Здесь лежала груда неряшливо выструганных досок, частью сколоченных в щиты, каждый высотой и длиной примерно семь футов.
- Сколько сможете унести за один раз? - угрюмо спросил Хэмст.
Прайс приподнял щит, он оказался довольно легким.
- Пожалуй, штуки три подниму. А далеко нести?
- В сад.
Согнувшись вдвое, путаясь в полах слишком длинного халата и придерживая двумя руками щиты, которые неприятно ерзали по спине, коммивояжер шел за Хэмстом. Тот, ежеминутно спотыкаясь и тихо поругиваясь, также тащил три щита и тяжелый молоток. Они остановились посреди лужайки, обрамленной старыми вязами, и сбросили щиты на землю. Судя по их внушительным размерам, Хэмст собирался сколотить из них отнюдь не собачью будку. "Нет, он все же сумасшедший, - думал Прайс. - Впрочем, какое мое дело. Главное, чтобы он выложил монеты за аппараты "Медикал-ЭлектроСекьюрити". Тогда в конце месяца я получу премию… Опять лодыжка разнылась. Здесь сыро, а я босиком…" Хэмст суетился вокруг досок, как обезьяна, получившая сразу слишком много бананов. Он покрикивал на Прайса, поддерживал щиты плечом, вгонял молотком шипы одного щита в пазы другого, вынимал занозу из руки, трогал свой живот, ругался - все одновременно.
Они сколотили неуклюжее и шаткое сооружение, похожее на те хижины, которыми Фонд Благотворительности снабжает неимущих горожан.
- Полезайте внутрь! - придя почему-то в хорошее настроение, Хэмст игриво хлопнул Прайса пониже спины.
Изобретатель вытащил из кармана огарок парафиновой свечи, зажег его и приляпал в центре помещения. Они уселись на полу возле свечи.
- Это и есть моя конура, - с гордостью заявил сэр Хэмст, поглаживая занозистые доски пола. - Гениальная выдумка! Абсолютная изоляция! Я придумал конуру после того, как "Рамофилъм" подослал ко мне глухонемого агента. Этот тип устроился на дереве в соседнем саду и, вооружившись телескопом, читал по губам все, о чем я болтал с друзьями. Иметь в доме прозрачные окна - это все равно, что орать о своих секретах на площади Сентр-ринга. В настоящем доме в каждой половице можно запрятать шептун. А для конуры доски строгал я сам ж держу их под замком. Каждый раз сколачиваю конуру на новом месте. Гениально?
Коммивояжер подумал, что нелепо хвастать изобретением деревянного ящика, но с готовностью подтвердил:
- Удивительно, сэр Хэмст, мне бы никогда не пришло в голову ничего подобного. Теперь я могу изложить свое…
- Ни слова!
Хэмст вынул из кармана, где, вероятно, находился склад самых удивительных вещей, прямоугольную коробку и деловито осведомился:
- Какая у вас основная частота колебания голосовых связок?
- Н-н-не знаю.
- Вы беспечны, как ребенок, который решил поиграть в мячик на карнизе небоскреба. Не знаете основную частоту своего голоса? Но как же вы настраиваете глушитель?
- У меня нет глушителя.
- Значит, в вашей фирме сидят старые крохоборы я консерваторы.
Он щелкнул тумблером на крышке коробки, и коробка противно и громко зажужжала. Жужжала она, словно заикаясь, с неравномерными перерывами.
- Вездесущий глушитель Оливера Хэмста. Настраивается в унисон с основной тональностью любого голоса - от визга неврастеника до хрипа пропойцы. Профилактика против шептунов, заглушает восемьдесят семь и три десятых процента звуков. Каждый деловой человек должен иметь глушитель моей конструкция.
Теряя терпение, Прайс через силу улыбнулся.
- Полно, сэр Хэмст! Можно подумать, что не я, а вы пытаетесь продать новейшее антиподслушивающее устройство. Должен вам сказать, что, торгуя вашими глушителями, заработаешь только мигрень. Эта зудящая коробка по сравнению с тем, что я хочу предложить, не больше чем кофейная мельница по сравнению с атомным котлом.
После пяти минут сидения на деревянном полу у Прайса одеревенели ноги, заныла поясница, глушитель назойливо жужжал, так что он почти не слышал собственного голоса, давно накрапывающий дождь собрался с силами и превратился в ливень, наспех сколоченная конура протекала сверху и снизу, свеча чадила немилосердно и копоть щекотала в носу, но коммивояжер говорил вдохновенно, убедительно, страстно, как проповедник-параноик, предлагающий исцеление от всех болезней при помощи большого электромагнита.
- Увы, сэр Хэмст, главная опасность заключена в нас самих. Нет, нет, не глухонемые шпионы и шептуны подстерегают нас где-то там, за углом. Опасность ближе, гораздо ближе! Она у нас в голове, под костяными сводами черепа. И чем глубже мы ее прячем, тем она охотнее выскакивает. Сам сатана дергает нас за язык! Я могу привести сотни примеров. Что я говорю - сотни! Тысячи! Каждый факт достоверен, как восход солнца. Химик Блэзман, задумавшись, нацарапал формулу медикамента на бумажной салфетке в ресторане. Официант - это был ресторан в старинном стиле и там были настоящие официанты - продал этот клочок бумажки за десять тысяч. Блэзман разорился и сейчас работает зазывалой в ночном кабаке. Директор Графст, будучи навеселе, брякнул своей супруге, что они начинают продажу бездымных сигарет для мужей, жены которых не выносят табачного дыма. Миссис Графст продала эту тайну любовнику, и Графст наложил на себя руки. А известный вам доктор Мом, который разговаривал во сне? Ему не помог даже специальный ошейник, который он надевал, ложась спать. Кибер-шифровальщик расшифровал его храп. Да вы сами, сэр Хэмст, вы прячетесь в конуру, чтобы никто не подслушал, а ваша тайна всегда с вами, всегда в голове.
- Черт возьми, что же вы предлагаете? Оторвать мне голову?
- Мы предлагаем вам новинку - мозговой коктейль. Идея мозгового коктейля осенила нашего главного электроника, когда он перечитывал сборник мудрых афоризмов покойного президента фирмы.
- К черту афоризмы!
- Не говорите так, сэр Хэмст. Афоризм нашего старика стоит миллион. Он сказал: "Мой идеал - запирать своих людей на ночь в сейф или хотя бы выключать у них часть мозговых извилин, которая знает мои секреты".
- Ваши электронщики состряпали выключатель для мозгов?
- Вы ловите суть дела под самые жабры. Наш аппарат при помощи модулированных колебаний прерывает связи между клетками мозга нашего клиента и путает эти связи, словно сумасшедшая телефонистка. Клиент уже не способен разобраться в собственных делишках. Но вот он надел рабочий халат, склонился над чертежом - щелчок! Наш выключатель срабатывает в обратную сторону, и все становится на свое место. Обеденный перерыв - щелк! И внутри головы - коктейль из мыслей. Можно отправляться обедать под ручку с самым хитрым агентом вашего конкурента. Проговориться невозможно, даже если захотеть. Специально для вас, сэр Хэмст! Вы устали и издерганы до предела. Ваши тайны мучают вас, и вы можете проговориться в любой момент. О! Это как навязчивый психоз-мания, что вот-вот проговоришься. Тогда - конец! Никто не даст за вас и старой покрышки. Купив наш аппарат, вы обретете избавление от мук!
- Вам не кажется, что я сейчас вышвырну вас на улицу в одних трусах?
Они крепко поспорили. Но Хэмст был надломлен неудачами, которые последний год сыпались на него, как из дырявого кулька. Прайс всегда чуял, если человек надломлен. Сказать откровенно - только такие надломленные и были его клиентами. А Хэмст, конечно, чертовски надломлен. То, что он чрезмерно суетился, налаживая конуру, пытался бодро острить, - вся подобная шелуха не могла скрыть главного.
Хэмст надломлен, и все тут. Такой схватится за любое предложение, которое, как ему кажется, приободряет и расчищает дорогу к успеху.
Все же они сцепились. Хэмст поносил шарлатанов из "Медикал-Секьюрити". Прайс, якобы оскорбленный, вставал и с обидой в голосе начинал прощаться. Тогда Хэмст снижал скорость своей говорильной машины на тысячу оборотов, но тут же заводился вновь. Он не прогонял Прайса, так как был надломлен, а тот выволок самое убедительное - цифры.
В отделе общей информации и конъюнктуры "МедикалСекьюрити" его вдосталь снабдили убедительными цифрами.
Теперь он выложил все сурово и многозначительно. Великий Театр Призраков должен был стать самым сложным в техническом отношении зрелищем. Компаньоны Хэмста заказали оборудование на семидесяти шести заводах. И это только специальное оборудование - электронные сгустители теней, тотальные стереоэкраны, автономные энергопитатели призраков и тому подобная чертовщина. Кроме того, список готовых изделий включал семьдесят тысяч наименований - от дверной ручки до геликоптера. Поэтому хранить в тайне принцип работы Великого Театра Призраков было так же трудно, как много лет назад попытаться сохранить в секрете принцип кинематографа или синерамы. Скрывали главное - не список деталей, а ключ и замок тайны - то, как собрать воедино этот чудовищный набор, как упорядочить этот электронномеханический хаос. Схему сборки, принцип монтажа хранил Хэмст в голове, не доверяя бумаге и сейфам. Он один мог из хаоса вещей создать мир электронных призраков. Ноша тайны давила Хэмста, как свинцовая плита, собственная тень казалась ему соглядатаем конкурентов. Все компании, занимающиеся зрелищами, жаждали накинуться на Театр Призраков и растащить его по косточкам в свои конструкторские бюро.
Прайс не лгал и не преувеличивал, он только называл суммы контрактов, сроки поставок, цены, разъяснил изобретателю всю шаткость его положения. Если бы затея с Театром Призраков провалилась, Хэмст в деловом отношении мог бы числить себя покойником. В отделе общей информации, конъюнктуры и сбыта "Медикал-Секьюрити" знали, к кому посылать коммивояжеров. Они старались бить наверняка, хотя от расторопной и убедительной настойчивости Прайса зависело главное. Так или иначе, Хэмст обмяк, как проколотая шина.
Он сдался. Только тихо застонал, когда услыхал, сколько стоит выключатель мозгов. Но Прайс тут же заметил, что аппарат не только гарантирует сохранение тайны, застрявшей в мозговых извилинах, но и, давая полный отдых утомленной голове, поможет Хэмсту набраться свежих сил и, несомненно, поспособствует его творческой и деловой активности.
Хэмст сдался вторично, когда пожелал взглянуть на мозговой выключатель.
Аппарат выглядел чрезвычайно внушительно. "Медикал-Секьюрити" знала толк в подобных вещах. Прайс извлек из большого чемодана нечто похожее на огромную разливательную ложку. Блестящее полушарие и массивную ручку покрывал сложным узором набор тумблеров, клавиш, пупырчатых световых индикаторов, люминесцирующих схем и надписей.
Полушарие крепилось на голове нейлоновым подбородочным ремнем, имелось выносное, на хромированном кронштейне, зеркало для наблюдения за положением мозгового выключателя на собственной макушке. Кроме того, от полушария отходил короткий и толстый красный кабель, кончающийся грушевидным пультом добавочного управления и контроля.
"Добропорядочная старомодность первых электронных устройств соединяется здесь с неописуемой элегантностью новейших форм", - так говорил рекламный проспект. Аппарат стоил своих денег.
Прайса знобило - пребывание в конуре, где гуляли пронзительные сквозняки, не пройдет для него даром, но чек, подписанный Хэмстом, составлял больше половины той ежемесячной выручки, которую ждала от него "Медикал-Секьюрити". Значит, все в порядке, значит, впереди премия за этот месяц, возможность сделать приятный сюрприз Сали, приобрести что-нибудь недорогое и практичное детям.
Размышляя таким приятным образом, он подхватил чемодан с выключателем мозгов и направился к машине. Вдруг что-то жесткое и острое впилось в ладонь. Он отчаянно встряхнул рукой, чтобы избавиться от боли. Не помогло! Боль усилилась. Ручка чемодана выпустила из себя стальные зубья и мертвой хваткой бульдога схватила ладонь. Каждый агент "Медикал-Секьюрити" имел такой добротный сужернеприкасаемьга чемодан, начиненный сюрпризами для всякого, кто попытается его похитить. Забывшись, Прайс нажал кнопку тревоги, п чемодан перешел в состояние самообороны. "Меня украли!" дребезжащим жестяным голосом кричал чемодан.
Он выпускал из себя струи кашляющего газа, выплевывал здоровенные капли фиолетовой смердящей и несмываемой жидкости, из дна его выпадала нескончаемой спиралью тончайшая проволока-путанка. Газ подействовал тотчас - Прайс задохнулся в припадке сухого лающего кашля. Зловонная жидкость попала в глаза, и он почти ослеп, ноги запутались в проволочной паутине, единственное, что он еще мог, - опуститься на край тротуара и прижать руку к груди, которую словно терзали дикие кошки.
- Попали в собственную ловушку? - участливо спросил кто-то.
Сквозь дрожащую завесу слез Прайс различил фигуру молодого парня. Видимо, тот сумел разжать пружину капкана, скрытого внутри чемоданной ручки, хватка стальных зубьев, впившихся в ладонь, ослабла, и боль почти исчезла.
- Не огорчайтесь, мистер, - продолжал участливый голос. - Теперь каждый может попасть в этакую западню. Жених моей сестрички по дороге на свадьбу зашел к приятелю. Черт его дернул это сделать! Приятель только что обзавелся новым сторожевым устройством. Не успел мой будущий родственничек дотронуться до дверной ручки, как на него обрушился водопад быстротвердеющей пены. Женишок мгновенно превратился в каменную статую, вроде тех рыцарей, что стоят на Синем мосту. Прирос к ступеням и окаменел. Представляете, что было! Гости собрались, ждут жениха, его нет, невеста в слезы. А жених не может даже рта раскрыть, чтобы прокричать в телефонную трубку свои извинения. Весь покрыт каменной пеной! Весь! До кончиков ушей! Целую неделю от него зубилом отколупывали кусочки камня. Свадьба расстроилась, сестричка заявила, что она не такая дуреха, чтобы связать свою жизнь с недотепой, который ухитрился сам себя превратить в каменного истукана…
Болтая таким образом, парень оттащил в сторону чемодан, достал из багажника автомобиля тряпку и обтер ею коммивояжера. Конечно, это мало помогло, фиолетовые пятна еще больше размазались по костюму, но в первый раз за сегодняшний безумный день Прайс почувствовал теплое человеческое участие, и это принесло ему облегчение и даже радость.
Через несколько минут он уже сидел за рулем автомобиля, хотя все еще содрогался от приступов кашля. Когда машина тронулась, парень дружески помахал ему вслед, но Прайсу внезапно показалось, что глаза парня смотрели холодно и недоброжелательно. По спине коммивояжера пробежал холодок.
Не сразу удалось ему отогнать от себя тяжелое чувство тревоги.
3
- Боже мой! - воскликнула Сали. - Что случилось с твоей спиной? Можно подумать, что тебя пытали у этого мистера Хэмста!
Прайс кое-как отмылся от вонючей жидкости, выброшенной на него чемоданом, и теперь искал в шкафу бумажную ночную пижаму. В зеркале он увидел у себя на спине два огромных желто-сизых синяка, каждый величиной с блюдце.
- Ты права, Хэмст действительно пытал меня. Кроме того, я ударился о раструбы электрического полотенца. В ванной было так темно…
Он попытался вздохнуть полной грудью. Спина тяжко заныла.
- Меня беспокоит наш мальчик, - сказала Сали. - У него что-то не ладится с Моди, и это его очень огорчает. Слишком огорчает. Правда, она дурнушка, и меня удивляет, как он мог влюбиться. Но она получает крупное наследство. Поговори с мальчиком.
- Хорошо. Завтра, за обедом.
Смутное беспокойство не покидало Прайса. Неодолимое желание что-то проверить, в чем-то убедиться и успокоить себя гнало сон. Как был, в бумажной пижаме и веревочных мокасинах, Кен вышел в крохотный палисадник, который при покупке домика именовался "парком", и зашлепал к гаражу.
Он сунул палец в дырку электронно-оптического узнавателя.
Чувство тревоги усилилось. Прайс с трудом дождался, пока узнаватель сравнит узор на его пальце с образцом и впустит в гараж.
Он вынул из багажника чемодан с рекламным образцом выключателя мозгов, открыл его и остолбенел. Выключатель мозгов исчез! Вместо него в чемодане валялся кусок металла, подложенный "для тяжести"… Тот парень, который помог ему вырваться из капкана, скрытого в чемоданной ручке, украл выключатель… Украл… Исчез аппарат, секрет которого стоил миллион… Пропал рекламный образец стоимостью по меньшей мере в сотню недельных заработков Прайса. Что скажет Директор? Он вышвырнет его на улицу. Нет, убьет. Сотрет в порошок, уничтожит… Надо звонить в полицию. Бесполезно, это не обычное мелкое ограбление, тут скрываются дела поважнее, от этого происшествия за три мили пахнет промышленным шпионажем. Полиция в таких делах бессильна. Обратиться за советом к адвокату? Все равно что просить у врача совета, как воскресить покойника, сожженного в крематории сто лет нааад. Ты еще шутишь, Кен? Мрачные шутки. Приготовься к самому худшему. Прайс подумал о самоубийстве, и, странное дело, ему стало легче. В конце концов у человека всегда есть выход из тупика. Последний выход. Стоит только надеть шланг на выхлопную трубу автомобиля, просунуть шланг внутрь, покрепче захлопнуть дверцу машины и запустить двигатель… Он поискал глазами подходящий шланг и… отложил задуманное на послезавтра. Он проведет последнее воскресенье с семьей, потом безропотно и тихо уйдет навсегда. Неудачник! Уйдет навсегда, если только счастливый случай не спасет его. Конечно, он неудачник, но все же ему иногда везло в жизни… Надежды - сны бодрствующих…
Он принял две пилюли "Гипно" и заснул тревожным сном приговоренного к смертной казни.
…Воскресный обед собрал всю семью. Первым пришел отец Сали. Когда Кен Прайс вошел в столовую, тесть успел устроиться на любимом месте Прайса, подложив под себя свернутое грязноватое мексиканское одеяло, с которым никогда не расставался. На столе в луже алой крови лежал отрубленный человечий палец. Прайс вздохнул.
"Начинается, - подумал он. - Обычные шуточки дорогого тестя".
Конечно, лужа крови - всего лишь красный лакированный картон, а палец - из полиакриламида. Произведение фирмы "Ежедневные ужасы". Но все же… рядом с обеденным прибором обрубок, пусть даже искусственный… Бр-р… Но успокойся, Кен, ты решил провести последнее воскресенье в тихом семейном кругу.
Коммивояжер побаивался тестя. Тот прослыл на весь квартал отчаянным шутником. Всю жизнь он работал билетером в кинотеатре "Вампик". Сорок лет, полусогнувшись, в темноте, подсвечивая слеповатым фонариком, он усаживал посетителей в удобные кресла и снова шаркал по проходу, согнувшись громоздкой запятой, свистящим шепотом приглашая очередную парочку. Когда пришла старость и крохотная пенсия, старик впервые разогнулся и заговорил в полный голос.
На беду для всех он решил развлекаться самым игривым образом и щедро выплескивал на окружающих весь запас мрачного юмора, накопленного в темном зале "Вампик". Любимым занятием его стало изучение каталогов "Ежедневных ужасов".
Последнее, что он приобрел, истратив половину пенсии, были магнитозаписи предсмертных стонов, леденящего душу скрежета зубов и бреда параноика. Громкоговорящее устройство, толщиной не более вязальной спицы, снабженное буравчиком, позволяло, проткнув стену, устроить соседям ночной концерт душераздирающих воплей. Фирма гарантировала, что найти источник звука невозможно. Обожал старик и другое, более дешевое приобретение фосфоресцирующие составы, превращающие любую кошку в исчадие ада. Альбом специальных узоров, которые следовало наносить этими красками на кошек, фирма приложила бесплатно.