В сборник вошли лучшие повести и рассказы современного талантливого прозаика КНР - Фэн Цзицая, часть которых уже издавалась в СССР.
Реалистическая манера изложения, психологизм, стремление глубоко проникнуть в личные и социальные мотивы поведения своих героев и постоянно растущее глубоко индивидуальное писательское мастерство завоевывают Фэн Цзицаю популярность не только в Китае, но и за рубежом.
Содержание:
ОБРАЩЕНИЕ К СОВЕТСКОМУ ЧИТАТЕЛЮ 1
ТРИ ТЕМЫ В ТВОРЧЕСТВЕ ФЭН ЦЗИЦАЯ 1
НА ТРОПИНКЕ, УСЫПАННОЙ ЦВЕТАМИ… 4
КРИК 25
СПАСИБО ЖИЗНИ 44
ВОЛШЕБНЫЙ КНУТ 57
ДИЛЕММА 79
РАННЕЙ ВЕСНОЙ 85
ИТАЛЬЯНСКАЯ СКРИПКА 90
НОРМАЛЬНАЯ ТЕМПЕРАТУРА 93
ВЫСОКАЯ ЖЕНЩИНА И ЕЕ МУЖ-КОРОТЫШКА 96
ВЕНГЕРСКИЙ ВЕЛОСИПЕД 99
ОКНО НА УЛИЦУ 104
СТАРИК И СТАРУХА 107
Примечания 109
Повести и рассказы
ОБРАЩЕНИЕ К СОВЕТСКОМУ ЧИТАТЕЛЮ
Когда я узнал о том, что сборник моих рассказов и повестей выходит в Советском Союзе, я обрадовался чрезвычайно. И в памяти всплыли события двадцатилетней давности.
24 августа 1966 года мой дом был буквально разгромлен хунвэйбинами. Среди разбросанных в беспорядке сломанных и разбитых вещей я случайно обнаружил оставшуюся невредимой книгу - "Петербургские повести" Гоголя в яркой, красочной обложке. Боясь, как бы хунвэйбины не заметили ее и не сожгли, я припрятал книгу. В тот же день, когда пошел сильный дождь и караульные хунвэйбины, которые стерегли мой дом, отлучились, я, не теряя времени, сунул книгу в металлическую коробку, выскочил из дома и отнес ее к знакомой девушке. На следующий день соседи донесли на меня. Явились хунвэйбины и стали допытываться, что я вынес из дома - золото, серебро или другие драгоценности? Мне было приказано немедленно принести все назад. Я принес, но хунвэйбины не поверили, что я, пренебрегая опасностью, прятал обычную книгу. Они просто не могли этого понять. Их главарь - круглолицый старшеклассник в очках - взял книгу и принялся листать ее, глядя, впрочем, не на страницы, а на меня. Так он глядел долго, потом швырнул книгу мне в грудь и сказал:
- Запомни, выносить вещи из дома мы тебе запрещаем!
И они ушли.
Наверное, хунвэйбинам показалось странным, что этот поступок сошел мне с рук. Я тоже удивился - почему?
Только много времени спустя до меня наконец дошло: их главарь понял меня! В то смутное время это был редчайший случай.
Понять - это очень важно в жизни. И в древние времена, и теперь разве не возникают трагедии из-за непонимания? А все прекрасные чувства разве не становятся еще полнее, надежнее, долговечнее, когда есть взаимопонимание? Большие трагедии - между двумя народами, малые - между двумя существами.
Величие литературы в том, что ее призвание - способствовать взаимопониманию, сближать людей. Я надеюсь, что данная книга, выполняя эту священную миссию, попадет в руки уважаемых и горячо любимых мною советских читателей.
И еще я хочу поблагодарить составителя, переводчиков, а также редакторов и издателей. Подготовленный ими сборник включает мои произведения разных лет. Я рад этому и не могу не выразить свою признательность тем, кто оценил мое творчество. Благодаря им мои книги ушли так далеко, а мои герои приобрели гораздо больше друзей, чем есть у самого автора. Не об этом ли мечтает каждый писатель? И я не могу удержаться, чтобы еще раз не написать слово "спасибо".
Фэн Цзицай
Китай, г. Тяньцзинь
Февраль 1986 года
ТРИ ТЕМЫ В ТВОРЧЕСТВЕ ФЭН ЦЗИЦАЯ
Фэн Цзицай, один из наиболее талантливых и популярных современных прозаиков, стал известен советскому читателю по опубликованному в 1985 году русскому переводу повести под названием "Крик". Она была напечатана дважды и сразу же нашла дорогу к сердцам читателей. С выходом в свет настоящего издания наш читатель сможет ознакомиться уже с отдельным сборником произведений Фэн Цзицая.
Фэн Цзицаю всего сорок с небольшим, он родился в 1942 году в Тяньцзине, где живет и по сей день. Тяньцзинь не похож на Пекин и большинство других китайских городов. Он третий по численности населения город Китая (после Шанхая и Пекина), город промышленный, портовый, застроенный большей частью каменными домами европейского типа.
Детство писателя прошло в интеллигентной семье, еще школьником он познакомился не только с родной китайской литературой, но и с произведениями русской классики и советских писателей, которые были чрезвычайно популярны в Китае в 50-х - начале 60-х годов. Фэн Цзицай учился рисованию, увлекался спортом. Высокий рост, по-видимому, послужил причиной того, что он стал профессиональным баскетболистом. По условиям того времени он не мог уйти из команды, пока случайно не сломал руку. Тянуло же его больше к другому: к живописи, к художественному творчеству. Будущему писателю было двадцать четыре года, когда началась "культурная революция", оставившая столь глубокий след в душе Фэн Цзицая.
В 1981 году в журнале "Вэньибао" писатель рассказал о начале своего творческого пути. Он начал сочинять, именно сочинять, а не писать, в то время когда всякое творчество в Китае жестоко преследовалось. В те годы хунвэйбины своими преследованиями многих доводили до полного отчаяния, а нередко и до самоубийства. Каждое утро, писал Фэн Цзицай, он проходил по дороге на работу мимо Храма висящего панциря на берегу реки Хайхэ. Летом там нередко тонули неосторожные купальщики, а во время "трагического десятилетия" ежедневно топились доведенные до отчаяния люди. Фэн Цзицай видел тела этих несчастных, которых вытаскивали из воды длинными баграми и клали в ряд на берегу на циновку, и пытался представить себе, что пережил тот или иной погибший, что привело его или ее к самоубийству.
Фэн Цзицай пытался мысленно воссоздать картину трагической жизни погибших. Он лично не знал никого из них, так что это были истории, представлявшие собой целиком плод воображения будущего писателя. Со временем он стал рассказывать эти выдуманные истории своим близким и друзьям, но, так как это было опасно, Фэн Цзицай переносил действие в другие страны и в другую эпоху, давая героям иностранные имена. "В ту пору, когда никакого творчества вообще не было, для многих моих близких друзей эти истории были радостным событием", - вспоминал писатель, который, конечно, не думал тогда, что эти устные рассказы лягут в основу его будущих произведений.
Однажды к Фэн Цзицаю пришел его друг, поведал длинную и грустную жизненную историю и спросил: "Скажи, будут ли потом люди знать об этой нашей жизни? Если и дальше так пойдет, то через несколько десятков лет все мы умрем, и им ничего не останется, как верить глупой фантазии будущих писателей. Попробуй напиши сам. Это, конечно, опасно, но как ценно для будущих поколений". Фэн Цзицай задумался над словами друга, и с тех пор у него зародилась мысль о литературном творчестве и о том, чтобы запечатлеть трагическую действительность тех дней для будущих поколений.
Именно тогда, еще в 1971 году, Фэн Цзицай начал сочинять повесть о своем современнике, попавшем под жернова "культурной революции". Эту повесть - "Крик" - Фэн Цзицай писал тайком на тонкой рисовой бумаге, потом скатывал листочки в трубочку и прятал в раму своего велосипеда. Велосипед днем стоял во дворе, а там хунвэйбины каждодневно искали "нити враждебного заговора", и однажды, боясь, что кто-нибудь догадается снять седло велосипеда и заглянуть внутрь трубок, Фэн вынул все рукописи и сжег их. Но не писать Фэн Цзицай уже не мог. Он писал и прятал листы то в груде кирпича во дворе, то где-нибудь в щелях ветхого соседнего домика, или аккуратно склеивал углы страниц и прилеплял их к стене, наклеив поверх какие-нибудь пропагандистские картинки, или закапывал рукописи рассказов в землю, а то прочитывал написанное по нескольку раз, а потом рвал в мелкие клочья, бросая их в уборную или сжигая в печке. При этом ему казалось, что языки пламени охватывают его сердце. Так писал Фэн Цзицай в журнале "Вэньибао" в 1981 году.
Трагические события "культурной революции" произвели на Фэн Цзицая, как и на многих его сверстников, ставших впоследствии тоже писателями, такое сильное впечатление, что после завершения "трагического десятилетия" он задался целью написать целый цикл из 20-30 повестей и рассказов об этом уже ушедшем в прошлое времени.
Фэн Цзицай думал назвать его "Необычайная эпоха". В статье 1980 г. "О замысле "Необычайной эпохи"" он писал:
"Время, которое я хочу описать, - это главным образом 1966-1976 годы. ‹…› Название "культурная революция" для этого периода небывалого в мире хаоса совершенно не подходит. Оно не передает характера "революции", которая не имела никакого отношения к преобразованию культуры… Правда, одной из ее задач было вымести прочь всю современную китайскую культуру. Это десятилетие в соответствии со своими собственными переживаниями каждый называет по-своему. Будущие историки, возможно, дадут ему более подходящее наименование, но я сам называю его "необычайная эпоха". Закройте глаза и вспомните. В то время все было необычайным: необычайное бешенство, необычайная безжалостность, необычайная многозначительность, необычайная жестокость, необычайное невежество, необычайный хаос… Она была необычайной - эта эпоха. Ее необычайность была в том, что в мирное время вдруг проявилась небывалая жестокость, в условиях строгого диктата смог возникнуть небывалый хаос. Древняя страна с пятитысячелетней цивилизацией вдруг опустилась до такой темноты и невежества, которые даже трудно представить. Древние формы поклонения божеству были перенесены из разрушенных храмов и соборов в канцелярии и цеха, в заводоуправления и вагоны поездов и даже в простые дома. Материалисты вдруг превратились в фанатиков, почти идолопоклонников. ‹…› И я часто думаю, смогут ли люди будущего понять нас?"
В 1982 году в обращении к русскому читателю повести "Крик" Фэн Цзицай писал:
"Мне хотелось правдиво запечатлеть действительность определенного исторического периода, чтобы о ней не забыли. Если забыть о зле, оно может вновь появиться, в другом обличье".
Эта забота о будущем и ответственность перед историей движут пером писателя начиная с конца 70-х годов, когда он, попробовав свои силы в историческом жанре, перешел к открытому, смелому и честному описанию недавней действительности.
Еще не совсем утихли волны "культурной революции", еще не был публично осужден в Китае культ личности Мао Цзэдуна, а Фэн Цзицай уже заканчивал свою повесть с необычным названием "На тропинке, усыпанной цветами…". Она явилась первым крупным произведением современной китайской литературы, в котором была раскрыта и осуждена психология тех девчонок и мальчишек, руками которых чинилась расправа над истинными коммунистами, над людьми, преданными революции, подлинными патриотами и интернационалистами.
Мы читали в газетах сообщения о зверствах разбушевавшихся хунвэйбинов и новоявленных "мятежников" - цзаофаней, но что чувствовали они сами, какова была их психология, задумывались ли они над происходящим? Этого газеты, естественно, поведать не могли. И как раз об этом читатель может узнать из повести Фэн Цзицая, показывающей, как девочка-старшеклассница Бай Хуэй, дочь директора завода, оказывается в числе тех, кто избивает прикладами деревянных винтовок незнакомую учительницу английского языка, которая впоследствии умирает от побоев. В дальнейшем оказывается, что сын учительницы спасает тонущую Бай Хуэй, у молодых людей возникает взаимное чувство, но Бай Хуэй видит фотографию его погибшей матери, и ее начинают мучить угрызения совести. Только-только начавшийся юношеский роман обрывается. Бай Хуэй уезжает в далекие степи и работает там медсестрой.
История Бай Хуэй рождена воображением писателя, но сложилась на прочной основе виденного и пережитого им самим в эти нелегкие годы. Через три месяца после начала "культурной революции" к нему самому явились хунвэйбины и учинили разгром в его доме. А через год, в день свадьбы писателя, его домик был фактически разрушен разбушевавшимися юнцами.
Почти одновременно с повестью "На тропинке, усыпанной цветами…" Фэн Цзицай вновь начал работать над упоминавшейся повестью "Крик". Ее герой, историк У Чжунъи, о судьбах своей страны почти за десять лет до "культурной революции" в кругу друзей своего старшего брата со всей юношеской горячностью высказал опасения, что в Китае может развиться культ личности. В дальнейшем его собеседники были зачислены в правые и сосланы на северную границу "валить лес и тесать камни". Прошло более десяти лет, но вдруг… С этого "вдруг" и начинается повесть Фэн Цзицая. У Чжунъи получает письмо от брата, который пишет, что началась очередная кампания проработок и он предполагает, что имя У Чжунъи и его взгляды десятилетней давности могут стать известны тем, кто верховодит сейчас. Страх движет теперь всеми поступками героя. Тихий, неприметный сотрудник оказывается в самом центре событий, разыгравшихся в институте. Одного выражения его лица, его пугливых глаз, его позы человека, ждущего, что на него вот-вот обрушатся все кары земные, оказывается достаточно, чтобы опытный руководитель всех институтских чисток "железный Цзя Дачжэнь" начал подозревать его в темных контрреволюционных замыслах.
Цзя Дачжэнь - фигура очень реальная и в то же время символическая, его фамилия и имя выбраны писателем явно не случайно. Они означают "фальшивая великая правда" В тот период все называлось "великим", "великой" именовали и "культурную революцию", и имя такое было вполне в духе времени. Писатель показывает, как измывается "железный Цзя" над своей жертвой, как угрозами и шантажом заставляет он тихоню У Чжунъи выложить перед ним все, что произошло десять лет назад и о чем Цзя Дачжэнь и понятия не имел.
История У Чжунъи целиком плод художественного воображения писателя, но повесть написана столь достоверно, что даже китайские читатели, сами пережившие трагедию, тотчас же поверили в эту художественную реальность, в правду характеров и образов. Поверили потому, что Фэн Цзицай удивительно точно воспроизвел всю гнусную атмосферу того "необычайного времени", когда каждый дрожал за себя, когда донос был обычным делом, а честные люди сидели если не в тюрьме, то в "камере" при своем же учреждении, как герой этой повести У Чжунъи, которому была уготована такая участь после признания в давних грехах.
Повесть "Крик" вызвала живой отклик в сердцах китайских читателей, изголодавшихся по правдивому писательскому слову. В адрес писателя пошел поток писем, писали просто "Тяньцзинь. Фэн Цзицаю". Почта безошибочно доставляла письма. Их было так много, что писатель не мог отвечать всем. Больше всего писали молодые люди - студенты, школьники старших классов, солдаты Народно-освободительной армии. Все хотели понять, как получилось, что Китай был ввергнут в десятилетнюю всеобщую смуту. "Крик" был первой подлинной удачей писателя, это правдивое произведение в 1981 году было удостоено премии за лучшую повесть 1979-1980 годов.
После "Крика" Фэн Цзицай создал еще немало произведений о "культурной революции". Сам художник, тонко чувствующий живопись и людей искусства, он написал повесть "Картина "Противостоящие холоду"". Это была история известного старого художника, которого в отличие от У Чжунъи не сломили ни бесконечные проработочные кампании, ни то, что его, сняв с поста декана факультета, сделали уборщиком туалетов, потому, что его поддерживала вера в искусство. По вечерам он тайком от всех писал картину "Противостоящие холоду" - символическое изображение в стиле китайской национальной живописи "гохуа" стойкости человека, который прям и непоколебим, как сосна, не теряющая своих иголок даже в зимние холода.
Своеобразный тип художника выведен им в небольшом, получившем широкую известность рассказе "Резная трубка". Герой рассказа - художник Тан, которому запрещено рисовать и который весь свой талант вкладывает в вырезание трубок. Временами он приходит в оранжерею к старому садовнику, тонко чувствующему красоту природы и красоту, созданную руками человека. Между ними возникает чувство взаимной симпатии. Садовник дарит художнику прекрасные хризантемы, а тот в ответ трубку, но выбирает какую попроще, из тех, что он сделал, когда только-только осваивал это искусство. Художник Тан не понял того, что понял еще за две тысячи лет до него блестящий игрок на цитре сановник Юй Боя, обнаруживший истинного знатока и ценителя музыки в простом дровосеке Чжун Цзыци и разбивший свою цитру после того, как стало известно, что дровосека уже нет в живых. Человек нашего времени художник Тан понял, каким подлинным ценителем прекрасного был простой неграмотный садовник-цветовод, только тогда, когда старик уже умер, а сын его, выполняя волю отца, принес в дом художника огромный вазон с прекрасной хризантемой, названной "Хвост феникса". Запоздалым раскаянием художника, пожалевшего для старика одну из своих действительно лучших трубок, и кончается этот рассказ Фэн Цзицая.
В 1985 году в первом номере основанного Союзом писателей журнала "Чжунго цзоцзя" ("Китайский писатель") появляется повесть Фэн Цзицая "Спасибо жизни". В ней автор вновь обращается к судьбе художника в период "трагического десятилетия". Отвечая на вопрос о том, как была создана эта повесть, Фэн Цзицай пишет:
"Если в повести "Крик" я пытался показать, как мы прожили это десятилетие, то в повести "Спасибо жизни" я хотел показать, что помогло нам пережить эти десять лет. Первая повесть - это правдивая запись душевных переживаний, вторая - попытка докопаться до того, что давало нам в те годы подлинные душевные силы".
После "культурной революции", особенно в 1979-1980 годах, появился целый поток произведений об этом мрачном времени, были среди них и страшные, вроде знакомого советскому читателю рассказа Шао Хуа "Язык", были и абсолютно безнадежные, вроде подвергшихся в 1981 году суровой критике рассказов, в которых "культурная революция" была изображена как величайшее стихийное бедствие, как наводнение, не оставляющее ничего на своем пути, как конец света в полном смысле этого слова.