— В Башне, — отрешённо повторила Грейнджер, кивая. Стараясь, чтобы взгляд был осмысленным.
В душе она действительно понятия не имела, что ей делать. Как себя вести.
Потому что.
Кажется, Малфоя даже устраивала его позиция. Вечная свита, которая таскается за ним в лице Крэбба и Гойла. Безмозглые кретины, умеющие лишь гыкать на остроты своего предводителя.
Нужны ли они ему на самом деле?
Нужны.
Он привык выигрывать на контрасте. И на влиянии усопшего отца. За душой у него не было ничего, кроме яда и самомнения, которое в размерах превысило бы весь Хогвартс со всеми его башнями раза в четыре.
— Относительно графика... — Минерва отложила перо и чинно сложила руки. — А, впрочем, это мы обсудим, когда придёт мистер Малфой, и я провожу вас в...
Словно по мановению волшебной палочки дверь за её спиной без стука отворилась.
И снова это отвратительное ощущение в животе, похожее на то, что Гермиона испытала, когда её метла впервые рванула в воздух на уроках с мадам Трюк.
Лёгкий приступ необъяснимой паники.
Точнее, вполне объяснимой неприязни. Если бы потребовалось, Гермиона смогла бы объяснить своё учащённое сердцебиение и ледяные подушечки пальцев. Но не сейчас.
Сейчас она принялась судорожно пересчитывать мозаику портретов, бубнящих со стены за спиной профессора.
Шаги его были практически бесшумны, и Гермиона скорее почувствовала, чем услышала — Малфой вошёл в кабинет.
Она терпеть не могла терять контроль над ситуацией. И поэтому происходящее злило до зуда где-то за ушами. Захотелось сжаться, чувствуя пресс взгляда у себя между лопаток. Сжаться и затопать ногами от обидной злости, сверлящей в затылке.
Но, конечно же, Грейнджер молчала. Только быстро облизнула губы и замкнулась. Действительно ощутила это физически.
И ещё.
Она чувствовала, как он приблизился к столу профессора МакГонагалл. Видела, как Минерва следит за ним настороженным взглядом, однако с вежливой улыбкой. Создалось ощущение, будто Гермиона участвует в каком-то несерьёзном, комичном эксперименте. Краем глаза заметила, что Малфой остановился чуть поодаль.
Гермиона повернула голову, взглянув на него и приподняв подбородок.
Казалось, температура воздуха в кабинете упала разом на несколько десятков градусов по Цельсию, стоило их взглядам на секунду пересечься. И вдруг душащая рука отпустила, позволяя вдохнуть.
Малфой.
Это тот самый Малфой, что в прошлом году. Ничего нового, ничего серьёзного. Кроме того, что невооружённым взглядом было заметно — его основательно потрепало. Но он остался тем же. Та же дешёвая неприязнь и дорогой лоск. Уставший взгляд и тени под пустыми, ледяными глазами.
И море. Чертово море похабного цинизма.
Он фыркнул так, будто не стоял перед заместителем директора школы. Так, будто учуял своим чёртовым носом фарс.
— Я опоздал, — просто сказал он и перевёл взгляд на МакГонагалл. — Профессор Снейп задержал меня в Большом Зале. Сообщил, что вы и... староста девочек, — последние слова он выплюнул, словно они шевелились ядовитыми пауками на языке, бросив ещё один быстрый насмешливый взгляд в сторону Гермионы, — будете ждать меня здесь.
— Мистер Малфой, — Минерва кивнула, игнорируя этот тон и поднимаясь из-за стола. Стул сам отодвинулся и задвинулся обратно, поелозив ножками по каменному полу. — Вы почти успели вовремя. Я как раз начала вводить мисс Грейнджер в курс дела.
— Очень надеюсь, что не пропустил ничего важного.
Господи, да ему плевать, — Гермиона стиснула холодные руки перед собой.
— Нисколько, — Минерва достала палочку и легко ею взмахнула, приглушая в кабинете свет. — Идёмте, я провожу вас.
И торопливо прошествовала мимо них, постукивая каблуками.
Гермиона тут же последовала за ней, стараясь даже не поворачивать в сторону Малфоя голову, однако в глаза всё равно бросились крепко сжатые губы и выражение глубокого отвращения на лице.
Чёрт с ним. Оставь это. Пусть кривляется, сколько угодно.
А Малфой смотрел, как эти двое выходят из кабинета. И перебарывал в себе упрямое желание садануть кулаком по стене. Он не ожидал. Правда не ожидал. Увидеть здесь Грейнджер было сравнимо разве что со встречей с грёбаным дементором. Радости он испытал бы, наверное, ровно столько же.
Думал, что после всего удивиться чему-то будет уже невозможно. Не тут-то было.
— Мистер Малфой? — раздался голос из коридора.
С тяжёлым вздохом Драко последовал за старухой и грязнокровкой, моргнув, когда дверь в кабинет МакГонагалл захлопнулась за его спиной с такой силой, что воздушная волна пошевелила полы мантии.
Теперь ясно, что за ирония была в голосе профессора Снейпа, сообщающего «чудесную весть» о старостате. И ощущения, прямо сказать, не очень.
Драко хмурился, без труда ориентируясь в полумраке. Чувствовал себя глупо-обманутым. Действительно глупо. Столько девчонок в школе, столько хорошо учащихся девчонок. И... здесь Грейнджер. Да вашу же мать.
Это было неправильно.
Не окружение, нет. Каменные коридоры, лестницы, факелы и статуи. Тишина. Всё было привычно. Всё это было даже радостно осязать.
Но то, что по правую руку Драко семенила эта заносчивая шлюшка из Гриффиндора, было неправильно.
Впервые на его памяти они такое долгое время находились рядом друг с другом, не огрызаясь, не поливая друг друга привычными оскорблениями. Вообще не проронив ни слова. Лишь слушая то, что говорила МакГонагалл.
Уничтожая друг друга в мыслях, он был уверен. По крайней мере, в своей голове он уже несколько раз приговорил её к смертной казни.
Давай, сучка. Взгляни на меня ещё раз, и я не посмотрю, что здесь декан твоего факультета.
Грейнджер, будто услышав угрозу, уставилась в спину Минервы, хотя только что косилась на Малфоя, он мог поклясться.
Он отвел глаза. Хер с ней.
Просто. Хер. С ней.
Несмотря на то, что маразматичный старик Дамблдор решил проявить своё маразматичное чувство юмора... это ничего не значило. Они с Грейнджер не обязаны общаться между собой, будь они хоть старостами грёбаной Англии.
Они бы никогда... они никогда не смогут нормально общаться. Чёрт, да это смешно. Ему даже показалось, что кто-то в груди гомерически захохотал.
Его демоны недовольно раскрывали глаза и поднимали головы, с хрустом потягиваясь. Разбуженные молчаливой злостью хозяина.
Нужно отвлечься.
Драко выхватывал только какие-то части фраз монолога МакГонагалл, что эхом отбивались от стен, рассеиваясь в пустом коридоре, и думал о том, как он умудрился влипнуть в это дерьмо.
Дерьмо, которое началось ещё прошлой зимой. О котором и вспоминать не хотелось. Которое выжрало из него все силы и наконец-то соизволило закончиться. Наконец-то оставить его, разбитого, уставшего до чёртиков. И теперь... Как можно прожить херов год бок о бок с грязнокровкой?
Дышать с ней одним воздухом. Сосуществовать.
Да они же с разных планет. Из разных миров.
Он, неторопливо вышагивающий, сунувший руки в карманы брюк и позволяющий мантии колыхаться за спиной.
Она, собранная, напоминающая тонкую холодную иглу, застёгнутая под самое горло на все пуговицы рубашки и полузадушенная своим красно-золотым галстуком.
Разные. Как и их кровь.
Что сказал бы отец, узнай он, что наследник Малфоя будет делить гостиную с грязнокровкой?
Наследник. От одного этого слова захотелось плеваться. Ничего не осталось от наследника, как и от самого Люциуса. Тень.
От мысли, что внезапно пришла в голову, Драко против воли сжал челюсти.
Люциус бы высмеял его.
Наверняка процедил бы что-то вроде: «Как ты согласился на подобное? Или ты забыл, чему я учил тебя? Ты допускаешь в своё окружение это, а значит, сам позволяешь себе запачкаться. Мой сын никогда бы не стерпел нахождение рядом с ей_подобными даже несколько минут».
Голос отца звучал в голове, будто даже после смерти Люциус Малфой жил с ним. Жил в нём. Следовал шаг за шагом, наблюдая своими стеклянными глазами из черепной коробки сына.
Порой казалось, что так и было. Порой, когда вечные мысли и расчёты в голове сменялись голосом, диктующим ему. Указывающим. Направляющим.
К чёрту. К чёрту это всё. Всё давно шло через задницу.
Но ведь не в его, Драко, силах было что-то изменить. Разве что отказаться от значка старосты. А этого Малфой допустить не мог. Пойти на попятную? Заведомо проиграть? Хватит. Ещё один проигрыш — и он попадётся в капкан, который с лязгом оттяпает Малфою голову.
Ещё одного проигрыша он просто... не может себе позволить.
Ни за что.
Никогда в жизни он не позволит, чтобы гриффиндорец прошёл перед ним. Чтобы Малфой уступил дорогу. Чтобы остался позади. Смотрел в затылок красно-золотому галстуку.
Если бы он знал, что старостой будет она, то...
То — что?
Малфой скрипнул зубами. Он до сих пор оправдывался перед Люциусом. Перед призраком отца.
И так было всегда.
И три месяца назад он поклялся себе, что изменит это. Что больше не станет. Что, что... Было целое море этих «что». И море бессильной тоски. По чему? Он не понимал.
Понял только одно: Грейнджер опять косит на него краем глаза.
Малфой сжал губы. Ему просто нужно попасть в свою комнату и остаться одному. В последнее время только это и спасало. В последнее... очень долгое время.
Старуха МакГонагалл остановилась перед портретом какой-то женщины, облачённой в шёлк, отвратительным цветом напоминающий желчь. Грейнджер тоже застыла, сцепив перед собой руки. Кажется, она не размыкала пальцы ни на секунду с тех пор, как он вошел в кабинет Минервы.
— Фениксус.
Пароль оказался достаточно простым. Дама на портрете чуть поклонилась и с тихим шелестом отъехала вбок, открывая ход в узкий коридорчик с низкой аркой. Первой вошла профессор. Следом — Грейнджер. Малфой вдохнул и медленно выдохнул через стиснутые зубы.
Ладно, Драко. Серьёзно. Держи себя в руках и... просто пусть она быстрее покажет тебе твою комнату.
Ободрённый мыслями о скором одиночестве, он вошёл внутрь, переступая крошечный порожек и скупо осматриваясь, почти не поворачивая головы, безо всякого интереса. Этого вполне хватило, чтобы понять: гостиная была тошнотворно-уютной, хоть и необжитой. На секунду показалось, что всё здесь вот-вот разукрасится в навязчивые гриффиндорские флаги. Но нет. Всё было выдержано в достаточно нейтральном, прохладном серо-бежевом цвете. Диван напротив камина, кофейный столик, пара кресел, чуть поодаль — массивный письменный стол и пустой книжный шкаф.
Да уж. Недолго полкам осталось пустовать. Грязнокровка позаботится, чтобы добрая часть библиотеки перекочевала в Башню старост.
Драко подумал, что если бы жил здесь сам, ничего бы не захламлял, оставил бы шкаф пустым, а камин — неразожжённым. Эта заброшенность притягивала. Будто добавляла... чистоты. И комнате, и взгляду.
МакГонагалл остановилась около дивана, касаясь обивки кончиками пальцев и мимоходом оглядываясь по сторонам, будто видела комнату впервые.
— Это гостиная.
Ценнейшая констатация факта.
Злость — и откуда бы ей взяться в таких количествах? Опасно-чистая, не встретившая сопротивления. Словно яд, впрыснутый в кровь. Горящий, как...
В камине пылал огонь, и Малфою моментально захотелось затушить его. Чтобы стало темнее. Прохладнее. Спокойнее.
Чтобы свет не душил, забиваясь под кожу.
Здесь было жарко. Чёртово пекло.
Лениво крутанувшись вокруг себя, скользнул хищным взглядом по голым стенам и высокому потолку. Благо, здесь не было вездесущих портретов, способствующих лишнему шуму. За шесть лет он слишком привык к гостиной Слизерина, тёмной и прохладной. Успокаивающей. Такой... нейтральной. Где камень был камнем, а не фигурным архитектурным дерьмом.
— Лестницы справа и слева ведут в ваши спальни. Вещи уже присланы.
— Спасибо, профессор.
Малфой едва не закатил глаза на негромкую грейнджерскую реплику, однако сам молчал, продолжая изучать взглядом каминную полку и часы над ней. Ему хотелось представить, что в гостиной он один. Получалось из рук вон плохо.
Минерва нахмурилась. Тихо кашлянула.
— Ванная комната общая, наверху.
Тут уже он не сдержался — закрыл глаза, ощущая, как по позвонку протекает дрожь отвращения. Делить с ней ванную. Делить с ней грёбаную ванную. На этом моменте он ощутил, как терпение неумолимо заканчивается.
— Здесь очень уютно, профессор, — голос Грейнджер искренний. Конечно, она в восторге от этой норки. А ему...
Нужно просто убраться отсюда. Остаться наедине с самим собой. Слушать голос в голове.
— Чёртово позерство... — почти не размыкая бледных губ. Почти мысленно.
— Прошу прощения, мистер Малфой?
Он посмотрел на Минерву — мельком, будто между прочим. Скользнул взглядом по старухиному лицу и сложил руки на груди, чувствуя, как подрагивают напряженные мускулы.
— Всё отлично. Ванная комната в башне это... удобно. Не придётся каждый раз совершать поход по Хогвартсу, чтобы принять душ. Я могу пройти в свою спальню?
МакГонагалл какое-то время изучала Малфоя сквозь стёкла очков, будто перед ней был не студент, а препарированная лягушка. Затем, видимо, не разглядев ничего её интересующего, со вздохом отвернулась и направилась в сторону письменного стола. Отодвинула верхний ящик.
— Здесь находятся бланки для заполнения вашего графика. Когда распределите между собой...
— Где моя комната?
Фраза закончилась как-то слишком громко в зазвеневшей тишине.
МакГонагалл сжала губы, смерив Малфоя долгим взглядом. Грейнджер нахмурилась, в точности копируя старуху. Впервые, кажется, за последние полчаса, посмотрев прямо на него.
Две идиотки.
Стало противно.
— Направо, мистер Малфой. И вверх по ступенькам.
Гермиона вздохнула, когда он бесшумно скользнул за её спиной и исчез в полумраке винтовой лестницы. Она уставилась в огонь и чувствовала, как внутри кружит медленную воронку коктейль из поистине неприятных чувств.
Стыд, раздражение, неуверенность.
Разомкнула онемевшие пальцы и несколько раз сжала и разжала кулаки, чтобы восстановить кровообращение. Под ногтями тут же закололо. Она не хотела ничего говорить, но всё же выдавила из себя:
— Извините за это. Малфой...
О, ради бога, какого она извиняется за него?
Минерва подняла руку в останавливающем жесте. Девушка послушно замолчала, утыкаясь взглядом в свод мантии под подбородком профессора.
— Всё в порядке, мисс Грейнджер. Драко сейчас очень непросто.
Конечно же. Как не вспомнить о дерьмовой ситуации в его семье, которая вдруг начала оправдывать его дерьмовое поведение. Почему бы и нет.
— Я знаю.
— Вот и чудно. А теперь позвольте мне отдать вам кое-что.
Профессор извлекла из открытого ящика стола две небольшие, похожие на маггловские, тетради. Гермиона подошла ближе, дабы рассмотреть их получше.
— Что это?
— Зачарованные дневники. Видите ли, старосты не всегда могут находиться рядом друг с другом, когда им может понадобиться что-то обсудить.
И слава Мерлину.
— Один дневник будет у вас, второй — у мистера Малфоя. Достаточно написать что-то в одном, чтобы это тут же оказалось на страницах другого. Это удобно, — МакГонагалл с улыбкой наблюдала, как загораются глаза Гермионы.
Девушка взяла дневники, рассматривая их и вертя в руках. На минуту забывая, почему в груди неприятно саднит. Совершенно пустые желтоватые страницы с чуть обтрёпанными краями поглотили всё внимание.
Правда, ненадолго.
— Спасибо. Я отдам один ему. Если он... — Гермиона запнулась, хмурясь. — Я отдам.
Малфой ведь согласился быть старостой. Значит, должен исполнять свои обязанности. Иначе это было бы безответственно для человека, представляющего всех мальчиков школы. А зная Малфоя столько лет, она с уверенностью могла заявить: потерять лицо, запятнать собственную репутацию он бы себе не позволил никогда.