Ориджиналы
Пейринг или персонажи:
Альфа/Омега
R
Романтика, Драма, Hurt/comfort, Мифические существа, Омегаверс, Соулмейты
Насилие, Нецензурная лексика
Мини, 14 страниц
1
закончен
18+ Может ли твой волк выбрать не того? Как заставить его почуять другого - идеального, твоего?
История Димы.
Посвящение:
Всем тем, кто так успешно меня простимулировал. Серьезно, давно я не писала настолько быстро.
Не надо. В крайнем случае спросить.
Связанная история - https://ficbook.net/readfic/4738155
Драма - условно.
Название - из Animal Джаzz.
Кому не трудно, воспользуйтесь ПБ при необходимости. Меня не хватило на хорошую вычитку.
Часть 1
— Ты тоже чувствуешь это?
— М?
— Грядущий пиздец.
— Чувствую.
***
— Дим! Ди-и-им! Да Дим же!
Колесико мышки опасно хрустнуло, и Дима ослабил хватку. Проигнорировать вопли Сержа он не мог. Не столько из-за дергавшей связи, сколько из-за упертости Пары. Серж привык добиваться чего хотел. В лучшем случае крики усилились бы, постепенно перерастая в непереносимые завывания на грани ультразвука. В худшем - все закончилось бы обидой на несколько дней. Недовольство Пары, регулярное полоскание мозга… Не сейчас, когда он только начал восстанавливаться после Австралии. Дима вздохнул и потащил себя к лестнице. По дороге со злостью швырнул на стул валявшуюся на полу дизайнерскую майку. Детская неряшливость Сержа, вначале так умилявшая, теперь вызывала глухое раздражение. Впрочем, открыто Дима его никогда не показывал.
Серж сидел на диване и хмурился, обиженно поджимал губы.
— Извини, увлекся, — соврал Дима, хотя примитивный пасьянс увлечь мог вряд ли.
Серж ничего не ответил и лишь побарабанил кончиками тонких пальцев по подлокотнику.
— Дим, нам надо поговорить.
Мерзкий кислотный ком подступающей тошноты рывком заполнил Димино горло. Такое начало всегда было предвестником какой-нибудь дряни, вроде поездки в пятнадцать тысяч километров или визита к другу в Питер. Без Димы. Потому что «у нас омежьи разговоры, а ты будешь только мешать».
Выворачивающая все нутро пытка — вот что значило «надо поговорить».
— Хорошо, — тихо и хрипло ответил Дима. — Давай поговорим. Чего ты хочешь?
Серж картинно закусил пухлую губу, а потом виновато глянул из-под длинной челки.
— Я решил, что нам надо расстаться.
Сначала Диме показалось, что он ослышался. Ну не может же Серж быть таким нелюдем, чтобы обречь своего альфу на такую адскую смерть. Но шли секунды, а взгляд Пары не менялся. Дима судорожно вглядывался в его лицо, из последних сил надеясь, что это лишь дурная шутка, потому что нельзя же так. Ведь он, Дима, живой! А Серж знает — знает! — о последствиях. Но тот молчал, поглядывал исподлобья, а Дима видел, что за показным чувством вины — пустота.
В голове мерзко зазвенело, и комната закружилась. Дима вцепился в подлокотники кресла и попытался сглотнуть разросшийся ком.
— Ты понимаешь, что я без тебя… не смогу?
— Ну, Костя же как-то смог.
— Он чуть не сдох, а их с Тошей связь даже не была закреплена.
— Что ты мне предлагаешь? — взорвался Серж. — Я задыхаюсь здесь! Я больше так не могу! Я просираю лучшие годы своей жизни в какой-то сраной дыре!
— Сержи, — Дима соскочил с кресла и рухнул перед ним на колени, прихватывая за кончики пальцев, — ведь немного осталось. Потерпи, пожалуйста. Все наладится. Если ты очень хочешь, можем и сейчас куда-нибудь съездить.
— Вместе со стаей? — презрительно фыркнул Серж. — Спасибо, не надо! Мне уже эти… лица вот где сидят, — он чиркнул ребром ладони по горлу. — С ними даже поговорить не о чем!
Дима мудро проглотил замечание о том, что если омеги стаи не хотят болтать о всякой журнальной херне, то это не значит, что с ними не о чем говорить.
— Ну хочешь, съезди куда-нибудь один. В Питер к Алексу, например…
— Я хочу свободы, — раздельно и твердо прервал его Серж. — Я не хочу всю жизнь зависеть от тебя. Не хочу прислушиваться к твоему волку. Я хочу делать то, что мне хочется. Понятно тебе?
— А как же я? Куда деть все то, что было между нами? Как мне быть без тебя?
Серж нахмурился и зло уставился на Диму.
— Вот не надо делать меня виноватым! Почему я должен рушить свою жизнь ради сомнительного счастья быть Парой оборотня?
«Потому что ты привязал меня к себе, позволив поставить метку».
«Потому что я без тебя сдохну».
«Потому что я не сделал ничего, за что можно так меня наказывать».
— Потому что тебе будет сложно одному. Чем ты займешься?
— Ох, ну конечно! Давай, скажи, что я ленивое говно и тупица, что не получил образования. Думаешь, без корочки я не проживу? Я молодой и красивый, передо мной охренительные перспективы. Важно только желание! А его у меня дохрена, чтоб ты знал.
— Сержи, иногда одного желания недостаточно…
— У меня есть другой.
Звон усилился, глуша все звуки. Смутные, почти неосознанные подозрения, мелькающие после последних поездок Сержа, когда он возвращался странно окрыленным и задумчивым, и дряно пах глушителями, обрели плоть.
— Не переживай так. — Тонкая кисть почти нежно коснулась волос на макушке. — Мы не спали, ничего такого, что могло бы задеть твою честь.
«Какая честь? — хотелось спросить Диме. — Моя честь распылена на атомы уже почти год».
— Но ты должен меня понять, Дим. Я хочу видеть рядом с собой другого человека. Хочу свободно путешествовать с ним и видеть его радость, а не готовность сдохнуть у трапа самолета. Хочу, чтобы он носил пиджаки, а не толстовки, туфли, а не кроссовки. Хочу быть с ним на одной волне.
— Я буду таким! Буду, каким захочешь, только подожди.
— Я не хочу ждать! — рявкнул Серж и некрасиво скривил рот. — Я хочу получать новые впечатления сейчас, пока я молод. Мне не улыбается фоткаться в гондоле старым морщинистым пердуном.
— Серж…
— Заткнись! Я приказываю тебе заткнуться!
Волк очень устал. Он не мог ослушаться прямого приказа своего омеги. Волк свернулся в клубок и приготовился умирать.
******
— Тварь! Какая же тварь! Убью! Я не дам ему, блять, уехать! Сука!
— Пусть едет.
— Что?
— Пусть сваливает.
— Ты не понимаешь. Димас сдохнет без него. Не умрет, а именно сдохнет!
— Пусть едет.
— Я не могу видеть, как мой брат…
— Пусть едет! Ты мне веришь?
— При чем тут?..
— Ты мне веришь?!
— Да.
— Тогда пусть едет.
***
Наверное из-за того что Дима до конца не верил в реальность происходящего, он смог выдержать отъезд Сержа. И только когда машина скрылась за воротами поселения, его начало рвать. Никогда в жизни Диму так не полоскало. Он ничего не соображал, захлебывался в рвоте и слезах и чуть не разодрал себе глотку полезшими когтями. Периодически накатывало смутное понимание, что кто-то держит, не позволяя свалиться в лужу собственной блевоты, сковывает сзади руки. Отпустило разом, будто транквилизатор вкололи. Он поднял глаза и натолкнулся взглядом на Антона. Тот сидел рядом на корточках, и, запустив пальцы в волосы на затылке, мягко перебирал пряди. Не жалел. Но в глазах его было столько сочувствия, что Дима не выдержал. Просто устал уже быть сильным, устал бороться. И он зарыдал, пряча голову в коленях омеги своего вожака.
Проснулся на диване в гостиной Кота. На душе было мерзко, все еще не верилось, что все взаправду. Казалось, что кто-то анестезировал нутро, заморозил душу. Не самый плохой расклад в его случае.
— Проснулся? Доброе утро! — Солнечно улыбающийся Антон вышел из арки и поставил на журнальный столик дымящуюся чашку. — Это тебе.
— И это?..
— Чай.
Дима недоверчиво прищурился.
— Ох, ладно! — Антон закатил глаза. — Особый успокоительный сбор. Тебе не помешает.
Дима смотрел на этого жизнерадостного, милейшего и со всех сторон идеального омегу и чувствовал, как его затапливают обида и злое непонимание. Почему у него так? Почему его Пара такой? За что? В чем он виноват?
— Не анализируй. — Антон снова запустил руку ему в волосы, и все недовольство ушло, расплавившись в сонной неге. Анестетик, да. — Пока постарайся не думать ни о чем.
Он не думал. Заполнял промежутки между тренировками стаи тяганием железа и учебой. Когда казалось, что вот сейчас нахлынет, появлялся Антон. Будто чувствовал. Отвлекал разговорами, прикосновениями. Дима вяло думал, не злится ли Кот, но не спрашивал, отдаваясь целомудренным прикосновениям.
***
— Мы едем в Питер.
— Нет.
— Диме надо развеяться.
— Дима сегодня упал на тренировке и вырубился. Так что Диме надо хотя бы быть на своей территории. Детка, терапия альф, а тем более волков, несколько отличается от омежьей.
— Мы едем в Питер.
— Нет.
— Да. Ты мне веришь?
— Ты издеваешься?!
— Не кричи. Мы едем в Питер. Ну же, соглашайся.
— …Черт! Ты ужасный.
— Я омега вожака. Я идеальный.
— Не поспоришь… Питер-хуитер.
— Антипов, ты как ребенок!
***
Дима не очень понимал, зачем они поехали в Питер. Альфы были напряжены из-за того что находились на чужой территории, а омеги заражались их состоянием. И только Антон радостно носился по серым улицам, фоткал стаю, здания и беспрерывно щебетал. Омежья болтовня всегда раздражает, но он, странным образом, успокаивал. Постепенно все стали оживать. Альфы заулыбались и стали оглядываться по сторонам с любопытством, а не с опаской. Омеги подключились к беседе, принимали красивые позы для фотографий и звонко хохотали над шутками Тоши. Дима равнодушно окидывал взглядом лепные фасады и иррационально старался держаться поближе к Антону. Словно несмышленыш к папе-омеге.
Он среагировал на знакомое до физической боли лицо. Замер на минуту, позволяя расстоянию между ним и спешащим куда-то Сержем увеличиться, а потом сорвался с места. Догнал мгновенно, даже не задумываясь, не проявил ли волчью скорость, нежно ухватил за плечо и бережно развернул к себе.