РОМАН
JORGE AMADO
TERRAS DO SEM FIM
Sao Paulo - 1942
ТРИЛОГИЯ ЖОРЖИ АМАДУ
В Ресифеяпознакомилсясбродячимфотографом:нанембыл
изношенныйпиджачок и необычайно яркий галстук.С утра до ночи или с
вечера до утра он слонялся по опаленному аэродрому, не зная, как убить
время.Вооруженныйгромоздкимфотоаппаратом,онмечтал напасть на
какого-нибудь знатного путешественника,продать фотографиюоднойиз
местных газет и наконец-то поесть досыта.Я спросил его,знает ли он
бразильских писателей. Он сразу померк:
- Я три раза фотографировал Жоржи Амаду,но только один раз одна
газета купила фото.
- А вы читали его романы?
- Я никогда ничего не читаю,- ответил он возмущенно.- Уменя
для этого нет времени.
Можно было быусмехнуться:уроженецтехсамыхмест,которые
описывает Амаду,человек, встречавший писателя, не раскрыл хотя бы из
любопытства его книг,которыми зачитываются люди в Рио-де-Жанейро,в
Москве,в Париже,в Пекине.Но я подумал совсем о другом:откуда я
знаю этого фотографа?Да ведь я читал про неговодномизроманов
Амаду.Потом я вспомнил: нет, среди героев Амаду нет фотографа. Может
быть, я вспомнил захолустного репортера, или адвоката, или картежника?
Незнаю.Нотолько тирады фотографа меня не удивили,хотя были они
воистину удивительными.Мне казалось,что я неразвстречалэтого
человека.Тожесамоеяпочувствовал,увидев карантинного врача,
романтическогошулера,старогоносильщиканегра:меняокружали
персонажи Жоржи Амаду.
Дело, разумеется, не в экзотике, не в живописных чертах, присущих
томуилииномукраю,тойили иной стране.Дело и не в обманчивой
точности,не в иллюзорном сходстве, к которым стремятся все фотографы
мира, бродячие или оседлые, а также иные литераторы, плохо понимающие,
что такое литература.Раскрывая роман, мы отправляемся в путешествие;
ономожет быть увлекательным или скучным,надолго запоминающимся или
смешивающимся в памяти с сотнями других,ноонообязательнодолжно
открыть некий мир,хотя бы крохотный.Романы Жоржи Амаду помогли нам
открыть далекую Бразилию, ее людей, которые близки нам в их горе, в их
страстях, в их чаяниях.
Говоря это,я меньше всего думаю огеографииилиистории,об
описании природы или быта,о протоколировании событий.Мне привелось
где-то прочитать,что произведения Амаду знакомят читателя с историей
Бразилии от конца XIX века до наших дней.Я убежден, однако, что не в
этом значение романовАмаду.Мыможемнайтивкнигахисториков,
социологов,этнографов добросовестный и тщательный показ тех событий,
которые находят свой отголосок вроманахАмаду:лихорадкукофейных
плантацийикакао,тяжбумеждуплантаторами,нищенство батраков,
хищнический налет иностранных капиталистов,начало рабочего движения,
рост недовольства,борьбу за национальную независимость,восстание в
Натале и в других городах,исход голодающих крестьян с северанаюг
через пустыню смерти, алчность и грубость янки, геройство коммунистов.
Жоржи Амаду,как и всякий подлинный писатель, не описывает событий, а
раскрывает нам людей, участвующих в этих событиях. Может быть, о жизни
в Бразилии мы знали и без него, во всяком случае, мы могли бы узнать о
ней без его романов,но он открыл нам душевный мир бразильцев; в этом
объяснение того успеха,которым пользуются его книги и вБразилиии
далеко за ее пределами.
Художественная прозазнаетмножестворазличныхприемов.
Современныефранцузскиероманисты,будьтобольшиеилималые,
передовые или реакционные,почти всегда стараются рассказать освоих
героях;авторнеизменноприсутствуетнасцене,ставит проблемы -
философские,моральные илиполитические,рассуждаетобистине,о
пороках, о заблуждениях. Крупные писатели Америки, как Северной, так и
Южной,чрезвычайно редко рассуждают.Присутствие автора читательне
сразузаметит.Затоонсразувходит в жизнь героев,чувствует их
рядом,убежден в их реальности.Такие романистынерассказываюто
людях,они их показывают.К ним относится и Жоржи Амаду. Может быть,
прямой показ людей объясняется описываемым материалом:по сравнению с
героямизападноевропейскихписателей люди Америки кажутся молодыми и
непосредственными.
Для того чтобы раскрыть душевный мир героев,писатель должен сам
много пережить, узнать страсти, радости, страдания; он должен обладать
даромперевоплощения,умениемпочувствоватьсебя на месте того или
иного изображаемогоимчеловека.Конечно,каждомуясно,начьей
сторонесимпатии Амаду:меньше всего его можно упрекнуть в моральном
или гражданском нейтралитете;но и тех людей,которых он осуждает, с
которымионборется,онпоказываеткакживых,способных любить,
радоваться,отчаиваться. Это спасает его от шаржа, от плакатности. Мы
веримвсуществованиеегогероев,почтифизическиощущаемих
присутствие.Мне думается,что такая реальность изображаемого мира и
естьреализмхудожника,анеразмышления,предпосылкиили
нравоучительные выводы.
Я вижу перед собой многих героев Жоржи Амаду.Вот наемный убийца
негр Дамиан. Он стреляет без промаху; люди его боятся, а это - добряк.
Катастрофаприходитвнезапно.Дамиандолжензастрелить очередного
соперника своего хозяина,и вдругвнемзарождаетсясомнение.Он
думает о жене намеченной жертвы:что если она беременна?..Дамиан не
хочет ослушаться приказахозяина,которогосчитаетсправедливыми
мудрым;он должен выстрелить, но он не может. Он теряет рассудок в ту
самую минуту, когда впервые в жизни начал рассуждать.
Я помню мечтательную и вздорную Эстер,эту мадам Бовари, которая
вместо руанской аптеки оказалась в джунглях Бразилии. Ее подруги пишут
ейофлиртах,опарижскихмодах,а рядом плантаторы убивают друг
друга:золотые плоды какаорастутвцене.МужЭстер,Орасио,-
самодур, он знает одно: земля должна принадлежать ему.