Дети Хурина

Последнее из "Утраченных сказаний" Средиземья…

Последнее произведение великого Джона Рональда Руэла Толкина.

Книга, рукопись которой подготовил к публикации и отредактировал сын Толкина Кристофер.

История короля Хурина и его сына, прóклятого героя Турина Турамбара, жребием коего было нести погибель всем, кого он полюбит.

История черных дней эльфийских королевств Средиземья, одного за другим падавших под натиском сил Темного Властелина Моргота…

История лучшего друга Турина - эльфийского воина Белега Куталиона - и его сестры Ниэнор…

История великого подвига и великой скорби.

Содержание:

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА 1
ПРЕДИСЛОВИЕ 1
ВВЕДЕНИЕ 2
ПРИМЕЧАНИЕ О ПРОИЗНОШЕНИИ 4
Глава I - ДЕТСТВО ТУРИНА 5
Глава II - БИТВА БЕССЧЕТНЫХ СЛЕЗ 8
Глава III - РЕЧИ ХУРИНА И МОРГОТА 9
Глава IV - УХОД ТУРИНА 10
Глава V - ТУРИН В ДОРИАТЕ 12
Глава VI - ТУРИН СРЕДИ ИЗГОЕВ 15
Глава VII - О ГНОМЕ МИМЕ 18
Глава VIII - ЗЕМЛЯ ЛУКА И ШЛЕМА 22
Глава IX - СМЕРТЬ БЕЛЕГА 23
Глава X - ТУРИН В НАРГОТРОНДЕ 24
Глава XI - ПАДЕНИЕ НАРГОТРОНДА 26
Глава XII - ВОЗВРАЩЕНИЕ ТУРИНА В ДОР-ЛОМИН 28
Глава XIII - ПРИХОД ТУРИНА В БРЕТИЛЬ 29
Глава XIV - ВЫЕЗД МОРВЕН И НИЭНОР В НАРГОТРОНД 30
Глава XV - НИЭНОР В БРЕТИЛЕ 33
Глава XVI - ПОЯВЛЕНИЕ ГЛАУРУНГА 34
Глава XVII - СМЕРТЬ ГЛАРУНГА 36
Глава XVIII - СМЕРТЬ ТУРИНА 38
ГЕНЕАЛОГИИ 40
ПРИЛОЖЕНИЯ 40
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН И НАЗВАНИЙ 44
ПРИМЕЧАНИЕ К КАРТЕ 47
Примечания 47

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

Предваряя непосредственно текст, скажем несколько слов о переводческой концепции передачи имен и названий. Транслитерация имен собственных, заимствованных из эльфийских языков, последовательно осуществляется в соответствии с правилами чтения, сформулированными Дж. Р. Р. Толкином в приложении Е к "Властелину Колец" и перенесенными на русскую орфографию. Оговорим лишь несколько наименее самоочевидных и вызывающих наибольшие споры подробностей. Так, в частности:

< L > смягчается между [e], [i] и согласным, а также после [e], [i] на конце слова. Отсюда - Бретиль (Brethil), Мелькор (Melkor) , но Улмо (Ulmo) .

< TH > обозначает глухой звук [θ], <DH> обозначает звонкий [ð]. Эти фонемы не находят достаточно точных соответствий в русском языке и издавна следуют единой орфографической замене через "т" и "д". Мы передаем графическое th, dh через "т" и "д" соответственно. Например - Тингол (Thingol) , Маэдрос (Maedhros) .

< PH > в середине некоторых слов обозначает [ff (возникшее из [pp]): Эффель Брандир (Ephel Brandir) .

< E > обозначает звук, по описанию Толкина примерно соответствующий тому же, что в английском слове were , то есть не имеющий абсолютно точного соответствия в русском языке. Попытки использовать букву "э" всюду, где в оригинале имеется звук [e] после твердого согласного, то есть практически везде, представляются неправомерными. Звук [э] русского языка, при том, что он, строго говоря, и не соответствует стопроцентно исходному, будучи передаваем через букву "э", создает комичный эффект имитации "восточного" акцента. Та же самая цель (отсутствие смягчения предшествующего согласного) легко достигается методами, для русского языка куда более гармоничными: в словах, воспринимающихся как заимствования, согласный естественным образом не смягчается и перед "е" (так, в слове "эссе" предпоследний согласный звук однозначно твердый).

В системе транслитерации, принятой для данного издания, в именах и названиях, заимствованных из эльфийских языков, буква "э" используется:

- на конце имен собственных, заимствованных из эльфийских языков (тем самым позволяя отличить эльфийские имена от древнеанглийских): Финвэ (Finwë) (но Эльфвине (Aelfwine)) .

- в начале слова и в дифтонгах (во избежание возникновения звука [j]): Галадриэль (Galadriel), Эол (Eöl) .

- на стыке двух корней: например, Арэдель (Aredhel), Аданэдель (Adanedhel) .

В большинстве же случаев для передачи пресловутого гласного звука используется буква "е": например, Берен (Beren) , Белерианд (Beleriand) , Нуменор (Númenor) .

Буква < Y > в словах, заимствованных из синдарского и номского языков, обозначает звук, в русском языке передающийся буквой "ю": например, Эхад и Седрюн (Echad i Sedryn) .

В Указателе после каждого слова в скобках дается написание латиницей (как в оригинале), для упрощения соотнесения ономастики оригинала и перевода.

Цитаты из "Биографии" X. Карпентера и "Писем" Дж. P.P. Толкина приводятся по русскоязычным изданиям:

Карпентер X. Джон Р. Р. Толкин. Биография / Пер. А. Хромовой. М.: ЭКСМО-ПРЕСС, 2002.

Толкин Дж. P.P. Письма / Под ред. X. Карпентера при содействии К. Толкина; пер. С. Лихачевой. М.: ЭКСМО, 2004.

В случае внутритекстовых ссылок на тома серии "История Средиземья" (The History of Middle-earth , далее - HOME), на "Неоконченные предания" (Unfinished Tales of Númenor and Middle-earth) и на "Сильмариллион" (The Silmarillion) , номера страниц по умолчанию соответствуют англоязычным изданиям.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Многим читателям "Властелина Колец" легенды Древних Дней (опубликованные ранее в разных формах в составе "Сильмариллиона", "Утраченных преданий" и "Истории Средиземья") известны разве что понаслышке - как нечто странное и невразумительное по стилю и манере изложения. Вот почему мне давно хотелось представить полную версию легенды о детях Хурина как самостоятельное произведение, отдельным изданием, сведя к минимуму объем авторских комментариев, а главное - в виде связного, непрерывного повествования, без лакун и сбоев, - если такое возможно без искажения или дописывания, ведь отдельные фрагменты так и остались неоконченными.

Мне подумалось, что если преподнести в таком виде рассказ о судьбе Турина и Ниэнор, детей Хурина и Морвен, тем самым словно распахнется окно и взгляду предстанут декорации и сюжет, помещенные в неизведанное Средиземье - живые, яркие, непосредственные, однако же задуманные как наследие далеких веков: затонувшие западные земли за Синими горами, где в пору юности бродил Древобрад, жизнь Турина Турамбара в Дор-ломине, Дориате, Нарготронде и Бретильском лесу.

Эта книга адресована в первую очередь тем читателям, которые, возможно, помнят, что пронзить шкуру Шелоб "не хватило бы сил человеческих, даже если бы сталь выковали эльф или гном, а сжимала клинок рука Берена либо Турина", или что в Ривенделле Эльронд, обращаясь к Фродо, назвал Турина "одним из могучих друзей эльфов далекого прошлого"; однако ничего больше о Турине не знают.

Мой отец еще в юности, в годы Первой мировой войны и задолго до того, как возникли первые наброски историй, впоследствии составивших повествование "Хоббита" и "Властелина Колец", начал создавать сборник легенд под названием "Книга утраченных сказаний". Это было его первое художественное произведение - произведение весьма объемное, ведь даже оставшись незавершенным, оно включает в себя четырнадцать законченных преданий. Именно в "Книге утраченных сказаний" появляются Боги, или Валар, эльфы и люди как Дети Илуватара (Создателя), Мелькор-Моргот, великий Враг, балроги и орки, а также земли, в которых развивается действие - Валинор, "земля Богов" за западным океаном, и "Великие земли" (расположенные между морями востока и запада и впоследствии названные Средиземьем).

Три легенды в книге оказались значительно длиннее и полнее других, и во всех трех речь идет как о людях, так и об эльфах. Это "Сказание о Тинувиэли" (записанное отцом в 1917 году; в сжатом виде оно приводится во "Властелине Колец": на Заветери Арагорн рассказывает хоббитам историю Берена и Лутиэн); "Турамбар и Фоалокэ" (о Турине Турамбаре и Драконе; это сказание, несомненно, было создано уже к 1919 году, если не раньше) и "Падение Гондолина" (1916–1917 гг.). В часто цитируемом фрагменте длинного письма, написанного отцом в 1951 году, за три года до публикации "Властелина Колец" и объясняющего, что представляет собой его роман, отец рассказывает о своем исходном замысле: "…Некогда (с тех пор самонадеянности у меня поубавилось) я задумал создать цикл более или менее связанных между собою легенд - от преданий глобального, космогонического масштаба до романтической волшебной сказки; так, чтобы более значительные основывались на меньших в соприкосновении своем с землей, а меньшие обретали великолепие на столь обширном фоне… Одни легенды я бы представил полностью, но многие наметил бы только схематически, как часть общего замысла".

Отсюда явствует, что отец с самого начала именно так представлял себе будущий "Сильмариллион": часть "Сказаний" предстояло изложить гораздо более полно. Действительно, в том же письме от 1951 года отец однозначно ссылается на три вышеупомянутые легенды как на самые пространные в "Книге утраченных сказаний". Здесь же он называет повесть о Берене и Лутиэн "главным из преданий "Сильмариллиона"" и говорит о ней: "…История как таковая (мне она представляется прекрасной и впечатляющей) является героико-волшебным эпосом, что сам по себе требует лишь очень обобщенного и поверхностного знания предыстории. Но одновременно она - одно из основных звеньев цикла, и, вырванная из контекста, часть значимости утрачивает". "В цикл входят и другие предания, почти столь же полно разработанные, - пишет отец дальше, - и почти столь же самодостаточные - и, однако ж, связанные с историей в целом": "Дети Хурина" и "Падение Гондолина".

Таким образом, из собственных слов моего отца бесспорно явствует: если бы ему удалось закончить повествование в желаемом ему объеме, он воспринимал бы три "Великих Предания" Древних Дней (о Берене и Лутиэн, о детях Хурина и о падении Гондолина) как произведения вполне самодостаточные и не требующие знакомства с обширным корпусом легенд, известным как "Сильмариллион". С другой стороны, как отмечал отец в том же письме, сказание о детях Хурина неразрывно связано с историей эльфов и людей в Древние Дни и неизбежно содержит в себе изрядное количество ссылок на события и обстоятельства предания более масштабного.

Замысел данной книги никоим образом не предполагает обременять читателя изобилием примечаний, содержащих в себе сведения о персонажах и событиях, которые в любом случае редко по-настоящему значимы для повествования как такового. Однако некоторые разъяснения необходимы; соответственно, я привожу во "Введении" сжатое описание Белерианда и населяющих его народов в конце Древних Дней, когда родились Турин и Ниэнор; и в придачу к карте Белерианда и северных земель прилагаю список имен и названий, встречающихся в тексте, с краткими пояснениями к каждому, и упрощенные генеалогии.

В конце книги помещено Приложение в двух частях: в первой рассказывается о попытках отца создать окончательный вариант трех вышеупомянутых легенд, а во второй - о составлении текста данной книги, который во многом отличается от варианта "Неоконченных преданий".

Я глубоко признателен моему сыну Адаму Толкину за неоценимую помощь в упорядочении и компоновке материала во Введении и Приложении и за внедрение книги в устрашающий (для меня) мир электронных носителей.

ВВЕДЕНИЕ

Средиземье в Древние Дни

Характер Турина всегда был исполнен огромной значимости в глазах моего отца. В диалогах прямых и непосредственных он рисует живой и яркий портрет Турина-ребенка, существенно важный для понимания повествования в целом: его суровый, чуждый легкомысленному веселью нрав, его острое чувство справедливости и сострадательность; а также Хурина - порывистого, жизнерадостного весельчака, и Морвен, матери Турина - сдержанной, храброй и гордой; и живописует жизнь усадьбы в холодном краю Дор-ломин на протяжении лет, уже омраченных страхом, после того, как Моргот прорвал Осаду Ангбанда - еще до рождения Турина.

Но все это - события Древних Дней, Первой Эпохи мира, произошедшие во времена невообразимо далекие. Ощущение временной бездны, в которую уходит корнями эта история, убедительно передано в достопамятном отрывке из "Властелина Колец". На великом совете в Ривенделле Эльронд рассказывает о Последнем Союзе эльфов и людей и о поражении Саурона в конце Второй Эпохи, более трех тысяч лет назад:

На том Эльронд надолго умолк - и вздохнул.
- Ясно, как наяву, вижу я великолепие их знамен, - промолвил он. - Столь много великих владык и вождей собралось там! - глядя на них, вспоминал я славу Древних Дней. И однако ж не столь много и не столь блистательных, как в ту пору, когда рухнул Тангородрим, и подумалось эльфам, будто злу навеки положен конец - но они заблуждались.
- Ты помнишь? - потрясенно воскликнул Фродо, не замечая, что говорит вслух. - Но мне казалось… - смущенно пробормотал он, едва Эльронд обернулся к нему, - мне казалось, Гиль-галад погиб давным-давно - целую эпоху назад.
- Воистину так, - печально отозвался Эльронд. Но в памяти моей живы и Древние Дни. Отцом моим был Эарендиль, рожденный в Гондолине до того, как пал город; а матерью - Эльвинг, дочь Диора, сына Лутиэн Дориатской. Перед моими глазами прошли три эпохи на Западе мира, и множество поражений, и множество бесплодных побед.

Примерно за шесть с половиной тысяч лет до Совета Эльронда в Ривенделле родился в Дор-ломине Турин - он "рожден зимой", как говорится в "Анналах Белерианда", и "его появление на свет сопровождается мрачными знамениями".

Но трагедия жизни Турина никоим образом не объясняется исключительно особенностями его личности: ведь Турин был обречен жить в тенетах злого воздействия могучей и непостижимой силы - проклятия ненависти, наложенного Морготом на Хурина, Морвен и их детей, поскольку Хурин так и не покорился его воле. А Моргот, Черный Враг, как со временем его стали называть, изначально, - как сообщает он захваченному в плен Хурину, - "Мелькор, первый и могущественнейший среди Валар; тот, кто был до сотворения мира". Теперь же, навсегда воплотившись в обличье гигантское и величественное, но ужасное, он, король северо-западных областей Средиземья, телесно пребывает в своей огромной твердыне Ангбанд, Железные Преисподни: над вершинами Тангородрима, гор, воздвигнутых им над Ангбандом, курится черный смрад, что пятнает северное небо и виден издалека. В "Анналах Белерианда" сказано, что "врата Моргота находились всего лишь в ста пятидесяти лигах от Менегротского моста; далеко, и все же слишком близко". Здесь имеется в виду мост, подводящий к чертогам эльфийского короля Тингола, который принял Турина на воспитание; чертоги эти звались Менегрот, Тысяча Пещер, и располагались далеко на юго-востоке от Дор-ломина.

Однако, как существу воплощенному, Морготу был ведом страх. Мой отец писал о нем так: "…В то время как росла его злоба, росла и воплощалась в лживых наветах и злобных тварях, таяла, перетекая в них же, и его сила - таяла и рассеивалась; и все неразрывней становилась его связь с землей; и не желал он более покидать свои темные крепости". Когда Финголфин, Верховный король эльфов-нолдор, один поскакал к Ангбанду и вызвал Моргота на поединок, он воскликнул у врат: "Выходи, о ты, малодушный король, сразись собственной рукою! Житель подземелий, повелитель рабов, лжец, затаившийся в своем логове, враг Богов и эльфов, выходи же! Хочу я взглянуть тебе в лицо, трус!". И тогда (как рассказывают) "Моргот вышел. Ибо не мог он отвергнуть вызов перед лицом своих полководцев". Сражался он могучим молотом Гронд, и при каждом ударе в земле оставалась громадная яма, и поверг он Финголфина наземь; но, умирая, Финголфин пригвоздил гигантскую ступню Моргота к земле, "и хлынула черная кровь, и затопила выбоины, пробитые Грондом. С тех пор Моргот хромал". Также, когда Берен и Лутиэн, в обличье волка и летучей мыши, пробрались в глубинный чертог Ангбанда, где на троне восседал Моргот, Лутиэн навела на него чары: и "пал Моргот - так рушится смятый лавиной холм; с грохотом низвергся он со своего трона и распростерся, недвижим, на полу подземного ада. Железная корона откатилась в сторону, прогремело и угасло эхо".