- Может, «Селфи»? – Повернулся к нему Кир. Пока Ольга готовила ванну для Вики, Пчелкин с сыном расположились на диване в гостиной, выбирая фильм для завтрашнего просмотра. Вика смиренно сидела на коленях отца, не отлипая от его груди. Может, правду говорят, что маленькие дети все чувствуют…?
- Как вариант, – кивнул Пчелкин, поглаживая пушистые волосики дочери и вдыхая ее запах, – хотя я не понимаю это ваше стремление все выставлять на всеобщее обозрение. И ладно бы выставлять, так еще и жизнью рисковать.
- Ты знаешь, – оторвавшись от открытой в ноутбуке афиши премьер, посмотрел на него Кир, – что я не из таких. Просто фильм хвалят, говорят, Хабенский шикарен. – Полистав снова экран, Кир замер на очередном анонсе. – Или вот еще вариант, смотри. Спортивная драма «Лед». На первый взгляд нуднятина, но Макс был, говорит, торкнуло.
Пчелкин усмехнулся, торкнуть шестнадцатилетних парней не так-то просто, тем более спортивной мелодрамой.
- Ну, так «Лед» или «Селфи»? – услышав звук открывшейся в ванную дверь, снова посмотрел на него Кир, понимая, что отец сейчас уйдет вместе с мамой купать сестренку.
- «Скиф»! – Крикнул, не оборачиваясь, Пчелкин, с радостно верещащей на руках Викой направляясь к держащей двери ванной Ольге.
- История?
Хмыкнув, Кир полез было в ноутбук искать анонс фильма, но тут же его рука замерла над экраном. Отложив его в сторону, парень сполз на пол и сел, прислонившись к дивану. Брошенный на их совместную фотографию с выписки мамы и сестрёнки из роддома взгляд. Они вместе, вчетвером, счастливы. Какая по сути разница, что смотреть… Да и будут ли они с отцом вообще смотреть на экран. И пойдут ли вообще в кино. Кир вспомнил, как Макс и Жорка от удивления чуть не получили грушами по лбу, когда услышали, что он не поедет с ними в воскресенье на вот уже год ожидаемый бой за титул чемпиона мира по боксу, который впервые должен был пройти в Москве. Сие мероприятие обсуждалось и ожидалось ими еще с прошлого лета, когда, собственно, и было анонсировано. И тут такое заявление от друга, который три летних месяца убирал за лошадьми говно на ипподроме, только чтобы самому накопить на билет. Но как им объяснить, что день, проведенный с отцом, последний день перед его отъездом, ему дороже всех боев…
Стихший шум воды заставил его подняться и пойти на кухню. Пока мама будет кормить и укладывать Вику, есть время попить чай.
- Сообрази на двоих. – Появившись на кухне, Пчелкин подошёл к окну, метель еще больше разошлась, на наличие фонаря намекало лишь размытое светящееся пятно.
- Поедем в «Рио»? – Поставив на стол две дымящиеся чашки, Кир посмотрел на отца. – Там самое удобное расписание сеансов.
Здесь он не врал, хотя не этим руководствовался, выбирая кинотеатр. «Рио» был расположен ближе всего, и у отца потом оставалось еще достаточно времени побыть с мамой. Он понимал, что им и двух дней мало. Понимал это и Пчелкин, интуитивно разгадав план сына. И был благодарен ему за это.
Все оставшееся время они молча пили обжигающий горло и язык чай, после чего Пчелкин считал вдруг посыпавшиеся за окном крупные хлопья снега, пока Кир мыл посуду. Остановившись у двери комнаты Кира, Пчелкин не смог сдержать порыв и обнял сына, который, как в детстве сам и как сейчас Вика, уткнулся в его шею, с силой сжав плечо до хруста в суставах.
Спальня встретила Пчелкина мерно посапывающей Викой и сидящей за столиком у окна Ольгой, медленно расчесывающей волосы. Подойдя к ней со спины, Пчелкин наклонился и обхватил ее плечи, губы нашли волшебную точку за самой мочкой уха.
- Ты сильно устал? – еле слышно прошептала она, рукой нащупывая его руку.
- Не настолько… – Шелковый халатик упал с плеч.
И снова идеально спящий ребенок, полночи безумства и окутавшая тело приятная тяжесть послевкусия.
Их ночное сумасшествие не шло ни в какое сравнение с тем, что устроила в воскресенье погода. Плотно падающий снег поставил Москву в известную всем позу. Стояло все, «Яндекс.Пробки» зашкаливало в прогнозах. Поездка в «Рио» грозила капканом длиною в целый день. Но Пчелкин не намерен был сдаваться. Он обещал сыну время вдвоем, и должен был сдержать обещание. Небольшой кинотеатр у метро стал местом их уединения. Единственные зрители в зале, они видели только заставку и финальные титры. Все остальное время просто сидели, потягивая колу и хрустя поп-корном, и вспоминали смешные и трогательные эпизоды прошлых лет.
- Когда ты вернешься, – повернулся к нему Кир, едва они вышли из кинотеатра, казалось, даже не допуская иного варианта, используя известный психологический метод, он словно программировал себя и отца только на благоприятный исход, – надо будет сходить еще раз.
– Обязательно. – Приобняв сына за плечи, Пчелкин как мог ободряюще сжал их. Когда они проходили мимо Макдональдса, приветливо светящегося огнями сквозь снежное безумие, он остановился, посмотрев на Кира. – Может, по вредности?
- И не забыть «Хэппи Мил» для Вики. – Кивнул Кир, стряхивая с волос снежную шапку и заходя следом за отцом навстречу пьянящему аромату кофе.
Воскресный ужин был копией субботнего с той лишь разницей, что держать в себе мысли о стремительно приближающейся разлуке никто из них уже был не в состоянии. Остолбеневший у давно уже выключившегося чайника Кир, выпавшая из рук Ольги пачка молока, категорически не слушающаяся его ручка окна – отчего то стало так душно, что захотелось вдохнуть морозного воздуха. И взгляды. Бросаемые ненароком друг на друга, скрывающие проскальзывающую боль и грусть.
- Попрощаться?
Когда тонкая полоска света под дверью превратилась в светящуюся дорожку, Кир даже не обернулся, продолжая сидеть на кровати и сжимать одетую на руку боксерскую перчатку. И только когда кровать рядом примялась, он нашел в себе силы повернуть голову.
- Я обещаю тебе, – Пчелкин посмотрел на сына, – обещаю, что сделаю все, чтобы вернуться.
Кир молча кивнул, снова вставший в горле ком не давал сказать ни слова. Он отчаянно дубасил перчаткой по свободной руке, а потом вдруг повернулся к отцу и порывисто обхватил его за шею. Пчелкин так же молча обнял сына в ответ, чувствуя дрожь его тела. Завтра утром тот проснется главой семьи, а сейчас он его маленький мальчик, которому нужна поддержка, опора и любовь отца.
- Утром тебя уже не будет… – Нехотя отодвинувшись, Кир поднял на него глаза. Не вопрос, горькая правда, хладнокровная реальность.
- Чтобы мама ничего не заподозрила, – Пчелкин даже не стал отвечать, сын и так все понял, – я оставлю телефон, медальон и кольцо в кармане твоей куртки.
- Я все сохраню, обещаю, – кивнул Кир, из прикушенной губы на месте еще не затянувшейся ранки снова проступила кровь, – и когда ты вернешься… Ты вернешься. Запомни это! Понял!? – С каждым словом его голос дрожал все сильнее, неимоверным усилием он сдерживался, чтобы не перейти на крик. Мама не должна услышать. Маму надо…
- Маму береги… – Прочитал его мысли Пчелкин, сжав руку, понимая, что каждая следующая минута, сокращая оставшееся время, только усиливает боль от разлуки, снова обняв его, медленно поднялся.
- Я буду ждать. – Прошептал Кир, когда комнату рассекла все та же дорожка света, стремительно обернувшись, смотрел вслед удаляющейся по коридору спине отца все время, что дверь медленно закрывалась.
Убедив Ольгу, что ляжет, как только Вика уснет, Пчелкин ходил и ходил с дочкой на руках вдоль окна, пока не услышал обоюдное мерное посапывание двух своих девочек. Сходившая с ума все выходные погода к вечеру воскресенья взялась за ум, яркая луна в чистом небе обещала, как говорится, мороз и солнце. Тихо провибрировавший телефон высветил сообщение от Введенского, что машина, как и было оговорено, приедет за ним к часу.
И вот, уложив Вику в кроватку, Пчелкин стоял и смотрел на нее, сохраняя в памяти, в сердце эти последние перед разлукой секунды. Проходя мимо кровати, побоялся садиться, Ольгин сон в последнее время отличался поразительной чуткостью. Опустившись перед ней на колени, протянул руку, но замер в миллиметре от ее лица. Какое-то время просто смотрел, наконец, медленно поднявшись, вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Проходя по коридору, посмотрел в сторону комнаты Кира. И хотя под дверью было темно, он почему-то был уверен, что сын не спит, а лежит, вслушиваясь в еле слышные его шаги. Не включая свет на кухне, Пчелкин оторвал от холодильника листок с блокнота для записи необходимых покупок, и висевшим тут же карандашом написал несколько строк. Положив листок на стол, поднял глаза на освещенные луной часы.
«00.45»
Сняв с руки часы, кольцо, Пчелкин положил их в небольшой тканевый мешочек, туда же опустил медальон. Смотря на экран телефона, смог отвести взгляд от любимых глаз, лишь когда второй служебный телефон замигал сообщением о подъехавшей машине. Затянув веревку, Пчелкин поднялся, так же в полной темноте прошел в коридор. Закопав мешочек в недрах кармана куртки Кира, где чего только не было, Пчелкин одел свою и, закинув на плечо рюкзак, замер, прислушиваясь к звукам спящей квартиры.
«Я вернусь. Я обязательно вернусь.»
Последний брошенный в сторону родных окон взгляд. Захлопывая дверцу машины, он не видел, как приоткрылась штора в комнате Кира.
Ночное, почти черное небо нависало над Раменским подобно огромному куполу. Машина остановилась в нескольких метрах от стоящего на взлетной полосе самолета. Когда Пчелкин, захлопнув дверцу, повернулся к нему, то увидел спускающегося по трапу Введенского.
- Сейчас ребята дозаправятся, – подходя к нему, Леонидыч пожал протянутую руку, – и вылетаем. Пока все по расписанию. На месте должны быть к полудню. Как ты? – Вдруг пристально посмотрел на него.
- Ненавижу долгие проводы.
- Соврал про время вылета? – Понял Введенский, кивнув головой и посмотрел куда-то за спину Пчелкина. Проследив за взглядом командира, тот увидел приближающегося к ним со стороны ангара офицера с планшетом в руках.
- Приветствую. – Пожав руки им обоим, офицер отстегнул планшет, доставая бумаги. – Это Ваше согласие на передачу личных вещей и документов на хранение, подтверждение, что вы поставлены в известность о полной самостоятельности передвижения и отсутствии какого-либо прикрытия и Заявление о том, кого следует оповестить в случае, если вы в оговоренное время не вернетесь или возникнут какие-либо другие непредвиденные обстоятельства. – Дождавшись, пока оба подписанта вернут бумаги, повернулся к Введенскому. – Куда прикажете отправить вещи?
- На Лубянку. – Передавая следом за Пчелкиным рюкзак подъехавшему на уазике солдатику, полковник снова повернулся к офицеру. – Все необходимое в самолете?
- Да, – кивнул тот, – деньги, одежда, аптечка, вода, немного еды, оружие, как вы догадываетесь, – прищурив глаз, неожиданно усмехнулся офицер, переведя взгляд с Введенского на Пчелкина и обратно, – совершенно новое и нигде не зарегистрированное. Так что здесь не просекут. Ну, и… – повисшая в воздухе пауза, – парашюты…
- Не понял. – Без тени шутки проронил Введенский, Пчелкин лишь удивленно приподнял бровь.
- Изначально предполагалось, что вас доставят самолетом в расположение базирующихся на аэродроме Гунталай наших ракетчиков, а оттуда вы бы уже своим ходом. Но в последние сутки там палят не хуже, чем на салюте в День Победы, поэтому срочно переиграли. Вот приказ президента, – офицер протянул листок, который Введенский и Пчелкин, прочитав по очереди, вернули ему, – о высадке вас в районе горной цепи Джебель-Ансария. Места те еще, приземляться придется ювелирно. Карта местности, компас тоже в рюкзаках. Как только вы покинете самолет, вы будете полностью предоставлены сами себе, и с той самой минуты пойдет отсчет. Если через три месяца вы не появитесь в посольстве России в Дамаске…
- Можете не продолжать. – Прервал офицера Введенский, встретившись взглядом с Пчелкиным. Они оба, прекрасно зная эту кухню, понимали, что в этом случае будут начаты мероприятия по их поиску, ребята без сомнений будут рыть землю, поднимут на уши разведку и Интерпол, но до сих пор в подобных случаях находили лишь трупы, причем в таком виде, что и родным нельзя было показывать.
- Удачи. – Коротко кивнул офицер, вновь пожимая им руки, теперь уже на прощание.
- Не помешает. – Взлетевшая в полете рука Введенского отдала честь, офицер, ответив, развернулся и поспешил обратно к ангару.
- Еще десять минут и будем готовы. – Бросил, пробегая мимо них, механик, обслуживающий самолет.
- Что с тобой? – Заметив, как Пчелкин то и дело высматривает что-то в темноте, повернулся к нему Введенский.
- Который час? – Не отвечая на вопрос командира, тот остановил пробегающего уже в обратном направлении механика.
- Почти четыре двадцать. Небольшая задержка, доливали масло, но не беспокойтесь, нагоним в полете. – Решив, что Пчелкин волнуется из-за срыва графика, успокоил его механик.
- Кого-то ждешь? – Затягиваясь напоследок, Введенский выпустил в воздух струю дыма.
- Хотел попросить кое-кого… – вздохнул Пчелкин, качая головой, – о важном…
- Понимаю. – И он действительно понимал. Пройдя ни одну подобную операцию, зная, что их может ждать, сам попросил своего помощника Влада в случае чего лично все сообщить Маше. И почему-то сейчас готов был поспорить насчет того, кого ждал Пчелкин.
- Значит, не смог… – Заметив призывающий их жест одного из пилотов, выдохнул тот, направляясь к самолету.
- Кто-то может быть и не смог бы, но только не…
Последние слова утонули в нарастающем визге тормозов. Стремительно обернувшись, Пчелкин увидел, как практически на ходу из машины выскочил Белов и побежал к ним.
- Ребят, пять минут. – Обратился к уже обеспокоенно смотрящим на часы пилотам Введенский, остановившись на верхней ступеньке трапа.
Те понимающе кивнули. Задержка — это, конечно, плохо, но кто знает, увидятся ли когда-нибудь еще те двое, что замерли напротив друг друга на пустынной взлетной полосе.
- Уроды… – Немного отдышавшись, Белов поднял глаза на Пчелкина. – Нельзя! Не по рангу! Охраняемая территория! Черти крючкотворные! Полчаса уговаривал!
- Спасибо.
Резко замолчав, Белов несколько секунд смотрел на друга, ища подходящие слова. После чего, отчаянно махнув рукой, просто обхватил его за плечи и притянул к себе.
- Ты это… – сжимая холодный флис куртки Пчелкина, он даже не пытался поймать враз покинувшее его ораторское дарование. – Короче… Чтоб вернулся… Понял?
- Пообещай, – отпрянув от Белова, Пчелкин пристально посмотрел на него, – что, если со мной что-нибудь случится, она узнает это не от чужого человека.
- Ты чего удумал?! – вырвавшийся из его рта возмущенный клуб пара взвился подобно перекипевшему чайнику.
- Пообещай! – Оглянувшись на окликающего его Введенского, заметив его недвусмысленный жест пальцем о запястье, Пчелкин поспешил к трапу, то и дело оборачиваясь на оставшегося стоять Белова. – Пообещай, что сам скажешь ей!
Ловя замерший на нем взгляд друга, пытающегося перекричать разгоняющиеся двигатели, Белов, отрицая саму возможность озвученного Пчелкиным сценария, тем не менее, не мог позволить тому улететь, не будучи уверенным, что друг выполнит его просьбу. Кричать уже не было смысла, поэтому, отступая под вихрем поднимающегося снега, Белов успел поднять вверх сжатую в кулак руку, прежде чем Пчелкин скрылся за закрываемой на ходу дверью.
Одиноко стоя посреди пустого аэродрома, Белов смотрел вслед тающему в небе следу. Показалось ли ему, или Пчел успел улыбнуться, заметив его жест.
====== Глава 4. Неожиданные гости. ======
Детский плач, поначалу тихий, еле слышный, но с каждой секундой становящийся все более требовательным, вырвал Ольгу из ее сна, в котором они с Витей шли по их любимой аллее небольшого парка рядом с домом, останавливаясь и целуясь в свете фонарей, смеясь, смахивали снег с ресниц друг друга. Невольно привыкшая к тому, что, если Витя ночевал дома, то всегда первым реагировал на проснувшуюся Вику, Ольга не сразу сообразила, что к чему, даже машинально рукой стала елозить рядом с собой. И вдруг резко подскочила в кровати. Бешено бьющееся сердце чуть ли не перекрывало дочкин плач. Смотря на пустое и даже не примятое место рядом с собой, Ольга вырвалась из охватившего ее оцепенения, лишь когда дверь спальни отворилась.