«Великое Звездное племя, о чем бормочет этот безумец?»
Забыв о травах, Синегривка попятилась к папоротникам.
«Находятся на кошачий ус от Звездного племени… Неужели все настолько страшно?»
Синегривка со всех лап бросилась в палатку оруженосцев. Она впервые поняла, что Розолапка и Нежнолапка больны гораздо серьезнее, чем ей казалось.
Раздвинув папоротники, она ворвалась в палатку. Сестры, мокрые от пота, неподвижно лежали в своих гнездышках.
Услышав шаги, Розолапка с трудом приподняла голову.
— Привет, Синегривка.
Нежнолапка даже не пошевелилась.
Синегривка подошла к Розолапке и ласково лизнула ее в голову.
— Как ты себя чувствуешь?
— Лучше, — прохрипела больная.
— Алосветик уже принесла вам попить?
Розолапка с трудом покачала головой.
— Пышноус сказал, что ты тоже заболела.
— Да, но я уже почти совсем поправилась, а значит, и ты тоже выздоровеешь! — осекшись, она посмотрела на Нежнолапку, которая начала стонать и метаться, не открывая глаз. — Вы обе выздоровеете, — произнесла Синегривка, всем сердцем надеясь, что так оно и будет.
Папоротники снова закачались, и в палатку вбежала Алосветик с зажатым в пасти куском пропитанного водой мха. Присев возле дочерей, Алосветик положила по кусочку возле каждой. Розолапка тут же принялась жадно лакать воду, но Нежнолапка даже не шелохнулась.
Алосветик начала ее вылизывать.
— Открой глазки, милая, — умоляюще шептала она. — Проснись и выпей водички.
Нежнолапка с трудом приоткрыла глаза. Она, молча, понюхала мох, несколько раз лизнула его, но потом поперхнулась и закашлялась, не в силах проглотить даже эту каплю.
— Я сбегаю за Пышноусом, — бросилась к выходу Синегривка.
— Он спит, — прошептала Алосветик, качая головой. Она ласково погладила хвостом Нежнолапку, снова провалившуюся в забытье. — Я присмотрю за ними, — сказала она, подняв глаза на Синегривку. — Иди, тебе нужно подышать свежим воздухом. Пройдись по лесу.
Синегривке не хотелось бросать подруг, но от запаха рвоты и болезни у нее снова начались спазмы. Кивнув, она вышла из палатки и с наслаждением подставила морду свежему ветерку.
«В лесу будет еще лучше». Бросив взгляд на Пышноуса, спавшего в тени скалы, Синегривка пошла к выходу из лагеря.
Подъем по склону холма дался ей с трудом. Наконец, взмокшая и задыхающаяся, Синегривка остановилась на вершине. Прохладный ветерок остудил ее разгоряченное тело, и она побрела в лес, радуясь возможности хотя бы немного побыть вдали от тревог и болезней, терзающих лагерь.
В кронах деревьев перекликались птицы, их веселые трели эхом звенели над лесом. В густой траве гудели насекомые. Листья гладили шерсть Синегривки, когда она бездумно брела по знакомой тропе, ступая лапами по мягкой листве давно прошедших листопадов. Постепенно ее мрачные мысли стали рассеиваться.
«Нужно верить в лучшее. Звездное племя защитит своих детей».
Бабочка вспорхнула с земли в нескольких кошачьих хвостах от носа Синегривки. Внезапно росшие рядом папоротники всколыхнулись, и из стеблей на тропинку выкатился пушистый золотистый клубок.
— Попалась! — Львинолап, раскинув лапы, прыгнул на бабочку, но та легко упорхнула. — Мышиный помет, — выругался оруженосец. Он сердито посмотрел вслед улетающей дичи. Сверкнув глазами, Львинолап с досадой рванул когтями траву и пробормотал: — Попадись ты мне в следующий раз, будешь знать!
В следующее мгновение оруженосец заметил застывшую на тропинке Синегривку.
— Привет, — весело крикнул он.
«А где Острозвезд? — Синегривка повела носом — никаких следов предводителя. Она недоверчиво прищурила глаза — но ведь Острозвезд и Львинолап вышли из лагеря вместе!»
— Чем занимаешься? — беспечно поинтересовалась она.
«Может, Острозвезд послал Львинолапа охотиться? А они не боятся, что Ветреница хватится своего оруженосца?»
Львинолап растерянно захлопал глазами.
— Я? — в его голосе вдруг появилась какая-то напряженность, словно он не хотел откровенничать с Синегривкой. — Ничем, вообще-то. Только что бабочку упустил.
— Где Острозвезд? — напрямую спросила Синегривка.
Львинолап застыл, открывая и закрывая пасть.
— Острозвезд?
— Ну да, Острозвезд, — ответила Синегривка, пытаясь разрядить возникшую неловкость шуткой. — Такой рыжевато-бурый кот. Крупный. Наш предводитель. Вы сегодня утром вместе выходили из лагеря.
— Да? — переспросил Львинолап, переминаясь с лапы на лапу. — Правда? То есть, ты нас видела?
Синегривка не хотела, чтобы Львинолап подумай будто она за ним шпионит. Поэтому она поспешно пояснила:
— Я почувствовала ваши запахи, когда ходила на поганое место. Мне показалось странным, что вы отправились куда-то в такую рань, до выхода рассветного патруля.
Львинолап растерянно обвел глазами лес, стараясь не встречаться с ней взглядом.
— Ну, понимаешь… Острозвезд хотел начать пораньше. Тренировки… Ну, ты знаешь.
— Угу, — кивнула Синегривка.
На самом деле она не поверила ни единому слову Львинолапа.
«Тренировки! С каких это пор оруженосцев учат ловить бабочек?»
— Ну, и как ты? — спросила она. — Есть успехи?
— Еще какие! — смущенно выпалил Львинолап. — Все замечательно. Отлично. Острозвезд, он… знаешь какой? Лучше всех.
Синегривка задумчиво склонила голову набок.
— И где же он сейчас?
— Скоро придет. Я… то есть, он… Он сказал, чтобы я никому не рассказывал о том, что он делает.
Львинолап тут же захлопнул пасть и испуганно уставился на Синегривку.
— То есть, что мы делаем, — неуклюже поправился он, потупив глаза. — Извини. Это секрет.
С этими словами он прошмыгнул рядом, задев ее своей пушистой золотой шерстью. Она не стала его останавливать и лишь молча проводила взглядом.
Затем ее внимание привлек какой-то запах. Очень знакомый запах.
Синегривка ненадолго задумалась.
«Чем это пахнет? Кошачьей мятой! От шерсти Львинолапа пахло кошачьей мятой! Значит, они с Острозвездом были на территории Двуногих! Выходит, это и есть их секрет?»
От волнения у нее закололо в подушечках лап.
«Неужели Острозвезд подговаривает Львинолапа водиться с домашними котами?»
Сорвавшись с места, Синегривка бросилась следом за Львинолапом. Она должна разузнать, что происходит. Грустные слова Острозвезда громко стучали в ее голове: «Лесные племена будут вечно враждовать между собой».
«Неужели предводитель Грозового племени настолько разочаровался в жизни воителей, что решил уйти к домашним котам? Но как он может так страшно нарушить Воинский закон?»
Львинолап был уже на полпути к оврагу. Перепрыгивая через камни, Синегривка мчалась за ним по пятам.
— Эй! — донесся снизу грозный вопль Вихрегона. — Сейчас же прекрати швыряться камнями!
Резко остановившись, Синегривка поняла, что в горячке погони забыла об осторожности. Она неслась, не разбирая дороги, и вылетавшие из-под ее лап камни дождем сыпались по склону.
— Прости! — крикнула она и замерла, ожидая, пока Вихрегон проведет своих патрульных.
— В следующий раз будь внимательнее, — проворчал Вихрегон.
Синегривка молча кивнула, провожая глазами шедших за отцом Кривулю, Дроздовика и Зарянку.
— Не огорчайся, — шепнул Дроздовик, поравнявшись с ней. — Мы все время от времени забываем об этом.
Когда патрульные прошли, Синегривка медленно спустилась со склона. Выйдя на поляну, она увидела Львинолапа, сидевшего возле кучи с добычей.
Отлично, он совсем один! Сейчас она подойдет к нему и прямо спросит, водил ли его Острозвезд в гости к домашним или нет.
Стена утесника задрожала, и в лагерь вошел Острозвезд.
«Лисий помет!»
Предводитель Грозовых котов выглядел совершенно спокойным, шерсть его была прилизана волосок к волоску и источала сильный запах орляка, как будто Острозвезд вывалялся в папоротниках специально.
«Зачем он стал бы это делать?»
Ответ был очевиден.
«Затем, чтобы избавиться от запахов Двуногих и кошачьей мяты! Как он может? Великое Звездное племя, да ведь он же предводитель!»
Увидев Острозвезда, Пышноус со всех лап бросился к нему.
— Пестролапая уснула, — доложил он. — Котята поели немного молока и тоже спят.
Острозвезд вопросительно изогнул кончик хвоста.
— Можно мне взглянуть на них?
Пышноус отошел, уступая ему дорогу.
— Котенок родился самым слабым из всех троих, — предупредил он, когда Острозвезд протиснулся сквозь ветки ежевики.
Алосветик вышла из детской и направилась к Ветренице.
— Ну, наконец-то! — проворчала она, даже не пытаясь понизить голос. — Его котята всю ночь были на грани жизни и смерти! Они могли отправиться а Звездное племя, так и не увидев своего отца.
— Бедняжка Пестролапая, — кивнула Ветреница. — Она всю ночь спрашивала об Острозвезде. Звала его. Как нехорошо! Даже не знаю, что она теперь о нем думает!
Синегривка уставилась в землю. Выходит, не только она усомнилась в верности Острозвезда.
Миновало несколько рассветов. Однажды утром Синегривка подошла к Солнцесвету, умывавшемуся возле скалы и предложила:
— Я могу сходить в патрулирование.
Она специально выбрала момент, когда глашатай был один и еще не собирал племя, чтобы распределить дневные обязанности.
— В последнее время ты постоянно вызываешься в патрулирование. Боюсь, ты совсем забыла об охоте.
Синегривка промолчала. Она надеялась, что Солнцесвет не обратит внимание на это ее стремление, Синегривка делала это неспроста — ей хотелось обыскать территорию Двуногих и выследить там запахи Острозвезда. С недавних пор она неотступно следила за предводителем и всякий раз настораживалась, когда тот покидал пределы лагеря. Однако пока все ее старания были напрасны. Ей до сих пор не удалось обнаружить запах Острозвезда на территории Двуногих, и Синегривка стала сомневаться, не была ли вся эта некрасивая история с домашними плодом ее разыгравшегося воображения.
— Мне просто нравится патрулировать, — невозмутимо ответила она Солнцесвету. — Но если хочешь, я могу пойти поохотиться.
— Возможно, охота покажется тебе более интересной, если ты возглавишь охотничий патруль? — спросил Солнцесвет.
Синегривка насторожила уши.
— Я? Ой, а можно?
— Решено, — кивнул Солнцесвет и взмахнул хвостом, подзывая к себе воинов и оруженосцев.
Пока коты собирались, Синегривка не находила себе места от тревоги. Она еще никогда не возглавляла патруль. Сумеет ли она справиться с делом? Неужели сейчас ей самой придется решать, где охотиться, на какую дичь и как долго?
— Отличная погодка, — промурлыкал Змеезуб, подходя к глашатаю. Остролапник с готовностью бросился вперед, ему не терпелось как-нибудь отличиться, чтобы поскорее стать воителем. Другие воины и оруженосцы тоже потихоньку подтягивались к скале. Зарянка, только что покончившая с едой, облизывалась на ходу, а Рябинка деловито вылизывала грудку — она еще не успела закончить свое утреннее умывание.