Как итог всей беготни, сборов и нервотрепки уже через два дня весь состав экспедиции выгружался посреди бескрайней тундры из Ми-26, принадлежащего МО РФ, а парочка такелажников в форме, споро отцепляла четыре небольших вагончика от подвесок. Чуть позже вагончики займут свои места и в них обоснуются специалисты, которых не так и много, если не сказать, что совсем мало. Для Олега, привыкшего к многочисленным сотрудникам, задействованным при раскопках, к студентам исторических факультетов ВУЗов и просто, помощников-энтузиастов, весть, что вся экспедиция будет состоять всего из восьми человек, была шокирующей. Да и откапывать, как оказалось, ничего не надо, так, чуток поработать лопатой, для определения зоны раскопа, не более, а вот наличие огромного количества всевозможной аппаратуры и приборов, измерительной, зондирующей техники, высокотехнологичной лаборатории, его приятно удивило. Не меньше поразил и состав экспедиции. Из восьми человек только сам Олег и профессор имели отношение к истории и археологии, а остальные оказались кто кем, было два физика, один даже какой-то совсем заумный, астрофизик, один химик, а еще один тоже химик, но с каким-то уклоном в металлургию. Начальником экспедиции оказался насквозь военный, целый полковник, а его замом, "Звезда Кет" - Катерина, Катенька, Катюша. Стреляла эта девица как та самая "Катюша", что глазками, что из табельного ПММ, а по специальности она оказалась, геофизиком. Что это такое и с чем это едят, Олег не знал, но усвоил только одно, к классической физике это никак не относится. Ну а в качестве наглядного урока усвоил, что если не хочешь остаться без "мужского достоинства", то и руки, даже в шутку, распускать не стоит, оторвет и скажет, что так и было. В общем, ближайшее время обещало быть томным и насквозь покрытым "государственной тайной".
Первые два дня были полностью посвящены обустройству лагеря, когда с помощью подручных средств и "пердячего пара" растаскивали вагончики, ученые настраивали и тестировали свою аппаратуру, а вся мужская часть экспедиции поглядывала на геофизика и облизывалась. В общем все как обычно в первые дни на новом месте. Наконец все неотложные и первостепенные работы были выполнены и подошло время заняться собственно работой, для которой они и забрались в такую даль. Как очень быстро выяснилось, никаких масштабных работ не предусмотрено, а наличие в составе экспедиции археолог, это скорее реверанс в сторону Академии Наук, и не более. Ну скажите пожалуйста, зачем нужны историки, да еще и в такой узкой области как археология, если всех артефактов это один большущий камень. Вот-вот, археологи тут и на хрен не нужны, поэтому весь следующий месяц и слонялся Олег по тундре, лишь изредка наведываясь в лагерь. Тем более, что никто его и слушать не хотел, а все его теории о внеземном, или ином предназначении каменной площадки не рассматривал в серьёз. Как говорится, физики никогда не поймут лириков. Пожалуй, единственные члены экспедиции кто хоть иногда слушал Олега, были ее начальник и его зам, а остальные или отмахивались, или просто смеялись, доказывая, что артефакт не что иное как очередная шутка природы, тем более, что все исследования и анализы это подтверждали. Правда была пара нюансов, из-за которых, в принципе, и была собрана экспедиция. Во-первых, гранитный, на вид, блин абсолютно никак не удавалось протестировать, даже жесткое, рентгеновское излучение пропадало в нем как в трясине, не давая на выходе ничего, а во-вторых, заполярная тундра, это такое место, где любой предмет, обладающий заметной массой в течении очень непродолжительного времени, уходит в грунт. Так уж работает "Вечная Мерзлота", лето хоть и короткое и совсем не жаркое, но на какое-то расстояние почва оттаять успевает, вот и погружаются тяжелые предметы как в болото, глядишь, и за десяток лет там где стаяла машина, или здание, уже ничего и нет. Поэтому и стоят в Заполярье строго на сваях, а про железные дороги только мечтают, нет, проложить "железку" конечно можно, вот только на долго-ли. А камешек, который изучала экспедиция погружаться не собирается, наоборот, иногда возникало чувство, что он как гриб растет из земли и это при том, что никакой опоры под ним нет. Уж это-то выяснили быстро и точно. Версий по этому поводу было много, даже очень много, но никакой более-менее приемлемой так и не выработали. Короткое заполярное лето уже подходило к концу, поэтому и экспедиции осталось работать считаные дни, а потом домой, в Питер. Окончательно из колеи Олега выбило известие Сергея Станиславовича, что артефакт решено уничтожить, а при необходимости дадут возможность исследовать его осколки. Оставлять таинственный камушек вблизи от недавно открытого газового месторождения никто не собирался, как говорят, "баба с воза, кобыле легче". Когда пахнет полноценными "жабьими шкурками", о науке забывают.
Ошарашенный известием о скором уничтожении артефакта, Олег по инерции прихватил свой походный рюкзак и вышел на улицу. За Полярным Кругом конец августа это уже даже не осень, это уже начало зимы. Первый снег уже выпал, кое-где и растаял, но то там, то здесь попадаются небольшие сугробики. Так, обходя замерзшие лужи, кучки снега, Олег сам того не осознавая пошел в сторону загадочного камня, которого просто не может существовать в природе, но вот же он, лежит посреди тундры, а над ним струится едва заметное марево. Камень отдает тепло, накопленное им за день. Слишком поздно Олег понял, что на таком расстоянии марево от остывающего камня никак видно быть не может, да и какое марево, если даже днем температура не превышает пяток градусов. Уже стоя возле камня, Олег понял, это не марево, это Северное Сияние, вот только довольно странное. Нет завораживающих сполохов на пол неба, нет той игры красок, которую уже пару раз довелось повидать. На этот раз Сияние было как бы за горизонтом, и Олегу было видно только самый его краешек, но такого быть не может, в конце концов Северное Сияние - это атмосферное явление. Рука привычно легла на зеркальную гладь камня и медленно прошлась по слегка закругленному краю. Прошлась как десятки и сотни раз до этого. Олег по-своему прощался с загадкой, просил прощения, что не смог понять, разобраться, защитить от человеческой алчности и скудоумия. Боль резанула кисть. Острый как бритва и тонкий как игла штырь плавно погружался в камень, а на его поверхность капала кровь из небольшой раны. Не отдавая себе отчета что делает и зачем, одним рывком Олег запрыгнул на поверхность каменной площадки, достигавшей пояса. От нескольких капель крови оставшихся на поверхности артефакта начали разбегаться тусклые линии, постепенно оформлявшиеся в какой-то давно забытый орнамент. Было в этих четких, ломаных линиях что-то до боли знакомое, но давно и прочно забытое. Непослушные ноги сами понесли молодого археолога в центр площадки.
Яркая вспышка осветила лагерь на несколько долгих секунд. Старый ученый, много повидавший археолог, с грустью смотрел как его молодой коллега идет по камню, постепенно погружаясь и исчезая в полыхающем зареве. На яркий свет из своих вагончиков выскочили и все остальные члены экспедиции. То, что они увидели навсегда осталось в их памяти. По молчаливому уговору никто из них никогда и никому не рассказывал о том, что они увидели. Даже полковник предпочел "забыть" в своем рапорте о увиденном. На каменной площадкой возник мираж, а может и не мираж, а может просто оптический обман, но все они видели одно и тоже, как в огромном калейдоскопе, с огромной скоростью менялись виды городов и ландшафты, изображения звездного неба сменялись циклопическими постройками, странные интерьеры изменялись до причудливых природных образований, пока наконец объемная картинка не стала статичной - густой лес, над которым возвышается несколько острых и высоких башен, освещенных яркими огнями, а над неизвестными постройками в ночном небе светят ДВЕ Луны. Семь человек стали свидетелями как их молодой товарищ, медленно, как сомнамбула уходит в неизвестную даль.
1 глава
Если я скажу, что с момента как острая игла вонзилась мне в руку и на камень в далекой земной тундре пролилась моя кровь, до того момента как я смог целенаправленно и абсолютно спокойно двигаться, я ничего не помню и не отдавал себе отчета в том что со мной происходило после, то конечно же это будет самая настоящая ложь. Я все прекрасно понимал, осознавал и помню до сих пор. Но понимать, осознавать, отдавать себе отчет и действовать полностью добровольно и осмысленно, это разные вещи. Проведя двое последних суток в полной темноте и непонятно где, когда только странные звуки, звучащие, кажется, сразу со всех сторон и даже изнутри моей головы не давали мне сойти с ума, я имел достаточно времени чтобы понять и уяснить, что с того самого момента мое тело действовало по командам из вне. Хотя, положа руку на сердце, сказать, что эти действия вызывали у меня отторжение и неприятие я не могу. Страх? Да страх был, но был еще и жгучий интерес, всепожирающее любопытство и дикая страсть раскрыть ТАЙНУ, в какой-то момент времени эта идея стала основополагающей, превратилась в цель жизни. Наверное, именно поэтому я и не препятствовал чужому управлению моим телом, хотя, скорее всего, даже малейшее усилие с моей стороны разрушить это наваждение непременно увенчалось бы успехом. Даже тот роковой, последний шаг, и тот можно было не делать. Странный голос, звучащий в моей голове, прекрасный чужой язык, льющийся как колыбельная матери, больше напоминающий песню, явно спрашивал моего согласия, и я абсолютно добровольно дал его, будучи уже полностью захвачен предвкушением невероятных приключений. Ну скажите, на милость, кто из нас, подсевших на книги о самых разных попаданцах, переселенцах и внедренцах не мечтал оказаться на месте очередного счастливчика? Кто стал бы отказываться от выпавшего ему шанса? Так почему же я должен был отказываться, почему я должен был перешагнуть через себя и остаться дома? Почему я должен был дожидаться, когда приедут совершенно неизвестные мне люди и спокойно уничтожат мою мечту и выпавший мне шанс на изменение своей жизни? Молчите? Вот то-то и оно.
Когда стальная игла пронзила мою руку, а потом неспешно утонула в сплошном камне я уже знал, что и как надо делать. Вскочив на камень, я направился в его центр. Со стороны казалось, что весь камень можно пересечь за пяток секунд, но для меня прошло намного больше времени, я не знаю точно сколько, может час, может два, а может и сутки, месяц, год. Я шел и шел, я просто знал куда я должен дойти и поэтому прикладывал все силы чтобы сделать еще один шаг, приблизиться к центру камня, или, может центру мирозданья еще на шаг, на полшага, на миллиметр. С хрустальным звоном рассыпалась какая-то преграда и до меня дошло, что только что, прямо сейчас я пересек невидимую границу, после которой я должен буду сделать свой выбор. Я оказался внутри огромного кристалла, сотни и тысячи его граней отбрасывали причудливые отражения. В моей голове появилась мысль, что я должен выбрать и сразу же отражения от граней приобрели объем, они начали, сменяя друг друга, проскальзывать перед моими глазами. Я не успевал ни запомнить их, ни как следует разглядеть, но почему-то знал, что это все не то, знал, что мое отражение я и увижу, и запомню, и успею понять, что это именно оно, именно то, что мне надо. И я оказался прав. Карусель отражений внезапно замерла, а сами отражения превратились опять в обычные отражения света на гранях кристалла. Осталось только одно. Величественный лес, освещённый светом двух Лун, на ночном небе россыпи незнакомых созвездий и на этом фоне огромные сверкающие огнями башни, уходящие своими вершинами на многие сотни метров в верх, пронзая тонкими и высокими шпилями небесный свод.
Из глубокой раны на руке продолжала сочиться кровь, образуя маленькую лужицу прямо в центре камня, где оказалась небольшая выемка, отсвечивающая в свете проходящего полярного дня. Эта лужица превратилась в зеркальную дверь, поднявшуюся и вставшую вертикально. Прошло немного времени и дверь пошла рябью, ее покрыла мелкая зыбь. А потом дверь превратилась в бездну, в глубине которой тяжело заворочались какие-то тени, начали клубиться тяжелые облака, изредка подверчивающиеся всполохами молний. Позже облака закружились, потекли, превращаясь в завораживающий хоровод из света и тьмы, хоровод манящий, соблазняющий и гипнотизирующий…
Я прекрасно понимал, что за этой дверью меня может ожидать все что угодно. Может поджидать и "Старуха с косой", и "Девица с лилиями". Надо было определяться и я определился, и сделал шаг вперед, потом следующий и следующий. А потом оказался здесь.
Сперва я даже и не понял, что нахожусь уже не на том камне, но резкий и неприятный запах застоявшегося воздуха, чуть заметные миазмы разлагающейся органики и непривычное чувство некоторой легкости в движениях быстро дали понять, что я ПОПАЛ.
Первое время я даже пытался определиться где нахожусь, но кроме того, что лежу на какой-то каменной площадке, почему-то я был уверен, что подо мной точно такой же камень что и в тундре, я не сомневался. Нащупав свой рюкзак, с которым практически никогда в экспедициях не расставался, я провел инвентаризацию оказавшегося со мной имущества, которого к сожалению, оказалось не так и много. В первую очередь это конечно продукты, пара НАТОвских сухпайков, а в придачу к ним три банки какой-то каши с мясом, прочитать название в полной темноте мне само-собой не удалось. Литровая фляга с легким морсом, сваренным нашим поваром из заполярных ягод и плоская фляга с поллитрой неплохого коньяка. Потом пошли профессиональные принадлежности, но археологический набор из доброго десятка лопаточек, щеточек и скребочков никакого смысла сейчас не имел. Экспедиционный ноутбук, в котором я оформлял "Журнал экспедиции", оказался полностью разряжен. Таже участь постигла и мобильник, и фонарик, и несколько аккумуляторов к нему. Из более-менее полезного оказался только хороший нож, привезенный мной еще с армии, как память и пачка СКСовских патронов, по крайней мере, если не найду выход, то смогу застрелиться, много ума для этого не нужно. Находясь в полной темноте, полностью не потерять чувство реальности мне не давали только часы, слабо светящиеся фосфорными огоньками и твердая уверенность, что очень скоро все придет в норму и я смогу выбраться из своего заточения. Я уже несколько раз обошел помещение, в котором оказался, это был квадратный колодец, по крайней мере именно так я воспринял свои ощущения, когда наощупь исследовал окрестности. От стенки до стенки было порядка двадцати шагов в ширину и столько же в длину, никаких дверей, окон, проемов или ниш тут не было, сплошной камень, отполированный до состояния зеркала. Идеальная тюрьма.
Почти двое суток ничего не происходило. В свое время, я неплохо учился в школе, поэтому прекрасно знал, что при долгом нахождении в закрытом объеме человек неминуемо начнет задыхаться из-за недостатка воздуха, но в моем случае этого не происходило, никаких неприятных ощущений я не испытывал, напротив, со временем мне начало казаться что воздух становится чище, по крайней мере исчезла сухость и запашок разложения, иногда даже веяло чем-то освежающим, каким-то цветочным ароматом, да и стало заметно теплее, последнюю ночь я уже не кутался в куртку, а скатав положил ее под голову, все же спать на голом камне было не удобно, да и для здоровья не фонтан.
Сегодня начинается третий день моего пребывания, два дня и три ночи, ну по крайней мере именно об этом говорят мне мои часы, именно столько я провел здесь. Еще бы понять где именно. Поднявшись со своего импровизированного ложа я по привычке начал делать легкую разминку, чтобы погонять застоявшуюся кровь, как в изумлении замер. Я ВИДЕЛ свои руки! Вокруг царила все таже тьма, но вот свои руки, ноги, лежащие на полу рюкзак и куртку я хоть и смутно, но видел. Приведя в порядок свои нервы, я все же закончил разминку и попытался более внимательно исследовать свою темницу. Как только я подошел к стене и начал приглядываться, а вдруг при тактильном осмотре я что-то пропустил, как мне по глазам резанул яркий свет. Дикая боль разрывала мне глаза от нее-то я и потерял сознание.
Очнулся я рывком, как-то так сразу, как будто где-то внутри меня повернули какой-то тумблер, включая меня как машину. Глаза не болели, совсем не болели, пропала и рана на руке, которая в последнее время ужа начала доставлять мне некоторые проблемы. Дышалось легко и свободно, камень был теплым, а вокруг было светло как днем. Я лежал там же где и вырубился, все тот же камень, все те же идеально гладкие стены, вот только на одной из них сейчас четко виднелся дверной проем, точнее, тонкая линия, ограничивающая этот самый, проем, ровный круг почти двух метров в диаметре. Могу поспорить на что угодно, но до моего обморока ничего подобного тут не было. "Похоже мне предлагают покинуть это помещение. Ладно, думаю хуже, чем здесь уже не будет." поднявшись я собрал свои вещи и шагнул к двери. При моем приближении, то что еще совсем недавно выглядело как сплошной камень, лишь ограниченное тонкой линией соединения, покрылось сеткой трещин, изображая схематичный рисунок чего-то похожего на ромашку и раскрылось подобно диафрагме на старых фотоаппаратах. Выход был прямо передо мной.