Дима вздохнул и перевернул следующую страницу. Настроение медленно стремилось к нулю, опять Александр смотрел в камеру, а стоящий сзади мальчишка пристроил к его голове рожки.
- Очень смешно, - прокомментировал Дима и затылком почувствовал, как на него смотрят. Он набрал в грудь побольше воздуха и обернулся, не закрывая альбом. Раз выложили на всеобщее обозрение, значит, он имел право его посмотреть. Александр стоял, прислонившись плечом к дверному косяку, в одном нижнем белье, и бесстрастно смотрел на Диму.
- Изучаю ваши секретные материалы, - Дима захлопнул альбом и положил его обратно на тумбочку.
- И как? Достоин? – Александр плавно оттолкнулся от косяка и медленно подошёл к Диме. Тот вновь почувствовал возбуждение и страх. А кто же две минуты назад собирался домой?
- Харизматичный мальчик… модель? - Дима поднял руку и провёл пальцем по ключице. Рука дрожала.
- Нет, студент, - Александр перехватил его ускользающую руку и, приблизив к губам, осторожно коснулся запястья, а потом закинул себе на плечо, другой - обнял Диму за пояс и мягко привлёк ближе. – Ревнуешь?
- Ревную, но вас это не касается, - вздохнул Дима, откидывая голову назад и позволяя целовать себя в шею. Чёрт возьми, как же это было приятно. Руки сами собой легли на голову Александра и погладили по коротким жестким волосам.
- Я даже и не надеялся, - Александр улыбался, и в глазах его читалось такое желание, что Дима сам стянул с себя халат и отбросил его в сторону.
- Это ваш сын? – наивно предположил он, приподнявшись на цыпочках и целуя Александра в щёку, тот тихо засмеялся и подтолкнул Диму к кровати. Уложил и навис сверху, опираясь на руки.
- От тебя ничего нельзя скрыть, - горячий шёпот обжёг ухо, и Дима невольно застонал от удовольствия и какой-то безумной детской радости. Неужели и впрямь угадал? Значит, не любовник… И, может быть, что-нибудь… а вдруг?
А потом они целовались. Медленно, с оттягом. Скользили на шёлковой простыне и раскидывали подушки.
Александр поднял ногу Димы себе на плечо и тот сразу вспомнил, как это было в прошлый раз. Сердце забилось в горле, и Дима шумно задышал через нос, пытаясь справиться со страхом, но у него ничего не получалось. Так не хотелось, чтобы было больно, как всё хорошо было секунду назад. Александр внимательно вглядывался в его лицо и расслабленно скользил пальцами по голени. Он этих неспешных прикосновений становилось только хуже, Дима хотел, чтобы уже быстрее прошло всё плохое и можно будет насладиться тем, что останется.
- Успокойся, больно не будет, - Александр наклонился ниже и нежно поцеловал Диму в губы. Тот подался вперёд и непроизвольно вцепился пальцами в крепкие твёрдые плечи.
- Я спокоен, - Дима задышал ещё громче и чаще, чувствуя пальцы на внутренней стороне бедра, а потом они обхватили его и стали гладить сначала медленно, а потом быстрее, и потолок внезапно пошатнулся. Дима подумал, что он сейчас определенно куда-нибудь свалится.
- Смелый мальчик, - Александр целовал его скулы, брови, переносицу, губы, а Дима только стонал всё громче и громче и хватался руками за плечи, простыню, какие-то подушки, господи… куда же всё ускользает?... - Красивый… ещё совсем неумелый.
А потом он почувствовал горячие влажные пальцы внутри себя и закричал, выгибая спину и пытаясь куда-нибудь всё-таки уже упасть.
- Тихо, тихо, дыши глубже.
Александр погладил его по щеке и поцеловал подборок. Возвращаться в реальность было неожиданно легко и хорошо. Прохладный воздух комнаты ласково обдавал разгорячённую кожу. Александр гладил Димины брови и улыбался, глядя на него. Когда он успел поменяться? Ведь совсем недавно Дима его боялся, а теперь… теперь он хотел улыбаться в ответ и покурить ещё вместе с ним.
- Вика тоже любила смотреть на меня, - Дима закрыл глаза и глубоко вздохнул. Он всегда был откровенен после секса, рассказывал всё как на духу, а потом жалел. Но если не говорить, то жизнь превратится в постоянное бегство от страхов и сомнений. – Я был для неё лучшей подружкой. Так унизительно…
- А кем она была для тебя?
- Тоже подругой, - искренне ответил Дима. – Да, глупость всё это, я понимаю.
- Она обычная женщина, которой нужен обычный мужчина, - это закон жизни, - Александр наклонился и поцеловал Диму в лоб. Его губы были прохладными и мягкими. Замурчать бы от удовольствия, да вдруг не так поймёт? Хотя пока он всё понимал правильно, даже страшно от того, что это вообще возможно.
- У тебя есть сын, как ты смог?
Перейти на ты получилось просто, словно они давно уже знали друг друга. Теперь Александр для него больше чем «Вы». Улыбка напротив стала лукавой и слегка развратной.
- Ты же смог? Два года мог.
- Она боялась и постоянно предохранялась. Мы оба предохранялись.
- Ты честный. Слишком честный, женщин это пугает.
- А твоя жена не знала, что ты спишь с мальчиками? – Дима от удивления даже рот приоткрыл, чем не преминули тут же воспользоваться.
- Я не сплю с мальчиками, - Александр отстранился, чтобы раздеться окончательно.
- Ты их просто трахаешь, - закончил Дима за него и, не глядя в глаза, перевернулся на живот, морально готовясь к основной части банкета.
- Не унижай себя, это тебе не к лицу, - твёрдые пальцы легли на его напрягшиеся плечи, погладили. – Тебе же это нравится, расслабься. Всё будет хорошо.
Александр наклонился и поцеловал Диму в ухо, прихватил губами и слегка потянул на себя, продолжая мять спину пальцами.
- Да, я хочу тебя… очень хочу, - Дима прерывисто задышал и встал на колени. – И получу, - выдохнул он, обернувшись и посмотрев на довольно улыбающееся лицо Александра.
- Видеть цель, не замечать препятствий. Мне нравятся твои принципы.
Дима честно попытался расслабиться, но получалось с трудом, ничто не могло его отвлечь - ни ласки, ни поцелуи, ни лёгкие укусы. Он спешил, нервничал, подавался навстречу, и, в конце концов, совсем растерялся и прекратил дёргаться. Что будет, то будет.
- Не торопись, - Александр поцеловал его спину и стал медленно скользить пальцами внутри. Дима не понимал уже, что происходит, от каждого ритмичного движения в голове мутилось, и сознание то включалось, то падало во тьму. А потом он совсем перестал ощущать своё тело и контролировать движения. Лишь один раз он вынырнул на поверхность и понял, что Александр уже в нём и медленно раскачивается. Надо же… И совсем не больно, а казалось… Дима громко и влажно выдохнул, а потом опять пропал. Это было совсем не так как с Викой. Хотя и оргазм был и желание получить удовольствие. Но это… это было совсем иначе. Это было настолько дико, первобытно и безгранично, так словно тело и дух, наконец, слились воедино. Что хотело тело, радовало душу, что желала душа - тело безропотно выполняло.
- Я люблю… тебя, - шептал Дима в горячечном бреду, потому что так чувствовал, так хотел, так жил. – Люблю… тебя…
И пусть это никогда не заканчивается.
- Дима, мама приехала, - голос был где-то рядом, тихий, щекотный… И воздушные шарики, жёлтые, красные на праздник девятого мая. Они шли с мамой смотреть на парад. Лялька прыгала где-то рядом, распугивая голубей, а Дима сжимал в руке тонкую и очень ценную ниточку и смотрел на небо, где ветер качал большой, круглый шарик, жёлтый, как собственное солнце. И гордость, и удовольствие, и ожидание чуда переполняли изнутри. И хотелось бежать вслед за голубями, за Лялей, за шариком.
- Шарики… - проговорил Дима вслух и широко улыбнулся.
- И ёлка, и новый год, - всё там будет, - голос опять донёсся откуда-то сверху и картинка тёплого майского дня начала таять как фруктовое желе, смешивая краски, вкусы, ощущения. А потом мама наклонилась и коснулась щеки, скользнула к губам и стала целовать не так, как положено маме. Дима замер, понимая, что что-то тут явно не в порядке. Резко открыл глаза и всё понял. Оттолкнув Александра, он попытался выбраться из кровати, но ноги запутались в лёгкой простыне. Нужно было срочно посмотреть, который час. Мама сказала, что приедет в четыре… четыре, четыре и сколько?!
- Да кто же придумал эту хрень?! – Дима дрыгал ногами и руками, не обращая внимания на устремлённый на него насмешливый взгляд. За окном было ещё темно, но в четыре утра и должно быть темно. Вроде бы…
- Дизайнер, последний писк моды, между прочим, - Александр мягко и уверенно толкнул Диму в грудь, останавливая его барахтанье. Ах да… есть же ещё и он. Неожиданное открытие. Быстро распутав Димины ноги, Александр поднялся с кровати и посмотрел на наручные часы. – У тебя десять минут на то, чтобы умыться, одеться и поедем.
Освободившийся от оков Дима резво вскочил с кровати и так же резво плюхнулся обратно. Голова болела просто страшным образом. И в горле першило. Простыл, что ли? Или… орал слишком громко. Господи как же хорошо, что здесь нет соседей!
- Поедем – это кто?
- Ты, я и машина. Ждём только тебя.
Дима с трудом попытался собрать остатки здравого смысла и задать правильные вопросы.
- Моя мама… - начал он и смутился. – В общем, она не знает.
- Не знает, значит, крепче спит.
Александр усмехнулся и, наклонившись, чмокнул растерянного Диму в щёку, а потом провёл рукой по спине сверху вниз.
- Обещаю держать себя в руках. Я жду тебя внизу, поторопись.
В машине опять потянуло в сон, и расслабленное тело мягко укачивало туда-сюда, туда-сюда под музыку Вивальди.
- А у тебя нет чего-нибудь пободрее? – протянул Дима, растирая щёки, чтобы хоть немного проснуться.
- Тебя не бодрит классика?
- В мире, где есть панк-рок и спид-металл, классика как-то не бодрит. Я сейчас отключусь нафиг.
- А кто тебе мешал спать ночью? – Александр говорил абсолютно серьёзным тоном и с постным выражением на лице. Его хотелось пнуть и почему-то очень больно.
- Ересь всякая снилась, - Дима хмыкнул, а потом коротко рассмеялся, чувствуя, что начинает просыпаться. – Порнографическая, между прочим. Александр Владимирович, а как вы относитесь к порно?
- Ровно отношусь. Иногда, правда, бывает очень зажигательно.
- И кого вы предпочитаете, блондинок или брюнеток?
- Без разницы, всё равно крашеные. Главное, чтобы ноги были длинные и грудь побольше.
Дима понял, что медленно начинает злиться. Вот же чертовы нервы! Простой стёб, а где-то неприятно колет. Об этом нужно подумать, а сейчас просто успокоиться. В конце концов, все тут взрослые люди и прекрасно знают, зачем собрались.
- Значит, у меня нет никаких шансов, - вздохнул Дима и демонстративно заглянул в ворот рубахи в поисках большой груди.
Александр усмехнулся и посмотрел на Диму таким взглядом, словно хотел съесть целиком и без соли. Тот медленно покраснел и отвернулся к окну. И что он всегда так откровенно смотрит? Вроде бы взгляд как взгляд, а только вот хочется раздеться и сползти по стене, и неважно, что кругом люди.
- Твоя прелесть иного свойства, - проговорил Александр и вывернул на привокзальную площадь.
- И какого же?
Вот это уже интереснее. Я ль на свете всех милее? Всех румяней и белее? Конечно, нет. Ты вообще мужик, тебе по статусу не положено.
- Непосредственность и целеустремлённость.
Александр остановил машину около входа в здание вокзала. Часы показывали 4.10.
- Очень возбуждающе, - Дима закусил палец, пытаясь оторвать этот дурацкий заусенец. И что его всё бесит сегодня? Ведь вроде бы всё хорошо. И разбудили, и подвезли, и даже вот целуют сейчас. Слишком уж горячо целуют перед встречей с мамой. Наверное, всё дело в маме, которая обязательно спросит, почему Дима развёлся, а у него нет для неё ответа.
- Надо идти… - Дима с большой неохотой оторвался от Александра и открыл дверь. – Спасибо, всё было хорошо.
- Передавай привет маме.
Дима проводил взглядом уезжающую «Тойоту» и подумал, что не хочет больше её провожать. Очень уж тоскливое действо. И вообще, что теперь? Куда дальше?
- Маму встречать, - ответил Дима на свой же вопрос и зябко поёжился. Девушка с хроническим гайморитом объявила о прибытии поезда из Перми к третьей платформе.
В конце концов, у Димы всегда есть понедельник - день, когда он может увидеть Александра, и ничто ему не помешает.
Мама не стала расспрашивать про Вику и развод. Одно Димино предложение о том, что она встретила свою настоящую любовь, положило конец всем остальным вопросам. Димина мама сама была замужем три раза, поэтому точно знала, что это такое, когда любовь нечаянно нагрянет. Может, у Димы это от мамы? Так нагрянуло, что все выходные прошли как в тумане. Вроде бы всё то, и разговоры и прогулки, и даже какие-то мамины старые друзья приходили, очень весёлые ребята, журналисты. Но всего этого было мало. Когда попробовал живое пиво, баночного уже не хочется.
- Скучаешь, сынок? – Дима положил голову маме на колени, и она медленно перебирала его волосы. По телевизору показывали какой-то чёрно-белый фильм про войну. Солдаты танцевали вокруг костра и пели что-то разухабистое. Хотелось выть в голос.
- Да, - честно признался Дима и маме и себе. Так не хотел всё усложнять, но разве он мог? Разве он умел когда-нибудь что-то делать чуть-чуть?
- Кто-нибудь и тебя полюбит, обязательно. Ты же у меня такой умница, красавец, добрый мальчик… - мама не знала, что творила. Вроде бы успокаивала, но Диме становилось всё хуже и хуже. Хотелось встать и уйти работать, загрузить все мысли проектами и чертежами, чтобы не вспоминать, как Александр называл его мальчиком. Вскользь, невзначай, как, наверное, всех тех, кто был младше его лет на десять.
- Мама, я ничего не могу им дать, – голос дрогнул, и в глазах защипало, но Дима сдержался. Раньше он плакал только у мамы на коленях, когда обижали, когда что-то не получалось, и становилось легче и всё плохое уходило. У Димы было счастливое детство. – Что я могу дать?
- Тепло и верность, любовь и опору, поддержку. Людям иногда бывает так одиноко, что они забывают об этом и черствеют. А ты не забываешь, никогда не забываешь.
Дима закрыл глаза и глубоко вдохнул мамин запах - что-то яблочное, слегка горьковатое и такое большое, - что не смог сдержаться и всхлипнул.
В воскресенье в гости пришла Вика, и они сидели втроём на кухне, как обычно, словно ничего не изменилось. А по сути, ничего и не изменилось. Просто стало легче и приятнее быть вместе. Мама очень радовалась тому, что Дима с Викой остались друзьями и не затаили обиды.
- Как твой муж, здоров?
- Да, всё в порядке. Много дел на работе… задерживается.
Женские разговоры – это что-то с чем-то. Дима уже начал дремать под монотонное женское чириканье, как вдруг разговор повернул в сторону, которую он даже предположить не мог.
- Саша Яковлев? – удивлённо переспросила мама. – Конечно, знаю. Его отец у меня преподавал в институте философию. Неужели он вернулся из заграницы? У него там бизнес вроде был, жена?
- Да, вернулся. Работает в Димкиной компании в отделе маркетинга. У него с директором давние приятельские отношения.
Дима напрягся так сильно, что даже пот выступил над губой. Вот это совпаденьице! Мир тесен, честное слово. Ужас и страх.
- Владимир Петрович Яковлев был таким красивым мужчиной, все девчонки наши повлюблялись в него. Бегали домой, пироги носили. Он тогда с женой и грудным Сашкой в общежитии жил. Жена не работала, денег мало было в семье, едва сводили концы с концами. Вот мы и бегали, помогали, кто чем мог. А он такие лекции читал… я до сих пор помню всю философию. А потом… - мама махнула рукой и стала доливать чай. Дима нервно постучал пальцами по столу. Нетерпение жгло его изнутри. Отец Александра Владимировича, его прошлое совсем рядом, бери – не хочу.
- И? Что потом? – не выдержал он затянувшейся паузы.
- Баранку будешь? – мама протянула ему баранку и тяжело вздохнула. Значит, потом было что-то плохое. Но что же? Что?
- А потом он задушился. Но то уже на служебной квартире было. Пошёл в ванную и повесился на дверной ручке.
Сердце пропустило удар, и Дима вмиг представил себе, как мать Александра Владимировича входит в ванную комнату и видит своего мёртвого мужа. Нет, она не кричит. Она спокойна и бледна. Он не один раз говорил, что так, как они живут, жить нельзя. Это неправильная жизнь, говорил он и с остервенением принимался за чтение философских трактатов, не обращая внимание на крики голодного ребёнка.