О том, как Капитан Эш угнал из Акапулько "манильский галеон" и снял с него всё злато-серебро. О том, как жестоко он отомстил за смерть и муки своих людей, перевешав карателей, а главного инквизитора Мехико спалив на костре. О том, как с адмиралом Питером Хейном ограбил "Серебряный флот".
"Мегазвезда!" - иронически усмехнулся Сухов и вздохнул.
Ещё немного, ещё чуть-чуть, и они вернутся в родимый XXI век.
Самое главное, платиновые зеркала, у них есть - эти штуки нужны для Т-стабилизатора, - и мобильники свои они не посеяли, будет из чего процессор сварганить, и злато-серебро водится, чтобы всё это слинковать. Хронотехника, не хухры-мухры.
Осталось изумруды добыть, да покрупнее - камни нужны для лазеров.
И тогда Витька Акимов сядет, состряпает изо всех этих "запчастей" свою мудрёную установку, да и откроет межвременной портал. И "попаданцы" вернутся домой. А пока…
А пока они следуют на север, к берегам Новой Голландии, в порт Нового Амстердама, коему в будущем суждено стать Нью-Йорком.
Сухов потянулся, помахал руками, разминаясь, и снова опёрся о перила, ограждавшие верх квартердека.
Апрель на дворе, а тепло. Солнце ласковое, водичка - голубее неба, ветерок поддаёт с юго-запада. Хорошо!
Да и вообще, последние полгода мирно пролетели, прошли, проплыли. И им всегда сопутствовала удача.
Олег хмыкнул, рулевой вздрогнул, и капитан махнул ему успокаивающе - продолжай, мол, в том же духе, это я так, про себя…
…Ещё до того, как "Феникс" и "Симург" присоединились к эскадре генерал-адмирала Питера Хейна и напали на испанский "Серебряный флот" у берегов Кубы, они так "ювелиркой" огрузились! что оба корабля просели чуть ли не до пушечных портов.
По идее, им надо было не под крылышко "дяди Пети" направляться, а в обратную сторону поспешать, в Картахену какую-нибудь наведаться или в Пуэрто-Бельо.
Необязательно даже грабить испанские галеоны, изумруды можно было и купить, благо деньжат у них - ну просто завались!
Десяток сундуков с одними серебряными песо, а это за сотню пудов! Давно пора было обменять весь этот драгоценный балласт на векселя - сдать "наличку" банкирам, и пусть у них голова болит. А то мало ли…
Пустят корабль на дно, и что тогда делать будешь?
С собою-то много монет не захватишь, на дно утащат.
А той осенью вся команда разбогатела, даже юнге сотню гульденов отвалили.
Так было за что! Не шхунку задрипанную на абордаж взяли - целый "Нуэва Эспаньола флота" оприходовали!
Вот уж приз, так приз.
Добычу генерал-адмирал Хейн поделил честно.
Корсарам Капитана Эша не только звонкая монета перепала, но и груз ценный - кошениль, сарсапарилья, ваниль, индиго, табак, какао, серая амбра, жемчуг, китайский шёлк, шкуры крокодильи…
Полные трюмы этого добра, и куда его девать?
Порт-Ройал ещё не построили, рано, да и сама Ямайка пока что испанской короне принадлежит. На Тортуге тоже некуда приткнуться - голый берег.
И куда ж бедному корсару податься?
Пришлось до Старого Света переть.
По этому самому Новобагамскому каналу на север поднялись, гонимые Гольфстримом, и пересекли Атлантику.
Бури их, слава Богу, не трепали, и штиль не мучил. В Гавр-де-Грас "прибыли по расписанию".
Ну, пока домовитый Мулат Диего с купцами торговался, колониальные товары предлагая по сходной цене, Сухов в Париж подался, дабы лично преподнести королю Франции тяжеленные сундуки с положенной монарху десятиной.
Людовик XIII столь впечатлён был, что расчувствовался и чуть было не произвёл Олегара де Монтиньи в адмиралы. Сухов вежливо отказался от подобной чести. Король умилился подобной скромности и велел почтить Олега званием командора. Тем более что это его величеству ничего не стоило - подмахнул офицерский патент, и всего делов. Ни единого су не истратив…
"Экономика должна быть экономной".
Кардинал Ришелье оказался щедрей монарха - его высокопреосвященство распорядился выдать на оба галеона Капитана Эша новенькие паруса, канаты, ядра и порох. Воду и припасы на дорогу тоже погрузили за казённый счёт.
Да и с "кадрами" помогли - человек двадцать королевских мушкетёров и гвардейцев кардинала соблазнились испанским золотом и выразили горячее желание подняться на борт "Феникса" и "Симурга".
Среди них были и старые знакомцы Сухова, включая шевалье Франсуа де Жюссака д’Амблевиля, сьерра Сен-Прёй, прославленного фехтовальщика, оборонявшего Иль-де-Ре, а испанцами прозванного Хуанито - Железная Голова; гасконца Жака Ротонди де Бикарра, племянника маршала де Марийака, и бравого англичанина Нолана Чантри, гвардейца кардинала.
Добытое серебро отяжелило французские банки, зато галеонам сразу полегчало.
И снова в путь! Из Гавра двинули к берегам Африки, оттуда к островам Зелёного Мыса.
Вышел положенный срок, и из-за горизонта показались Наветренные острова, что разгораживали океан и Карибское море.
Первым делом оба галеона нанесли визит вежливости на остров Сент-Кристофер, где вроде бы мирно сосуществовали английские и французские колонисты. Куда там!
Сэр Томас Уорнер, главноначальствующий над англичанами, умотал в Лондон, оставив поселение на сына своего, Эдварда, человека скользкого и гнилого, и на некоего Аштона.
На соседнем острове Нэвис, заручившись патентом его владельца, графа Карлайла, основал колонию капитан Хилтон, Энтони Хилтон. Полторы сотни переселенцев избрали его своим губернатором.
Всё бы хорошо, но Аштон оказался кровным врагом Хилтона - и нанял убийцу.
Незадачливому губернатору Нэвиса едва удалось спастись - он спрятался на корабле и поспешно отплыл в Лондон, бросив колонию на брата Джона и капитана Валетта.
А Эдвард Уорнер всё больше наглел.
Сперва он запретил Пьеру Белену д’Эснамбюку, основателю и предводителю колонии Сен-Кристоф, строить укрепления на севере острова, в Пуан-де-Сабле, а потом и вовсе захватил часть французских владений.
Командор де Монтиньи вмешиваться не стал, тем более что сам монсеньор, которому нажаловались колонисты, обещал "сделать выводы и принять меры", проще говоря - послать корабли с пушками.
Но Олегу стало ясно - пиратской базой Сент-Кристофер не бывать, уж очень всё шатко.
И Сухов, понукаемый его корсарами, занялся любимым делом - морским разбоем.
Для начала они взяли на абордаж большой испанский навио и потопили его, разжившись грузом крокодильих шкур.
После нагрянули на жемчуговые промыслы Рио-де-ла-Ача и экспроприировали с сотню прекрасных перлов, за каждый из которых в Европе выложат по пятьсот, а то и по тысяче песо, не торгуясь.
Рассерженные испанцы выслали корабли на защиту, да только корсары Капитана Эша не стали с ними связываться - обстреляв, ушли в открытое море.
Но в прятки играть не стали - сначала напали на Монтего, что на Ямайке, взяли с перепуганных алькальдов выкуп, а потом заявились в кубинский Пуэрто-дель-Принсипе. И тоже "сняли сливки".
В итоге трюмы снова забиты так, что впору прыгать на крышках люков, а то не закрываются…
Зайдя в бухту Гонав, что на западе Эспаньолы, Олег собрал всех офицеров и делегатов от команд галеонов.
Судили они, рядили и постановили идти в Новый Амстердам.
Там, на берегах Гудзона, поселились голландцы, вроде как союзники. Вот им и сбудем товар!
Нельзя сказать, что Сухов так уж расстраивался из-за вынужденного рейса - опять поход за изумрудами сорвался!
Наоборот, интересно было.
Просто глянуть на те берега, что прорастут небоскрёбами века спустя. Посмотреть, с чего всё начиналось. Любопытно же!
С другой стороны, задержка на полгода…
Это ж сколько уже они своих не видали, мать моя…
Ну да совесть тоже надо иметь! Ведь все эти люди, что обихаживают пушки на его кораблях, драят палубу, ходят на абордаж, - они ему разве чужие?
Что, вот так вот взять всё и бросить? Хапнуть изумруды и помахать ручкой?
Пока, дескать, пацаны, корсарьте дальше! Физкульт-привет!
Не по-людски как-то…
- Капитан! - окликнул его Мулат Диего. - "Симург" показался!
- Ну наконец-то… - проворчал Олег, доставая подзорную трубу. - Где шлялись столько…
Хитрое стекло приблизило к глазам маленький красный кораблик.
- Догоняют! - крикнул Быков с палубы.
Ярослав, в одних штанах и шляпе, тягал со всеми вместе снасти, брасопя паруса.
- До-гоняют… - пропыхтел Пончик, с Яром на пару сгонявший жирок. - У-гу…
- Дого-онят… - успокоенно затянул Сухов, складывая трубу. - Куда денутся…
Подумав, что с утра не видал Акимова, Олег усмехнулся - Витька сейчас наверняка у себя в каютке, с хорошенькой Гли-Гли наедине. А уж чем могут заниматься молодожёны, хоть весь день напролёт, дело известное…
Хм. Вообще-то, чета Акимовых уже полгода в законном браке, седьмой "медовый месяц" пошёл…
Сухов вздохнул - немного завистливо.
Гли-Гли, которую Виктор всё чаще звал Галей, была из племени карибов, а эти туземцы, хоть и слыли людоедами, больше походили на статных сородичей с севера, тех же сиу, чем на южноамериканских индейцев, шарившихся по амазонской сельве, щуплых, мелковатых - и загодя проигрывавших конкурсы красоты.
Вот и Акимову досталась настоящая скво - "двояковыпуклая", как выразился Шурик.
Признаться, Витиных друзей радовало его увлечение - в кои веки у хронофизика личная жизнь складываться начала.
А то ведь никакого просвета! Из студентов в аспирантуру, потом в младшие научные сотрудники.
Кандидатскую защитил, завлабом стал, а девушки? А девушки - потом…
Ну вот и выправилась линия жизни у человека.
- Диего! - крикнул Сухов. - Это самое… Грот долой! А то наши до вечера догонять будут…
- Да, капитан!
Среди матросов, кинувшихся исполнять капитанский приказ, выделялись своими габаритами двое - белый Малыш Роже, развесёлый парижанин, а в абордажном бою - лютая убойная сила, и чернокожий Шанго, суровый гигант, самый настоящий африканский принц - отпрыск негритянского короля.
Олеговы губы дрогнули в иронической улыбочке - только Пончику кажется, будто все эти люди с глазами убийц, сорвиголовы-головорезы, подчиняются ему легко и просто, как трусоватые новобранцы опытному вояке. Ничего подобного.
Просто Шурка, немного наивный, далёкий от армейщины интеллигент, не замечал тайной, подспудной войны за души этих пиратов, которую вёл Сухов, пока не обуздал вольницу.
Вон, неумелый, но хваткий, вцепился за шкот Жерар Туссен де Вилье, барон де Сен-Клер. Этот мелкопоместный слушает его приказы, воспринимая Олега как командора.
Даже де Жюссаку, неисправимому дуэлянту, ведома дисциплина.
А как быть с Пьером Длинным, с Ксавье Горбуном, с Чаком Железная Рука?
Народец сей - бунтари по натуре, их не приручишь, пока сами не проникнутся к тебе уважением, не уразумеют, что они - простые волки в стае, а ты - вожак.
И если капитан сказал: "Сделай это!" - то ты хоть в лепёшку расшибись, но сделай. Иначе тебе так худо придётся, что лучше даже не представлять…
Уменьшив парусность, "Феникс" утишил разбег.
Волны, бившиеся о форштевень, уже не расходились пышными "усами" бурунов.
- Так держать, - сказал командор.
Глава 2, в которой Олег гуляет по Бродвею
Ночь решили переждать на мысе Канаверал. Его ещё называли мысом Течений - на здешние берега частенько выносило обломки кораблей, потерпевших крушение, или моряков, спасавших свои души.
Корабли бросили якоря в устье Банановой реки, а их команды с удовольствием покинули палубы ради тверди, неколебимой волнами.
Сам мыс "Зарослей сахарного тростника" выдавался в океан как выступ небольшой низменности.
Банановая река отделяла его от другого острова, позже названного Меррит, а ещё дальше протекала Индейская река - узкий пролив вдоль матёрого берега.
Плоский и заболоченный, Канаверал навевал степное уныние.
Ровная степь или бескрайние торфяные болота неизбежно умаляют человека, не прикрывая холмами или перелесками громадность окружающего мира.
Если перед вами распахивается необъятный простор, то он навевает мысли о ничтожности людского бытия, о мимолётности жизни, а стало быть, и о тщете всего сущего.
Правда, незаметно было, что корсары поддавались первобытной тоске, - весело гогоча, они запаливали костры и грели в котлах воду.
Шекер-ага только команды раздавал - окорок сюда, крупу туда, посолить, поперчить, диким лучком сдобрить…
- Нолан! Дровишек подкинь!
- Ты куда?
- Сейчас сушняку наломаю!
- Да вон плавнику набери.
- И то верно…
- Моя собирать травка…
- Что за травка?
- Дикий лук.
- Кидай!
- Мясо куском. И туда вон добавь!
- Запах-то какой, мать моя…
Знатный выйдет ужин!
Сухов пристроился у бревна, выброшенного бурей на берег. Бода с песком обкорнала ствол, обкатала и выбелила.
Подошёл Быков, молча показал бутылку с вином: будешь?
Олег помотал головой. Яр отпил и устроился рядом.
Третьим приблизился Виктор, выглядевший умиротворённо, как хозяйский кот, без спросу отведавший сметанки.
- Исполнил ли ты свой долг? - строго спросил его Быков.
- Какой? - насторожился Акимов.
- Как это - какой? Супружеский, естес-сно!
- Да ну тебя! - отмахнулся учёный, заметно бурея.
Ярослав рассмеялся. Приложившись к бутылке, отпил
изрядно, вытер губы обратной стороной ладони и сделал широкий жест рукою, сжимавшей заветный сосуд:
- Мы тут с батей как-то проплывали, когда в Майами шли на яхте. Четыре дня ждали, когда шаттл стартует, - то дождь янкесам мешал, то ветер. Но посмотрели всё-таки, как эта "Коламбиа" вверх поднимается. Или то "Эндевор" был? Не помню уже. Вот где грому! А дымище! Скромный такой вулканчик получился.
- Ерунда все эти "Эндеворы" с "Коламбиями", - небрежно отмахнулся Виктор. - Старт всегда впечатляет, конечно же, но когда взлетает наш "Протон" или "Союз"… Шикарно! Я там служил, на Байконуре.
- Так ты у нас ещё и ракетчик?
- Ага!
- Завидую, - вздохнул Быков и отхлебнул, "заливая горе".
- Нашёл чему! Я-то ракетчик без ракеты, а ты яхтсмен с яхтой. Есть разница, олигаршонок ты наш?
- Есть маленько… Хо-хо!
- Вот они где! - послышался голос четвёртого "попаданца", и Шурик оседлал бревно. - Пр-рывет, командор!
- Здорово…
- Жить, как говорится, хорошо! - выразился Пончев.
- А хорошо жить ещё лучше, - подхватил Быков. - Весьма свежая мысль.
- В исполнении Вицина с Никулиным, конечно же, - вставил Виктор, - она звучит как-то более… хм… более жизнеутверждающе, что ли.
- Не придирайся, - миролюбиво сказал Пончик. - Как здоровье супруги?
- Не жаловалась, - буркнул Акимов, подозрительно посматривая на Александра, известного своим коварством.
Пончев кивнул и спросил с совершенно невинным выражением:
- А когда мы, наконец, соберёмся туда, ты её здесь оставишь?
Лицо у Виктора дрогнуло.
- Нет, - резко ответил он, - мы, конечно же, уйдём вместе!
Олег почувствовал прилив раздражения.
Почему он всегда должен сохранять баланс отношений в кругу друзей? То миришь их, то наказываешь, на путь истинный наставляешь… А оно ему надо?
Причём Шурик, зараза, чаще всего оказывается нарушителем хрупкого спокойствия их четвёрки и "благоволения во целовецех". Неужели так трудно сдерживать свои порывы?
- По-онч, - мягко проговорил Сухов, - язычок прикуси. Ладно?
- Да я ничего такого, - стал оправдываться Шурка, - я просто так…
- Командор, - насмешливо сказал Ярослав, - тебе не кажется, что мы давненько никого не килевали?
- Да я ж просто… - заныл Пончев, не слишком-то, впрочем, и напугавшийся.
Быков повернулся к Акимову и пояснил:
- Это он тебе завидует! Твоя-то Галочка - вон она, отсюда видать, а его-то Геллочка ох как далеко.
Теперь уже сам Пончик надулся.
- Ничего я не завидую, - пробурчал он.
Олег выдержал паузу, дожидаясь, пока эмоции улягутся, и сказал:
- Вы мне частенько пацанят напоминаете. Сначала болтаете что попало, а после ещё и петушитесь. Это, кстати, и к тебе, Яр, относится.
- А я внимаю, - преданно вытаращился Быков.
- Не внимать надо, а думать.
- О чём?
- О том хотя бы, что нас в этом мире всего четверо, и помощи нам ждать неоткуда. Это самое… Если мы сами друг за дружку не постоим, больше никто за нас не вступится. Девиз "Один за всех и все за одного!" мы уже озвучивали, и с большим пафосом. Самая малость осталась - следовать ему.
- Я понял, - вздохнул Шурик. - Угу…
- Проникся! - с чувством сказал Яр.
Сухов насмешливо фыркнул.
- Ты им веришь? - поинтересовался он у Виктора.
- Ну как тебе сказать… - затруднился тот.
- Ия того же мнения.
- Да мы по правде! - возмутился Пончик.
- Ну, ежели так, бегом к нашему коку - возьмёте себе по порции и нам с Витьком притащите.
- Угнетатель! - с удовольствием заклеймил Олега Быков.
- Эксплуататор, - пригвоздил капитана Шурик. - Угу… Развёл тут дедовщину…
- Топай-топай давай…
Проводив парочку глазами, Акимов сказал неуверенно:
- А ты их… не слишком?
Сухов хмыкнул.
- Да им надо постоянно втык давать! Хотя бы через день, а то разбалуются.
- А я знаешь что подумал? - улыбнулся Виктор. - Может, думаю, не случайно это? Ну что и ты, и Шурка, и Ярик своих жён в прошлом нашли?
- Случайного, если подумать, вообще нет. А жёнушки наши… Да! Средневековые все, феминизмами не испорченные, на чистых продуктах взращенные. Посмотреть приятно! А когда насмотришься вдоволь, так и тянет поосязать!
- Ха-ха-ха! Шикарно!