В жизнь двух влюбленных, Малькольма и Маргарет, вторгаются странные и загадочные события. Отец девушки, известный египтолог, обнаружил мумию царицы Теры. Легенда гласит: она добровольно ушла из жизни, чтобы воскреснуть через тысячелетия. Решив разгадать тайну мумии, герои даже не представляли, чем это для них обернется…
Содержание:
Предисловие 1
Проклятие мумии, или Камень Семи Звезд 2
Рассказы 55
Комментарии 67
Примечания 71
Брэм Стокер
Проклятие мумии, или Камень Семи Звезд
Элеоноре и Констанции Хойт
© DepositPhotos.com / Andrey Kuzmin, обложка, 2014
© Shutterstock.com / Triff, обложка, 2014
© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2014
© Книжный Клуб "Клуб Семейного Досуга", художественное оформление, 2014
Никакая часть данного издания не может быть скопирована или воспроизведена в любой форме без письменного разрешения издательства
Предисловие
Даниэль Фарсон, внучатый племянник Стокера и главный его биограф, написал: "Брэм Стокер долгое время оставался одним из наименее известных авторов одной из наиболее известных книг". И это – чистая правда. Биографические статьи о Стокере на удивление скупы и коротки, хотя его жизнь просто изобилует интересными, а иногда и совершенно загадочными фактами.
Многие события его жизни до сих пор являются тайной или предметом всевозможных спекуляций. Писатель не оставил о себе записок или воспоминаний, не давал развернутых интервью, поэтому его биографы вынуждены полагаться только на государственные архивы, которые содержат лишь официальные или косвенные свидетельства о его жизни. А этого, конечно, недостаточно, чтобы составить целостную картину человеческой судьбы.
Мы знаем, что Абрахам Стокер родился в ирландском Дублине 8 ноября 1847 года и был третьим из семи детей. Отец его, носивший такое же имя, был государственным служащим. Происходили Стокеры из интересной среды – протестантов, живших в столице католической Ирландии. Однако никаких свидетельств о трудностях взаимоотношений семьи с соседями враждебного вероисповедания не сохранилось.
Детство его омрачилось тяжкой болезнью, до семи лет он был прикован к постели, практически не мог ходить, однако достоверных сведений о конкретных симптомах или диагнозе его заболевания ни один из его биографов не приводит. Это особенно любопытно, потому что впоследствии он вырос в крупного, два метра ростом, сильного мужчину. В колледже, подобно своему более знаменитому младшему современнику, Артуру Конан Дойлу, Стокер прославился как легкоатлет и футболист, однокашники называли его не иначе как рыжим гигантом.
Исследователи считают, что именно в детском возрасте, во времена, когда он вынужден был постоянно находиться в помещении, в замкнутом пространстве, как раз и развилось его мрачное воображение, которое щедро подпитывала его мать Шарлотта Матильда Блэйк-Торнли. Как многие матери знаменитых писателей, она была весьма интересной личностью, сумевшей, несмотря на многодетность и большую разницу в возрасте с мужем (Абрахам Стокер-старший был старше на девятнадцать лет), сохранить жизнелюбие и индивидуальность. Она развлекала недужного ребенка легендами Слайго, кельтской провинции на южном берегу Ирландии, которые изобиловали всевозможными призраками, драконами и нечистой силой. Именно в этих краях были популярны рассказы об аристократах, ночью превращающихся в летучих мышей и пьющих кровь своих крестьян. Именно в эти годы и именно от нее Брэм Стокер услышал самую первую версию истории о Дракуле, которая впоследствии вписала в историю его собственное имя.
Некоторые биографы считают, что Шарлотта, а через нее и Абрахам-младший, являлась прямым потомком Магнуса О’Доннела Великолепного (1517–1563) – одного из самых известных людей в ирландской истории, человека, владевшего почти всей Ирландией, олицетворявшего ее независимость от Англии. Брэм Стокер отлично знал свою родословную, гордился принадлежностью к древнему уважаемому роду, чувствовал ответственность, которую накладывает столь почетное происхождение.
В возрасте семи лет Брэм Стокер внезапно, что стало большим сюрпризом для его врачей, выздоровел и стал вести привычную для его сверстников жизнь, а в 1864 году поступил в Тринити-колледж в Дублине. До 1870 года он штудировал там как историю и литературу, так и физику с математикой. Тринити-коледж, хотя и назывался колледжем, на самом деле был и до сих пор является частью знаменитого Дублинского университета. Во время учебы Стокер написал интересную работу по теории литературы, которая называлась "Сенсационность в романе". В Викторианскую эпоху сенсационность, а именно использование в сюжете литературных произведений преступлений, мрачных суеверий или тому подобных вещей, осуждалась. Считалось, что писать в угоду публике, слишком уж стараться ее развлечь и поразить, а стало быть, писать сенсационно – дурной вкус. То есть именно тогда, сто с лишним лет назад, литераторы и критики почувствовали разницу между литературой нравоучительной и литературой развлекательной. На самом деле в обоих случаях речь шла об утилитарной функции литературы, то есть о произведениях, чуждых истинного искусства. Стокер публично оправдывает эту самую сенсационность, утверждая, что сенсационность и подлинное искусство весьма легко могут уживаться. Он приводил в пример Эдгара По и своего любимого Уолта Уитмена.
Во время учебы Стокер вступил в университетское философское общество и вскоре стал его председателем. Затем он с отличием окончил университет (позже он вернулся туда, чтобы получить степень магистра), и ему, в сущности, оставался всего один шаг до блестящей карьеры. Но, как и его отец, Брэм Стокер-младший не имел сколько-нибудь серьезных карьерных амбиций, он пошел по стопам отца и десять лет прослужил клерком в офисе вице-короля.
Но на самом деле Стокер всегда хотел писать. Будучи страстным поклонником театра, он начал с регулярных рецензий для газеты "Дублин Ивнинг Мэйл". Там он познакомился с другим большим готическим писателем, одним из основателей этого жанра, Джозефом Ле Фаню, которого позже современники назвали ирландским Эдгаром По. Стокер не стал выдающимся критиком, но зато встретил в театральной среде человека, сыгравшего очень важную роль в его жизни.
В 1876 году, когда Стокеру было двадцать девять лет, его представили известному и талантливому актеру Генри Ирвингу. Конечно, Стокер видел Ирвинга много раз и раньше, на сцене, и восхищался им, он был свидетелем становления этого великого британского артиста. Стокер и Ирвинг стали близкими друзьями, и вскоре Стокер стал управляющим театра Ирвинга, который назывался "Лицеум". Должно быть, Стокер был вполне удовлетворен и счастлив этой работой, потому что занимался ею целых двадцать семь лет, начиная с 1878 года и до самой смерти Ирвинга в октябре 1905 года.
Дружба и сотрудничество с Ирвингом в корне изменили жизнь тихого клерка. Ирвинг ввел Стокера в высшие литературные и художественные круги Лондона.
В 1878 году Стокер женился на Флоренс Бэлкомб, известной своей красотой в духе прерафаэлитов. На ее руку претендовал также и молодой Оскар Уайльд. Однако Флоренс поступила, как показало время, совершенно правильно, выбрав менее блестящего, но гораздо более стабильного и надежного Стокера.
Стокер и Уайльд, несмотря на этот инцидент, сохранили добрые взаимоотношения, и более того, Стокер был принят в литературный кружок Уайльда, в который время от времени наведывались все более или менее выдающиеся представители британской культуры той эпохи.
Брэм Стокер встречался со многими ведущими художественными и общественными деятелями своего времени, он дружил с Артуром Конан Дойлом, лордом Альфредом Теннисоном, Уильямом Батлером Йетсом, Марком Твеном, художником Джеймсом Уистлером, встречался с американскими президентами Уильямом Маккинли и Теодором Рузвельтом.
Единственный сын Брэма Стокера Ноэль родился в 1879 году.
В 1882 году Стокер опубликовал первые плоды своих литературных усилий, это был сборник сказок для детей. Однако викторианские мамаши и гувернантки не оценили его трудов. Слишком уж мрачными, слишком простонародными казались им истории про гномов и ведьм.
Совершенно очевидно, что Стокер был человеком значительной энергии и таланта. Он руководил театром Ирвинга, читал лекции, много путешествовал, ездил с гастролями вместе с театром. Помимо художественных произведений – а он написал кроме "Дракулы" еще несколько романов – им были созданы и весьма интересные научно-популярные работы.
Его первый роман "Перевал Змеи" был опубликован в 1890 году. В том же году он приступил к написанию своего самого знаменитого детища – "Дракулы". Однако опубликовать его он решился только в 1897 году в издательстве Арчибальда Констебля, основательно в течение семи лет проштудировав похожие сюжеты в фольклоре многих стран Европы, особенно Европы Восточной. Его особое внимание привлекла история трансильванского господаря Влада Цепеша, который и считается основным историческим прототипом Дракулы.
Сюжет о вампире, впервые литературно изложенный Стокером, уже более ста лет продолжает волновать воображение читающей публики, порождая все новые и новые варианты и аллюзии. Книга же Стокера никогда не переставала публиковаться. По этому сюжету было снято 120 фильмов, которые породили очень популярную ныне кинематографическую традицию фильмов-ужасов. В этом смысле по влиянию, оказанному на массовую культуру XX–XXI веков, Брэм Стокер, возможно, даже превосходит Артура Конан Дойла.
Роман о Дракуле Стокер посвятил своему близкому другу Холлу Кейну. Однако самой страстной поклонницей этой книги была мать писателя Шарлотта Блэйк-Торнли.
Восстанавливаясь после инсульта, сразившего его после смерти Ирвинга, Стокер написал книгу, которую назвал "Личные воспоминания о Генри Ирвинге" (1906). В промежутке между этими значительными произведениями он опубликовал также роман "Тайна моря" (1902), в котором большое внимание уделил роли женщин в истории человечества и в современном ему обществе.
В последние годы жизни здоровье Стокера резко ухудшилось. Причины его смерти так и не были выяснены доподлинно, что породило массу некрасивых спекуляций. Официальные биографы были сдержанны, поэтому обстоятельства кончины писателя остаются загадкой. Недавно Даниэль Фарсон, которого мы упоминали вначале, опубликовал свидетельство о смерти Стокера, в котором в качестве причины смерти писателя значится медицинская атаксия опорно-двигательного аппарата, которая была известна в те дни как общий паралич мозга. По мнению Фарсона, этот диагноз может означать, что приблизительно на рубеже веков Стокер заразился сифилисом и впоследствии умер от него 20 апреля 1912 года в возрасте шестидесяти четырех лет. В наши дни эта болезнь может показаться скандальной и одиозной, однако в Викторианскую эпоху, когда безопасный секс был еще неведом цивилизации, сифилисом болели во всех слоях общества. От него не могли спастись даже почтенные матроны, ни разу в жизни не остававшиеся наедине с посторонним мужчиной. Им сифилис приносили их неблагонравные мужья, охотно посещавшие дома терпимости, что тоже было в порядке вещей. Впрочем, остается реальной и версия "инсульт". Стокер перенес их несколько в последние годы жизни.
Стокера кремировали, его останки находятся ныне в колумбарии крематория Голдерс Грин в Лондоне.
Роман, который мы представляем вашему вниманию, был написан в 1907 году. В нем писатель отдает дань всеобщему увлечению образованной публики на рубеже XIX и XX веков – оккультизму. Стокер был членом ордена Золотой Зари – самой известной в Европе организации масонского толка, действовавшей как раз во второй половине XIX века и первой трети XX-го. Члены ордена Золотой Зари, в отличие, например, от масонов американских, были чужды политики. Будучи людьми просвещенными в области наук, они искали какую-то точку в области человеческих знаний, где наука могла бы сойтись с магией. Они хотели научиться управлять биологическим течением своей жизни, а еще точнее – искали бессмертия. Египетская мифология, соединенная с опытом средневековых арабских алхимиков, каббалистов и христианских мистиков, казалась этим людям, и в их числе Стокеру, весьма перспективной в этом вопросе. Ядром их учения было представление о том, что аскетичный и просвещенный человек, пройдя определенные магические ритуалы, может покинуть свое физическое тело и вечно путешествовать по миру в виде бесплотного духа. При этом он имеет возможность при соответствующих обстоятельствах вернуться в свое или другое подходящее тело по собственному желанию. "Проклятие мумии, или Камень семи звезд" – роман об этом. Но не только. Еще это потрясающе тонкое романтическое произведение Викторианской эпохи. Стокер удивительным образом в мелких деталях и нюансах передает образ мыслей и чувств джентльмена своего времени, благоговеющего перед избранницей своего сердца. Этот настрой, эта искренность и благородство души рассказчика, которые мастерски передает автор, возможно, являются самым привлекательным достоинством романа.
По настоятельной просьбе издателя Стокер вынужден был изменить финал романа, превратить его в хеппи-энд. В таком виде эта книга и дошла до нас. Но вы, читатель, конечно, почувствуете, что завершиться так, как мы это видим, роман просто не мог, и вы сами закончите его для себя. Эта особенность книги дает читателям возможность участвовать в событиях.
Нашел ли Абрахам Стокер за порогом могилы то, что искал, – возможность путешествовать по миру в виде бесплотного духа, – мы никогда не узнаем. Но мы благодарны этому писателю за то, что он подарил человечеству незабываемые образы, которые оказались близкими многим поколениям читателей.
Проклятие мумии, или Камень Семи Звезд
Глава I
Ночной посыльный
Все казалось таким реальным, что мне почти не верилось, будто это уже случилось раньше. Однако каждое следующее событие происходило не по логике развития – я как бы наперед знал, что произойдет в следующий миг. Так память играет с нами, перемешивая добро и зло, наслаждение и боль, благо и несчастье. Именно благодаря этому жизнь приобретает сладко-горький вкус, а то, что свершилось, становится вечным.
Я вижу, как легкий ялик с поднятыми веслами, замедляя движение, скользит по тихим водам прочь от неистового июльского солнца в прохладную тень, отбрасываемую ветвями старых ив. Я стою в раскачивающейся лодке, она сидит молча, ловкими пальцами отводя надвигающуюся листву и длинные гибкие ветки. Под пологом зелени я вижу воду золотисто-медового цвета и заросший травой берег, играющий всеми оттенками изумруда. И вновь я вижу, как мы сидим в прохладной тени, окруженные мириадами звуков первозданной природы: доносящиеся из-за нашего укрытия и возникающие внутри его, они сливаются в один сплошной умиротворяющий шум, который заставляет забыть, что где-то существует и другой огромный мир, наполненный своими волнениями, тревогами и еще более волнующими радостями. И вновь я вижу, как в этом блаженном уединении юная дева, позабыв все правила чопорного и строгого воспитания, обращаясь ко мне, произносит слова, которые услышишь только в сновидениях. Она рассказывает об одиночестве, наполнившем ее новую жизнь. С грустью она поведала о том, что в их огромном доме все угнетены безмерным богатством ее отца и ее самой, что доверию к ближнему и состраданию там не осталось места и даже лицо ее отца теперь казалось таким же далеким, как и их прошлая деревенская жизнь. И вновь мудрость мужчины и опыт прожитых лет были брошены к ногам молодой женщины. Это как будто произошло по их собственной воле, поскольку осознание своего "Я" не принимало никакого участия в принятии решений, лишь подчиняясь приказу. И вновь быстролетные мгновения начали бесконечно множиться, потому что одной из тайн мира сновидений является возможность слияния и обновления различных реальностей, которые остаются самостоятельными, подобно тому, как игра отдельных музыкантов сливается в прекрасную фугу. Итак, память в моем сне закружилась в безумном танце, все быстрее и быстрее.
Наверное, идеальной безмятежности не бывает. Даже в самом Эдеме среди ветвей древа познания добра и зла кажет свою голову змий. Тишина ночи взорвалась грохотом низвергающейся лавины; шипением внезапного наводнения; гудением клаксона автомобиля, оповещающего спящий американский город о своем продвижении по его улицам; грохотом лопастей парохода, плывущего где-то в море… Что бы это ни было, оно разрушило волшебство моих грез. Зеленый балдахин над нашими головами, сотканный из переплетающихся ветвей и усыпанный алмазами пробивающегося сквозь листву света, задрожал в такт непрекращающимся ударам, а неугомонный звон, казалось, не смолкнет никогда…
Неожиданно ворота сна широко распахнулись, и мои уши уловили причину раздражающих звуков. Пробуждение оказалось прозаично – где-то на улице кто-то стучал в дверь и звонил в дверной звонок.
За время своей жизни в квартире на Джермин-стрит я уже успел привыкнуть к доносящимся с улицы звукам. Ни бодрствуя, ни во сне я не обращал внимания на жизнь своих соседей, какой бы шумной она ни была. Но этот звук был слишком продолжительным, слишком настойчивым и повелительным, чтобы на него можно было не обратить внимания. За этим бесконечным звуком скрывались осмысленные действия, требующие быстроты решений, а за осмысленными действиями – какая-либо срочная нужда или тяжелые душевные переживания. Я не был эгоистом, и при мысли о чьей-то нужде я недолго думая поднялся с кровати. Инстинктивно я взглянул на часы: было всего три часа утра. Через зеленую штору, закрывавшую окно, просвечивал неровный серый круг. Стало очевидным, что звонят и стучат в дверь именно нашего дома, также стало очевидным, что в доме не было никого бодрствующего, кто мог бы открыть дверь. Накинув халат и сунув ноги в тапочки, я спустился к двери в прихожей. Когда я открыл ее, то увидел приличного вида грума, который одной рукой настойчиво нажимал на кнопку электрического звонка, а другой непрерывно стучал дверным молотком. В ту же секунду, как он увидел меня, шум прекратился. Одна его рука потянулась к козырьку шляпы, а другой он вынул из кармана письмо. Перед входом стоял изящный экипаж, лошади, впряженные в него, тяжело дышали, будто только что неслись изо всех сил. Рядом стоял привлеченный шумом полисмен, на поясе которого висел все еще зажженный ночной фонарь.
– Прошу прощения за беспокойство, сэр, но я получил четкие указания. Мне велено не терять ни секунды и стучать в дверь и звонить, пока кто-нибудь не откроет. Скажите, сэр, здесь ли проживает мистер Малькольм Росс?
– Мистер Малькольм Росс – это я.
– В таком случае это письмо вам, сэр, и экипаж тоже для вас.