‒ Мы ГРОМКО разговаривали, ‒ Том смотрел в пол, он вообще врать не умел. А еще он вдруг задумался, что не понимает своего поведения. И если у него сейчас спросят причины какого-то негодования к Литцу, то он не сможет четко их назвать.
‒ Вильгельм, вы знаете, что вы омега? Почему вы позволили себе разговаривать на повышенных тонах с Альфой? ‒ властный голос подчинял любого, кто его слышал. Даже Билл весь сжался и почему-то, почти инстинктивно, придвинулся ближе к Тому.
‒ Я... Я... Просто...
‒ Вот именно, ‒ не стала слушать мычание глупой омеги, ‒ вы существа слабые, Вильгельм. Вы не должны позволять себе спорить с особями выше вас по рангу! Повышать на них голос и возражать им – так поступают невоспитанные омеги из трущоб! У вас же влиятельные родители, которые верят в то, что из вас может получиться что-то хорошее! Хотя я, честно говоря, уже сомневаюсь в этом.
‒ Просто у меня весна...
‒ У ВСЕХ весна! ‒ перебивает Билла. ‒ Молодой человек, разве вы не знаете, что все особи весной чувствуют себя не так, как обычно?!
‒ Но у меня шестнадцатая весна... ‒ тихий лепет.
‒ Тогда вам тем более не стоит тереться в компании Альф! ‒ она повела носом, вдыхая очень слабый аромат взрослеющего организма. Том это заметил. Он даже дернулся как от удара тока, что-то ему не нравилось во всей этой картине. ‒ Ждите у кабинета, я вызываю ваших родителей!
Улица Женевьев Роше. Дом семейства Эрэй. 13:30.
Улица, названная в честь первой женщины омеги, которая доказала, что существа ее пола тоже могут находиться в правящем совете страны и быть там полезными.
Дом семейства Эрэй находился в самом конце улицы. Несмотря на раннюю весну, тут еще лежал снег, покрывающий крыши дома и затрудняющий выезд автомобиля главы семейства. Огромный двухэтажный дом в стиле шале, с большой террасой и несколькими балконами, стоящий на фоне роскошных гор и заснеженных деревьев. Внутри строение было обустроено в том же стиле – шале и имело небольшую кухню, гостиную с выходом в столовую, несколько комнат домочадцев, ванную и туалет. На второй этаж вела дубовая лестница с красивыми резными перилами.
В просторной гостиной на черно-коричневых диванах восседали хозяева дома и их лучшие друзья – супруги Литц.
Хозяйка дома – омега в возрасте – Шарлота Эрэй, сидела рядом с мужем на удобном диванчике напротив камина. Она мило улыбалась, рассказывая об очередной выходке внучки, что родилась у их старшей дочери – омеги. Ее смеху вторил смех омеги из семейства Литц. Флай нашел своего супруга совсем в юном возрасте – 14 лет. А уже в шестнадцать – в ночь первой течки, они зачали первого ребенка. Первого и пока единственного омегу – Вильгельма.
Альфы же миролюбиво обсуждали новости города. Как друзья с раннего детства они знали друг о друге все. Бэнжамин Эрэй был человеком спокойным, справедливым, мягким... Пока дело не касалось его детей или омеги. Как и любой Альфа он стремился защитить даже старшую дочь омегу, которая уже была под крылом своего избранника и жила в другой стране, а с родителями общалась только по видеосвязи. А Лондон Литц, отец Вильгельма и муж молодого Флая, был пошустрее своего друга Альфы. Лондон носил имя одного из самых красивейших и спокойных городов мира, но натура его была страстной, разрывной, с неугасающим задором. Именно из-за него Бэнжамин Эрей постоянно влезал в проблемы.
Но вот еще молодой омега-отец поднял вопрос, который очень сильно волнует его последние недели:
‒ Я беспокоюсь о Билле, ‒ говорил Флай, ‒ мы решили, что ему не стоит ложиться в клинику для первой течки. Пообещали, что он проведет ее с Альфой. Но... ‒ он насторожено посмотрел на супруга‒ ... но мы ведь не выбирали для него Альфу, решив, что это будет нечестно по отношению к природе...
Шарлота Эрей тяжело вздохнула и попыталась успокоить друга:
‒ Он вполне может провести свою первую течку в одиночестве. Это только закалит его тело и дух...
‒ Но эти мучения, ‒ вздыхает Флай, ‒ я не хочу, чтобы он испытал эту боль. Я не испытывал и его не хочу подвергать этому.
‒ Можете найти ему Альфу на время первой течки... ‒ пожал плечами Бэнжамин Эрэй.
‒ Билл не согласится, ‒ тут же вступает в разговор Лондон Литц, ‒ он, как и его омега-отец, слишком придирчивы в этом плане... ‒ он обнял своего накуксившегося супруга за плечо. ‒ Это в нашем семействе нормальная черта характера этих существ.
‒ Да, вон, ‒ предлагает Бэнжамин, ‒ возьмите Томаса, он все равно недавно отказался от омеги, которую ему пророчили истинной. Бестолковый пацан! И школу скоро закончит, а мозгов как у мотылька... ‒ смеется.
‒ Они друг друга терпеть не могут! ‒ замечает Шарлота. ‒ А вообще, идея мне нравится. Если бы они запечатлели друг друга, то мы бы породнились с вами.
Все четверо участников разговора призадумались.
VII школа Саламона. 14:10
‒ Это из-за тебя меня снова будут отчитывать дома! ‒ нудел Томас.
‒ Из-за меня? ‒ возмущается омега. ‒ Это ты ко мне почем зря лезешь! Не трогал бы меня вообще...
‒ Надо больно тебя трогать! ‒ сползает по спинке стула еще ниже, вытягивая ноги в пустой коридор. ‒ Тебе лишь бы чтобы тебя потрогали... ОмеЧка течная...
‒ Может, омеЖка все-таки? ‒ поворачивает лицо в сторону рядом сидячего Альфы.
‒ Течка у омеЧки! А не теЖка у омеЖки...
Билл громко цыкнул:
‒ Твое чувство юмора заслуживает памятника...
‒ Да?
‒ Ага, мраморной плиты на кладбище: «Помним, любим, скорбим!»
‒ Вот ты же меня первый цепляешь! ‒ дернулся, принимая прямое положение на стуле.
‒ Я тебя цепляю? ‒ Билл гнусно улыбнулся, снова посмотрев на Альфу.
‒ Я не об этом!!! ‒ злился. ‒ Да, чтоб ты меня зацепил, ты, как минимум, должен быть... ‒ он осекся.
‒ Каким? ‒ Литц внимательно смотрел на старшего Альфу и почему-то улыбался. Он и не заметил, какое прекрасное спокойствие охватывает его рядом с этим самцом. Даже мысли о течке его больше не мучают.
‒ Тебе это не светит! ‒ прямо в глаза Биллу проговорил Эрэй. И довольно так улыбнулся: ‒ Хотя, если на свете больше никого не останется и нам нужно продолжить род... ‒ хитро прищурился, разглядывая нежное личико омеги. ‒ Нет, даже тогда я не лягу с тобой в одну кровать.
‒ Не ляжешь, потому что тебя туда никто не пустит! ‒ твердо заявляет Билл. Отворачивается.
‒ А я и не рвусь.
‒ А я и не зову!
‒ А мне и не нужно, чтобы ты звал!
‒ А мне не нужно, чтобы тебе было нужно! ‒ произнес Билл и вновь оглянулся к приятелю, который явно задумался над сказанным. ‒ Ты бревно, Эрэй!
‒ Почему ты так любишь хамить мне? ‒ сощуривается. ‒ Другим Альфам хамить не смеешь!
‒ А другие Альфы ко мне не лезут, как ты... Они мило общаются со мной, делают комплименты, приглашают прогуляться по парку. И только ты единственный целыми днями дергаешь меня и издеваешься, ‒ немного печально произнес Билл.
Тому больно резануло это: «мило общаются, делают комплименты, зовут гулять». Он вдруг представил Билла в объятиях другого Альфы. Почему-то волосы на руках взъерошились. Он смотрел на омегу и не понимал своих ощущений, почему все так?
Билл, почувствовав на себе внимательный взгляд Тома, оглянулся на него. Встретились глазами. Тишина школьного коридора и эти взгляды, которые будто впервые были устремлены на сына родительских друзей. Вильгельм уже не первый раз за день обратил внимание на особенно приятный запах мерзкого Альфы и внутренне содрогнулся. Оба сидели и не понимали, что с ними происходит.
Томас тяжело вздохнул и поднялся со своего стула. Подошел к окну. И увидел, как их родители уже поднимаются по главной лестнице школы.
‒ Приехали... ‒ оборачивается к Биллу.
В кабинете директора было особенно мало места. Билл и Том, как виновники «торжества», сидели напротив стола директора. Семейство Эрэй устроилась у окна, а семейство Литц восседало на небольшом диванчике левее от стола директрисы.
‒ Ваши дети снова вели себя неподобающим образом, ‒ леди Далигиес сурово выговаривала родителям. ‒ Омега рычит на Альфу, Альфа задирает безобидного омегу! Они если встретятся где-нибудь, то все, драка обеспечена. Вы понимаете? Ваши дети учатся в одной из самых лучших школ Европы, а ведут себя, словно выходцы из трущоб! Вы понимаете, что это непозволительно!
‒ Леди Далигиес, ‒ обращается Лондон, ‒ мы можем объяснить сложившуюся ситуацию. Но разрешите нам сделать это без присутствия детей.
Том и Билл глянули на Альфу. Тот только улыбнулся уголком губ.
- Выйдите!
Провинившиеся ученики вышли из кабинета. Отошли к окну.
‒ Что там твой папа придумал? ‒ Том покосился на покрасневшего брюнета. Он постоянно краснел, когда его кто-то отчитывал. В такие моменты он выглядел как милый и беспомощный ребенок с красными щечками.
‒ Откуда я знаю? ‒ немного резко отреагировал на вопрос омега.
‒ Че ты снова бесишься? Я же спокойно спросил! ‒ Альфа тут же подхватил искорку ненависти.
‒ А я спокойно ответил!!! ‒ всплеснул руками. ‒ Что ты вообще за мной таскаешься постоянно?
‒ Я? ‒ удивленно возмущался Том. ‒ Омега, ты спятил уже от своей приближающийся течки!!!
‒ Может, из-за нее и таскаешься?! ‒ грубил Билл. ‒ Нравится мой запах, да?
‒ Да пошел ты!!! Гребанная течная омеЧка!!! Может, я и думаю членом, но ты... Знаешь, когда тебе в голову течка бьет, ты еще тот тупица!
‒ Вы посмотрите на него!!! ‒ повысил голос. ‒ Это Альфам в голову течка бьет! Это они, чертовы самцы бездушные – лишь бы трахнуть кого-нибудь!!!
‒ Не все такие!!! ‒ прорычал Том.
‒ Ой, будто ты будешь ждать своего омегу!!!
‒ Тебя это не касается! Скажу только, что мой омега будет самым счастливым на свете!!!
‒ Мне жаль твоего омегу!
‒ Это мне жаль твоего альфу!!!
‒ Ой, Том, не завидуй!!! Честное слово – достал!
‒ Вот же огрызок поганый!!! ‒ Том толкнул парня в плечо. ‒ Ты добился своего! ‒ схватил мальчишку за локоть, притянул к себе и отвесил пощечин, отталкивая от себя. ‒ Нравится орать на Альфу, умей получать за такое!!! Ты не омега, ты какое-то позорище, понял?! ‒ он тяжело дышал, глядя на напуганного Билла, который так и сидел на полу, прижимая к красной щечке ладонь.
Подбородок омеги мелко задрожал, нижняя губка растянулась в горькую улыбку, а карие глаза наполнились слезами. Билла никто и никогда не бил. И почему-то принять удар от Тома стало до невозможности больно и неприятно. Почему-то...
Эрэй неприятно напрягся. Внутри будто лопнула струна – вот и ударил. Он не смог стерпеть обзывки и пререкания со стороны омеги. Билл зацепил его... Оказывается, зацепил совсем не обидными словами, а тем, что Том для него будто наказание. Альфа не хотел... Не хотел быть наказанием... В груди ныло сожаление.
Но он не успел попросить прощение. Из кабинета вышли родители.
‒ Что тут происходит?! ‒ Лондон увидел сына, сидящего всего в слезах на полу. К мальчишке тут же подскочил Флай и начал обнимать.