"
"Я скажу, что ужин готов", - подхватила Тетя Петуния.
"А ты, Дадли, скажешь..."
"Разрешите проводить Вас в столовую, миссис Мейсон?" - ответил Дадли, протягивая жирную лапу невидимой женщине.
"Мой маленький джентльмен!" - всхлипнула Тетя Петуния.
"А ты?" - Дядюшка Вернон со злостью покосился на Гарри.
"Я буду сидеть у себя в спальне, не буду шуметь и буду делать вид, что меня тут нет", - мрачно повторил Гарри.
"Именно так. Кроме того, мы должны поставить себе цель за ужином сделать несколько сильных комплиментов. Есть идеи, Петуния?"
"Вернон сказал мне, что вы замечательно играете в гольф, мистер Мейсон... Скажите, где вы покупаете ваши платья, миссис Мейсон..."
"Отлично. Дадли?"
"Как насчет такого - 'Нам в школе надо было написать сочинение о том, кто наш герой. Я написал о вас, мистер Мейсон.'"
Это было уже чересчур и для Тетушки Петунии, и для Гарри. Тетушка разрыдалась и обняла сына, а Гарри нырнул под стол, чтобы они не видели, как он хохочет.
"А ты, парень?"
Гарри сделал усилие, чтобы удержаться от смеха, выпрямляясь.
"Я буду у себя в спальне, не буду шуметь и буду делать вид, что меня тут нет".
"Именно так, там ты и будешь, - с ударением подтвердил Дядюшка Вернон. - Мейсоны о тебе не знают, и узнать не должны. Когда ужин закончится, ты Петуния, пойдешь с миссис Мейсон обратно в гостиную выпить чашечку кофе, а я заведу речь о сверлах. Если мне повезет, я попишу контракт и поставлю печать еще до десятичасовых новостей. А завтра в это же время мы отправимся за покупками, чтобы поехать на Майорку".
Гарри это волновало мало. Он не думал, что на Майорке Десли будут обращаться с ним лучше, чем на Прайвет Драйв.
"Прекрасно, я поехал в город, чтобы забрать смокинги для себя и Дадли. А ты, - рявкнул он на Гарри, - не мешай своей тете, пока она наводит порядок".
Гарри вышел через заднюю дверь. Стоял чудесный, солнечный день. Он пересек лужайку, плюхнулся на садовую скамейку и стал напевать себе под нос: "С днем рожденья меня... С днем рожденья меня..."
Никаких открыток, никаких подарков, и провести вечер, притворяясь, что тебя нет и в помине. Он удрученно поглядел на изгородь. Ему никогда еще не было так одиноко. Больше, чем по чему-либо еще в Хогвартсе, даже больше, чем по игре в Квиддитч, Гарри скучал по своим лучшим друзьям Рону Висли и Эрмионе Грангер. Но они, казалось, не скучали по нему совсем. Никто из них за все лето так и не написал, хотя Рон и обещал пригласить Гарри в гости.
Бессчетное количество раз Гарри почти уже решался открыть клетку Хедвиг с помощью магии и отправить ее Рону и Эрмионе с письмом, но это не стоило риска. Начинающим волшебникам не разрешалось использовать магию за пределами школы. Гарри не сказал об этом Десли; он знал, что только их страх перед превращением в навозных жуков мешал им запереть его в чулане вместе с волшебной палочкой и метлой. В первое время Гарри наслаждался тем, что бормотал себе под нос бессмысленные слова и смотрел, как Дадли вылетает из комнаты со всей скоростью, на которую были способны его жирные ноги. Но долгое молчание Рона и Эрмионы заставили Гарри почувствовать себя настолько отрезанным от волшебного мира, что даже издевательства над Дадли утратили свою привлекательность - а вот теперь Рон и Эрмиона забыли и о его дне рождения.
Чего бы он ни отдал за письмецо из Хогвартса! За письмо от любого мага или колдуньи. Он был бы почти рад увидеть своего злейшего врага Драко Малфоя, только чтобы убедиться, что все это был не сон...
Нельзя сказать, чтобы учеба в Хогвартсе была сплошным весельем. В самом конце последнего семестра Гарри встретился лицом к лицу ни с кем иным, как с Лордом Волдемортом собственной персоной.
Волдеморт, может, и был теперь лишь тенью своего былого Я, но он был все еще жутким, все еще хитрым, все еще полным решимости вернуть себе власть.
И во второй раз Гарри ускользнул от Волдеморта, но в этот раз тот был слишком близок к цели, и даже теперь, недели спустя, Гарри все еще просыпался по ночам в холодном поту, думая, где же сейчас находится Волдеморт, вспоминая его мертвенно-бледное лицо и широкие безумные глаза.
Внезапно Гарри выпрямился на скамейке. Он рассеянно глядел на зеленую изгородь, а изгородь в свою очередь глядела на него. Среди листвы появились два огромных зеленых глаза.
Гарри вскочил на ноги как раз в ту секунду, когда язвительный голос донесся до него через лужайку.
"Я знаю, что сегодня за день", - нараспев сказал Дадли, вразвалочку направляясь к нему.
Огромные глаза моргнули и исчезли.
"Что?" - переспросил Гарри, не отводя глаз от того места, где они были.
"Я знаю, что сегодня за день", - повторил Дадли, подходя к нему.
"Здорово, - сказал Гарри. - Значит, ты, наконец, выучил дни недели".
"Сегодня твой день рождения, - ухмыльнулся Дадли. - Как же так, тебе не прислали открыток? У тебя не завелось друзей даже в твоей дурацкой школе?"
"Лучше бы твоя мама не слышала, что ты говоришь о моей школе", хладнокровно заметил Гарри.
Дадли подтянул брюки, сползавшие с жирных ляжек.
"Чего это ты уставился на изгородь?" - подозрительно спросил он.
"Стараюсь определить, каким заклинанием лучше ее поджечь".
Дадли разом попятился, с испуганным выражением на жирном лице.
"Ты н-не можешь - папа сказал, чтобы ты не использовал м-магию - он сказал, что выкинет тебя из дому - а тебе некуда идти... у тебя нет друзей, которые тебя примут..."
"Джиггери покери! - неистово завопил Гарри. - Фокус-покус сквигли-вигли..."
"МАААААААМ! - взревел Дадли и спотыкаясь рванулся к дому. - МААААААМ! Он делает ЭТО!"
Гарри дорого заплатил за минутное веселье. Поскольку ни Дадли, ни изгородь никоим образом не пострадали, Тетя Петуния поняла, что на самом деле магию он не применял, но, тем не менее, ему пришлось увернуться от удара по голове намыленной сковородкой. После этого она загрузила его работой, пообещав, что не будет его кормить, пока он не закончит.
И вот пока Дадли шлялся поблизости, глядя по сторонам и поглощая мороженое, Гарри мыл окна, драил машину, косил траву на лужайке, поправлял клумбы, подстригал и поливал розы, красил садовую скамейку. На небе сияло солнце, обжигая ему шею. Гарри понимал, что не следовало поддаваться на уловки Дадли, но Дадли сказал то самое, что Гарри сам думал про себя... может, у него и не было друзей в Хогвартсе...
Посмотрели бы они сейчас на знаменитого Гарри Поттера, в отчаянии думал он, разбрасывая удобрения на клумбы - спина его болела, по лицу катился пот.
Было пол восьмого, когда он, выдохшись полностью, наконец услышал, что его зовет Тетушка Петуния.
"Иди сюда! И ступай по газете!"
Гарри с радостью вошел в кухонный полумрак. На верху холодильника стоял приготовленный на вечер пудинг: огромная гора взбитых сливок и сахарных фиалок. В духовке шипели куски свиного филе.
"Ешь скорее! Мейсоны скоро придут!" - крикнула Тетушка Петуния, указывая на два куска хлеба и кусочек сыра на столе. Она уже была одета в вечернее платье цвета лососины.
Гарри помыл руки и принялся за свой небогатый ужин. Едва он закончил, как Тетушка Петуния выдернула тарелку у него из-под носа. - "В спальню! Поторапливайся!"
Проходя мимо двери в гостиную, Гарри мельком увидел Дядю Вернона и Дадли в смокингах и галстуках бабочкой. Едва он дошел до верхней площадки, как зазвонили в дверь, и у подножья лестницы появилось яростное лицо Дядюшки Вернона.
"И помни, парень, - один звук...!"
Гарри направился к своей спальне, проскользнул на цыпочках внутрь, закрыл дверь и развернулся, чтобы рухнуть на кровать.