Очередное дежурство выпало в ночь. Дежурить ночью Джаред любил, в отделении царила тишина, все пациенты мирно спали в своих постелях. Ну, почти все: Дженсен не спал.
Тяжело вздыхая, ворочался на постели и смотрел в потолок. Отчего-то ужасно зудели рубцы, сводило судорогой плечо, а еще он по кругу, почти непрерывно, читал и перечитывал уже выученное наизусть письмо от своего поверенного. И ведь понимал же, что иначе и быть не могло, но разочарование в бывшем партнере, а из-за него – в людях вообще, жгло не хуже огня. Майкл мало того, что развелся, так еще и отобрал почти все совместно нажитое. Дом, почти все деньги, будущее…
А ведь Дженсен понимал, что смешивать работу и личное было ошибкой. И еще большей ошибкой было подписывать брачный контракт без своего юриста. То, что начиналось как успешный тандем танцора и его менеджера, трагически завершилось полным крахом первого и бегством второго. И Дженсен ни минуты не сомневался, что на сцене скоро появится новая звезда балета. Звезда, которую, как и его самого когда-то, зажжёт его бывший, так быстро выбросивший из своей жизни того, кто стал обузой и перестал приносить прибыль.
Нельзя сказать, что их связывали глубокие чувства, скорее, удобство и привычка. Нет, Майкл Дженсену, конечно, нравился, был приятен в постели и вполне устраивал как супруг, но вот бешеной страсти, о которой так любят писать в романах и демонстрировать на большом экране, между ними не было. Да и существовала ли она вообще?
О чем Дженсен сейчас жалел, так это об отсутствии детей. Возможно, связывай их дети, Майкл не бросил бы его. Да что там! Будь у них дети, Дженсен никогда не стал бы подвергать себя риску, садясь за руль нетрезвым.
Первый аборт дался омеге очень тяжело. Он до сих пор помнил и робкую радость, с которой делился новостью с мужем, и ответ того: «Срочно на аборт. У нас контракт». Было тяжело, было больно, но Дженсен сделал, как сказали – убил своего нерожденного ребенка. Он помнил белые кафельные стены абортария, стыд и слезы. Помнил, как Майкл гладил потом по голове, утешая и обещая, что все у них еще будет, и нужно просто немножко подождать. И Дженсен ждал.
Потом снова были отговорки.
«Еще не время».
«У нас контракт. Там такие санкции, Джен, мы разоримся, если расторгнем».
«Давай сначала дом купим».
Во второй раз было уже не так больно, третий почти не запомнился. Дженсен старался не принимать близко к сердцу, просто жить, не думая о том, что Майкл банально не хотел детей, и причины будут всегда. А последние несколько лет омега усердно пил подавители, не обращая внимания на ворчание мужа, которому очень хотелось присунуть ему в течку.
Дженсен умел нравиться. И нравился многим. Любил ли он когда-нибудь по-настоящему? Не уверен. Любили ли его? Тоже вряд ли. Хотели, да, желали обладать известным танцовщиком с хитрым прищуром зеленых глаз, ироничной понимающей улыбкой и роскошным телом. Интересовала ли хоть кого-нибудь из поклонников его душа? Отнюдь, дальше «фасада» никто не пробивался.
Поэтому стоило ли удивляться, что не любимый по-настоящему тогда, он не мог поверить в какие-либо чувства к себе сейчас?
***
У Чада Мюррея намечалось первое ночное дежурство. О чем он не преминул сообщить всему отделению. Не избежал этой участи и Джаред, которому выпала сомнительная честь разделить с омегой первую ночь в клинике. Случайно ли?
Чад улыбался – Джаред смотрел исподлобья, Чад касался невзначай – Джаред держал дистанцию, Чад строил глазки – Джаред не обращал внимания. Все это привело к тому, что не знавший отказа омега заинтересовался всерьез, решив во что бы то ни стало добавить разбитое сердце альфы к своей обширной коллекции. Намеки становились толще, взгляд тяжелее, а эффект оставался тем же – нулевым. Ущемленная гордость требовала сатисфакции.
В час пополуночи Джаред, как заведено, делал обход. Он по очереди заглядывал в палаты, убеждаясь, что пациенты мирно спят и в помощи санитара не нуждаются. Перед палатой с табличкой «Дж. Эклс» он застыл в нерешительности. Зайти хотелось неимоверно, зайти было отчего-то страшно. Словно, если зайдет сейчас, пути обратно уже не будет. Он с начала дежурства старался избегать Дженсена, отдавая все время и внимание другим пациентам. Прекрасно понимая, что держать себя в руках рядом с желанным омегой день ото дня все труднее, Джаред стал его избегать. Однако несмотря на боязнь показаться навязчивым сейчас, когда тот от него полностью зависим и попросту не в состоянии избежать, возможно, неприятного внимания, держаться подальше было тяжело, если не сказать невозможно.
Так и сейчас Джаред сжал пальцы на дверной ручке, глубоко вздохнул и толкнул дверь. Глаза быстро привыкли к полутьме, и Джаред с удивлением встретился с абсолютно не сонным взглядом своего наваждения.
- Доброй ночи, - сказал хрипло.
- Доброй, - тихо откликнулся пациент.
- Что не спите?
- Не хочется.
- Я могу что-то для вас сделать?
- Да, - Джаред подобрался, готовый исполнить любую просьбу. – Закройте дверь с той стороны.
«Ну вот, опять».
- Вас что-то беспокоит? – Джаред шагнул к постели, присел на самый краешек.
- Нет, что вы, - съехидничали в ответ. – С чего бы?
- Мистер Эклс… - в мыслях он, конечно, называл пациента Дженсеном, Дженсом, Дженом, даже Дженни, вслух же пока не решался изменить привычному официальному обращению, хотя временами и казалось смешным и нелепым обращаться так к тому, кого купал и носил на руках. А уж когда едва ли не мозоли натер на ладонях, молясь на светлый образ… – Вы выглядите…
Договорить он не успел – дверь снова распахнулась.
- О, вот ты где спрятался. А я тебя ищу везде, - Чад был как ураган: такой же неотвратимый и разрушительный.
- Зачем? – несколько грубо спросил Джаред. Таких, как Чад, он не любил где-то на подсознательном уровне. Золотые мальчики, выросшие в любви и вседозволенности, хозяева жизни, считающие, что у них есть право вести себя, как заблагорассудится. Наверное, тут не обошлось без зависти – выросший в бедном районе, без родителей, с одним лишь дедом, Джаред не был избалован ни любовью, ни деньгами. Нет, дед, конечно, старался, и за все, что тот сделал, Джаред будет благодарен вечно, мир дедову праху, но много ли мог дать мальчишке немолодой и необразованный одинокий альфа?
- У нас же ночь впереди, я тебя жду, - омега демонстративно подвигал бровями, намекая на что-то, Джареду непонятное. – Вы ведь Дженсен Эклс? – спросил, обратив наконец внимание на пациента. – Я был как-то на «Лебедином озере». Вы классно танцуете. Э-э… танцевали.
Если бы от стыда можно было провалиться сквозь землю, Джаред сделал бы это непременно. Так стыдно ему не было давно. Так стыдно не за себя – еще ни разу. Он закусил губу и прикрыл лицо руками.
- Чад, иди, пожалуйста, - прошептал, едва сдерживаясь, чтобы не вскочить и не встряхнуть омегу как следует. Желательно, приложив о стену.
- Ты скоро?
- Да.
Дверь снова хлопнула.
- Смотрю, вы быстро нашли себе омегу.
Джаред, хоть ни в чем и не был виноват, покраснел.
- Ничего я его не искал. Сам навязался на мою голову.
- Вот видите. Стоило только посмотреть по сторонам, как тут же нашелся кто-то подходящий, - Дженсен улыбался, но как! - Вряд ли, конечно, он задержится с вами надолго, но хоть развлечетесь.
- Да не нужен он мне! – вскинулся альфа. – Не нужен. Я ему так и сказал прямым текстом, а его это, похоже, только завело. Нет у нас ничего, и не будет, - Джаред подскочил, пересел ближе и взял Дженсена за руку. Кожа на ладони была нежная и теплая. – Я не из-за него не заходил.
- Да? – изображать из себя обманутую девственницу Дженсену было вроде поздно, однако сама мысль, что альфа сразу и без раздумий последовал совету поискать другого, причиняла боль. Непонятную, ненужную, необъяснимую.
- Мне тяжело быть рядом…
- Так откажитесь.
- Быть рядом и не вместе, - ночь, теплый свет ночника, тишина – все это придало Джареду смелости. Он поднес руку омеги к лицу и прижался губами к запястью. Провел языком по гладкой коже, ловя бешеный пульс. – Я хочу быть вместе.
Зеленые глаза, словно кошачьи, светились.
- Джаред, - Дженсен впервые назвал его по имени, - вы молодой, красивый альфа. Зачем я вам? Простите, глупо с моей стороны было предъявлять вам какие-то претензии. Вы вольны выбирать себе партнеров.
- Вот именно, - горячо прошептал Джаред, наклоняясь ниже. Дженсен вздохнул, поняв по-своему. – Я выбрал! – первое касание губ было несмелым, альфа отступил бы, не стал бы навязываться, не почувствуй отклика. Но отклик был. Сначала такой же робкий, но с каждой секундой все более страстный. Ладони Джареда гладили короткие волосы на затылке, все тело бурно откликнулось на близость омеги, именно этого омеги. Не Чада, чье внимание хоть и льстило, и не было неприятно так, как он говорил об этом Дженсену, но не доставляло и капли того удовольствия, что было сейчас.
Дженсен отстранился первым.
- Мы не должны…
- Почему? – Джаред прижался лбом ко лбу омеги и пытался восстановить дыхание.
«Да потому что еще одного предательства я просто не вынесу!» Но вслух омега сказал другое:
- Это физиология, - Джаред в ответ поморщился, как от кислятины. – У меня меняется запах, ты реагируешь. На самом деле тебе все это не нужно.
- Позволь мне самому решать, хорошо?
- Это ошибка, - Дженсен оттолкнул Джареда, заставляя того подняться. – Мне не нужно все это. Ты мне не нужен.
Джаред смотрел в ярко-зеленые глаза, ища настоящий ответ. Пытался найти опровержение услышанному. И не находил.
- Не нужен?
- Нет, - твердо ответил Дженсен. И только он знал, чего стоила ему эта показная твердость.
- Конечно, - сказал тихо. – Зачем вам нищий студент? Простите мою навязчивость, мистер Эклс. Больше не повторится.
Дверь в который раз хлопнула, теперь оставляя Дженсена одного.
«Все правильно, все так и должно быть, - пытался убедить себя омега. – Пусть лучше ничего и не будет, чем потом снова бросят. Выкинут, как сломанную игрушку». И только сердце ныло, жалея о несбывшемся, оно так хотело верить.
Дженсен с силой ударил кулаком по постели и устало прикрыл глаза.
***
Джаред был ужасно зол и очень обижен. На Дженсена – за то, что четко указал на его место, на себя за наивные мечты и нелепые фантазии. На Чада, просто так, за компанию, потому что слишком уж он довольный.
Сам Чад сидел в ординаторской с чашкой кофе и вазочкой с конфетами.
- Я уж думал, ты там и заночуешь.
- Тебе-то что? – зло хмыкнул Джаред. Налил себе кофе и сел на соседний стул.
Чад не ответил. Только встал, подошел со спины и, положив ладони альфе на плечи, сказал:
- Ты такой напряженный, - руки пришли в движение, поглаживали, мяли.
Джаред расслабился.
- Что тебе от меня нужно?
- Мне? Ничего.
- Тогда что бегаешь?
Чад, казалось, смутился. Убрал руки и затих.
- Ты не такой, как все, - прошептал, наконец. – Ты как будто дикий. Первобытный, что ли.
- Первобытный? – Джаред покачал головой. – Не понимаю. Ты руки-то верни, - Чад послушался.
- Ты – альфа!
- Тоже мне, новость, - усмехнулся.
- Нет, ты не понимаешь. Настоящий альфа. Не все те, кто только называются так, а ведут себя хуже последнего омеги, а настоящий. Тебе хочется подчиняться.
- Вот как? – Джаред запрокинул голову, встречаясь взглядом с Чадом. – Подчиняться, говоришь? – адреналин после ссоры с Дженсеном бурлил в крови, Чад бесил, его хотелось поставить на место. И это самое место Джаред себе очень четко представлял. Чад смотрел в глаза альфы, не моргая, словно завороженный. – Тогда почему ты еще не на коленях?
- О!
Джаред перехватил руку, потянул омегу к себе.
- Ты серьезно? – вся храбрость у того резко куда-то испарилась. - Ладно, понял.
Джаред расставил ноги пошире, позволяя Чаду устроиться между ними, и прикрыл глаза, глухо застонав, когда пухлые губы сомкнулись на возбужденном члене.
Он не был нежен.
Наоборот.
Он мстил Чаду за его благополучие и широкую улыбку, мстил в его лице Дженсену за унижение и крушение мечты, мстил себе за собственную наивность.
Вместе с разрядкой пришло опустошение.
- Черт, чувак, я себе, признаться, это иначе представлял, - Чад отстранился, обтирая платком распухший рот.
- Ты разве не этого хотел? – было ли Джареду стыдно? Еще как! Но он твердо решил не признаваться. Не сейчас.
- А если бы я тебе дал? Ты бы меня порвал нахрен?
- Хочешь попробовать? – «Забыться, просто забыться и не думать».
Чад хотел.
- Только без сцепки, окей? И с резинкой.
Свое первое ночное дежурство омега запомнил надолго.
========== 3. Верить в себя ==========
Джаред нервничал. Чад смотрел устало, и Джареду казалось, что он осуждает, смеется про себя. Над ним.
- Джей, кончай уже.
- Не могу, - прошептал Джаред. – Черт, не могу я!
Он перевернулся на спину и прикрыл лицо руками.
- Джей!
- Прости, Чад.
- Знаешь… мне кажется, ты выбрал.
- Что? – Джаред резко лег на бок, приподнялся на локте.
- Ты понял меня, - Чад провел рукой по собственному уже опавшему члену, лег удобнее. – Черт, ты мне в заднице мозоль натер. Вали отсюда, а?
Джаред встал, натянул штаны. Его душил стыд, да и слова, сказанные Чадом, требовали осмысления.
- Я на посту заночую.
Утром, в самом конце дежурства, прежде чем пойти домой, Джаред обязан был еще раз обойти все палаты и удостовериться, что с пациентами все в порядке, и никому не требуется срочная помощь. Перед дверью с табличкой “Дж. Эклс” он привычно притормозил. Войти хотелось, войти было страшно. Войти он был обязан. Вздохнув и зажмурившись для храбрости, он толкнул дверь. Та поддалась с легким скрипом.
Дженсен спал на животе, руки обхватили подушку, одеяло сползло. Джаред залюбовался широкими для омеги плечами, развитой мускулатурой тела. Словно почувствовав его взгляд, Дженсен открыл глаза.
- Доброе утро, - поздоровался Джаред, не узнавая собственный голос, таким он сделался хриплым. Он отвернулся к окну, пряча смущение, и раздвинул шторы, пуская в комнату солнечный свет.
- Доброе, - тихо ответил Дженсен, щурясь со сна. Он неотрывно смотрел на альфу. - Хорошо провели ночь?
Джаред ощутимо вздрогнул и резко прикрыл ладонью большой засос на шее. И как забыл?
- Не так, как хотелось бы, - ответил тихо.
- Но всяко интереснее, чем если бы просто легли спать.
В словах Дженсена не было ожидаемого яда, только какое-то глухое равнодушие, словно эмоции сознательно вытравили, запрятали глубоко-глубоко. Джаред желал другой реакции, хоть намека какого-нибудь, что он тоже что-то чувствует. Увы.
Джаред сделал шаг, сел рядом.
- Я… я не знаю, что со мной творится. Я сам не свой в последние дни.
Дженсен хмыкнул. Солнце красиво золотило кожу, веснушки на носу делали омегу значительно моложе.
- Вы ничем мне не обязаны, Джаред. Ничем.
Джаред, забыв о вчерашнем обещании, вскочил порывисто, присел на корточки рядом с изголовьем, сжал руками теплую ладонь.
- Я хотел бы. Хотел бы быть вам обязанным. Хотел, чтобы никто и никогда больше… Я… представлял вас, когда он…
- Избавьте меня от подробностей, - Дженсен вырвал свою руку, спрятал ее обратно под подушку.
- Я не смог, - Джаред шептал. - Думал, что если буду с ним, забуду вас. Не смог быть с ним.
- Сочувствую, - холодно ответил Дженсен.
- Может, - Джаред вздохнул, набираясь смелости, - может, у меня есть шанс?
- Шанс на что?
- На то, что вы будете со мной.
Дженсен дернулся как от пощечины. Подтянулся на руках и резко перевернулся, чуть не свалившись с кровати.
- Вы издеваетесь? - на его лбу выступила испарина, зубы заскрипели, но он сам улегся на спину, расправил одеяло. - Вы только вылезли из чьей-то постели и тут же предлагаете что-то мне?
Звучало все и вправду глупо.