Светящиеся глаза смотрели на Бекко, то появляясь, то пропадая из-за движения волн. Она различала длинные волосы, красивые молочно-белые лица, не знавшие солнца, и невольно шагнула вперед, протягивая руки к сестрам, но тут же отпрянула, когда холодная вода тронула ее босые ноги: став человеком, она полюбила тепло.
-Зачем ты ушла к людям? Зачем позволила ведьме себя заколдовать? - плакали русалки, покачиваясь среди волн.
Бекко молчала, склонив голову и опустив руки.
-Слушай же! Мы просили за тебя отца! Мы горько плакали ночами напролет, пока тебя не было с нами. Его сердце смягчилось, и теперь, когда ведьма мертва, он согласился принять тебя обратно. Ты снова станешь русалкой, как прежде. Будешь жить без горя и слез под водой, с нами. Но ты связана нерушимыми узами с теми мужчинами, которые обладали твоим телом... Одного из них уже нет в живых - мы подкараулили его, когда он пришел к морю, и отомстили за тебя, наша бедная сестра. Он утонул, и вскоре волны вынесут его тело в порту... или в старую бухту, где гниют кости ведьмы... Но остался другой - тот, что убил ведьму. Зачем ты согласилась отдаться ему, сестра? Он ничуть не красив, даже по меркам людей! - тут сестры заливисто рассмеялись, как это всегда бывает, когда девушки обсуждают достоинства мужчин. - Славно, что он расправился с ведьмой, но больше он ни на что не годен! Пока он жив, русалкой тебе не бывать. Однако все можно исправить!..
И волны вынесли к ногам Бекко кинжал, светившийся в темноте, как луч лунного света.
Она подняла его, хоть и не сразу.
-Убей своего некрасивого гадкого мужа, сестрица, и приходи к морю! - запел хор нежных голосков. - Возвращайся к нам, стань той, кем должна!
Еще долго Бекко стояла на берегу, покачиваясь в такт песням, которые пели для нее сестры, а затем отправилась по узкой тропинке ко вдовьему домику, не оступаясь ни на шаг.
Исцеление
На рассвете старая Рутко нашла русалку там, где ей полагалось быть - у постели ее мужа. Она спала на голом холодном полу, а Ленне был так тих, что поначалу вдове показалось, будто бедняга преставился. Охнув, она поковыляла к кровати, на ходу начав причитать, но оказалось, что больной просто-напросто спит, дыша мирно и спокойно - впервые за несколько дней.
Горестная безысходность, все эти дни и ночи обитавшая здесь, нехотя ушла из-под крова вдовьего домика - теперь врач с уверенностью говорил, что жизни Ленне ничего не грозит, ну а хромота... семейному человеку зрелых лет, окончательно отказавшемуся от рискованного заработка, легкость походки не столь уж важна, если рассудить без лишних слез.
Хромой был все еще очень слаб, да и Бекко исхудала до прозрачности, выхаживая его. Ленне гнал ее от себя, видя, какими тоскливым и безжизненным стало ее юное лицо, но она упрямо качала головой, и жестами показывала, что ей некуда идти.
-Славную жизнь я тебе обеспечил, - вздыхал Ленне. - Не видеть белого света, днями напролет обхаживая калеку. Скорее бы мне встать на ноги и освободить тебя от этой повинности...
Ему было невдомек, отчего Бекко при этих словах хмурилась и темнела лицом, ведь хромому в голову не приходило, что освободить русалку он мог только одним способом - и он был, говоря без обиняков, прямо противоположен выздоровлению. Иногда он замечал, как Бекко рассматривает что-то, склонив голову, но ни разу не сумел понять, что же она вертит в руках, а на расспросы у него не хватало сил. Русалка же, отвернувшись, подолгу смотрела на кинжал, с которым никогда не расставалась, и иногда на ее милом полудетском личике проступала жестокость, страшной своей холодной силой выдававшая истинную нечеловеческую природу Бекко-немой.
Слухи о болезни Ленне мало-помалу добрались и до Лефа Желтобородого, уже наметившего славный денек для коронации - в канун осеннего солнцестояния. Хитрость хромого запомнилась будущему королю крепче, чем она того заслуживала, и он не пожалел нескольких минут для того, чтобы кликнуть пару доверенных людей с тем, чтобы отправить их к дому вдовы Рутко.
-Заберите ту девчонку во дворец, - сказал он, почесывая бороду. - Будет хромому урок, если, конечно, он еще не подох. Хотя, если разобраться - что бедолаге мучиться? Прирежьте его, да и дело с концом.
...Вдова впустила гостей, опасаясь слово молвить поперек тем, кто пришел от Желтобородого. «Все беды из-за красноволосой девки. Пусть заберут ее, и горю конец, а парень потоскует, да и найдет себе другую», - рассудила она, с опаской наблюдая за тем, как поднимаются двое крепких мужчин по лестнице, ведущей к комнатам, которые занимал Ленне и его немая жена. О том, что Леф безо всякого сожаления отдал приказ убить непокорного слугу, она не подозревала, оттого вдовья совесть осталась чиста, как накрахмаленные салфетки на комодах и столиках в ее домике.
Бекко услышала шаги задолго до того, как дверь спальни отворилась. Ленне крепко спал, выпив положенные ему снадобья, и не шевельнулся, когда половицы заскрипели под подошвами тяжелых сапог.
-Пойдешь с нами, - коротко сказал русалке один из посланцев Лефа и потянулся к оружию.
Впоследствии ни он, ни его приятель так и не смогли объяснить, что заставило их уйти из спальни хромого с пустыми руками. «Девка та, кажись, сумасшедшая», - коротко отвечали они на расспросы. Вспоминать о том, как светились мертвым морским фосфором глаза Бекко, как рычала она, сжимая в руках кинжал и потихоньку подступаясь к незваным гостям, им лишний раз не хотелось, и даже между собой они историю эту более не обсуждали. Господский гнев в ту минуту показался им предпочтительнее, чем странное существо, и на человека-то не вполне походившее. Не сговариваясь, они поспешно покинули вдовий домик, даже не попрощавшись со старой Рутко.
К счастью, у будущего короля хватало забот поважнее, и к вечеру он забыл о том, что посылал за Бекко. А следующим утром, услышав новость о том, что жена хромого, по всей видимости, повредилась рассудком, Леф лишь махнул рукой, скривившись.
-В самом деле, что я привязался к убогим? - фыркнул он. - Пусть доживают свой век: хромой и немая, много им все равно судьба не отмерит. Лучше ройте носом землю - куда подевался принц Эрик? Пока он жив - мне истинным королем не стать, народ волнуется...
Прогулка в дюнах
Каждой птичке - своя веточка, каждому человеку - свое счастье, и везение Ленне и Бекко заключалось в том, что о них позабыли, лишив как милости, так и немилости. Чета Раудов-Кривых оказалась предоставлена самой себе, а большего в их положении и просить не стоило. Скромных сбережений Ленне хватило на то, чтобы оплатить лечение, а вдова Рутко, будучи женщиной добродушной, не подымала цену на свои комнатки, хоть дальние соседки и твердили ей, что дела свои она ведет себе же в убыток.
Ленне потихоньку начал подниматься с кровати, пусть даже в лице его при этом не было ни кровинки, и вскоре его увидели медленно прогуливающимся у прибрежных дюн. Бекко поддерживала его под руку, и спустя некоторое время все в округе так привыкли к тому, что хромой повсюду ходит со своей женой, что удивлялись, не заметив ее поблизости от Ленне. Как тень она ступала след-в-след за ним, готовая в любое мгновение прийти на помощь, и даже Рутко теперь говорила, вздыхая, что жена у Ленне - на зависть любому. К тому времени русалка похорошела несказанно, несмотря на извечную тоску в глазах: огненные волосы блестели, как лучший шелк, огромные зеленоватые глаза светились, словно прозрачная морская вода в солнечный день, а такой нежной белой кожи не было ни у одной девушки в столице.
Ну а то, что немая - так в том даже польза есть: не пилит, лишних вопросов не задает и до сплетен не жадна - так говорили окрестные мужчины, завидев красавицу издали. Жены их на то отвечали, что если бы все мужья заботились о своих женщинах так, как Ленне о Бекко, то о ссорах и ругани в Далии давно бы позабыли. Возразить на это было нечего - хромой и вправду ловил каждый взгляд своей немой жены, угадывая любое ее желание.
И чем лучше у него это получалось, тем горше становилась его улыбка - ведь узнавал он, прежде всего, глубину той печали, в которой жила Бекко.
-Я знаю, что ты тоскуешь о том, чего вернуть не можешь, - говорил он, замечая, что русалка смотрит в сторону моря. - Бывает так, когда точно знаешь, что лучшее в твоей жизни осталось позади и счастья больше не будет, но продолжаешь жить. Не только морские жители знают толк в такой печали, поверь, Бекко...
И русалка грустно улыбалась ему в ответ, ведь хромой действительно понимал ее лучше, чем кто бы то ни было, хоть ничего не знал о кинжале, который теперь лежал в тайнике под половицей в комнате Бекко. В тот час, когда она поняла, что ни сама не может отнять жизнь у своего мужа, ни другим не позволит этого сделать - подарок сестер стал бесполезен. Теперь она не выходила ночью к морю слушать их песни, довольствуясь однообразными прогулками с мужем, которому с превеликим трудом давался каждый шаг.
Во время такой прогулки и случилось происшествие, изменившее спокойное течение их нынешнее жизни. В тот день Ленне чувствовал себя чуть лучше обычного, и они ушли далеко вдоль берега - туда, где дюны были безлюдны. С собой они захватили немного еды, чтобы пообедать на свежем воздухе, вдали от душноватой темной кухоньки Рутко, и не торопились обратно.
-Верховая лошадь, - сказал Ленне, заметив, что Бекко прислушивается к далеким звукам. - Шаг неровный, идет тяжело... Плохо дело...
Перестук копыт становился все громче, и вот взмыленная гнедая кобыла, тонконогая, в хорошей сбруе, показалась из-за пригорка, поросшего высокой сухой травой. Всадника она сбросила, но нога его застряла в стремени, и лошадь волочила его за собой.
Ленне, помимо прочих своих скромных достоинств, умел найти подход почти к любой животине, исключая разве что бодливых коров, с которыми и сам черт не сладит. Поэтому он, отбросив тяжелую трость, неловко заковылял наперерез кобыле, что-то говоря громко, но не зло, и, как ни странно, лошадь, всхрапнув, остановилась.
-Посмотри, что там с ним, Бекко, - обратился к жене хромой, указывая на бесчувственного всадника. Сам он почесывал холку уставшей кобылы, приговаривая что-то успокаивающее, от чего лошадь фыркала и мотала головой.
Немая послушно приблизилась и попыталась высвободить ногу всадника. Кость, казалось, не была сломана. Она наклонилась ниже, чтобы посмотреть на его лицо, и вдруг резко выпрямилась, отскочив назад так, словно ей в лицо пахнуло жаром от костра.
Перед ней лежал принц Эрик, бледный и измученный - такой же, каким он был тем утром, после шторма.
Верные подданные
По ее испуганному лицу Ленне понял, что дело неладно.
Принца он толком никогда не видал, однако догадался, кто перед ним - по большей части из-за того, как переполошилась Бекко. Русалка переводила взгляд с принца, лежащего на земле, на своего мужа, и в глазах ее было столько страха и муки, что разгадать ее мысли было совсем нетрудно.
-Я не выдам его Желтобородому, - коротко сказал Ленне, но больше на нее не смотрел: то, что он читал на лице жены, было неприятно - куда неприятнее боли в искалеченных ногах!..
Кое-как им удалось привести Эрика в чувство. Он сильно ушибся, но смог подняться, и, мало-помалу, взгляд его прояснился.
-Да ведь ты же немая девочка из моря! - промолвил он, присмотревшись к Бекко. - Я думал, тебя убили в ту ночь. Хорошо, что тебе повезло выбраться живой!
Девушка вспыхнула: изо всего этого она услышала только то, что принц ее помнил, а вот Ленне нахмурился еще больше: его ухо уловило горькую правду - Эрик сознательно оставил Бекко в беде.
-Я щедро вознагражу вас за помощь, - говорил тем временем Эрик. - Сейчас у меня при себе есть немного золота - вот тебе три монеты, хромой, а больше дать не могу. Я едва спасся - мы угодили в засаду, когда выезжали из столицы. Но я запомню твою доброту и отплачу за нее добром. Вскоре я верну свой трон, клянусь. И уж тогда-то я вспомню верных людей! Вот только мне нужно успеть сегодня к...
Тут он запнулся, ведь даже из того, что он успел выболтать, сметливый человек узнал бы многое: Эрик тайно возвращался в столицу, и наверняка вел переговоры с теми, кто в глубине души сомневался, стоит ли присягать Лефу Желтобородому - королю решительному, но жестокому и диковатому. Ленне был сметлив, и даже более, чем опасался принц: в его памяти еще хранились обрывки разговоров, подслушанных в те времена, когда он служил Лефу, а нынче, будучи человеком негордым, хромой не упускал ни единой сплетни -из тех что ходят по рынку и в порту, ибо приносят их слуги и служанки, которые о жизни своих господ знают больше всех.
Череда имен промелькнула в его памяти, и доли мгновения хватило хромому, чтобы понять, с кем мог говорить принц, и к кому он может обратиться в дальнейшем.
-Ваше высочество, - сказал он негромко. - Позвольте дать вам один небольшой совет. Если вы попали в засаду после того, как договорились о встрече с каким-то человеком - отмените эту встречу. А если, к тому же, человек этот относится к дому Крепкого Зуба или Орлицы-Холо... или, того хуже - из рода Лежачего камня - не пытайтесь встречаться с ним больше.
Принц побледнел, хотя до того казалось, что белее его юное лицо быть не может. Ленне угадал, по меньшей мере, одно из имен, а этого иногда достаточно для того, чтобы у одного человека кровь отхлынула от лица, а у другого - хлынула из перерезанной глотки. Пальцы принца сомкнулись на рукояти меча, а зубы скрежетнули. Но Бекко, поняв, что происходит, бросилась к Эрику и принялась целовать его руки так жарко, так ласково, что его глаза потеплели и он оставил оружие.
-Верные мои подданные, - промолвил он, погладив огненную голову русалочки. - Простите меня за подозрительность, но моя жизнь в опасности каждый миг, и я за последние несколько недель привык защищать ее любой ценой.
И в самом деле - мягкое некогда лицо принца неуловимо изменилось . В нем наконец-то проявилась недостающая жесткость, и улыбка стала улыбкой короля, а не ребенка, жадного до удовольствий.
Вполголоса он задал еще несколько вопросов хромому, глядя цепко и внимательно. Хромой отвечал скупо, но веско, показывая себя человеком исключительно разумным. Затем супруги Рауды поделились с принцем своими скромными запасами еды - а, точнее говоря, отдали ее всю, - и гнедая кобыла скрылась за песчаными холмами, идя устало, но спокойно.
Больше Ленне в тот день не произнес ни слова. Только в доме, поздним вечером, когда Бекко бросилась перед ним на колени и попыталась поцеловать руки теперь уже мужу, он отстранился и сказал:
-Я согласен принимать благодарность от тебя за твою спасенную жизнь, но за сегодняшнее... нет, никогда не благодари меня за это.
Милость принца
Бывают в жизни встречи, которые приносят немало огорчения, но влияния на жизнь человеческую не имеющие. Камень, брошенный в воду, поднимает тучу брызг поначалу, а затем смирно лежит на дне, покрытый илом. Но есть такая дрянь, которая непременно всплывет - дай ей только срок. Ленне чуял, что увидел принца Эрика не только для того, чтобы дверь супружеской спальни оказалась запертой перед Бекко на несколько недель кряду. Теперь он вдвое внимательнее прислушивался к городским сплетням, и как-то вечером сказал вдове Рутко, чтобы та запасла в своем погребке побольше провизии, да так, чтобы о том никто не пронюхал.
-Никак плохие времена идут? - встревожилась старуха, верившая предсказаниям Ленне едва ли больше, чем своим костям, ноющим к непогоде.
-Можно подумать, почтенная, что нынче на дворе стоят времена хорошие, - хмуро ответил хромой. - Чтобы избавиться от сорной травы на полях, крестьяне поджигают ее, а затем на том месте произрастает добрая рожь. Но беда всем тем, кто попадается на пути огня: он не разбирает, что жечь. Вот так и нам следует бояться прежде всего не плохих времен, а перемен - пусть даже они окажутся в итоге к добру.