На свое первое место службы я отправлялся с орбитального комплекса Сии-Кельт. Невероятно повезло, что мои братишки тоже улетали за пределы системы Сии из этого порта. Сии-Кельт последний пункт, где морфам разрешено находиться без блокирующего имплантата или чипа-распознавателя.
Калли и Никки прибыли в Сии-Кельт за двое суток до моего появления. И уже успели не только получить чипы в виде треугольной серьги, но и отметить со своими бывшими однокурсниками окончание учебы в театральной академии и начало новой жизни.
Я тоже вступал в новую жизнь и тоже закончил академию, правда, не театральную, а военно-космическую. Братьям понадобилось семь лет, а мое обучение длилось всего пять. До сих пор не верю, что вот-вот стану штурманом звездолета! Пока, конечно, штурманом второго класса, но главное, что моя мечта осуществилась.
Отсев курсантов в течение пяти лет обучения был огромный. Когда я поступал, мне казалось, что у нас чересчур большой курс. Пятьсот учащихся. К концу первого курса из них осталась половина. Да и потом немногие выдержали ту нагрузку, что давала академия. В результате на пятом курсе осталось всего сорок курсантов. Не могу не похвастаться, но из сорока молодых штурманов получили распределение на звездолеты всего трое, и я в их числе.
– Вот он, наш отличник, наш лучший выпускник года! – налетели на меня братишки, едва я вышел из шлюза. – Как добрался? Какие планы? – продолжали забрасывать меня вопросами братья.
У тех же землян Калли и Никки посчитали бы близнецами. Только у морфов нет такого понятия, как постоянная внешность. В детстве братья меняли ее по нескольку раз в сутки, надолго не задерживаясь в одном облике. Их путали даже самые близкие родственники. Аура истинного образа братьев тоже была схожей. И только после десяти лет появились различия.
Я же братишек никогда не путал и мог узнать в любом облике, как бы они ни шутили, перевоплощаясь. Своей привычке шутить братья и в этот раз не изменили. Они встретили меня в таком виде, что я не смог удержаться от улыбки. Калли перевоплотился в нашу бабушку (которая давно поддерживает внешность пятнадцатилетней девочки), а Никки в меня. Вернее, в тот облик, которым я пользовался при обучении в академии.
Эту внешность мне скрупулезно и тщательно подбирал психолог по межрасовым отношениям. Поскольку я буду по долгу службы встречаться в основном с землянами, самым оптимальным для меня посчитали образ былинного богатыря. И последние пять лет я был высоким широкоплечим парнем с голубыми глазами и светлыми волосами. По заверениям психолога я своим внешним видом внушал всем доверие и силу.
Никки обычно не пользовался фигурами таких размеров, а тут не поленился и перестроил свой организм так, чтобы стать полной моей копией. Народ в порту, конечно, не был в курсе, что морфы так развлекаются. Служащие смотрели на нас с искренней симпатией. Мол, два брата-близнеца повстречались после долгой разлуки.
Хотя так оно и было. Последний раз я видел братишек полгода назад на каникулах. Они заскочили домой всего на три дня. Подозреваю, если бы не моя вынужденная девственность, Калли и Никки проигнорировали бы родителей. Другие расы назвали бы подобную связь между братьями извращением. Только у морфов немного другой принцип взаимоотношений. Когда у мамы родилась двойня, все сразу поняли – это будет пара. Пара на всю жизнь.
Нашей семье даже выдали разрешение еще на одного ребенка. Так-то на Кельте большие ограничения по воспроизводству населения. Родители получили разрешение после двухсот сорока лет совместной жизни. Но Калли и Никки точно не заимеют детей от морфа-женщины. Им и друг друга хватает. Меня братья, конечно, любят, только другой любовью. Заботятся и опекают (иногда чересчур). Дома они специально занимаются сексом рядом с моей спальней, чтобы я хоть отголосок этой энергии ловил.
– Рикки, сегодня ты лишишься девственности, – тут же напомнил о теме секса Никки. – Учеба закончена. Завтра тебе вживят имплантат. Давай оторвемся в последний день!
– Мы вчера с курсом зажигали в одном ночном клубе, – продолжил Калли. – Сняли себе мальчика-проститута.
– Одного на курс? – ахнул я.
– Для нас двоих, – фыркнул Никки, не забывая тащить меня к парковке летающих такси. – Попробовали секс на троих.
– И как? – искренне заинтересовался я.
– Ерунда. У нас сложившаяся пара, – отмахнулся Никки. – Считай, заплатили мальчику сто кредитов за то, что он понаблюдал, как мы трахаемся.
– Мы тебе комнату в гостинице брать не стали, – продолжал вводить меня в курс дела Калли. – Когда кого-нибудь в баре подцепишь, поведешь его в номера на втором этаже клуба.
– Откуда такая уверенность, что я кого-то подцеплю? – возмутился я подобному напору.
– Уж мы постараемся, – заверил Калли, задавая маршрут в навигаторе такси.
В своем гостиничном номере братишки продолжали меня просвещать по поводу предстоящей авантюры. В чем-то они были правы. Морфы вообще очень быстро привязываются к сексуальным партнерам. Тем более такие девственники, как я. Один раз переспать можно. Со случайным партнером не произойдет повторной встречи и, соответственно, привязки.
– Привязка тебе не грозит. Морфов здесь нет. Наши из театральной академии улетели в восемь утра по местному времени. Нам пришлось писать рапорт, чтобы задержаться и встретить тебя, – дополнил Никки.
– Все равно нам было с ними не по пути, – передернул изящными плечиками Калли. – Я же получил приглашение в имперский театр. А Никки мой партнер и, как это у землян называется, муж. Нам даже пришлось делать регистрационную запись.
– Да вы что?! – обрадовался я всем новостям сразу.
– Калли у нас самый лучший на курсе, – притянул к себе любимого брата Никки.
– Ты у нас тоже талантлив. Все призы в жанре трагедии собрал, – похвалил Калли его в ответ.
– Родители могут гордиться, что их дети взяли самое лучшее, – дополнил я.
Как только взаимные восхваления и хвастовство закончились, Калли решил заняться мной вплотную.
– Нужно быть не только привлекательным, но и таким, чтобы тебя захотелось любому.
– Как это захотелось? – не понял я. – Если я плачу деньги, то какие еще вопросы?
– Рикки, если ты решил лишиться девственности, то делай это по полной, – нравоучительно заметил Никки. – Пробуй и снизу, и сверху. Для нижней позиции ты должен быть более миниатюрным. А то у проститута на тебя может не встать, – авторитетно заверил брат.
– Я тебе уже все подобрал. Только повтори мой выбор, – сообщил Калли, раздеваясь. – Ты же хочешь напоследок испытать преобразования тела? – Похлопал ресничками брат и начал трансформацию.
Насчет того, чтобы последний раз перед вживлением имплантата преобразовать тело, брат был прав. Пять лет! Пять лет я сдерживал себя и не давал инстинктам вырваться наружу. После того как психолог подбирал морфу облик с учётом характера и темперамента, курсант обязан был его постоянно поддерживать. Именно те, кто сорвался, не выдержав, безжалостно отчислялись из академии. У морфов определить, когда происходила трансформация, довольно просто. Чем дольше поддерживается один облик, тем плотнее аура. У братишек аура была в виде еле заметной дымки.
С вживленным имплантатом-ограничителем будет проще. Для любого морфа я буду выглядеть как человек. Аура совместится с телом, которое перестанет трансформироваться случайным или специальным образом. Имплантат просто не даст перестроить организм. Таковы законы Содружества. Морфы должны иметь постоянный облик и документы, подтверждающие именно эту личность. Кому не нравится, может жить и перестраивать тело, как ему вздумается, на родной планете.
Но я-то мечтал о космосе, потому все законы Содружества принимал как должное. А порой так хотелось перетечь в иную форму. Помню, как первые месяцы в академии чесалась кожа и пылали жаром кости. Я стискивал зубы, сжимал кулаки и не давал своему организму трансформироваться.
Братишкам в этом плане повезло. Они выбрали театральную стезю. В их академии, наоборот, поддерживали умение управлять своим телом. Калли достиг вершин этого мастерства. Отчего-то другие расы считают, что морф может сделать любую внешность. Это не совсем так. Одно дело изменяться по своему усмотрению. И совсем другое – сделать чью-то копию. В середине обучения Калли даже предлагали перейти во внешнюю разведку. Брат отказался. Ему интересен только театр.
В этой индустрии развлечений морфов очень ценят. Для морфа-актера не требуются гримеры и штат стилистов. Он сам преобразовывает тело под требования режиссера. Калли идеально удавались даже самые незначительные детали внешности.
– Смотри на меня, преобразовывай пока фигуру, – тем временем занялся моей внешностью брат, скинув остатки одежды.
Я поспешил последовать примеру брата, сняв с себя все. Кости послушно хрустнули, и по телу прошла волна неги. Как я давно себя не трансформировал! Какой это кайф!
– Уплотняй сильнее кости, – ходил вокруг меня Никки. – Ты должен выглядеть более хрупким.
С основными пропорциями фигуры мы закончили за час и занялись лицом.
– К чему так сильно менять лицо? – тихо возмущался я. – Мне психолог говорил, что зачесанные назад волосы создают открытый облик. Такому человеку хочется доверять.
– Ты не человек, а морф, который хочет выглядеть соблазнительно, – дернул меня за прядь отросших волос Калли. – Теперь смотри внимательно и повторяй.
– Ты думаешь, я смогу так быстро все изменить? – уже конкретно психанул я.
– Никки, принеси зеркало. Он никак не уберет свой тяжелый подбородок.
– Он у меня не тяжелый! – возмутился я. – Он гармонично уравновешен ямочкой. И почему нужно менять голубой цвет глаз на синий?
– Так сексуальнее, поверь мне, – подвинул брат зеркало ближе.
Чтобы воплотить все то, что придумал Калли, потребовалось более четырех часов.
– Пообщался с братьями, потренировался в технике детализации лица, – посмеивался Никки в ответ на мое возмущение.
Детализация лица далась мне с большим трудом. Я просто не понимал, зачем это все нужно. Брат утверждал, что даже незначительное изменение изгиба бровей портит все совершенство.
– Мы на последнем курсе проходили копирование шедевров скульптур, – рассказывал Калли. – Я был идеален во всем. Этот образ взят из тех наработок.
Мой новый облик был действительно неподражаемым. Сам бы я точно такое не создал. Да и вряд ли на Кельте найдется много морфов, способных изобразить это, в прямом смысле, «произведение искусства». Калли, убедившись, что я стабилен и держу трансформацию, снова вернулся к девичьему облику нашей бабушки. Тоже, между прочим, очень примечательной внешности.
Морфы в возрасте после пятисот лет уже редко трансформируются. В основном, только поддерживают имитацию молодости. Среди других рас бытует мнение, что мы чуть ли не бессмертные. Нет, конечно, все умирают со временем. Редко кто доживает до шестисот лет. Но до последних дней морф выглядит так, как сам этого желает. Вот и наша бабушка предпочитает яркую внешность юной девушки с рыжими кудрями.
– Переодевайся, – тем временем Калли вытащил подготовленные для меня вещи. – И будь осторожен с рубашкой. Это натуральный земной шёлк. Я бы хотел ее ещё поносить.
– Может, мне тогда что попроще надеть? – опасливо пощупал я тот шёлк.
– Нет у нас ничего попроще на твой размер. Да и в клубе нужно выглядеть состоятельным молодым человеком. Я тебе еще перстень с браслетом купил.
Вариантов с одеждой, кроме той, что купили братья, действительно не было. Прилетел я не в курсантской форме, а в гражданке, которую приобрел в первом попавшемся вещевом терминале. Она, как заметил брат, выглядела слишком просто, к тому же теперь не подходила по размеру.
– Красавчик, – еще раз оценил меня Калли и остался доволен проделанной работой.
Надеюсь, все наши усилия того стоили. Уже в ночном клубе братишки продолжили меня инструктировать:
– Мы здесь два дня зависали. Так что в курсе, что и как. Можно заказать профессиональную проститутку. Но игровой вариант лучше.
– Как это игровой? – начал я тихо паниковать, понимая, что братья еще что-то затеяли.
– Сюда приходят как состоятельные клиенты, так и обычные работники порта, – начал объяснять Калли. – Если видишь просто одетого парня, можешь смело покупать ему выпивку и предлагать продолжить знакомство в номере.
Коктейли мы купили сразу, как вошли, и двинулись вглубь зала, потягивая через трубочку слабоалкогольный напиток. Мне не доводилось раньше бывать в клубах или барах. Алкоголь ослабляет контроль над организмом. До поступления в академию мне было рано ходить по барам, потом стало нельзя. Поэтому теперь я с интересом разглядывал заведение.
Слева располагалась длинная барная стойка. Справа от центрального прохода столики с креслами. Чуть впереди и справа подиум, на котором танцевали. Чтобы музыка от танцплощадки не оглушала посетителей клуба, ее отделили силовой стеной. Братишки прошли мимо бара и танцевальной зоны, увлекая меня к полукруглым диванам, расположенным в нишах.
– Здесь обзор лучше, – сообщил Никки, присаживаясь на один из них. – Начинай выбирать.
– Что выбирать-то? – не понял я.
– Того, с кем хочешь трахнуться, – без стеснения сообщил брат.
Поскольку я действительно хотел приобрести разнообразный сексуальный опыт, то вариант с женщиной даже не рассматривал. И по совету братьев стал разглядывать посетителей бара. Коктейль закончился быстрее, чем я хоть кого-то приглядел.
– Ну что? – поторапливали меня братья. – Мы слишком долго собирались, так что ты не затягивай, а то заведение закроют.
– Парень в фиолетовом, – кивнул я на одного, что танцевал на подиуме.
– Не годится. Слишком хорошо и богато одет, – отверг его Калли.
– Тогда блондин за вторым столиком.
– Он уже с компанией, – снова обломал меня брат. – К тому же не факт, что он может быть топом. Ищи кого покрепче и в дешёвой одежде.
Из всех, кто не был с партнером и подходил под рекомендации, мне приглянулся молодой мужчина, сидевший в конце барной стойки.
– Тот, что напротив головизора со спортивной программой, – кивнул я в нужную сторону.
– Годится, – сразу одобрил кандидатуру Калли. – Теперь купи в терминале коктейль подороже и рули к нему. И себе не забудь выпивку взять.
Свой стакан с коктейлем я выхлебал наполовину ещё до того момента, как добрался до барной стойки. Мужчина, смотревший матч по дуку, пил какой-то простой напиток. Кажется, это у землян называется пивом. И наливал его не робот, а живой бармен. Запах у напитка был специфичным. Наверняка самое дешёвое пойло. Так что со своим коктейлем я имел реальный шанс привлечь внимание.
– Привет, я хочу тебя угостить, – слово в слово повторил я фразу, которой меня научили братья, придвигая к мужчине стакан с элитной выпивкой.
Тот повернулся, оторвав взгляд от головизора, и посмотрел на меня.
– Не хочешь составить мне компанию на вечер… или… – я сглотнул, но, набравшись духа, закончил: – Или на ночь?
Бровь мужчины поползла вверх, выражая не то недоумение, не то недовольство. Но у меня в крови бродила приличная порция алкоголя. К тому же я решил, что ничего не потеряю, если получу отказ, и храбро продолжил:
– Во сколько ты оцениваешь свои услуги за ночь?
– Какие услуги? – впервые подал голос незнакомец.
– Сексуальные, – еле выдавил я из себя.
– Ты мне заплатишь? – переспросил мужчина.
– Ага. Сколько?
– Пятьдесят кредитов, – пробормотал он в ответ и уставился на коктейль. Мне даже показалось, что он сдерживает улыбку.
Какой я молодец, что выбрал такой дорогой напиток! Сразу видно, что выпивка произвела впечатление. Он мне даже цену назвал вполовину дешевле, чем озвучивали братишки.
– Идем в номер? – напомнил мой объект о том, что я его вроде как «купил».
Я радостно кивнул, сгреб со столешницы все имеющиеся напитки, включая то вонючее пиво, и поспешил в коридор к лифтам. Братья подробно мне расписали, куда потом идти. Мы познакомились уже в лифте. Мужчину звали Алькар, он был вежлив и даже попытался отказаться от предоплаты, но я настоял. Перебросил через комм деньги и повел его за собой в номер. Но в комнате моя храбрость куда-то испарилась.
– Что бы ты хотел? – почувствовал мою нерешительность Алькар, подойдя вплотную.
– Взять тебя. А потом я хочу поменяться, быть снизу. И этот… минет! Вот!