Джей Лейк Рут Нестволд Канадец, который долетел до звезд и почти вернулся обратно[1]
Келли Макиннес оказалась хорошенькой, гораздо симпатичнее, чем я ожидал. Ладно сложенная блондинка с типичной для Среднего Запада красотой. Хотя в ее случае это была канадская прерия.
Мы вместе рассматривали гладь Изумрудного озера, одного из тех маленьких горных озер, что украшают запад Северной Америки, в окружении дугласовых пихт, болотных сосен и гранитных глыб, нацеливших острые пики в голубое летнее небо. Посреди озера образовалось видимое углубление, словно под действием огромного груза. Впадина, диаметром около сорока футов и глубиной десять футов, была идеально гладкой в основании, с перпендикулярными боковыми сторонами и в целом напоминала перевернутый вверх дном гигантский колпачок от бутылки. Она появилась через пять дней после того, как три месяца тому назад Ник Макиннес совершенно таинственным образом позвонил домой — спустя несколько лет после его предполагаемой гибели.
Вдова Ника тут же все бросила и приехала сюда, в Национальный парк Йохо, самый неизведанный уголок Британской Колумбии.
— Противоестественное зрелище.
Банальное замечание, но ничего лучше на ум не пришло. В конце концов, кто я такой — американский агент, приехал незваный-непрошеный для того, чтобы заняться впадиной, телефонным звонком, а заодно и миссис Макиннес.
— Оно и есть противоестественное, — откликнулась она. — Через две недели после его появления вся рыба в озере выбросилась на берег или подалась вверх по течению реки.
Я живо представил, какой здесь стоял смрад. Хотя подобное зловоние казалось невозможным в этом горном раю. В воздухе улавливался острый аромат покрытых снегом сосен с примесью запаха кремния от мокрых камней — в общем, пахло абсолютной чистотой Канадских Скалистых гор.
Впрочем, здесь творилось много чего невозможного. Я просматривал отчеты спутниковой разведки — НОРАДа, НАСА, Европейского Космического Агентства и даже информацию китайцев. Появилась впадина, сдохла рыба — что-то произошло, — но не было ни единого доказательства входа в плотные слои атмосферы, ни единого признака какого-либо стремительного действия. Только дыра в озере, которую я теперь лицезрел.
А еще телефонный звонок, которого никак не могло быть, от мертвого человека, затерявшегося в межзвездном пространстве. — Вы говорите, что муж велел вам приехать сюда. Ей все задавали этот вопрос: и Королевская канадская полиция, особый отдел, и ФБР, и несколько высоких чиновников из ООН. Келли Макиннес познакомилась с мужем в колледже, где они оба изучали астрофизику, но ее имя ни разу не было упомянуто ни в одной из его статей или патентов. Тем не менее ей все равно задавали вопросы.
А теперь настала моя очередь, от имени Агентства Национальной Безопасности (АНБ). Мы до сих пор не знали, что там произошло в этом озере, но нам хотелось удостовериться, что и другие этого не знают. Перво-наперво пришлось освободить парк от людей — исключение было сделано только для Келли Макиннес. Моя задача состояла не столько в том, чтобы вытянуть из нее какую-то информацию, сколько в том, чтобы не допустить распространения этой информации дальше, если бы вдруг она начала говорить.
Келли смотрела не моргая на яму в воде, незаполненную могилу ее пропавшего мужа.
— Он жив. Я кивнул:
— Я читал распечатку. Мне ясно, что вы верите в это. — «Или, по крайней мере, вы заявляете, что верите». — Но, миссис Макиннес, нет никаких доказательств, что ваш муж до сих пор жив после того, как шесть лет тому назад довольно эффектно покинул Землю.
Она поплотнее запахнула клетчатую теплую куртку и медленно перевела взгляд на небо. Несмотря на яркое солнце, воздух был морозный.
— Полет должен был занять меньше недели. А потом, через шесть лет после взлета, он позвонил и велел мне ждать его здесь. Семнадцатого апреля в два тридцать ночи середина озера опустилась вниз. Вот и все, что мне известно, мистер Дидрих.
Я проследил за ее взглядом в летнее небо. Где-то там, за идеально-голубой оболочкой, находилось объяснение того, что случилось с Ником Макиннесом.
Очень жаль, что небо сегодня молчало.
Звезда Барнарда находится от Солнца на расстоянии чуть меньше шести световых лет. Эта звезда, красный карлик, представляла интерес только благодаря своему удобному расположению в межзвездном пространстве и тому факту, что движется она заметно быстрее любого другого нашего звездного соседа. Так было до тех пор, пока Ник Макиннес не решил отправиться на нее шесть лет тому назад.
За четыре года до старта он опубликовал в «Канадском журнале аэрокосмической инженерии и технологических применений» статью под названием «Предложение рентабельного метода сверхсветовых путешествий». Этот журнал очень редко, но все-таки печатал статьи за счет авторских средств, а потому вскоре этой работе суждено было оказаться в мусорной корзине истории.
Недавно я лично проследил, чтобы все экземпляры журнала, том XXXVI, выпуск 9, были уничтожены вместе с компьютерными файлами, веб-сайтами, зеркальными сайтами, резервными копиями на магнитной ленте, платами принтера, CD-ROMами, библиотечными архивами микропленок и всем прочим, что пришло нам на ум. И все из-за того, что одним прекрасным весенним днем Ник Макиннес, некогда занимавшийся мобильными коммуникациями и заработавший на этом миллиарды, совершил космический старт с частного и до той поры никому не известного космодрома в прерии, к востоку от Калгари, вышел на орбиту с помощью неучтенной русской ракеты и разрушил при этом значительную часть мировой электронной инфраструктуры. После чего он исчез в радужной вспышке, замеченной на одном из полушарий планеты.
Вскоре стало известно, что на борту у него были четыре русские неучтенные ядерные боеголовки «М-2». «Для лазеров со взрывной накачкой», — сказали ученые, помогавшие Макиннесу, словно остальной мир занимался лишь пустяками.
Когда три месяца спустя я вернулся к Изумрудному озеру, чтобы проверить, как там Келли Макиннес и надежно ли охраняется парк, канадские ВВС и НАСА были уже на месте. Конец апреля и почти весь май канадские летчики совершали полеты над озером на самолете Р-ЗС «Орион», фирмы «Локхид».
Сейчас, в октябре, НАСА и Канадское Космическое Агентство навесили на самолет дополнительное оборудование. Они отказались отбуксировать гидролокатор, после того как потеряли два устройства, запутавшиеся в деревьях на берегу. Разведывательные спутники, занимавшиеся космической съемкой, обнаружили на дне Изумрудного озера внушительную гравитационную аномалию. А может, и не обнаружили. Углубление посреди озера было вызвано давлением аномалии. А может быть, и нет.
Никакого железного предмета в озере не было, на дне находился определяемый радаром значительный маскон,[2] создававший странные перепады температуры. Тут же возникли сумасшедшие теории относительно полимеризации воды, давления на молекулярные связи, микроскопических черных дыр, временных сингулярностей и т. д., появились также и достоверные данные о повышении температуры в центре водяного кратера. В течение первых трех недель наблюдения температура понизилась до значения, превышающего температуру окружающей поверхности на девять градусов по Цельсию.
Любопытно, что дистанционное зондирование зафиксировало лед на дне озера в районе впадины. Камеры и приборы, спущенные на дно, в основном ничего не прибавили к картине: маскон был большой, инертный и искажал температурный профиль озера.
После того как обнаружился новый неопровержимый факт, помимо подъема температуры — радиоактивное излучение, был осуществлен поиск дополнительных данных. Все, кто работал на озере, подвергались воздействию радионуклидов, эквивалентному тремстам бэрам в год, что в шестьдесят раз превышало допустимый в США уровень. Этого было достаточно, чтобы заработать впоследствии рак, особенно лейкемию, но все же не настолько, чтобы тут же начали выпадать волосы или появилась розовая рвота.
Как только я об этом услышал, тут же разыскал менеджера из Канадского Космического Агентства, отвечавшего за проект на данной фазе исследования, Рэя Виттори. Я, конечно, не физик, но достаточно долго занимался технологическим шпионажем. Что-то здесь было не так.
— Как, черт возьми, вышло, что вы не заметили радиации раньше?
Виттори покачал головой:
— Все очень просто, Дидрих. Раньше ее здесь не было.
Я сцепил руки на груди, чувствуя, что у меня за спиной улыбается Келли Макиннес, но не стал оборачиваться, чтобы убедиться в своей правоте. Она не доверяла правительственным учреждениям, включая то, в котором работала, но к американскому правительству относилась с особым презрением.
При такой ситуации мы не могли предоставить убедительные доводы в пользу доставки в горы необходимого глубоководного оборудования, подводных мини-лодок и прочих приборов для дальнейшего исследования впадины. И так уже было собрано столько информации, что понадобились годы для ее обработки и анализа. А с аномалией не происходило заметных изменений, и, видимо, еще долго не произойдет. Уровень радиации только усложнял дело.
«Орион» вернулся на свои морские просторы и продолжил выслеживать подлодки. Мозговой центр перебазировался обратно к себе и занялся другими задачами. Осталось лишь несколько камер и датчиков, смонтированных на берегу озера, сведения с которых поступали непосредственно в мое агентство в Мэриленде. Да еще спутники обеспечивали нас данными. Кроме того, иногда сюда наведывались исследовательские группы, не боявшиеся рискнуть здоровьем. Базовый контингент продолжал охранять парк по периметру. Это были сплошь добровольцы, получавшие непомерную плату, после того как подписали гарантийное обязательство не требовать впоследствии возмещения убытков, если у них когда-нибудь проявятся признаки заболевания, вызванного радиацией.
Когда выпал первый снег, я остался один наблюдать потрясающую природную красоту Национального парка Йохо и в той же степени прекрасную миссис Келли Макиннес. Персонал увез все оборудование, остались только я, дозиметр и шестнадцатифутовая деревянная лодка. Времени было навалом.
Мы сидели в сторожке и ели в звонкой тишине рагу из солонины и консервированные персики. Самая тяжелая пора зимы миновала, но все равно было чертовски холодно, поэтому мы не снимали курток, а выходя на улицу, поддевали дополнительную подкладку.
— Хорошо хоть, он выбрал Национальный парк, — сказал я, оглядывая пустую столовую.
Я всю зиму наведывался на Изумрудное озеро, и с каждым разом мои визиты становились все длиннее. Агентство меня не перегружало, так как им было трудно уговорить кого-то другого приехать сюда при такой угрозе радиации. Не говоря уже об отдаленности.
Но тут была Келли. Ник знал, что делал, когда выбирал эту женщину с верностью львицы. Хотя временами мне казалось, что выбирала-то она.
— Место тихое, все нужное под рукой, да, мистер Дидрих? — улыбнулась Келли.
— Я, скорее, имел в виду контроль за доступом. Частные владения трудно охранять и патрулировать.
Ее смех прозвучал неестественно громко под пустыми сводами сторожки.
— А разве кто-нибудь пытается нарушить вашу хваленую секретность в этом забытом богом месте?
Я поморщился. Какой-нибудь психиатр посчитал бы за удачу получить такого пациента, как я, — агент АНБ влюбляется в замужнюю женщину, а та над ним смеется.
Но, боже мой, какой это был потрясающий смех!
Я опустил вилку с наколотым персиком, так и не донеся до рта.
— А почему вы до сих пор сидите в этом забытом богом месте?
У Келли осталось много денег: злоключения Ника на орбите почти не истощили его капиталов даже после оплаты ошеломляющих штрафов за несанкционированный полет и нарушение орбитального протокола. Она вполне могла бы проверить впадину и улететь на Таити.
Келли наклонила голову:
— У меня гораздо больше прав задать вам этот же вопрос. Лично я жду своего мужа и забочусь, чтобы ваша братия не лишила его шансов вернуться. Я присматриваю за впадиной. А вот чего ждете вы, мистер Дидрих? Почему вы все время возвращаетесь?
Я не смог дать ей правдивый ответ, такой, чтобы она поверила.
Таяние снега явилось как откровение.
Как раз тогда, когда приближалась первая годовщина космического телефонного звонка Ника Макиннеса, в абсолютно белом ландшафте появились первые зеленые проплешины.
В ознаменование то ли одного, то ли другого мы с Келли отправились на озеро исследовать впадину. Она так и не замерзла за зиму, хотя все остальные озера в парке покрылись твердой коркой льда, да и само это озеро было со всех сторон укутано снегом.
Несмотря на снег, впадина выглядела почти такой же, как в тот день, когда я впервые ее увидел, — широкая, противоестественная, загадочная.
А ключ к этой загадке стоял рядом со мной.
— Знаете, я в какой-то степени жду того же, что и вы, — спустя какое-то время произнес я.
Она долго молчала. Я чувствовал, что она поняла меня, — за то время, что мы провели вместе, мы научились понимать друг друга с полуслова, будто были давно женаты. Просто после своего неудавшегося брака я успел забыть, как это бывает.
Келли кивнула, указывая на впадину, и почему-то спросила невпопад:
— Вы родом из США?
Да, мы научились общаться и на таком уровне. Но я все равно не понял, куда она клонит.
— Да.
— Значит, всю свою жизнь вы провели в команде победителей. Вы даже не представляете, что такое быть канадцем и жить под боком у «большого брата».
Вдали проскакал заяц. Я видел, как он оставил следы на снегу, там где была тень!
— Соединенные Штаты, — продолжила Келли, не глядя на меня, — страна, живущая под лозунгом «Мы первые». Вы построили космический челнок, мы создали автоматический манипулятор. Канада тоже вносит свой вклад в прогресс.
Она, видимо, ожидала серьезного ответа, но я промолчал.
— А теперь ваше правительство все время присылает вас сюда, чтобы присматривать за мной как за малым ребенком. И все оттого, что ученые мужи с новейшими приборами так ничего и не выяснили.
— Меня никто не заставляет.
Она посмотрела на меня, словно спрашивая, кого я обманываю, — изогнув бровь и скривив губы в подобии улыбки.
— Верно, но я знаю, почему вы возвращаетесь. Вы ненавидите то, что здесь случилось, весь мир ненавидит, но особенно вы, янки. Вам не перенести того, что канадец первым отправился к звездам, без вас.
Отчасти она была права. Но только отчасти.
Келли была крепким орешком, хоть и отличалась ангельским смехом. Мы провели вместе почти год, прежде чем она начала обращаться ко мне по имени.
И хотя я ждал этого момента, как мне казалось, целую вечность, я чуть его не пропустил. Мы отправились на озеро, самостоятельно замерить температуру поверхности воды рядом с кратером и сравнить ее с показаниями приборов. Мой счетчик Гейгера все время барахлил — это был уже третий счетчик, присланный агентством, — но старомодные термометры не подкачали.
У меня не было никакого интереса направлять лодку к центру озера. Пришлось бы пролететь около десяти футов, прежде чем мы достигли бы плоского дна впадины, отвесные стены которой слегка напоминали кольцо водопадов.
— Сделаем круг на расстоянии примерно в пять лодочных корпусов, — предложил я.
Келли опустила в воду термометр на удочке.
— Я не возражаю, Брюс.
Я так сосредоточенно старался держаться от края впадины подальше, что даже сразу не отреагировал, когда она назвала меня Брюсом. Но как только это до меня дошло, я словно получил удар под дых и, дернув румпелем, направил лодку к опасному краю. Я тут же исправил положение, и Келли подняла на меня взгляд.
— Температура не меняется. Как вы?
— Я в порядке.
В соснах свистел горный ветер; даже в июле здесь было прохладно. Управляя лодкой, я наблюдал, как ястреб полетел к гранитному массиву, за которым скрывались верховья Кикинг-Хорс-Ривер. Со мной явно было не все в порядке, если Келли всего лишь произнесла мое имя, а мне показалось, будто я получил поцелуй.
Да, настало время связаться с боссом, Мардж Уильяме, и снова ненадолго вернуться в Мэриленд.
Так сложилось, что, удрав с Изумрудного озера, я вскоре вернулся и больше не уезжал. Предлогом остаться для меня послужила мягкая настойчивость Мардж: правительство настолько остро нуждалось в любой информации, которую могла предоставить Келли Макиннес, что готово было сделать мою командировку постоянной. Потенциальная значимость того, что совершил Ник, пусть даже с роковыми недочетами, перевешивала любые затраты на мое время и услуги.
Но настоящей причиной была Келли. Никакое агентство не могло бы меня заставить вернуться сюда, учитывая риск облучения, но ему и не пришлось заставлять.
Я вернулся в октябре. К моему удивлению, она ждала на посадочной площадке, куда приземлился вертолет.
— Как вы долго! — прокричала Келли, заглушая шум винтов, когда я выпрыгнул из кабины. — С тех пор как вы уехали, нас не меньше семи раз посещали фанаты впадины, которым удалось прорваться сквозь охрану.
— Целых семь раз! Пожалуй, мне лучше больше не уезжать. Разумеется, меня успели проинформировать насчет горстки
нарушителей, которым не хватило ума испугаться радиоактивного облучения, — Мардж использовала их в качестве дополнительного аргумента, чтобы убедить меня вернуться. Ради блага всего дела, разумеется. И ради безопасности Келли. Плюс огромный бонус, который я мог бы отложить на оплату медицинских счетов, если через какой-то десяток лет, или около того, у меня все-таки разовьется рак.