Роман современного российского писателя И. И. Фирсова повествует о знаменитом русском флотоводце Михаиле Петровиче Лазареве, его трех кругосветных путешествиях, принесших России важные открытия, его боевых подвигах.
Содержание:
Михаил Петрович Лазарев - 1788–1851 1
Иван Фирсов - И Антарктида, и Наварин 1
Владимир на Клязьме 1
Гардемарины 2
Гроза двенадцатого года 20
Корвет "Суворов" 23
Терра Инкогнита 37
Вокруг света на "Крейсере" 51
Георгиевский флаг Наварина 60
Десант на Босфор 76
Битва за Кавказ 84
Испытание властью 92
Словарь морских терминов 102
Справка об авторе 103
Хронологическая таблица 103
Примечания 103
Иван Фирсов
Лазарев. И Антарктида, и Наварин
Михаил Петрович Лазарев
1788–1851
Большая Советская энциклопедия,
М.: Советская энциклопедия, 1973, том 14.
Лазарев Михаил Петрович [3(14).11.1788 г., г. Владимир, - 11(23).4.1851 г., Вена, похоронен в Севастополе], русский флотоводец и мореплаватель, адмирал (1843 г.). Родился в дворянской семье.
В 1800 г. поступил в Морской кадетский корпус, в 1803 г. командирован на английский флот, где в течение 5 лет находился в непрерывном плавании. В 1808–1813 гг. служил на Балтийском флоте, участвовал в русско-шведской войне 1808–1809 гг. и Отечественной войне 1812 г.
В 1813–1816 гг. на судне "Суворов" совершил свое первое кругосветное плавание из Кронштадта к берегам Аляски и обратно, открыл атолл Суворова. Как командир судна "Мирный" и помощник начальника кругосветной экспедиции Ф. Ф. Беллингсгаузена в 1819–1821 гг. участвовал в открытии Антарктиды и многочисленных островов.
В 1822 г., командуя фрегатом "Крейсер", осуществил свое третье кругосветное плавание (1822–1825 гг.), в котором были проведены широкие научные исследования по метеорологии, этнографии и др.
С 1826 г. командовал линейным кораблем "Азов", на котором, будучи одновременно начальником штаба эскадры, совершил поход в Средиземное море в составе эскадры адмирала Л. П. Гейдена и участвовал в Наваринском сражении 1827 г. За отличие в сражении был произведен в контр-адмиралы, а "Азов" впервые в истории русского флота был награжден Георгиевским флагом. В 1828–1829 гг. руководил блокадой Дарданелл; в 1830 г. вернулся в Кронштадт и командовал отрядом кораблей Балтийского флота. В 1832 г. начальник штаба Черноморского флота.
В феврале - июне 1833 г., командуя эскадрой, возглавил Экспедицию русского флота в Босфор 1833 г., в результате которой был заключен Ункяр-Искелесийский договор 1833 г.
С 1833 г. главный командир Черноморского флота и портов Черного моря, а также военный губернатор Севастополя и Николаева. Талантливый военный организатор, Лазарев был сторонником создания сильного парового флота, но технико-экономическая отсталость России не позволила выполнить эту задачу. Лазарев воспитал плеяду талантливых флотоводцев и командиров (П. С. Нахимов, В. А. Корнилов, В. И. Истомин, Г. И. Бутаков и др.). Именем Лазарева названы атолл в группе островов Россиян в Тихом океане, мысы в Амурском лимане и в северной части острова Унимак, остров в Аральском море, бухта и порт в Японском море и др.
Лит.: М. П. Лазарев. Документы, т. 1–3. М., 1952–1961.
Никульченков К. И., Адмирал Лазарев. М., 1956;
Соколов А. В. и Кушнарев Е. Г., Три кругосветных плавания М. П. Лазарева. М., 1951;
Русские мореплаватели. М., 1953.
Иван Фирсов
И Антарктида, и Наварин
…Можно указать на черноморских моряков… Они воспитаны в школе Лазарева, человека образованного, честного, не стеснявшего их пустыми формами, способствовавшего всячески их образованию. Они жили под его влиянием… где была гораздо менее стеснена свобода мысли.
А. Герцен
Владимир на Клязьме
Весной 1790 года в селе Нагорье близ Переславль-Залесского хоронили адмирала Спиридова. Снег сошел еще на Благовещение , апрельское солнце по-летнему припекало, проклюнувшиеся листочки нежно зеленели на ветках церковной рощи. Озорно щебетали чибисы.
Сама роща, пространство вокруг церкви Преображения и за оградой ее были заполнены прихожанами окрестных деревень. Из распахнутых дверей лились чистые звуки немногоголосого стройного хора: "Со святыми упокой…" Народу собралось немало, потому что покойного барина в округе знали как добропорядочного, честного и знатного человека.
- Слышь-ка, Устин, - спросил, толкнув в бок соседа, рыжий бородач в длинном армяке, - чего барина-то сюда, на погребенье? Али не схотел в Белокаменной-то?
- Стало быть, батюшка сказывал, воля покойного такова была.
Сосед перекрестился.
- Вестимо, нешто можно с родимой сторонкой врозь-то? Благо и храм сей на свои кровные деньги построил.
Отпевание героя Чесмы, адмирала и кавалера многих орденов Григория Спиридова подошло к концу. Из церкви неспешно вышли трое. Впереди двое в мундирах адмирала и действительного статского советника, за ними третий в черном фраке. Они подошли к группе чинно стоявших местных помещиков. Скорбное событие впервые привело в эти края Петра Гавриловича Лазарева, три года тому назад назначенного владимирским губернатором. Вице-адмирал в отставке Степан Петрович Хметевский, сослуживец Спиридова, участник Чесменского сражения, жил неподалеку в своем имении близ Переславля-Залесского. Третьим был младший сын знаменитого адмирала, историк Матвей Спиридов.
После похорон, на поминках в усадьбе Спиридова, Хметевский делился воспоминаниями о покойном адмирале.
- Григорий Андреевич, светлой памяти, - Хметевский перекрестился, - еще создателя нашего, Великого Петра, заветы слыхивал и чтил, - адмирал слегка откинулся в кресле, - однако не токмо храбрейшим и умнейшим адмиралом был, но и мореходцем знатным… Памятую вояж адмирала Чичагова Василия по Северному океану, напутствовал его Григорий Андреевич вкупе с Ломоносовым.
Хметевский помолчал, вспомнил былое, повернулся к Лазареву:
- В тех морях северных, ваше превосходительство, довелось слуге вашему покорному море и берега от Груманта до Нордкапа на карту положить. Суровы там места…
Лазарев оживился:
- А позвольте спросить, ваше превосходительство, каковы успехи вояжа Чичагова?
Хметевский развел руками:
- Непреоборимы силы природы для сил человеческих. Трижды покушался адмирал Чичагов, и всякий раз льды путь преграждали на восток и север.
Хметевский увлекся:
- Наиглавный подвиг Григория Андреевича без спору Чесма. В те времена еще Державин о нем сказал: "Тогда Спиридов был Нептун".
- Гаврила Романович мастак на хвалебные вирши, - улыбнулся Лазарев, - но делает сие без лести, по заслугам.
- Вы с ним знакомы, ваше превосходительство? - поинтересовался Матвей Спиридов.
Лазарев не переставал улыбаться:
- Земляки мы с ним, не один годик за одной партой провели в Казанской гимназии…
Хметевский с пристрастием продолжал рассказывать о нелегкой морской службе, которой шестьдесят лет отдал Григорий Спиридов.
На другой день к вечеру Хметевский и Лазарев подъезжали к Переславлю-Залесскому. Не доезжая города, остановились на высоком берегу Плещеева озера. На черных, выгоревших дотла улицах кое-где белели свежесрубленные избы. Три года назад жестокий пожар испепелил город.
- В местах сих, ваше превосходительство, - Хметевский кивнул на озеро, - император Петр Великий морскую мощь Руси закладывал, оттого колыбелью флота нашего величают сие озеро.
Адмирал вздохнул.
- Одна печаль - в огне сожглись фрегаты и суда флотилии, кои здесь хранились. Однако, - он воспрянул, - сбереглась "Фортуна", собственноручной выделки императора ладья…
- Где же она? - заинтересовался Лазарев.
- Ладья в сарае у Трубежа. - Хметевский помолчал. - Реликвию сию сберечь для потомства надобно.
Возвращаясь во Владимир, Петр Гаврилович решил непременно заняться устройством уцелевшего судна. Но множество неотложных дел отвлекло его, а затем пришла зима. Прибавилось забот дома.
Семья наместника пополнилась. К двум сыновьям - Андрею и Михаилу, прибавился третий мальчик, Алексей. Спустя год к ним присоединилась сестричка Верочка.
Вскоре после рождения дочери супруга Анна Андреевна занедужила, потом слегла надолго, да так и не встала. Скончалась она в один год с императрицей.
Чтобы хоть на время забыться после смерти жены, Петр Гаврилович поехал по делам в Переславль, захватив с собой старших сыновей, Андрея и Михаила. Подумал - пусть полюбуются Плещеевым озером. Когда придется им снова здесь быть.
Переславский голова еще помнил рассказы стариков о том, как Петр I, влюбленный в морское дело, ревниво оберегал корабли колыбели русского флота… Голова показал губернатору указ Петра, хранимый в делах городской управы как реликвия.
Петр Гаврилович подозвал детей и громко зачитал:
- "Воеводам переславским. Надлежит вам беречь остатки кораблей, яхт, галер".
"Корабли, галеры… - пронеслось в голове у Миши, - это, видимо, диковинные сооружения, не те, что по Клязьме плывут…"
- "А буде опустите, - продолжал отец, - то взыскано будет на вас и на потомках ваших, яко пренебрегши сей указ. - Лазарев глянул выразительно на детей и закончил: - Петр, в Переславле, в седьмой день февраля тысяча семьсот двадцать второго года".
Голова виновато развел руками:
- Не уберегли, ваше превосходительство. Пожарище семь годов тому все городище спалил…
- Однако я слыхал, сбереглась одна ладья?
- Точно так-с, извольте, здесь неподалеку, на Трубеже…
Вызванный городским головой старый матрос-инвалид, хранитель остатков Переславской флотилии Петра Великого, участник Чесменского сражения, обрадовался редким гостям. Сначала рассказал все были-небылицы о пребывании царя-батюшки на Плещеевом озере, о постройке здесь флотилии, о первых "потешных сражениях". Старый матрос повел их вдоль Трубежа. В большом сарае было прохладно и пахло плесенью. На каменных плитах стояла лодка саженей шесть длиной. Время не сильно изменило ботик, лишь потемнели обшивка и другие части довольно добротно сработанного судна. Матрос ласково погладил жилистой рукою планширь.
- Сей ботик собственной рукой их, государя анператора, сработан. Стало быть, один ботик-то был изначалу "Николай Святой", а оный ему в придачу соорудили, для кумпании. А нарек-то его государь-батюшка "Фортуной".
После этого все прошли в дальний конец сарая, где были сложены мачты, весла, снасти, такелаж и огромные кованые якоря - все, что удалось спасти от огня. Когда вышли из сарая, Лазарев подарил матросу серебряный рубль.
- А что, братец, не слыхивал, какова флотилия здесь была, велика ли?
- Осемьдесят фрегатов и судов разных с лишком.
Петр Гаврилович кивнул, взял за руки мальчиков, подошел с ними к берегу озера. Теплый шальной ветер из Залесья рябил поверхность тянувшегося далеко к горизонту Плещеева озера, шелестели потревоженные березы, тянуло свежестью.
- Совсем как на Волге. - Лазарев-старший вспомнил вдруг далекое детство, поглядел на ребят. - Может статься, и вам испытать судьбу на море выпадет…
Вскоре наместника вызвали по делам в Петербург. Державин сразу заметил перемену в состоянии своего старинного товарища.
- Друг мой, сам знаешь мою печаль недавнюю, с подружкою верной Катеринушкой навек распростился.
- Однако куда денешься, - вздохнул поэт, - потому позволь совет дать:
Не предавай себя печали,
Не сокращай стенаньми век:
Блаженны небеса создали
Тебя к блаженству, человек!
Умей сей жизнью наслаждаться,
Умей ты всем довольным быть;
Сколь много ни грустить, ни рваться,
Твоих судеб не пременить…
Гаврила Романович наполнил бокалы вином, помянули своих покойных жен. У Лазарева немного отлегло на душе.
- Ведаешь, Гаврила Романович, когда в отъезде по губерниям, как-то забываюсь. А вернусь во Владимир, места себе не нахожу. Ежели бы не детки милые, совсем худо было.
Державин сочувственно согласился и вдруг предложил:
- Давай-ка, братец, пока я вхож в апартаменты Сената и якшаюсь с сановниками, похлопочу за тебя.
- Коим образом? - недоумевал Лазарев.
- А тем образом, дабы тебя от грустных воспоминаний отдалить, перевести на службу в Петербург.
Лазарев задумался. Ему пришлась по сердцу служба во Владимире. За десятилетие сроднился он с этой древней землей, его обитателями, вложил по мере своих способностей и совести в устройство города и края свою, пусть скромную лепту. Здесь родились его дети, но содержать их и воспитывать с каждым годом становилось сложнее.
- Пожалуй, возражать мне будет лицемерно, - в раздумье проговорил Лазарев. - Однако тебе-то хлопотно сие.
- Попыток - не убыток. - Державин разлил вино из графинчика. - Нынче есть у меня поддержка добрая Александра Васильевича Храповицкого, старинного приятеля. Пожалуй, надежа на него более верная будет…
Державин сдержал свое слово, успел-таки до перемены на троне российском поспособствовать назначению друга сенатором…
…Высокие двери притвора Успенского собора настежь распахнулись. Стоявшие у входа прихожане чинно посторонились. Из храма, чуть склонив голову, вышел губернатор, держа за руки двух сыновей.
Только что прогремела майская гроза, короткий ливень обильно смочил распустившиеся кущи зеленых палисадников, укрывших сплошь высокий откос и Муромский спуск.
Тучи уже пронеслись, и лазоревое небо, подернутое вспененными облаками, радовало душу. Лазарев с мальчиками подошел к откосу.
Справа, за Муромским спуском, весь склон до Козлова вала был облеплен белыми хлопьями цветущих вишен.
Тут и там по кручам, оврагам, ложбинам и промоинам весело журчали ручейки, напоминая о прошедшем ливне. Ниже они сливались в потоки, сбегавшие в Клязьму. Половодье еще не прошло. Всюду в пойме блестели разливы, вплотную подступавшие к опушке заречного леса. Насколько хватало глаз, справа и слева густые сосновые рощи постепенно соединялись в сплошную синеву уходящего за горизонт безбрежного лесного массива.
- Андрейка! Погляди-ка, - Миша бросил руку отца, - опять "гусятина" плывет!
Справа по излучине Клязьмы, из-за прибрежной рощицы, показался распущенный парус небольшого торгового судна.
- Эка невидаль, Мишутка, - заважничал старший брат, - мы вчера с тобой целых три видели.
- Из каких же мест и куда сие судно направляется? - хитро прищурился отец, а сам задумался о чем-то своем.
Вчера он с тещей, престарелой вдовой Пелагеей Федоровной Чагиной, побывал на кладбище. Поклонился праху незабвенной жены.
Накануне закончил передачу дел своему преемнику. Надобно поспешить в столицу. Новый государь, по слухам, круто спрашивает за промедление.
- Вестимо, в Гороховец, а дальше в Нижний Новгород, - перебивая мысли отца, бойко проговорил Андрей и озорно поглядел на замешкавшегося брата.
Петр Гаврилович раньше рассказывал, куда везут товары владимирские купцы. Но Миша не оплошал и с ехидцей спросил:
- А после в какую сторону?
Андрей наморщил лоб, насупился, поглядывая на отца. Тот ухмыльнулся, довольный любознательностью ребят.
- Смотря кому товар купеческий предназначен, - пояснил он. - В страны южные, значит, вниз по Волге-матушке в море Каспийское. Европейским странам - в море Белое или Балтийское, опять же Волгою-рекой.
- Что значит "европейским странам"? - не унимался Миша.
- Досужий ты, но это к добру, - ухмыльнулся отец. - Видишь, солнышко клониться к земле начало? Потом западет книзу, вовсе из глаз скроется. Там и пребывают страны европейские. Нынче осенью пойдешь в гимназию, там сии премудрости тебе раскроются.
Петр Гаврилович взял ребят за руки:
- В столице море Балтийское рядом плещет волнами, а нынче поклонимся в последний раз земле Владимирской.
Гардемарины
После кончины Петра Великого российским престолом, с короткими перерывами, почти на семьдесят лет завладели женщины. Екатерина II была последней правительницей. Ее предшественница, Елизавета, одной из первых заметила пристрастие малолетнего цесаревича Павла к морским "утехам" с корабликами. А мать, Екатерина II, заняв престол, пожаловала восьмилетнего сына "генерал-адмиралом", а потом назначила президентом Адмиралтейств-коллегии.
- Мы ревностно печемся о цветущем состоянии флота, - поясняла она наставнику сына вице-президенту Адмиралтейств-коллегии графу Ивану Чернышеву, - знаем о пользе его государственной и желаем подражать во всем блаженной и бессмертной памяти деда, императора Петра Великого.
Чернышев не понаслышке знал, что "флот создается морем и на море, а не указами и канцеляриями", и внушал это цесаревичу постоянно. Однако мать не подпускала его к кораблям, иногда лишь брала с собой при редких визитах в Кронштадт и Ревель.
Просился Павел в Архипелагскую экспедицию с адмиралом Спиридовым. Екатерина грубо одернула взрослого сына прилюдно, на заседании Адмиралтейств-коллегии:
- Известна нам непригодность ваша к долгому плаванию в море.
Подружился Павел с адмиралом Иваном Голенищевым-Кутузовым, директором Морского кадетского корпуса.
- Его высочество принимает живое участие во всем, касающемся Морского корпуса, - докладывал он Чернышеву, - навещает корпус без моего ведома, добирается из Гатчины в Кронштадт и в слякоть, и в метель.
Граф радовался за своего воспитанника.
- Сие похвально весьма, к пользе государственной послужит в свое время.
Голенищев между тем продолжал: