- Надеюсь, моя мифическая девственность не играет в твоем желании особой роли, - ответил Стив. – Потому что чего нет – того нет.
- Мужики?
- Я был бисексуален еще до твоего появления на свет. И, - Стив не смог отказать себе в удовольствии и сгреб в охапку отросшие волосы Рамлоу, - и то, что ты выбрал такой длинный путь, чтобы заполучить мою задницу, равно как и то, будешь ли ты разочарован, получив ее, – меня не касается. Я здесь с совершенно определенной целью, и ты как раз должен знать, как никто: я умею добиваться своего. Так что если задушевные разговоры не включены в твои горячие фантазии, то… - он притянул приоткрывшего губы Рамлоу, подхватил его под задницу и вжал в себя, будто они действительно оказались наедине, подчиняясь взаимному влечению, а не давлению обстоятельств. Первый поцелуй вышел таким яростным, что, когда они оторвались друг от друга, губы Стива пульсировали в такт биению сердца, и ему пришлось несколько раз моргнуть, чтобы вернуть четкость зрения.
Глядя на потерявший всякие приличные очертания рот Рамлоу - красный, влажный - он думал о том, что с темпераментом у того все порядке. Горячий.
Стив дернул его за волосы, заставляя открыть шею, и проследил языком бешено бьющийся пульс.
- Я не отличаюсь особой страстностью, - предупредил он. – Но это твои проблемы, верно?
- Проблема у меня прозаичнее, - Рамлоу притерся бедрами, давая почувствовать, что конкретно имеет в виду.
- За этим мы здесь и собрались, – Стив распустил шнуровку на его кожаных штанах и рывком спустил их почти до колен. – В бассейн?
- Да, день был пиздец длинным, - Рамлоу чуть отстранился, переступая босыми ногами, окончательно сбросил штаны и потянул Стива за ремень. – Ночь, надеюсь, будет такой же.
Они в четыре руки сорвали с него оставшиеся тряпки и обувь, и Рамлоу на мгновение замер. Стив буквально физически ощущал его взгляд: голодный, пристальный, тяжелый. В голову пришла вдруг совершенно дикая мысль о том, что никто еще не хотел его так сильно, как этот напрочь лишенный совести и принципов человек.
Словно в подтверждение этих мыслей, Рамлоу дернул его на себя, крепко ухватив за ягодицы, и впился в шею, царапая кожу жесткой щетиной.
Стив никогда не был повернут на сексе, даже пубертатный период прошел для него относительно легко. В отличие от Баки, который, в силу своей страстности, постоянно изнывал от желания, то и дело попадая в неловкие, двусмысленные, а то и вовсе опасные ситуации. Тот знал в Бруклине всех девочек, не обремененных высокой моралью, по именам. Стив же… мог обходиться без секса довольно долго. У него не срывало тормоза от вида пышной груди, выставленной в глубоком декольте, не отключался мозг при виде туго обтянутой форменными штанами задницы какого-нибудь незнакомого сержанта.
Он контролировал себя. Каждую минуту он все держал под контролем, не испытывая при этом особого дискомфорта.
Секс был хорош, но иногда проблем от него было больше, чем удовольствия.
Рамлоу же, похоже, был из тех счастливых и одновременно несчастных людей, которые могли ради желания оказаться с кем-нибудь в постели поставить на карту если не все, то многое. Как он мог проглядеть его буквально у себя под носом – оставалось загадкой.
Стив хотел бы, чтобы ему было все равно, хотел вернуть этому беспринципному хаму его «ничего личного», но вот только была одна проблема: чужая искренность никогда не оставляла его равнодушным, будь то ненависть или приязнь. Вот сейчас, подставляя шею под грубые поцелуи-укусы, он вынужден был признать: его хотят. Искренне, страстно… заразительно.
Давно он не испытывал такого желания послать все к черту и просто быть здесь и сейчас. Не думать о, по сути, принуждении, о том, с кем именно он сейчас так интимно обнимается. Представить, что просто познакомился с привлекательным, нелюбопытным и неразговорчивым партнером, не узнавшим его, не фанатеющим от Капитана Америки.
С тем, с кем можно расслабиться, получить удовольствие на всю катушку, разделить постель, а потом и завтрак. С тем, кого даже забыть получилось бы с легким сердцем, поблагодарив перед этим за доставленное удовольствие.
Увы.
Он был в Асгарде и вот-вот собирался заплатить собой за право Баки жить без оглядки на сумасшедших всех мастей, способных завладеть его кодами. Не такая уж и высокая цена, право слово.
Рамлоу проследил губами линию его ключицы и вдруг накрыл горячими губами сосок. Неожиданно яркая вспышка удовольствия прошила насквозь, прострелив от затылка до поясницы, и внутри будто рухнул какой-то барьер.
Таки послав все к черту (у него будет вся жизнь для того, чтобы подумать, какого черта он творит, с кем и почему совершенно забыл о причине, по которой это стало возможно), он запрокинул голову, невидяще уставившись в высокий темный потолок, и отдался странному для него чувственному удовольствию.
Как они оказались в неглубоком бассейне с горячей водой, Стив не заметил. Он был почти слеп от непривычно сильного возбуждения, от которого его буквально выгибало, стоило провести мягкой губкой по чувствительной коже живота и бедер. Он видел только по-звериному горящие, жаркие глаза человека, с которым проведет ночь, и не хотел помнить ни его имени, ни причин, по которым они вместе.
Рамлоу… Брок? Стонал куда-то в шею, жадно оглаживая шершавыми ладонями спину, ягодицы, бедра, целовал как-то исступленно, будто боялся поверить. И от этого неприкрытого желания, мучительного, настоянного не один месяц, Стива вело, как никогда раньше.
Он словно был линзой, ловящей чужое желание, многократно усиливающей его до все прожигающего луча.
- Горячий, - хрипло произнес Брок и пьяно заглянул в глаза. – Такой охуенно горячий. У меня стоит на тебя до боли, стояло с самого первого раза, как увидел. Как же я тебя… ебанные ётуны, стоило сдохнуть и по новой чуть не загнуться в руках «целителей», чтобы почувствовать тебя – так.
Он обхватил ладонью член Стива и поймал губами его стон, сдерживать который не было никакого желания. Хотелось отпустить себя. Пусть так, на чужой территории, с человеком, которого он близко не знал, да и не хотел знать. Хотелось стянуть с плеч накопившуюся усталость, как пыльный, прожженный в нескольких местах костюм Капитана, оставив его у двери в спальню. Быть человеком. Обычным, не заточенным под бесконечную войну.
От воды пахло травами, и их дурманящий запах вытеснял из головы все ненужное, все неважное – здесь и сейчас. Оставались горячие губы: сочные, темные, требовательные; горячее тело рядом, и ночь – непомерно длинная по земным меркам.
Когда его с ног до головы завернули в тонкую ткань, мгновенно пропитавшуюся влагой, Стив осмотрелся. Брок гасил свечи в быстро погружавшейся во тьму купальне и зажигал их в большой спальне, в которой не было почти ничего, кроме толстого красного ковра на полу, низкого столика с фруктами и огромной кровати в небольшой нише.
- Хочу видеть тебя, - Брок дернул за кисть, и плотная штора закрыла окно, отрезая их от беспокойной асгардской ночи. – Хочу видеть все, - он подошел вплотную, и Стив в мягком свете свечей разглядел, наконец, тонкие шрамы, бело змеящиеся по смуглой коже его плеч и груди, темные отметины, сползавшие от виска к скуле, чуть задевающие губы – все, что осталось от ужасных ожогов, которые он успел рассмотреть в Лагосе.
- Что с тобой произошло? – вдруг спросил Стив, но Брок лишь тряхнул влажной челкой, спадающей на глаза, и хрипло попросил:
- Потом. Дай мне рассмотреть тебя, - он аккуратно потянул тяжелую ткань, и та упала к ногам, оставляя Стива, как есть – голым, почти беззащитным и возбужденным. Брок тихо выругался по-асгардски, дернул на себя, будто хотел впечатать намертво в свое твердое, жилистое тело, и поцеловал: крепко, больно, почти трахая языком. - Хочу тебя. Блядь, я и во время самой отчаянной дрочки на твою задницу не мог себе представить, что у тебя будет стоять, - отрывисто выговорил он, вжимаясь пахом и одновременно разводя ягодицы Стива ладонями. Когда кончики пальцев коснулись входа, он сдавленно застонал и втянул губами кожу шеи, оставляя сладко ноющую метку.
- Почему? – с усмешкой спросил Стив. – Я тоже человек, вопреки распространенному мнению. Или ты сомневаешься в собственной…
- Я после Трискелиона был похож на недожаренный бифштекс, конечно, у меня были сомнения в собственной ебабельности, но стояло на тебя от этого не меньше. Я руки по локоть себе сдрочил, представляя, как трахаю тебя. Как отсасываю тебе прямо в том чертовом лифте. Не мудрено, что Локи догадался. У меня на роже крупными буквами написано, что я хочу сделать. И с кем.
- И что же? – Стив обхватил его голову ладонями, целуя, толкаясь членом в живот. – Скажи мне. Это, в конце концов, твое желание.
Брок жадно вдохнул его запах, почти касаясь носом стыка шеи с плечом.
- Я говорил в самом начале. Хочу трахать тебя, и чтобы при этом тебе было бы так же хорошо, как мне. Чтобы ты кончал раз за разом, сжимая меня в себе, чтобы в голове у тебя не было ни единой мысли. Чтобы ты был моим. Пусть так – на одну ночь. Пусть я все еще сомневаюсь, что ты реален, что не являешься очередной иллюзией бога лжи и обмана.
- Я настоящий, - уверил его Стив, тесня к широкому низкому ложу, - иллюзии, насколько я могу судить о возможностях Локи, невозможно потрогать, - он переложил его горячую ладонь со своей задницы на пах и застонал, когда крепкие пальцы обхватили его член. – И сегодня я буду с тобой. Так, как ты захочешь. Сколько захочешь. Пока солнце не встанет – я твой.
Брок коротко застонал и, извернувшись в последний момент, оказался сверху, стоило им упасть на кровать.
- Мой, - яростно повторил он, прижимая Стива всем своим немаленьким весом. – А завтра хоть потоп, хоть конец света. Похуй.
Стив мог бы с ним не согласиться, но не хотел, а потому лишь чуть расставил ноги, упираясь пятками в край кровати, и легко заскользил вверх по шелку покрывала, удерживая Брока обеими руками.
- Как ты хочешь? – снова спросил Стив. – Я не отличаюсь ни фантазией, ни догадливостью, ни богатым опытом. Так что – скажи мне.
Брок, со стоном выдохнув, снова прихватил зубами за шею, чувственно зализал обновленную метку и одним плавным движением скользнул вниз. Провел ладонями от колен до паха, коснулся мякотью раскрытых губ живота, влажно лизнул у самой головки, не касаясь ее, лишь опаляя дыханием, а потом резко, без предупреждения вобрал до самого горла и застонал – низко, с оттяжкой в рык, и принялся сосать с таким азартом, будто в жизни не знал занятия приятнее.
Стива накрыло: разом, напрочь. Все, что он мог – это вцепиться Броку в волосы и нетерпеливо подаваться навстречу, загоняя до самого основания, так, что яйца касались колючего подбородка. Было сладко, до одури, до ярких пятен под веками хорошо. Так, будто он всю жизнь делал что-то не то, лишал свое тело заслуженного удовольствия, намеренно отключив одну из важнейших его функций.
- Да, - вырвалось у Стива, и он с силой вжал Брока лицом в пах, чувствуя членом жаркую тесноту его горла, - можно мне…
Тот промычал что-то одобрительное и, почти выпустив его член изо рта, облизал головку и снова насадился одним бесконечно длинным движением. Стив почти зарычал, подавая бедрами, толкаясь навстречу, так, как не позволил бы себе ни с одной женщиной, с ними он не мог быть грубым настолько, насколько иногда хотелось.
От оргазма его выгнуло, выломило в пояснице, так что он, ослепленный яркой вспышкой под веками, жадно толкался в податливый рот снова и снова, не вполне рассчитывая силу, теряя чертов контроль, выворачиваясь наизнанку.
Когда в голове немного прояснилось, он повернул голову и увидел, что Брок лежит рядом, ухмыляясь по-блядски распухшими губами, и с мазохистским удовольствием трогает трещинки в уголках рта. Он все еще был возбужден, и Стив, притянув его к себе, почти нежно обхватил его член, будто извиняясь за нечаянную грубость, и сам коснулся кончиком языка этих трещинок, слизывая чужой дискомфорт и свой вкус.
- Прости, - выдохнул он прямо в губы. – Ты был слишком хорош…
Брок со стоном толкнулся ему в кулак и, прихватив за задницу, с намеком коснулся чувствительного входа.
- Сочтемся, - простонал он на самом краю и, больно прикусив его губу, кончил.
Потом Брок, пошатываясь, поднялся, кинул Стиву какой-то отрез мягкой ткани и ближе подтолкнул столик с фруктами и вином.
- Жрать чуть позже с кухни принесут, я всегда ем поздно. Что еще делать без телевизора и интернета? – он осушил свой кубок и спросил у Стива: - Пиво или вино?
- Вино, - не раздумывая, ответил он. - Не скучаешь?
- По миру, в котором я много раз чуть не сдох в муках? И где я вне закона? Нет. Сегодня так мне вообще не на что жаловаться, - Брок протянул Стиву кубок и дал закусить сочными ягодами винограда. – Когда принесут жареного барашка, ты меня поймешь.
- Вкусная еда все искупает? – спросил Стив, но тут же спохватился: - Прости, это не мое дело. Я здесь не за этим.
- Я отвечу, - Брок вытянулся рядом и принялся беззастенчиво его рассматривать. – Не все, но многое. Я адреналинщик, этого мне хватает и здесь. Знаешь ли, когда каждый спарринг – с настоящим боевым оружием, есть от чего яйцам поджаться. Интриг и прочей хуйни и в ЩИТе хватало. Разве что народ тут покрепче да пиры побогаче.
- И женщины покрасивее, - ввернул Стив. Асгардки действительно были все, как на подбор: высокие, стройные, длинноволосые.
- Не любитель, как ты понял, - усмехнулся Брок. – Но да, тут проще относятся к сексу, в том числе и между мужчинами. Проблема в том, - он коснулся своей метки на шее Стива, и та заныла, напоминая о пережитом наслаждении, - что все это в моем случае – лишь приятный бонус. Настоящее – вот оно.
Он жарко навалился сверху, едва дав поставить кубок на тяжелую полку в изголовье кровати, и с намеком двинул бедрами. Стив тут же почувствовал, как кровь побежала быстрее, разнося удовольствие, от которого в голове зашумело, как от тысячелетней асгардской настойки.
- Хочу тебя трахнуть, - признался Брок его шее, - хочу в тебя, хочу твою шикарную задницу. В твою горячую, тесную задницу, Кэп.
- Стив, - выдохнул Стив, - какой я теперь, к черту, Кэп? Давай, - он развел колени, отчего Брок застонал громче и просунул ладони под его ягодицы.
- Ебанный Рагнарёк, - прошептал Брок. – Нахуй все. Я буду тебя брать, пока стоять не перестанет. А перестанет у меня нескоро – асгардские целители свое дело знают. Чертовы чудесники без чувства меры. Я и так сдыхал, будучи человеком, а теперь я готов дыры в стенах протрахивать. Как вспомню… - он замолчал и, прикрыв глаза, провел пальцами между ягодиц Стива, - Господи…
- Что? – выдохнул Стив, приподнимая бедра.
- Тебя в том блядском костюме. И без него, в душе. Думал, прямо там на колени бухнусь и поползу. На брюхе бы полз, лишь бы ты дал мне… дал что угодно, хоть в морду.
- Ты меня убить собирался, - напомнил Стив и тут же прикусил язык: он здесь не для того, чтобы поднимать между ними незакрытые счета.
- Хуй то правда, - Брок открыл жаркие глаза и, пошарив под подушкой, вытащил какой-то сосуд с желтоватой мазью и окунул в него пальцы. Запахло травами. – Я… не смог бы. Хотел бы пристрелить, сделал бы это прямо на автостраде, - он склонился над Стивом и, почти касаясь его губ своими, спросил: - Ты мне веришь?
«Нет», - хотелось ответить Стиву, но он помнил, зачем он здесь. Портить настроение не хотелось категорически, поэтому он чуть подался навстречу поглаживающим его пальцам и ответил:
- Это в прошлом.
Брок прожег его совершенно нечитаемым взглядом и насадил сразу на два пальца.
- Ты правда не понимаешь, да? – прохрипел он, прикрывая глаза. – Мать твою, вот бы мне быть таким слепым. Никогда не видеть тебя. Не знать. Черт, горячий, тесный… Пустишь меня? Хочу тебя, Роджерс. Как же я…
Он выдохнул окончание фразы куда-то в шею Стиву, невнятно, горячо – слов не разобрать, сжав зубы, добавил странной смазки, от которой внутри разливалось приятное, какое-то по-особому волнующее тепло.
Стив ждал каких-то неприятных ощущений, стыда, неловкости, но ничего этого так и не почувствовал – слишком сильно Брок хотел его, слишком старался сделать приятно, слишком просто в его горячечном шепоте угадывались слова, которые Стив не был готов услышать. Просто не готов. Ни от кого. И уж тем более не от Брока Рамлоу.