– Ох, завали свой поганый рот, Мик, – надула губы сестра. – Я, кстати, скучала, – тут же сменяя гнев на милость, проговорила она, прижимаясь к телу брата, по-хозяйски закидывая ноги на его бедра.
– Ага, так скучала, что пизда зачесалась, – продолжал издеваться Микки, поддевая сестру плечом. – Я тоже, – наконец, сжалился он и нежно поцеловал ее в макушку, закидывая руку, чтобы обнять.
– Добро пожаловать домой, – улыбнулась Мэнди, устраиваясь поудобнее в объятьях брата, переводя взгляд на телевизор, где начиналась новая серия любимого мультика.
– Значит, парень новый? – мягко спросил Микки спустя пару минут.
– Ага, и работа, – ответила Мэнди, опуская голову на его грудь. – Восемь долларов в час и чаевые. Когда тебя загребли, было херово, пришлось как-то выкручиваться.
– Прости, Мэндс, – ласково проговорил Микки, крепче сжимая плечи сестренки. – Я подвел тебя.
– Прекрати нести хуйню, – тут же ответила она. – Все о’кей. Главное, что теперь ты здесь.
Почти неделю с момента возращения Микки потратил на решение самых срочных из дел: поиски старых друзей и знакомых, выбивание долгов из тех и других, покупку запаса сигарет и травки, пока цены на нее не успели подняться до зимнего уровня и ежедневные посиделки на диване с парой банок пива.
– Мик, ты работу собираешься искать? – спросила Мэнди, заходя в дом после очередной вечерней смены в кафешке. – Или я так и буду вкалывать за двоих?
Милкович даже не обернулся на сестру, продолжая увлеченно следить за сюжетом сериала, что показывал старый телевизор.
– Микки! – возмутилась она, подходя ближе и закрывая собой экран. – Я говорю, не пора ли тебе на работу устроиться?
– Нахуя? – спросил Микки, наклоняясь в бок, пытаясь увидеть, что происходит с героями. – Я стряс достаточно зеленки с должников на днях, хватит на пару месяцев, а потом что-нибудь придумаем.
– Во-первых, все твои «придумаем» обычно заканчиваются новыми тюремными сроками, а мне очень не хочется снова навещать тебя в тюряге, – хватая пульт со столика и нажимая красную кнопу на нем, начала выговаривать Мэнди.
– Во-вторых, половину бабла ты уже спустил на траву.
– Ой, как будто я курю ее один, – перебил ее Микки.
– В-третьих, – не обращая внимания на слова брата, продолжала она, – вторую половину я вчера отдала за ренту, Мик, и мы должны банку еще столько же, если не хотим, чтобы у нас забрали дом, – выдала Мэнди.
– Блять, – прорычал Милкович, переваривая полученную информацию.
– Пиздуй искать работу, – подытожила сестра и направилась наверх в свою комнату.
Микки Милкович в свои двадцать один никогда не работал; незаконченное среднее образование не позволяло ему устроиться на приличную должность, а стоять за прилавком какого-нибудь замшелого магазина или заправки, обслуживать клиентов дешевых ресторанов быстрого питания он считал ниже своего достоинства.
Все деньги, что он приносил домой, были заработаны грабежами, продажей наркотиков или оружия.
– Ёбаный в рот, – крепко сжимая кулаки, выдавил Микки, откидывая голову на спинку дивана, пытаясь придумать, где раздобыть необходимую сумму.
– Ты все запомнил? – спросила Мэнди, натягивая на голову бейсболку с игрушечной белкой на самой макушке.
– Ты думаешь, я совсем тупой? – огрызнулся Микки, изо всех сил скрывая улыбку на лице, вызванную нелепой рабочей формой сестры.
– Я думаю, что ты прокурил все мозги, – тут же парировала она, протягивая брату список товаров, что необходимо купить в супермаркете, и деньги.
– Иди в жопу, – оскалился Милкович, но бумажку забрал. – Почему вообще я должен заниматься этой хуйней? Ты не можешь сама сходить в магазин после работы?
– У меня две смены сегодня, освобожусь только утром, – ответила Мэнди, обуваясь. – А ты целыми днями сидишь дома, протирая штаны, хотя еще два дня назад я сказала тебе искать работу.
– Я не виноват, что в этом хуевом Чикаго нет ни одного нормального места, куда меня могли бы взять, – проговорил Микки, почесывая затылок, вспоминая, как он бесцельно слонялся по улицам города в поисках заработка, в итоге продав добрую часть еще недавно приобретенной травки, чтобы разжиться хоть какой-то наличностью. – А чего это ты решила две смены взять? Неужто лупоглазый хахаль бросил? Вы ж с ним, блять, как ебучие Чип и Дейл, не отлипаете друг от друга каждый вечер.
– Хуй дождешься, – ответила Мэнди, хватая ключи с тумбочки у входной двери. – К нему сегодня брат приезжает в гости, они не виделись пару месяцев, будет что-то типа семейного ужина.
– Заебись, – хмыкнул Милкович. – То есть, когда твой любимый брат, которого ты не видела полгода, приезжает домой, ты трахаешься с этим ушлепком, закрыв на замки все двери, а он своему столы накрывает?
– Ох, Мик, не все такие гостеприимные, как Милковичи, – улыбнулась Мэнди, открывая дверь. – Купи все по списку, – напомнила она, кивая на листок в руке брата, прежде чем выйти прочь.
Беглым взглядом пробежавшись по строчкам, накарябанным на куске бумаги мелким убористым почерком сестры, Микки резко сорвался с места, распахивая дверь и выбегая на крыльцо:
– Эй, блять, Мэнди! – закричал он на всю улицу. – Ты охуела? Какие, в пизду, тампоны?!
– Средний размер, с тремя каплями, – весело рассмеялась сестра с другой стороны улицы. – И, да, именно в пизду я их и буду запихивать, – прокричала она, показывая брату средний палец, и ускорила шаг.
– Сука, блять, шлюха малолетняя, – бубнил себе под нос Микки, стоя у огромного стеллажа супермаркета со средствами женской гигиены. – Какие, нахуй, из них средние? – перебирая пачки с тампонами, сокрушался он, скидывая на пол все, что успел взять с полок.
– Вам помочь? – вежливый голос девушки-мерчендайзера раздался за спиной.
– Нет, – не оборачиваясь, ответил Микки, продолжая поиски.
– Скажите, что Вам нужно, я с удовольствием подберу Вам подходящие, – не унималась девушка.
– Я сам, – проговорил Микки, одарив продавщицу злобным взглядом.
– А вы знаете, что у нас сегодня действует акция на тампоны «Kotex»? Вы получаете две пачки по цене одной, – говорила она, подходя ближе. – Вот, смотрите: белая упаковка, с цветком; есть супервпитывающие, с шелковыми нитями или гипоаллергенные.
– Да иди ты нахуй! – взревел Милкович, хватая первую попавшуюся пачку и, расталкивая толпу покупателей, обернувшихся на его крик, поспешил к кассе, попутно придумывая как минимум пять способов убить Мэнди за то, что эта мелкая сучка подвергла его мужское достоинство таким унижениям.
Отстояв очередь в десять человек, теперь проклиная сестру за то, что послала его в магазин субботним днем, в самый час пик, Микки вывалил свои покупки на ленту и начал складывать в пакет то, что кассирша успела отщелкать.
– Девяносто семь долларов и пятьдесят центов, – проговорила женщина, смотря на экран своего компьютера.
– Чё? – удивился Микки, вспоминая, что в кармане едва наберется вся сумма.
– Девяносто семь долларов… – невозмутимо повторила она, постукивая длиннющими ногтями с облупившимся красным лаком по прилавку.
– Да понял я, – перебивает ее Милкович. – Какого хера так много?
– Вы будете оплачивать свои покупки или нет? – спросила кассирша, игнорируя вопрос парня. – Девянос…
– Блять, да вижу я, тупая ты сука, – начал заводиться Микки, вываливая всю наличность на стол перед собой, начиная подсчеты.
На семидесяти шести баксах его сбивает громкий звонок телефонного аппарата человека, стоявшего в очереди за ним и, мысленно чертыхаясь и посылая того в далекое путешествие по всем известному адресу, он начинает считать заново.
«двадцать пять, тридцать пять, сорок…»
– Алло, да, в магазине, – послышался мужской голос за спиной. – Минут через тридцать буду дома. Да, уже на кассе.
«шестьдесят восемь, шестьдесят девять…»
– Да, взял, три пачки.
«Семьдесят четыре, семьдесят пять…»
– Да, три.
«Семьдесят три… Блять!»
Микки снова сбился со счета. Чертов мудак позади него продолжал трещать по телефону, сбивая брюнета.
– Вы будете оплачивать или нет? – Спросила кассирша, начиная терять терпение, поджимая ярко накрашенные губы.
– Буду, – пробубнил Микки, начиная подсчет заново.
«Двадцать пять, тридцать пять, сорок…»
– Нет, Фиона, я не забыл, – слышал Микки, усиленно пытаясь игнорировать покупателя за своей спиной. – Двадцать три штуки. Ты думаешь, я не знаю, сколько лет исполняется моей сестре?
«Двадцать три или сорок… сколько там только что было?»
– Блять! – проорал Милкович, швыряя перед кассиршей деньги. – Считай сама, – кипя от злости, выплюнул он, из последних сил сдерживая себя, чтобы не развернуться и не заехать в челюсть уебку сзади.
– Здесь девяносто три доллара, – ответила женщина буквально через минуту, заканчивая перебирать измятые купюры. – С вас еще четыре доллара и пятьдесят центов.
– Ёб твою мать, – обреченно пробормотал Микки, роясь по карманам в поиске еще какой-нибудь мелочи, но натыкаясь лишь на пачку сигарет и дыру в подкладке. – Уберите какую-нибудь хуйню из этого, – показывая на пакеты, проговорил он.
– Вы хотите сделать возврат? – кассирша будто издевалась над ним.
– Просто выкинь что-нибудь из этой ебаной кучи, – закипал Микки, а очередь, что успела собраться за ним, оживилась, раздражая его слух недовольными восклицаниями.
– От чего именно вы хотите отказаться? – не унималась женщина.
– Да мне все равно! – голос брюнета начал срываться на крик. Хватая первую попавшуюся покупку, он бросил ее на прилавок, и, по закону подлости, что неизменно сопровождал Милковича на протяжении всей жизни, ей оказались те злополучные тампоны. – Вот это.
– Хорошо, – невозмутимо ответила она. – Минуту, – поднимая микрофон со стойки, кассирша объявила по громкоговорителю: – Прошу администратора пройти к кассе №3, отмена. Отмена на третьей кассе, – повторила она.
– Сука, – пробубнил себе под нос Микки, понимая, что здесь он, по-ходу, застрял надолго, а недовольные покупатели, стоявшие за его спиной, начали возмущаться все громче.
– Вот, возьмите, – уже знакомый мужской голос, что еще минуту назад говорил по телефону, раздался над самым ухом, и бледная рука протянула кассирше пятидолларовую купюру. – Я очень спешу, а администратора мы прождем еще минут десять, – пояснил молодой человек, когда Микки обернулся к нему.
– Я не нуждаюсь… – начал было Милкович, но тут же замолк, встречаясь взглядом с зелеными глазами напротив.
Он мог бы долго говорить себе, что эти глаза просто показались ему знакомыми из-за их необычного оттенка, если бы не рыжая шевелюра их обладателя, окончательно убеждающая Милковича в том, что перед ним тот самый парень из клуба, танцевавший на сцене в военной форме, а, точнее, в штанах, что остались от нее.
– Я пробиваю? – нетерпеливо спросила женщина, увидев замешательство Микки и забирая зеленую бумажку из его рук.
– Да.
– Нет.
Ответили они одновременно.
– Пожалуйста, пробивайте, – проговорил парень, вежливо улыбаясь кассирше, поднимая пачку тампонов и протягивая ее Микки.
– Я сказал, не надо, – начал спорить Милкович, не терпящий подачек от посторонних людей, а уж тем более от какой-то рыжей шлюхи, торгующей своим телом в модном гей-баре. – Отмените чертову покупку.
– Пробивайте, – настаивал молодой человек, закидывая упаковку в один из пакетов. – Мне совсем не сложно одолжить вам эти пять долларов, с меня не убудет.
– Конечно, ты своим очком зарабатываешь достаточно много, чтобы разбрасываться такой мелочью, – выпалил Микки, не понимая, почему слова этого парня так разозлили его.
Рыжий стоял напротив, широко раскрыв рот от удивления, а Милкович одним резким движением отвернулся от него, ядовито улыбаясь и бросая кассирше:
– Пробивайте, Кертис платит.
Подхватив пакеты, Микки направился к выходу, не оглядываясь.
Он не увидел, как пара зеленых глаз прожигала его спину, не слышал, как глубоко выдохнул их обладатель почти через минуту весь воздух, что задержал в легких, пребывая в состоянии шока. Милкович лишь гордо вздернул подбородок повыше и поднял свободную руку над головой, складывая ее в жест, название которого было вытатуировано на костяшках его пальцев.
«Ваша сдача, господин Кертис – пятьдесят центов».
Комментарий к Пятьдесят центов
привет всем, кто читает эту работу!
надеюсь, вам хоть немного, да нравится…
очень жду отзывов и критики от вас, дорогие читатели=)
========== Гости ==========
В воскресенье Микки провалялся в кровати до десяти утра, усиленно отгоняя от себя мысли о зеленых глазах, что снились на протяжении всей ночи; стараясь не думать об их обладателе, которого повстречал вчера в супермаркете, о пятерке баксов, что тот так любезно ему одолжил, о неконтролируемой злобе, что вызвало это невинное предложение, и ядовитых словах, брошенных в адрес молодого человека.
Конечно, Микки не пожалел ни на грамм о сказанном, он лишь дал понять этому рыжему уроду, что знает, каким путем была заработана эта пятерка. Но его выражение лица с широко распахнутыми глазами, что в искусственном свете торгового зала приобретали оттенок чистого изумруда, чуть приоткрытым в удивлении ртом, не давали Милковичу покоя, заставляя восстанавливать в памяти весь непутевый спор, что возник у них возле кассы.
Микки почувствовал себя оскорбленным, когда бледная рука протянула ему купюру, буквально тыкая носом в его несостоятельность и ограниченные финансовые возможности.
Раздражение возросло втрое, как только он поднял глаза на рыжеволосого парня, что стоял совсем рядом, узнавая в нем того самого танцора, от которого не мог отвести взгляда неделю назад в своем любимом клубе, о котором ему говорили «он даже не посмотрит в твою сторону» и «ты слишком беден для таких как он», дорогую шлюху, что за одну единственную ночь своей задницей зарабатывает такое количество бабла, о котором Милкович может только мечтать.
Терпение лопнуло, как только парень заверил Микки в том, что для него эти деньги ничего не значат.
Мэнди так и не вернулась с работы, и Милкович решил отправиться на ее поиски, чтобы одолжить мобильник, что сестра утащила с собой вчера днем, ведь он обещал сегодня созвониться с Тони, а мелочи на телефон-автомат в кармане не наблюдалось.
Натянув последние чистые джинсы с небольшой дыркой под задним карманом, серую футболку и легкую черную куртку, что едва спасала от пробирающего до костей ледяного ветра осеннего Чикаго, Микки вышел из дома и направился по уже заученному наизусть адресу кафешки, где вкалывала его сестра почти каждый день.
Заметив темную макушку Мэнди за одним из столиков через панорамное окно с яркими надписями, Микки вошел внутрь помещения, где так заманчиво пахло свежезаваренным кофе и выпечкой, стараясь игнорировать чувство голода, что скрутило его желудок, в котором со вчерашнего дня не было ничего, кроме пары банок пива, опрокинутых поздним вечером перед телевизором.
– И какого хуя ты тут сидишь, когда твоя смена закончилась уже полчаса назад? – не позаботившись о том, чтобы поздороваться, заявил Микки, вырастая перед столиком, за которым сидела его сестра со своим парнем.
– Завтракаю, – никак не реагируя на грубость брата, ответила та.
– Заебись, – прорычал Милкович. – Я ее жду дома, а она тут, блядь, свиданку с утра пораньше замутила, – бросая полный ненависти взгляд на Липа, который сидел напротив Мэнди, пробубнил он. – О, сэндвич, – тут же смягчая интонацию, проговорил Микки, хватая еще теплый бутерброд с тарелки, что стояла дальше всех от него.
– Вообще-то, это сэндвич моего брата, Мик, – начал было возражать Филлип. – Он в туалет пошел, – но тут же замолк, когда перед его глазами из воздуха материализовался средний палец Милковича, а бутерброд уже успел ополовиниться.
– И кофефек, – улыбнулся Микки с набитым ртом, подхватывая стаканчик с горячей ароматной жидкостью.
Мэнди лишь закатила глаза на бестактность своего брата и жестом позвала официанта, чтобы повторить заказ Йена, так опрометчиво оставленный на столе без присмотра.