Во-вторых, вдруг папа или мама вернутся раньше, чем обычно. И тогда может случиться все, что угодно! Я представила себе, как перепуганная феечка носится по комнате, размахивая своей палочкой: мебель, покрытая листьями, пылающие обои, ледяные айсберги, летающие вещи, а посреди этого хаоса – папа или мама... Не-ет...
– Мне нужна хоть какая-то одежда, – капризный голос феи вывел меня из задумчивости. – Не могу же я быть в этом! – она возмущенно указала на свои штанишки и маечку.
Счастливая мысль пришла мне в голову.
– Вот что, лети-ка за мной, – велела я и направилась в свою комнату.
Коробка с кукольным домиком стояла там, где ей и положено, – в шкафу. Когда-то я так мечтала об этом домике для Барби! Понятное дело, сейчас я уж взрослая – шутка ли, скоро исполнится двенадцать лет! Естественно, в куклы я давно не играю. Ну разве что изредка, так, открою посмотреть...
Фея привычно устроилась на моем плече. Пока я доставала коробку, она нетерпеливо расспрашивала, что там у меня.
– Сейчас, сейчас...
В недрах картонного ящика хранились некогда бесценные сокровища: сам кукольный дом, с обстановкой, гардеробом, посудой, и его жильцы – три куклы Барби и единственный Кен.
– Доставай скорее! – волновалась Фенечка.
Наконец дом был извлечен.
– Ух ты! – воскликнула фея и кубарем скатилась с плеча, я еле успела подхватить ее. Недовольная, она взлетела с моей ладони и по-хозяйски принялась исследовать игрушечное жилище.
Я же занялась разбором кукольного гардероба.
Фенечка сначала не обращала на меня внимания, она что-то двигала в домике, роняла стулья, заглядывала во все углы.
– Нравится? – спросила я.
Фея выглянула наружу и высокомерно покачала головой.
– Какое-то все странное, – ответила она.
– Почему?
– Ненастоящее.
Она попала в точку. Ненастоящее – игрушечное, как искусственные яблоки с раскрашенными боками. Смотришь – красиво, а откусить нельзя. Когда я была маленькая, я никак не могла понять, для чего нужны такие ненастоящие фрукты, но мама объяснила – для украшения витрин. Муляжи, они не портятся, только пыль вовремя протирай, и все.
– В таких домах не живут, – заявила Фенечка.
– Конечно, ведь они для кукол.
– Кто такие куклы?
Я разложила перед ней трех Барби и Кена в придачу.
Фея задумчиво побродила вокруг них, потрогала пластмассовые руки и ноги, коснулась лиц.
– Странные, – произнесла она, – на скульптуры похожи... Ой, а это что? – теперь она во все глаза смотрела на ворох цветных одежек.
– Это их наряды, – ответила я.
Феечка немедленно зарылась в платьях, юбках и кофточках. У каждой из моих кукол было по бальному платью до пят: золотое, с полосатым верхом, белое, полупрозрачное, разрисованное розовыми бутонами, и еще одно, с серебристым лифом и бантиками на юбке. Было от чего прийти в восторг. Помимо бальных, перед Фенечкой лежали еще и коротенькие юбочки, джинсы, несколько кофточек и даже настоящее пальто. Я показала ей крохотные сумочки с застежками-бусинками, шапочки и береты, даже туфли. Правда, туфли ей не понравились. Еще бы, по сравнению с ее розовыми, сверкающими, необыкновенно изящными, они смотрелись просто грубыми калошами.
Платья же феечка сразу бросилась примерять. Но вот беда – у длинноногих красавиц кукол талии, как назло, очень тоненькие. А моя гостья, как бы это лучше выразиться, была немного полновата. Феечку все это страшно разозлило, я даже испугалась, не начнет ли она поджигать ни в чем не повинные кукольные наряды. Мне все-таки удалось убедить ее в том, что ткань слишком тяжелая, да и сами модели устарели и все такое...
– Я пошутила, – надменно фыркнула Фенечка, – не воображала же ты, что я стану надевать кукольные обноски! Фи!
Она с деланым безразличием отвернулась от злополучных платьев и выжидающе посмотрела на меня.
– Я могу попробовать сама сшить тебе платье, – предложила я.
– А ты умеешь? – с сомнением спросила она.
Тогда я с затаенной гордостью показала фее кукольное пальто собственного пошива, красный жакетик с одной пуговицей (больше не помещалось) и купальник. Тщательно осмотрев одежду, Фенечка снова поморщилась.
– В чем дело? – робко спросила я. – Не нравится?
– Топорная работа, – отрезала Фенечка.
Я смутилась и стала оправдываться:
– Конечно, не шедевры, но ты не забывай, это были мои самые первые попытки что-то сшить. Теперь-то у меня опыта гораздо больше...
Фенечка недоверчиво взглянула на меня.
Я воодушевилась и принялась рассказывать ей, какая у нас замечательная швейная машинка и как я умею с ней обращаться; короче говоря: стоит только подобрать ткань понежнее, взять самые тонкие шелковые нитки, и у меня все получится, Фенечка может быть совершенно уверена!
Она выслушала меня и пожала плечами.
– Если ты так уверена, можно попробовать, – милостиво разрешила Фенечка.
Я выдохнула:
– Вот и отлично!
Пока мы возились с куклами и их одеждой, я совсем забыла о времени. Опомнившись, взглянула на часы. Уже три! Фенечка, по-видимому, решила, что я тотчас усядусь за пошив бального платья. Но мне-то надо было в магазин!
Я засуетилась, выскочила в большую комнату, где по-прежнему на ковре темнели мокрые пятна от растаявшего льда. Фенечка повсюду летала за мной и возмущалась моим нечутким к ней отношением.
– Я все еще не одета, – громко напоминала Фенечка, – ты обещала и не выполнила своего обещания! Все вы, люди, такие!
– Фенечка! – застонала я. – Нам надо совсем ненадолго сбегать в магазин, я должна успеть до возвращения родителей! Как только мы все купим, мы сразу же примемся за твое платье! А пока я сделаю тебе сари. Знаешь, что такое сари?
Фенечка неудачно шлепнулась прямо на журнальный столик, где лежали список и деньги.
– Не знаю, – ответила она, поморщившись и потирая попку, на которую уселась при посадке.
– Сейчас!
Я метнулась в комнату родителей.
У мамы была коробка с разными обрезками и лоскутками. Пока я в ней рылась, выискивая что-то более или менее подходящее, Фенечка сидела на моем плече. Но потом она взлетела и переместилась на комод. Один из ящиков был выдвинут, и оттуда свисал шифоновый шарф – видимо, он и привлек внимание феи. Это был любимый мамин шарфик, тончайший и нежный, с сердечками и буквами...
– Кажется, что-то подходящее, – заявила Фенечка.
Я перестала возиться с лоскутками и молча наблюдала, как Фенечка тянет тонкий шифон к себе.
– Э-э-э, видишь ли, – начала я, – это мамин шарф...
– Ты хочешь сказать, что не дашь мне его? – возмутилась Фенечка.
– Ты можешь взять все, что принадлежит мне лично, но шарф – он чужой, понимаешь?
Фенечке наконец удалось вытащить весь шарф, и теперь он лежал у ее ног, его край феечка прижимала к груди обеими руками.
– Здесь очень много ткани, – сказала она, – если ты отрежешь для меня кусочек, никто не заметит.
– Это нехорошо, – тихо, но упрямо сказала я.
– В таком случае больше мне ничего не надо от тебя! – Фенечка демонстративно отвернулась.
– Но послушай...
– И слушать не желаю!
– Фенечка! Ну неужели ты берешь у своей мамы ее вещи без спросу?
– Моя мама для тебя все бы сделала! – парировала фея.
– Возможно, моя мама тоже все для тебя сделает, но сначала надо хотя бы вас познакомить.
И тут Фенечка испугалась. Она резко повернулась ко мне и энергично замотала головой.
– Нет, нет, – твердила она, – ни в коем случае! Никаких взрослых людей! Мне и так влетит за то, что я натворила, но если я покажусь хоть одному взрослому человеку!.. Меня знаешь как накажут! Может быть, отберут палочку! И тогда я не смогу стать настоящей волшебницей! Ты понимаешь?!
Она вздохнула и с сожалением взглянула на понравившийся шарф.
После этих слов я была готова искромсать не только мамин шарф, но и все, что есть в доме. Но Фенечка, все еще вздыхая, покинула комод и опустилась рядом с коробкой, где грудой лежали разноцветные лоскутья вперемешку с пуговицами, бусинками, кусочками тесьмы и прочей мелочью. Я присела рядом и стала вытаскивать и раскладывать перед феей все, что было в коробке.
– Подумать только! – восхищалась она. – Такое богатство и лежит без толку!
На самом дне обнаружилась розовая полоска шелковой ткани, свернутая рулончиком.
– Тоже нельзя? – обреченно спросила Фенечка.
– Можно! – торжественно сообщила я. – Все, что есть в этой коробке, – твое!
– Ой, правда?! – воскликнула феечка, всплеснув руками. И тут же зарылась в нечаянное богатство с головой.
– Погоди, – я вытащила ее из лоскутков и постаралась образумить. – Если хочешь, можно сейчас взять этот шелк и сделать из него платье. Но все остальное – потом! Мне надо в магазин! К тому же нам нужно еще посмотреть на спичечное дерево. Мы же не знаем, что из него выросло. А вдруг оно станет угрожать людям?
Я говорила и одновременно примеривала шелковую полоску к Фенечке, решая, сколько надо отрезать. В конце концов махнула рукой и замотала ее в ткань, изобразив что-то наподобие индийского сари. Во всяком случае, мне так показалось. Чтобы сари не размоталось, я слегка наживила его ниткой. Фенечке, наверное, было не очень удобно, но приходилось довольствоваться тем, что есть.
Я затолкала в коробку все, что там было, и закрыла крышкой. Потом я сняла джинсы и надела на футболку сарафан с большим карманом на груди. В этот карман я посадила Фенечку и велела не высовываться.
Спичечное дерево
До ближайшего супермаркета ходу – минут десять. Я решила пройти по дорожке мимо школы, чтоб посмотреть на то, что сталось с нашим деревом.
Фенечка сидела тихо.
К месту утреннего преступления я приблизилась с самым невинным видом, вроде бы я здесь впервые. Еще издали заметила непривычное оживление, царившее на дорожке. Сердце екнуло. Но ничего не поделаешь, надо идти.
Я прибавила шаг.
Ну конечно! Сосна вымахала выше всех деревьев, ее корни взломали асфальт, а ветки грозили начисто перекрыть проход между заборами. Несколько старушек и детвора оживленно обсуждали невиданное чудо. Какой-то дядька снимал происходящее на камеру. Другой в это время возбужденно кричал что-то в трубку мобильника.
Я оглянулась по сторонам. В наш двор въезжал фургон, на боку которого красовалась надпись «Телевидение». Фургон лихо повернул и направился в нашу сторону.
В воздухе что-то просвистело, мужчина с мобильником вскрикнул и выругался. Я присмотрелась: у его ног валялась шишка. Та-ак, началось. Вторая шишка стукнула в лоб мужчину с камерой, он отскочил, и сразу же целый град шишек обрушился на старушек и детей.
Фургон остановился, из него выскочил оператор, за ним женщина и еще двое, все они побежали к нам, в то время как глазеющие люди отступали под натиском взбесившегося дерева.
Надо было срочно что-то делать. Я быстро юркнула в заросли, закрываясь руками от летящих шишек. За моей спиной слышались крики пострадавших и возгласы телевизионщиков.
Здоровенный сосновый ствол продолжал увеличиваться на моих глазах. Я бесстрашно подошла вплотную и громко сказала:
– Прекрати безобразие!
Ствол вздрогнул и пошел волнами.
Фенечка сразу же высунулась из кармана и громким шепотом сообщила:
– Оно говорит: «А то что?»
– Кто говорит? – переспросила я.
– Дерево, кто ж еще!
Ну конечно, Фенечка говорила, что может общаться с любым живым существом.
Сосна загудела, как мне показалось, насмешливо.
Но я не растерялась:
– Скажи ему: «Обратно в спички превратим!»
Переводить не пришлось. Сосна явно притихла, словно обдумывала мою угрозу.
Под ногами шевельнулся корень и медленно обвил мою лодыжку.
– Только попробуй! – пригрозила я.
Корень отступил. Сосна, как это ни странно, замерла.
За моей спиной раздался шорох. Я оглянулась. Оператор и женщина с телевидения.
– Девочка, ты давно тут стоишь? – спросила женщина.
– Не очень, – нехотя ответила я.
– Это дерево странно себя ведет? – не унималась телевизионщица.
– Обычное дерево, – ответила я, для убедительности похлопав сосну по шершавому стволу.
Все это время оператор снимал нас на камеру, хотя мне совсем это не нравилось.
– Так, значит, ты ничего необычного не заметила? – настойчиво спрашивала женщина.
– Ничего...
– Люди утверждают, что сосна взломала асфальт и кидалась шишками, – сказала телевизионщица.
– Это старое дерево, у него корни большие, они подняли асфальт на дорожке, а шишки падают со всех сосен, как и яблоки с яблонь, – я равнодушно пожала плечами.
Тетенька махнула рукой оператору, и тот перестал снимать.
– Какая у тебя кукла красивая, – улыбаясь, сказала женщина, – прямо как живая!
И только тогда я догадалась посмотреть на свой карман, конечно, из него торчала рыжая головка Фенечки. Я быстро прикрыла ее ладонью, проговорила:
– Спасибо. – И сделала шаг в сторону.
Но телевизионщица, продолжая улыбаться, протянула руку:
– Можно посмотреть?
Я испугалась. Фенечка, видимо, тоже, потому что она съежилась в кармане и сидела тихо-тихо.
– Это самая обыкновенная кукла, – быстро проговорила я, отшатнувшись от приставучей тетеньки, – мне пора, извините...
Не дожидаясь следующих вопросов, рванула сквозь кусты, выскочила на дорожку и понеслась бегом что есть мочи.
– Девочка, куда же ты! Подожди! – неслось мне вслед. Но я и не думала оборачиваться.
Остановилась и отдышалась, только когда забежала в сквер за соседним двором.
– Ты зачем высунулась? – громким шепотом спросила у Фенечки.
– Я хотела тебе помочь, – донеслось из кармана.
– Каким же образом? – съязвила я.
– Интересно, а как бы ты без меня говорила с деревом? Я на всякий случай показала ему волшебную палочку, – ответила Фенечка, – иначе оно ни за что бы не послушалось. – Фея снова высунулась из кармана. – Здесь не очень-то удобно, – заявила она, – сама попробуй!
– Я тебе предлагала остаться дома.
Какая-то молодая мамочка с коляской удивленно уставилась на меня. Еще бы: стоит девчонка и громким шепотом разговаривает сама с собой...
– Уйдем отсюда, спрячься, – велела я Фенечке. Та со вздохом убрала голову. Я быстро пошла в сторону супермаркета.
«Что теперь будет с нашей сосной? – думала я. – Что успел снять оператор? И почему телевизионная тетка приставала ко мне? Она что-то заметила?»
Я представила себе, как вечером в новостях покажут дерево, размахивающее ветками и швыряющее шишки, а потом крупным планом меня и Фенечку в кармане моего сарафана... Ужас!
Фенечка, словно услышав мои мысли, сказала:
– Они приняли меня за куклу.
– Что? – переспросила я.
– Они приняли меня за куклу, за одну из этих дурацких ненастоящих скульптур, которые живут в ненастоящих домах и носят ненастоящую одежду.
– Хорошо, если так, – ответила я, – а теперь, пожалуйста, помолчи, мы заходим в магазин.
Фенечка повозилась в кармане, видимо устраивалась поудобнее, и затихла. Интересно, надолго ли ее хватит?
Шопинг
Я просмотрела глазами список.
Так, надо очень быстро пробежать вдоль полок, потом на кассу и домой!
Фенечка терпеливо молчала, пока я была в молочном и хлебном отделах, но стоило мне подойти к полкам со всякими конфетами, как ее лохматая голова тут же показалась из кармана.
– Чем так вкусно пахнет? – деловито осведомилась фея.
Девчушка лет пяти уставилась на нас и потянула мать за рукав.
– Мама! Смотри, какая кукла! – громко крикнула она. – Мама, она разговаривает! Купи-и-и, мама!
Женщина едва скользнула по мне взглядом, схватила дочь за руку и строго прикрикнула на нее. Фенечка сразу же юркнула в карман.
Девчонка не успокаивалась, она капризничала и показывала на меня пальцем. Мать в сердцах дернула ее за руку и увела прочь из отдела.
Я спряталась за колонну и чуть слышно прошептала:
– Фенечка, ты с ума сошла!
Она сразу же отозвалась.
– Противная девчонка ушла? – так же шепотом спросила фея. – А где бальные платья? Я хочу посмотреть. Что так вкусно пахнет? И...