Сюда, в блиндаж… Что будет дальше? Об этом он не думал. Да и какой смысл думать? Все настолько неведомо, настолько лишено для него формы и содержания, что нет смысла даже пытаться как-то это себе представить.
Уж лучше изрядно напиться…
Неужто та, с мадьярским названием, которого не выговоришь, уже кончилась?
— Помидор! Habt acht! [2] — Габерланд попытался встать, чтобы придать своему приказу больший вес, но это ему не удалось. — Вот видишь, — с упреком обратился он к Комареку, но что мог видеть Комарек — уже не договорил, только безнадежно махнул рукой. Зато кадет все понял: щелкнул каблуками, отдал честь и вышел из блиндажа.
— Бессмыслица! Все бессмыслица! — рассуждал Габерланд. — Я хочу кое-что тебе сказать… Теперь, когда мы тут одни. Ведь я совсем не такой, как раньше, но… Когда пробудешь здесь подольше, сам поймешь. Имей я хоть малейшую… как это говорится… Ну, знаешь, когда что-то светит вдали, в страшной дали — и никогда до этого не дойти, но дело не в том… Достаточно знать, что оно существует… Но и это здесь расстреляли. У всех. И не только здесь. Всюду… всюду! Ганспетер это знал. Знал наперед. И покончил с собой.
А теперь я хочу спать. Помоги мне — вон те нижние нары. И одеяло. По утрам всегда холодно.
Спасибо, господин обер-лейтенант, спасибо. Большая честь для меня, Herr Kamerad! Если Помидор что достанет, меня не будите, выпейте сами. И… да здравствует счастливый Новый…
2. ВИВАТ НОВЫЙ, 1916-й ГОД!
Его императорское и королевское Величество верховный главнокомандующий, фельдмаршал эрцгерцог Фридрих издал следующий приказ:
«От имени австро-венгерских вооруженных сил, коими я командую, с верноподданнейшими чувствами посылаю его императорскому и королевскому Величеству, нашему всемилостивейшему верховному Главнокомандующему сие новогоднее поздравление:
Во второй раз я имею честь направить Вашему Величеству глубоко прочувствованное новогоднее поздравление от лица всех вооруженных сил, находящихся на поле брани. Преисполненные непоколебимой верности, выразить которую я уполномочен, год назад, в тяжкую годину испытаний, Ваша армия и флот не только отбили все атаки вражеского мира, но и в неудержимом наступлении добыли широкие пространства вражеской территории. На северо-востоке старые, увенчанные славой знамена Австро-Венгрии реют глубоко в сердце могущественной царской державы. На Балканах доживают свои последние дни жалкие остатки сербских войск, наконец-то Сербия — видно, сам Господь того пожелал — наказана за свое безбожие! Надежно и неколебимо сдерживает австро-венгерская железная стража на юго-западе все яростные атаки позорной предательницы Италии, дабы не допустить ее проникновения в наш тыл. Стремительными смелыми ударами наши бравые моряки вселяют ужас и смятение в ряды могущественного неприятеля на море и на его собственном побережье. Памятуя о своей воинской присяге, восторженно любя и почитая Его Величество, мы хотим и в новом году храбро и бестрепетно выстоять в бою, дабы не только удержать завоеванное, но и с божьей помощью добиться новых побед, пока наш могущественный враг не будет повержен на суше и на море, пока не будет обеспечен нашей любимой родине почетный, долговременный мир!..»
Русский царь Николай II царице Александре
«Ц. Ставка. 3 января 1916 г.
Моя дорогая!
До сих пор не получил ни одного письма. Поезд запоздал на 6 часов из-за сильной снежной бури. Здесь со вчерашнего дня тоже буря, и ночью ветер завывал в трубе, как это ужасное тремоло в «Ahnfrau». Очень благодарен за твою дорогую телеграмму. Я рад, что твоя головная боль почти прошла; но гадкое сердце продолжает быть непослушным!
Могу написать сегодня тебе и детям, так как бумаг не поступало.
Вчера я телеграфировал Анне и получил весьма почтительный ответ. (…) Валя лежит: у него сильный жар, я только что его навестил. Он чувствует себя лучше, но лицо у него распухло и красное от простуды.
Ночью выпала масса снегу. Я обрадовался, найдя деревянную лопату в саду, и очистил одну из дорожек — это для меня очень полезное и приятное занятие, так как сейчас я не делаю никакого моциона. И тогда я не тоскую о крошке.
Утренние доклады теперь кратки, потому что пока все спокойно, но на Кавказе наши войска начали наступление, и довольно успешно. Турки этого совсем не ожидали. Зимою в Персии мы также наносим тяжелые удары этим проклятым жандармам, находящимся под руководством немецких, австрийских и шведских офицеров. Между прочим, я получил очень сердечную телеграмму от Гардинга, вице-короля Индии, от имени правительства, князей и народа. Кто мог бы подумать это 10 лет тому назад? Я был тронут цветком, присланным от нашего Друга.
До свидания, моя душа-Солнышко. Храни тебя Господь!
Нежно целую и бесконечно люблю.
Навеки Твой
Ники»
Новогоднее обращение императора Вильгельма
к армии и флоту:
Берлин, 31 декабря. Прессбюро Вольфа передает:
«Друзья!
Год тяжкой борьбы миновал. Где бы ни атаковали превосходящие силы противника линию нашей обороны, благодаря, вашей верности и мужеству они были разбиты. Куда бы я ни послал вас нанести удар, всюду вы добились славной победы. Ныне мы благодарно вспоминаем братьев, которые с радостью отдали свою кровь, чтобы обеспечить безопасность наших семей и добыть себе немеркнущую славу. То, что мы начали, милостью Божьей и завершим! До сих пор враги наши с запада и с востока, с севера и с юга в бессильной ярости тянут руки ко всему, что делает нашу жизнь достойной. Давно утратив надежду одолеть нас в честном бою, они рассчитывают лишь на повальный голод да на воздействие своей столь же преступной, сколь и коварной клеветнической пропаганды. Но они просчитаются. Их постигнет жалкий конец в столкновении с духом и волей, которые незыблемо объединяют наше войско и отечество: с нашим духом служения родине до последнего дыхания и с нашей волей к победе! Так вступим же в новый год с верой в то, что Бог охранит нашу родину и величие Германии!!
Ставка верховного главнокомандующего. 31 декабря 1915.
Вильгельм»
Ленин о характере империалистической войны
«Vorbote». № 1, Январь 1916 г.
«Теперь, когда война разразилась, ни откровенные оппортунисты, ни каутскианцы не решаются ни отрицать Базельский манифест, ни сопоставлять с его требованиями поведение социалистических партий во время войны. Почему? Да потому, что манифест полностью разоблачает и тех и других.
В нем нет ни единого словечка ни о защите отечества, ни о различии между наступательной и оборонительной войной, ни одного слова обо всем том, о чем теперь на всех перекрестках твердят миру оппортунисты и каутскианцы Германии и четверного согласия.
Манифест и не мог об этом говорить, так как то, что он говорит, абсолютно исключает всякое применение этих понятий. Он вполне конкретно указывает на ряд экономических и политических конфликтов, которые подготовляли эту войну в течение десятилетий, вполне выявились в 1912 г. и вызвали войну 1914 г, Манифест напоминает о русско-австрийском конфликте из-за «гегемонии на Балканах», о конфликте между Англией, Францией и Германией (между всеми этими странами!) из-за их «завоевательной политики в Малой Азии», об австро-итальянском конфликте из-за «стремления к владычеству» в Албании и т. д. Манифест определяет одним словом все эти конфликты, как конфликты на почве «капиталистического империализма». Таким образом, манифест совершенно ясно признает захватнический, империалистический, реакционный, рабовладельческий характер данной войны, т. е.