
Миссис Уоррен (садится на стул Прэда и обмахивается веером). Просто умираю, до того хочется пить.
Виви. Сейчас я все устрою. (Входит в коттедж.)