Вопреки моим опасения мы успели. Как я и предполагал ни о каком гранте речи не шло, и все необходимое Инга собиралась закупать за свой счет, ну а так как я собирался составить ей компанию на ближайшие три-четыре месяца, то, после продолжительного спора с калькулятором в руках, она сдалась и согласилась, что центнера замороженных овощей для здорового мужика будет как-то маловато и требуется нечто посущественней, а деньги-то уже тю-тю, так что, она смирилась, что и я принимаю посильное участие в подготовке ее этой "экспедиции".
За три дня до отправления Инга наконец-то познакомила меня и с метеорологами. Если честно, то я ожидал встретить крепкую семейную пару коллег, этаких "арктических волков", а вместо этого мне был представлен некий Игорь Моисеевич Яждомойский. Вы знаете, бывают люди, один вид которых вызывает резкое чувство неприязни, хотя иной раз, задавая себе вопросы почему и как, объяснить, чем это вызвано, просто невозможно. Однако, есть одна особенность у подобных экспедиций, добрые отношения между всеми ее участниками просто необходимы, иначе всем кранты. Но к Яждомойскому, относиться дружелюбно было очень трудно. Как выяснилось, единственной целью его участия в совместной экспедиции был сбор материалов для диссертации, а "коньком" громогласные монологи о НТР и бесполезности любого физического труда.
- Профессия, метеоролога, геолога, да и археолога - отмирающие. Через десять-пятнадцать лет один оператор с компьютером и выходом в интернет сделает намного больше чем тысяча современных "специалистов" ему даже не понадобиться выходить из кабинета, он будет выполнять работу за всех и при этом не сильно-то и утруждаться. Мы ведь живем в век искусственных спутников и самых сложных приборов. - с пафосом и непередаваемым апломбом вещал он в первую же нашу встречу. В общем, "фрукт" еще тот и ему очень повезет, если он сможет безболезненно пережить ближайшие девяносто дней.
Его напарницей оказалась "Ленуся", а если точнее, то Елена Анатольевна Львова. Старший научный сотрудник Института метеорологии и картографии Академии наук РФ. Цель экспедиции она ставила ту же самую, что и Яждомойский, то есть сбор материалов для диссертации, вот только была она его полной противоположностью. "Ленусик", она из тех Ленок, Машек и Зинок, что не только в горящую избу войдет, но еще и по бревнышку ее раскатает, а потом еще походя слона на скаку остановит, и хобот узлом завяжет. Но при всем при этом самой открытой души человек, очень веселая и компанейская, замечательно образованная и начитанная, причем читает она все подряд и в любую свободную минуты. Вот в ком в ком, а в ней я уверен на все двести процентов, такая не подведет и плечо в случае надобности подставит.
Вот в такой теплой компании мы и оказались в самом сердце древнего Груманта, в глубине отрогов Чернышова. Доставили нас сюда с помощью полярного варианта старого доброго Ми-8. Выгрузка припасов и всевозможного оборудования заняла у нас почти целый световой день, то есть часов пять, а жить нам предстояло в небольшой избушке, помнящей еще, наверное, экспедиции Эдуарда Толля и Владимира Русанова, ну а Руаль Амундсен, ну точно стартовал именно отсюда. Следующие пару дней мы обустраивались, Львова с Яждомойским расставляли свое оборудование и настраивали аппаратуру, а мы с Ингой занялись изучением карт и намечали будущие маршруты своих походов. Если честно, то собирался просто "отбыть номер" и проследить, чтобы Инга никуда не вляпалась. Так что, принимая во внимание, что никаких транспортных средств у нас не было, а бродить при сорокаградусных морозах, по окружающим нас ледникам, не есть гуд, то прав я был на все сто процентов. По-моему, и Инга это уже поняла и хорохорилась только из-за своего упрямства и гордости.
Потекли однообразные дни. Метеорологи каждый день три раза снимали только им одним известные показания с приборов, а мы с Ингой совершали короткие пешие прогулки, выбираясь на километр-полтора от избушки. Вот в одну из таких вылазок и произошло событие, заставившее меня совсем по-другому посмотреть на Ингу и ее манию. Ночью, совсем не далеко от нас сошел ледник, оголив значительную часть склона, вот туда-то мы с Ингой и направились. Погода стояла просто замечательная, для Заполярья, все каких-то двадцать градусов, да еще и без ветра, так что затащить Ингу в избушку было большой проблемой, вот и пришлось мне тащиться следом за ней.
Шли мы на длинной связке, Инга легко перепрыгивала через заструги и обходила редкие торосы, а я слегка отстал, поэтому, когда девушка скрылась за очередным ледяным булыжником не обратил на это внимания, просто тупо засмотревшись на арктические красоты. Резкий рывок репшнура, привел меня в чувство, а испуганный девичий вскрик заставил быстрее перебирать ногами, одновременно наматывая связывающий нас шнур на руку. Весу в Инге, максимум килограмм шестьдесят, так что мне с моим центнером веса это было абсолютно не тяжело. Я уже догадался, что произошло. Скорее всего увлекшись "бегом с препятствиями" девушка неосторожно заскочила на снег, под которым скрывался разлом в толще материкового льда. Ладно, ничего страшного, главное, чтобы не сломала себе ничего, зато умнее и осторожнее будет, ведь это именно она настояла на такой длине связки, что возникало ощущение, что ее вообще нет, вот пусть теперь повисит и подумает.
Последние метры, я едва шел, не хватало еще и мне улететь в какой-нибудь разлом, поэтому, соорудив петлю, я накинул ее на возвышавшийся рядом торос и уже лежа, постоянно подтягивая веревку пополз вперед, а аккомпанировали мне не звуки женской истерики, а звонкие удары ледоруба. "Неужели пытается сама вылезти, вот дуреха-то", - подумал я, заглядывая в расщелину.
Рухнувший в след за Ингой снежный наст оголил края разлома, перед моими глазами предстала довольно занятная картина. Разлом, в верхней своей точке достигал, наверное метра два с половиной, в нормальных условиях, да даже если просто его видеть, то перепрыгнуть его ни мне, ни Инге не составит никакого труда, да и оказался он не очень глубоким, дай Бог метров пять, нет, был он конечно намного глубже, но протиснуться в тридцати сантиметровую щель, даже для Инги, даже при всем ее желании, было проблематично. Мое предположение, что девушка пытается своими силами выбраться из расщелины оказалось в корне неправильным. Я сначала даже не поверил своим глазам, вися на страховке, Инга с остервенением долбила лед, пытаясь расширить узкую щель.
- Эй, подруга, ты там что, головой ударилась? На кой лед долбишь? Расслабься, я тебя сейчас вытащу.
- Нет! Не смей!
Не, ну точно головой ударилась, что значит "не смей".
- Милая, ты там, что ночевать будешь?
- Если будет надо, то буду! У тебя в рюкзаке фляжка со спецраствором, сможешь передать? Только не бросай, вдруг не поймаю.
- Да что там у тебя такого-то?
- Пока не знаю, но похоже, что это вмороженная часть древнего корабля. Скорее всего носовая фигура, или с поморской лодьи, или с дракара викингов, пока ничего сказать не могу. Надо откапывать.
- Инга, это материковый лед, его не капать, его взрывать надо!
- Я тебе взорву, так взорву, что…что… Ну ты понял!
- Инга, слушай, а как ты собираешься отличить лодью от дракара, они же практически одинаковые?
- На дракарах носовая фигура была съемная, а на поморских лодьях она единое целое с кораблем. Это чтобы тебе понятнее было. Подспусти меня немного, а то не очень удобно, приходится практически на уровне лица работать, а так я даже и встать, наверное, смогу.
В тот, первый, день мы провели, я у расщелины, а Инга в ней, почти четыре часа. Я замерз как цуцик, а от девушки аж пар валил. Но все рано или поздно, но заканчивается, закончился и световой день. Возвращались мы уже в потемках, практически наощупь, благо, что до нашей избушки было совсем недалеко.
Почти месяц ушел у нас, чтобы отвоевать у льда кусок дерева чуть больше метра длиной. В итоге Инга авторитетно заявила, что это кусок дракара, обгоревший кусок дракара. А значит где-то совсем рядом, очень давно, произошла битва. Я заикнулся было, что возможно это какой-нибудь погребальный корабль, но Инга с негодованием отвергла мои предположения, выковыряв из деревяшки небольшой кусочек железа и сообщив мне, что это наконечник стрелы, славянской стрелы, а принимая во внимание, как викинги относились к железу и к своим кораблям, то можно сделать вывод, что стрела эта оказалась тут именно во время последнего боя дракара, ну а раз стрела славянская, то и бой этот был именно с ними. Спорить я не стал, себе дороже. К счастью, кроме этой обуглившейся деревяшки Инга больше ничего не нашла, но это ее уже абсолютно не расстраивало, она и так была довольна как удав, постоянно говоря, что эта экспедиция уже увенчалась успехом и теперь она с полным на то основанием может утверждать, что еще в девятых-десятых веках поморы плавали на Шпицберген, да и викинги его посещали.
Пролетел март, заканчивался апрель, еще пара недель и нас должны отсюда забрать, Ленчику с Яждомским прилетит смена и мы отправимся домой. Даже в Арктике конец апреля это уже почти весна, хотя все так же холодно, особенно по ночам, а вот днем низкое солнышко уже бывает припекает вполне по-весеннему. С отрогов все чаще стали сходить ледники, но нас это практически ничуть не напрягало, избушка была поставлена с умом и нам ничто не угрожало.
В ту ночь нас разбудил страшный грохот. Гадать о его причинах не было никакой нужды, уже около недели мы ждали схода близлежащего ледника, поэтому особого внимания и не обратили… до утра. А утром стояли и смотрели на огромный разлом, раскинувшийся буквально метрах в десяти от нашего зимовья. Стояли, смотрели и не знали, что нам делать. Избушка наше была очень небольшая, маленькие сени и комнатка, три на четыре, двухъярусные нары заменяли нам кровати, а большую часть комнатки занимал стол, который служил нам и в качестве обеденного, и в качестве рабочего. Так что все наши запасы хранились недалеко в небольшой каверне в теле ледника, которую мы слегка расширили и увеличили. Девушки каждый день ходили к ней за продуктами, а мы за топливом для генератора. Вот мы и смотрели, на разлом, прошедший акурат через наш склад и поглотивший все наши припасы. Перед нами замаячила реальная угроза, если не смерти от голода, то уж самого голода это точно. Холода мы не сильно-то и опасались, хоть и Арктика, но корявые, стелящиеся к самой земле деревья тут есть, а значит и с дровами, по крайней мере на пару недель, проблем не будет. А буржуйка у нас есть, не замёрзнем. Царившую тишину прервала Лена:
- Аккумуляторов в оборудовании хватит еще дней на десять, так что раньше этого срока нас никто не хватится. Генератор практически пустой, его как раз сегодня надо было заправлять, так что и связи у нас нет. пару дней мы еще протянем на том что есть, я вчера взяла немного с запасом, а потом только кипяток. - и повернувшись ко мне добавила, - Саша, вы тут среди нас единственный мужчина и у вас есть ружье. Вся надежда только на вас. В Арктике, да еще и без продуктов, две недели, это не реально.
- Ружье? Да есть, одностволка двенадцатого калибра, да два десятка патронов, половина из них с дробью.
- Вот-вот должен начаться период миграции пернатых, у вас есть шанс. Как вы любите повторять: "Никто кроме нас", в данном случае, никто кроме вас. Может какая дурная птица немного перепутает календарь и попадется к вам на мушку, это наш единственный шанс.
Вздохнув я направился в избушку, собирать свою ИЖевку. Как бы скептически я не относился к словам Елены, но она права, это наш единственный шанс и хотя бы попробовать им воспользоваться, мой долг. В конце концов именно ради такого случая я здесь и оказался.
Два дня я бес толку прослонялся по окрестностям, нашел и облюбовал себе небольшой почти плоский камень, с которого было очень удобно наблюдать, не шевельнется ли что живое, пригодное в пищу, не пролетит ли какая пичуга, в зоне моей досягаемости, но все было напрасно.
На третий день, уже привычно устроившись на камне, я приготовился ждать. Из-за облаков выглянуло солнце и начало понемногу припекать. Я еще в первый день практически очистил камень от снега, но почему-то только сегодня обратил внимание на, как бы сказала Инга, "явные следы обработки камня", а ведь и точно, кто-то неплохо над ним поработал, вон даже и следы от долота остались. Заинтересовавшись, я начал очищать от снега и льда не только верхнюю часть каменной плиты, но и попытался очистить ее края. Через час работы я смотрел на прямоугольную плиту, около метра в длину и сантиметров шестьдесят в ширину, толщиной примерно, сантиметров десять. Любопытство полностью завладело мною, странная плита просто лежит среди камней. А зачем она здесь и откуда взялась? Ледник притащить ее не мог, я нахожусь практически на самой вершине невысокой скалы. Значит ее сюда принесли. Зачем? Достав нож, я начал осторожно просовывать его под камень. Через полчаса я понял, что плита просто лежит и не является одним целым со скалой, значит вариант с тем, что кому-то нечего было делать и он просто обтесал понравившийся ему камень отпадает. Я хоть человек и не слабый, но мысль попытаться поднять каменюку, отмел сразу. Расковыряв ножом небольшое углубление, я просунул в него ствол ИЖевки и попытался сдвинуть плиту с места. С трудом, но мне удалось отодвинуть ее на пару сантиметров. Вспомнив, что в сенях стоит старый лом, я почти бегом кинулся к избушке. Двадцать минут туда, полчаса обратно, и я с остервенением принялся отодвигать камень. То, что я на верном пути стало ясно уже минут через двадцать, когда под камнем образовалась узкая щель, в которую уже можно было просунуть пальцы. Дальше дело пошло веселее, теперь мне уже не приходилось цепляться острием лома за малейшие неровности на скале, используя лом в качестве рычага я довольно споро отодвинул плиту в сторону. Передо мной открылся какой-то провал в скале. Включив фонарик и улегшись на край я заглянул во внутрь. Небольшая пещерка, непонятно как образовавшаяся в сплошном теле скалы была заполнена примерно на треть, какие-то странные, непонятные глыбы, а в самом дальнем углу, нечто, напоминающее большой куль, из которого зловеще выглядывают наконечники древних копий. Уж что-что, а копья я узнать в состоянии.
Спрыгнув на дно пещеры, тут и прыгать-то всего метра полтора, и не обращая внимания на валуны, я потянулся к кулю. Зацепил его рукой и попытался подтянуть к себе. Старая, перемороженная холстина лопнула от моего движения и рассыпалась на куски. В неверном свете маломощного фонарика моему взору предстала поистине удивительная картина. Шесть коротких копий с длинными стальными наконечниками, историю холодного оружия я знаю очень неплохо, поэтому узнать ирландскую Га бульгу, или арабскую Ботхати, совсем не проблема. Откуда здесь могли взяться подобные образцы оружия я даже и представить себе не могу, но не это меня привлекло, среди льда четко выделялись четыре, изукрашенных драгоценными камнями, золотом и серебром рукояти Бхелхета. Древнеиндийские мечи, на Шпицбергене! Чудо, никак иначе подобное назвать нельзя. Аккуратно, как самую драгоценную реликвию я начал вынимать смертоносное оружие на поверхность. Закончив с железом, я еще раз осмотрел пещерку, в противоположной от бывшего куля стороне находилось еще что-то, пригнувшись я почти на четвереньках пополз в ту сторону. Через минуту я уже был на месте и разглядывал простой деревянный ящик, оббитый железными полосами, такие в старину называли ларцами, попробовал его приподнять, он оказался довольно тяжелым, никак не меньше десяти килограмм, подтащив его к лазу, с трудом, очень уж было неудобно, вытолкнул его наружу. И только после этого обратил внимание на валуны. Фонарик осветил тонкий слой льда, под которым просвечивало самое обыкновенное мясо. Мясо, которому уже сотни лет, пролежавшее в природном холодильнике и которое, я абсолютно в этом уверен, полностью сохранило все свои качество. Больше призрак голода нам не грозит. Вот только возникает вопрос, что тащить в избушку в первую очередь, оружие, ларец, или мясо. Немного подумав, я все же остановился на провизии, вот только сказать, оказалось намного тяжелее чем сделать. Наваленные в пещеру туши смерзлись до состояния монолита. Попытался разделить их с помощью одного из мечей, но куда там, такое ощущение, что пытаюсь воткнуть клинок в камень. Без топора тут никак не обойтись. Выбравшись из пещеры, засунул ларец в рюкзак, кое-как увязал клинки и копья в одну охапку и пошел к зимовью, за топором.
Меня заметили еще издали. Инга с помощью своего ледоруба крошила лед, чтобы вскипятить воду. И так не очень сильная девушка, на более чем скромном рационе за последние три дня заметно ослабла. Но все равно упорно махала ледорубом, чтобы обеспечить своих товарищей хотя бы горячей водой. Непривычное чувство нежности зашевелилось в груди. Ничего, теперь нам ничто не угрожает, сегодня у нас будет самый настоящий пир. Увидев мою ношу, Инга выронила ледоруб из рук. Смотря на увязанные клинки и копья огромными глазами, она только и смогла что выговорить: "откуда"?
- Нашел.
- Где?!
- Где нашел, там больше нет. давай, зови остальных, я там кое-что еще нашел, но будет нужна помощь и топор.
- Да-да, конечно, но ведь это…
- Инга, милая, я знаю что это такое. Потом поговорим, скоро стемнеет, и нам надо поторопиться. - с этими словами я сложил древнее оружие возле избушки и открыв дверь в сени, прокричал. - эй вы там, сони, вставайте, пришло время поработать и топор с собой захватите. Поторопитесь, а то скоро стемнеет и придется опять ложиться спать голодными.
Первой вышла Ленусик, ну кто бы сомневался, а минут через пять, до нельзя недовольный, Яждомский. А вечером у нас и на самом деле был Пир. Девочки расстарались на славу, а тысячелетнее медвежье мясо оказалось просто великолепным и божественно вкусным.
Ну а после ужина я начал рассказ о своем небольшом приключении и с гордостью продемонстрировал все колюще-режущее, что обнаружил в пещере, попутно рассказывая, что из себя представляет тот или иной клинок. Когда все вдоволь навздыхались, налюбовались и наудивлялись, Инга заявила, что держать столь благородное оружие в комнате избушки не следует и лучше всего будет вынести его на улицу, "пусть подышит воздухом", так она сказала. Возражать никто не стал, наоборот, каждый посчитал своим долгом мне помочь. Наверное, это была Судьба, не знаю, но все копья и мечи оказались аккуратно расставлены у боковой стены нашей избушки. Вот тут-то и пришел момент основного сюрприза. Вернувшись в комнату, я извлек из рюкзака давешний ларец и водрузил его на стол. Моментально установилась гробовая тишина, все уже подумали, что сюрпризы на сегодня закончились, а как оказалось они только начинаются.
- Это что? - недоумевающе поинтересовалась Елена.
- Ну по всей видимости - сундучок, ларчик так сказать. Лен, подай-ка мне топор, попробую его вскрыть.
- С ума сошел? - рассерженной кошкой прошипела Инга, - Этот сундучок сам по себе историческая ценность и место ему в Эрмитаже, а он топором вскрывать его надумал! А ну, пусти. Да, древнеиндийская работа, жаль роспись почти не сохранилась, ну да ничего, реставраторы поработают, будет как новенький. А открывается он довольно просто, если знать как.