– Я тебя раздражаю? – спросила Инка.
Рита подумала и не стала скрывать:
– Да, что-то я разозлилась на тебя. А ты?
– Я тоже, – призналась Инка. И вдруг неожиданно предложила: – А знаешь, давай разобьем чашку.
– Чашку?
– Ну да... бросим об пол, снимем раздражение. Чашка вдребезги, и нет злости.
Рите идея сразу понравилась, она ухватилась за нее. Девчонки побежали на кухню, но вместо одной взяли две чашки и одновременно бросили. Инкина разбилась, а Ритина нет.
– Теперь пойдем ко мне, – предложила Рита, она хотела, чтоб все было по справедливости. У нее дома операция повторилась, но обе чашки почему-то уцелели. Девчонки рассмеялись, обсудили, что бы это значило – одна разбитая чашка на три целых. И решили – им надо расстаться на некоторое время, отдохнуть друг от друга.
С тех пор так и повелось. Сохранилась своеобразная дружба, прерываемая периодами отчуждения. Подруги часто вспоминали о чашках.
Рита училась в той же школе, что и Инка, но в параллельном классе. В школе они почти не общались.
В школе Инке было еще хуже, чем во дворе.
Школа стала для нее настоящей пыткой.
Класс, куда попала Инка, был жестко разбит на группы: образцовые мальчики, хулиганы, гламурные девчонки, серые мышки, была пара дебилов, ну и, естественно, несколько человек, эдаких индивидуалистов, стоящих особняком.
Инка не растерялась, нет. Плевать она хотела на все. Да если бы она захотела, то быстро нашла бы себе и друзей, и интересное дело. Но она не захотела. В новой школе все было по-другому. И это «по-другому» никак Инку не устраивало.
Там, в прежней жизни, каждое утро целая толпа девчонок и мальчишек садилась на велики и катила в школу. А после уроков, оседлав велосипеды, ребята мчались к оврагам за боярышником. Инка до сих пор помнила терпкий, сладковатый вкус алых, как капельки крови, ягод.
Поначалу Инка ездила к прежним друзьям. Промучившись неделю в новой школе, она вместе с родителями отправилась в пригород. И... разочаровалась. Она никого не застала. Подружки с самого утра ушли в кино, а когда вернулись, почему-то не слишком ей обрадовались. У них появились секреты от нее. Оказывается, неделя – большой срок. За неделю может произойти множество событий, и если ты не принимала в них участия, то ты как бы не в игре. Инка быстро поняла это. Теперь она была нездешняя. Из своей она превратилась в гостью. То же самое повторилось и через неделю, и еще через неделю... Больше Инка не предпринимала попыток сохранить дружбу. Не хотят – не надо!
Ее велосипед долго пылился на балконе, потом папа забрал его в гараж.
А что же на новом месте? Гламурные девочки ходили в школу маленькими стайками, цокали каблучками, чирикали, как птички, и казались до безобразия глупыми.
Образцовые мальчики смотрели свысока.
Индивидуалисты интересовались только собой.
Хулиганы хулиганили, то есть норовили обидеть, обозвать и сделать какую-нибудь гадость.
Серые мышки попискивали в своих углах и всех боялись.
Были еще и отверженные, те, с кем никто не общался. К ним Инка и примкнула.
Дело было так: кто-то из хулиганов перед всем классом начал измываться над тихим, забитым мальчишкой. Инка бесстрашно набросилась на обидчика. Он отступил скорее от неожиданности, ведь на него налетел крохотный взъерошенный воробей, настроенный весьма воинственно. Хулиган посмеялся и отстал. Так у Инки появился первый приятель со смешным именем Гаврик. Она даже сидела с ним за одной партой. Был еще Саша Ломов, здоровенный парень, его вполне можно было причислить к хулиганам, если бы не болезнь. Саша был болен, время от времени с ним случались припадки. Над ним тоже издевались, но не явно, по-тихому, потому что Сашка, когда свирепел, становился неуправляемым, мог и зашибить. Инка узнала, что у него отец алкоголик и вообще дома неблагополучно.
Однажды она увидела, как Сашка требовал у какого-то пацана деньги. Инка не испугалась, подошла и предложила свои. Сашка сначала аж побелел от злости, но Инка так искренне убеждала его взять у нее деньги, что он успокоился. На самом деле Сашка просто есть хотел. Инка отвела его в буфет и накупила всякой всячины. А потом стала приносить из дома бутерброды и подкармливать несчастного пацана. Об этом никто не знал, разумеется. Но в лице Сашки Инка получила весьма грозного защитника. Конечно, она общалась и с Валеркой Роговым, которого считали дебилом. Никаким дебилом он не был, просто строил из себя клоуна, к тому же жил с Инкой в одном дворе, так что они виделись вне школы.
«Мышки» то и дело попадали под Инкино крылышко. И наконец она приручила самую глупенькую из них – Лилечку, ставшую ее самой близкой подругой.
Сашка и Гаврик из года в год получали от Инки валентинки, а на 23 февраля – маленькие подарки. Свой день рождения она праздновала в компании Лили. На школьные дискотеки не ходила из принципа.
А что там делать? Правда, Инке понравился Егор – высокий, худощавый мальчик с тонкими чертами лица, светловолосый, сероглазый и весь такой чистенький, ухоженный, как будто ненастоящий. Он был таким хорошеньким, что в него влюбились почти все девчонки. Инка знала об этом и презирала соперниц. Она издали любовалась Егором, смотрела на него как на произведение искусства. Вот и все. Потом очарование прошло. То ли потому, что Егор дружил с заносчивым Димой, то ли потому, что он так глупо влюбился в холодную и неприступную Лору.
Сама себя Инка считала неприсоединившейся.
В школе Инка скучала. И ее не особенно жаловали. В классе еще туда-сюда, но с учителями дело обстояло хуже. Их Инка разделила на две категории: тех, кто ее замечает, и тех, кто не замечает. Последним Инка была по-своему благодарна. Они не вмешивались в ее жизнь. Первые же старались сделать эту жизнь невыносимой. К ним относились: классная-математичка, биологичка и химичка. Учительница истории вечно витала в облаках, к тому же у нее тоже были худые ноги, литераторша была снисходительна, географичка смешна и почти безобидна. Англичанку и физичку вполне можно терпеть – обе молодые, только что из института. На остальные предметы Инка вообще не обращала внимания.
В итоге из девочки-отличницы, какой она пришла в новую школу, Инка довольно быстро скатилась в троечницы.
Она переходила из класса в класс, как во сне.
В прошлом году немного встрепенулась, словно увидела себя заново.
9-й класс готовился к выпускным экзаменам. Больше половины учеников собирались покинуть школу, в том числе Инкины подопечные: Гаврик и Саша. Что-то такое носилось в воздухе. Назревали большие перемены. Инка внезапно почувствовала приближение неведомых пока еще событий и... проснулась.
И надо же было такому случиться, в самый разгар весны Инка захандрила. Сначала вроде бы простудилась и решила несколько дней посидеть дома, в поликлинику не ходить. Инка никогда не любила врачей. Родители особенно не настаивали: ну приболела дочка, пусть отдохнет, полежит... В итоге Инка пропустила две недели. Явилась в школу с запиской от мамы. На первом же уроке положила ее классной – математичке Зинаиде Матвеевне на стол и преспокойно уселась на свое место. Но классная внезапно вызвала Инку к доске и потребовала, чтоб она решила задачу. Инка темы не знала и задачу решить не смогла. Классная мстительно усмехнулась и вывела в журнале аккуратную двойку. После урока Инка подошла к ней и напомнила о записке.
– Меня не волнует причина, по которой тебя не было в школе, – заявила учительница, – тему ты должна была выучить!
У них никогда не было хороших отношений, а после этой двойки Инка вообще перестала появляться у классной на уроках. Потом двойки посыпались как из рога изобилия. Записка от мамы так и не дошла до других учителей, а напоминать о ней Инка посчитала ниже своего достоинства. Дело дошло до родителей. Классная грозила исключением и всякими страшными карами. Назрел весьма неприятный скандал. Но Инка была непреклонна и на занятия ходить отказывалась. Скандал удалось кое-как замять, не без помощи завуча и директора. Классная вынуждена была поставить положительную оценку. Естественно, после этого случая она тихо возненавидела Инку, как и Инка ее.
Экзамены благополучно закончились. Инка едва дождалась последнего и в тот же день укатила ко второй своей бабушке в деревню.
Она провела там все лето, а когда вернулась, все действительно изменилось. Пожалуй, только Лиля осталась прежней.
Первого сентября Инка встретилась с повзрослевшими одноклассниками, теперь десятиклассниками. Хулиганы и «дебилы» исчезли. «Мышки» и «гламур» изрядно поредели. Отверженными и не пахло. Образцовые мальчики по-прежнему посматривали свысока, индивидуалисты снобировали. И тех и других прибавилось, классы объединили. С кем общаться? И надо ли общаться?
Почему она не ушла из школы? Да потому что так и не смогла определиться, к тому же не хотелось напрягаться и еще раз сдавать экзамены.
Деревенское лето захватило ее, она даже думать забыла об учебе. Родители этому не препятствовали, а к мнению учителей Инка не прислушивалась.
«Ладно, потерплю еще два года» – так она решила для себя. К тому же за лето Инка немного подросла и хотя по сравнению с одноклассницами оставалась маленькой, зато с ногами у нее теперь все было в порядке. Изящные такие получились ножки, с тонкими щиколотками, очень даже стройные.
Но было и еще кое-что, точнее, кое-кто, задержавший Инку в школе. Тот, о ком она запрещала себе думать. Да и не думала почти, разве что изредка. Недосягаемый Андрей. Она столкнулась с ним сразу после каникул. Он стал еще красивее и еще неприступнее.
Потом первого сентября, на линейке, она поискала его глазами, увидела, и в груди у нее появилось ощущение сладости и горечи одновременно. Инка мгновенно собралась и отогнала от себя бесплотные мечтания. Она великолепно научилась справляться с собой.
Преданная Лиля подхватила Инку под руку. Надо было идти в класс.
В классе Инка привычно подошла ко второму столу у стены и, повесив сумку на угол стула, уселась. Лиля плюхнулась рядом.
За лето подружка раздалась, так что со спины ее можно было принять за взрослую тетеньку, но невинное личико и трогательный хвостик на затылке стразу же указывали на истинный Лилин возраст.
Лиля хлопала глазами и с любопытством оглядывалась. Инка тоже наблюдала за классом, но незаметно. Она как бы примеривалась, просчитывала новую расстановку сил, изучала и прикидывала. Не то чтобы ей это было очень уж интересно, а так, на всякий случай. Случай представился в виде новенькой. Она зашла в класс вместе с учительницей, нелюбимой математичкой.
Математичку Зинаиду Матвеевну за глаза прозвали Колобком, она действительно была маленькая и кругленькая, не ходила, а будто каталась по школьным коридорам.
Колобок была в веселом настроении, она прижимала к груди объемистые букеты. А незнакомая девчонка несла за ней вазу.
– О, поставь сюда, – велела классная, – спасибо...
Незнакомка стояла перед классом с чуть заметной улыбкой на лице. В первый момент Инка подумала: «До чего же короткая юбка!» Классная, бросив букеты на стол, радостно оглядела своих подопечных и сообщила:
– Ну что, я вижу, тут остались самые смелые! – это она так шутила. – Что ж, поздравляю с началом нового учебного года и надеюсь, что он будет успешным... Да! – вспомнила она и взмахнула толстенькой рукой в сторону новенькой. – Знакомьтесь, это Вера Белорецкая, она будет с вами учиться.
Новенькая кивнула и улыбнулась шире. По классу пронесся шепоток. Ясное дело, обсуждали. Хотя что обсуждать-то? Если не считать короткой юбки да, пожалуй, толстой русой косы, самая обыкновенная девчонка. Инка даже не смогла сразу определить, симпатичная она или нет.
– Садись, – велела ей классная, – между прочим, Вера отличница, так что смотрите у меня! – Колобок погрозила классу пухлым кулаком.
Новенькая огляделась в поисках свободного места и прошла было назад, но Зинаида остановила ее:
– Куда? Э, нет! Садись тут, – она указала на свободный стол в среднем ряду.
Вера пожала плечами и безропотно села туда, куда ей указали.
Классная завела свой ежегодный монолог с шутками-прибаутками. Все, дальше можно было не слушать, все равно ничего интересного. Инка склонилась над блокнотом и до звонка черкала в нем ручкой. Мысли ее были далеко-далеко.
Глава 4
Школа
Водолеи из тех людей, кто редко меняет свое мнение, но поддается на уговоры. Злоупотреблять этой особенностью, впрочем, не стоит: если Водолей сочтет себя обиженным или ущемленным, он почти всегда будет мстить, даже рискуя навредить самому себе.
– Инна, вставай! – услышала она сквозь сон. Мама никогда не церемонилась. Инка разлепила глаза и уставилась в темный потолок. Сквозь щелку между портьерами пробился солнечный луч. День снова обещал быть теплым. Инка встала и пошлепала в ванную.
Интересно, почему мама встает так рано, даже в свои выходные? Привычка, что ли...
Инка редко опаздывала в школу, приходила неизменно перед самым звонком. Просто потому, что тянула время до последнего. Собиралась медленно, так что мама, глядя на нее, раздражалась. И говорила: «Ну в кого ты такая!»
С начала учебного года пошла вторая неделя. Инка так и не включилась до конца. Она, скорее автоматически, производила некие необходимые, но порядком надоевшие действия. Пока она пила чай на кухне, мама стояла над душой, вздыхала и напоминала о времени. Инка невозмутимо закончила завтрак, так же невозмутимо собралась и вышла из квартиры.
У подъезда она остановилась и постояла, задрав голову к небу. Она жмурилась от яркого солнца, наслаждалась последними минутами свободы.
Мимо пробежала Рита, окликнула. Инка обрадовалась ей, поздоровалась. Девчонки пошли рядом. Рита весело болтала, спрашивала, отчего это Инка вчера так рано ушла из беседки, интересовалась, как там в классе. Инка пожимала плечами, иронизировала по обыкновению. Вообще, она жалела, что Рита учится в параллельном. Инка оказалась в 10-м «А», Рита в «Б».
Рита со смехом рассказывала о классе. После того как их объединили, в «Б» оказались лучшие парни, да и девчонки тоже. Они все сразу же сдружились. Рита даже предлагала Инке перевестись в их класс, но Инка отказалась. Она знала, что дело не в классе, а в ней самой. К тому же было лень возиться: ходить к директору, договариваться... Ничего этого Инке не хотелось. К своим она хоть как-то привыкла, а начинать все заново – увольте!
– А как у вас? К кому примкнула новенькая? – спросила Рита. – Вера, кажется?
– Пока ни к кому, – ответила Инка, – но она общительная, вокруг нее многие из наших вьются.
Девчонки вошли в школьные ворота, поднялись по ступенькам крыльца.
– Ну, я побежала, – заторопилась Рита, – у нас литература на третьем этаже. – Удачи! Увидимся.
– Пока. – Инка с сожалением посмотрела ей вслед и направилась в кабинет истории. Пришлось поторопиться, по коридорам разнесся звонок.
Восторженная историчка, взмахивая тонкими ручками, то рассказывала новую тему, то вдруг начинала спрашивать, поднимая с мест полусонных учеников. Инке все это напомнило почему-то игру в морской бой. Ей тоже пришлось встать и что-то промямлить, лишь бы отвязалась. Лиля сидела напряженная, лихорадочно вчитывалась в учебник. Ее губы шевелились от усердия. И все равно она ответила невпопад, вызвав смех в классе и расстроив учительницу. Лиля уселась красная и расстроенная. Ее наказывали дома за плохие оценки, но сделать с собой она ничего не могла. Не давалась Лиле учеба, хотя она зубрила изо всех сил. Зато она была очень добрая. Глупая, добрая, безответная девочка. Инка старалась не обижать ее, даже любила по-своему.
Потом наступила очередь новенькой. Вера ответила очень обстоятельно, пока она говорила, учительница благосклонно кивала и улыбалась. Оценки она ставила торжественно. Вот и сейчас, обведя глазами класс, историчка провозгласила:
– Очень хороший ответ! Замечательный! Вот так и надо бы всем отвечать. – Она посмотрела на новенькую, потом в журнал. – Э-э-э...