– Доброе утро, – услышал он чересчур бодрый для восьми часов утра голос откуда-то сверху, когда преодолел уже три этажа.
Поднимая голову, встречаясь взглядом с яркими зелеными глазами, Милкович пытался сообразить, где мог он раньше видеть этого худощавого рыжеволосого парня, однозначно, не числившегося в его соседях, но ответ подсказал массивный металлический предмет в руках спускающегося молодого человека.
– Ну, здравствуй,– растянул в улыбке губы Микки, намереваясь отыграться на рыжем за все ночные унижения и вчерашнее позорное пробуждение. – Ты, блять, в «5D» живешь теперь? – на всякий случай решил уточнить брюнет, перед тем как разразиться оскорблениями и угрозами.
– Да, – кивнул зеленоглазый в ответ, узнавая в собеседнике того, кого нашел перед своей дверью позавчера, отмечая, что парень-то был довольно симпатичным: светло-голубые глаза, обрамленные черными длинными ресницами, сильно выделялись на бледноватом лице, контрастируя с пухлыми для мужчины ярко-розовыми губами, а оттенок бровей и волос можно было смело заносить в палитру под надписью «угольно-черный».
– Слушай, – вдыхая полной грудью, начал Милкович, уставшим мозгом генерируя подходящие оскорбления, попутно рассматривая адресата будущих слов, пытаясь не думать о том, что рыжие волосы и коричневые точки ярких веснушек, украшающие аристократичное выбеленное лицо – хуевые в этом помощники.
– Если ты про рубашку, то все ок, – но парень не позволил Микки сказать и слова. – Не ожидал, конечно, что при знакомстве с соседом его на меня стошнит, но все нормально, – широко растягивая тонкие губы в кривоватую улыбку, проговорил рыжий, преодолевая последние ступени на пути к собеседнику, и протянул Милковичу руку. – Йен.
– Микки, – на автомате пожимая широкую ладонь, ответил брюнет.
– Приятно познакомиться, – кивнул Галлагер. – Черт, прости, я опаздываю на лекцию, потом поболтаем, да?
– Ага.
– Пропустишь?
– Ага.
– Спасибо, до встречи, Микки, – обходя соседа, попрощался Йен, спеша дальше вниз.
– Ага, – снова повторил Милкович, продолжая стоять на месте. – Стоп, блять, какой, нахуй, «до встречи»? – прокричал довольно громко, наконец, приходя в себя, но рыжий к тому времени уже успел скрыться за входной дверью.
И чё это было, блять?
Tbc…
========== 2. Новые знакомства ==========
Воскресенье всегда был любимым днем недели Галлагера.
Ведь только по воскресеньям рыжий мог позволить себе проваляться в кровати до обеда, не подрываясь по первому звуку будильника, боясь опоздать в университет, и послать к чертям управляющего «Ласточки», продолжающего недовольно бубнить, подписывая очередной табель своих подчиненных, в котором напротив фамилии Йена стоял жирный крест.
Воскресенье Галлагер посвящал себе и семье, но только после того, как отсыпался за всю прошедшую неделю, не балующую молодого человека возможностью отдохнуть.
Переворачиваясь на другой бок, пряча лицо от лучей солнца, заглядывающих в окно, рыжий вновь прикрыл глаза, желая досмотреть красочный сон, но противный дребезжащий звук, оглушительным раскатом пронесшийся по небольшому пространству его съемной квартиры, не позволил рассчитывать на новое путешествие в царство Морфея.
– Черт, – выдохнул Йен в подушку, накрываясь одеялом с головой, желая заглушить противный скрип водосточных труб, ежедневно проверяющих выдержку Галлагера на прочность, когда кто-то из соседей решал принять душ или почистить зубы.
Чуть приподнимая угол пухового щита, рыжий высунул руку, чтобы нащупать валяющийся на матрасе телефон в попытках проверить, насколько ранней пташкой оказался человек, потревоживший его сон.
– Да ты издеваешься? – через резь воспаленных глаз, не успевших отдохнуть еще за пару часов сна, уловив на экране смартфона очертания цифры семь, простонал Йен, чувствуя, как сонливость и умиротворение уставшего организма растворяются, сменяясь напряжением и раздражением в момент, когда нарушитель его покоя уронил что-то на пол, к металлическому скрипу и лязгу труб добавляя звук бьющегося стекла и отборной матерщины.
Ну, хоть теперь Галлагер знал, кто разбудил его в такую рань.
Познакомиться со своим соседом Йен успел уже трижды: в первый вечер пребывания в стенах этого дома, ворочая пьяного в стельку парня по бетонному полу, пачкая руки и одежду о не презентабельно выглядевший объект; спустя пару дней, встретив того ранним утром на лестнице, но не успев перекинуться и парой слов с Микки; и вчера…
О, рыжий до сих пор помнил эти сверкающие ненавистью и злобой небесные глаза, прожигающие на его лбу дыру размером со штат Огайо, пока их обладатель извергал все новые угрозы и оскорбления, переходя на крик, обильно сдабривая их обещаниями провести манипуляции с велосипедом и анусом Галлагера, если тот не перестанет ставить своего двухколесного друга в общем коридоре, помогая фантазии Йена прорисовать все в мельчайших деталях резкими жестами.
Микки скрылся за своей дверью также неожиданно, как появился перед рыжим, только вернувшимся домой после четырех пар, двумя последними из которых была теория вероятности, одна из самых ненавистных Галлагером дисциплин, а Йен так и остался стоять на месте, пораженный столь мощному потоку негатива в свой адрес.
И пытался расчленить слово «пиздопрохуевина» на составные части, чтобы понять, чем конкретно его велосипед так не угодил соседу.
Милкович выскочил из квартиры, когда маленькая стрелка его наручных часов остановилась рядом с цифрой восемь, надеясь хотя бы сегодня успеть на работу вовремя и не лишиться остатков недельной получки из-за нового штрафа. Тихо шурша свежевыстиранными джинсами, брюнет удовлетворенно выдохнул, отметив отсутствие на площадке двухколесного монстра, еще вчера закаченного рыжим в его квартиру под пристальный взгляд голубого глаза, контролирующего процесс передислокации через замочную скважину.
Перескакивая через две ступеньки и что-то бормоча себе под нос, Микки преодолел десять пролетов, вновь прокручивая в голове самые яркие моменты вчерашнего словесного сражения, не заметив на пути преграду.
– Блять, – впечатавшись в костлявую спину какого-то мужчины носом, прорычал Милкович, отступая. – Стэн, твою мать, – выдохнул он, узнавая в мешающем пройти старике управдома, – какого хуя ты тут делаешь? – спросил, заметив отсутствие одежды на Копчике.
– Мексикашки совсем обнаглели, задницы подгорелые, – ворчал старик, оборачиваясь к брюнету, крепко сжимая какую-то палку. – Мало мы им в сорок седьмом наваляли, совсем страх потеряли, эмигранты чертовы!
– Блять, ты опять новости смотрел, сука, – пробормотал Микки, не понимая, как этому маразматику удалось вновь настроить канал, самолично сбитый Милковичем несколько недель назад, после того, как он нашел Стэна на крыше, размахивающего флагом США и выкрикивающего нацистские лозунги.
– Ничего не боятся, ублюдки, перестрелять их всех надо из дробового, – продолжал ругаться Копчик, махая над головой палкой, наверняка, представляя на ее месте ружье.
– Ага, обязательно, только оденься сначала, – хватая старика за костлявые плечи и разворачивая его в направлении двери в квартиру, проговорил брюнет, надеясь успокоить мужчину. – Давай, вечерком вылазку организуем, да? – мелкими шагами приближаясь к заветной цели, обещал Микки, толкая Стэна перед собой. – Я ща на работу сгоняю, а вернусь, пойдем хуячить мексов в квартал, – конечно, никуда Милкович идти не собирался, но запихнуть управдома обратно в квартиру было просто необходимо.
– Перестреляем пидоров в их спидозные жопы! – загорелся идеей Копчик, победно вскидывая руки, не заметив сведенные на переносице брови своего будущего подельника, услышавшего неприятное оскорбление.
Эх, Стэн, знал бы ты, что один из этих самых «пидоров», что никак тебе покоя не дают, проживает в квартире «5C», пустил бы ты его в свой дом?
– Ага, обязательно, – пообещал Микки, наконец, усаживая старика в кресло, накидывая поверх обрюзгшей фигуры большой халат перед тем, как направиться обратно к выходу. – Лифт почини, блять! – обернувшись в дверях, крикнул Милкович и исчез из поля зрения управдома, не услышав тихий ответ:
– Надо газовикам позвонить, а то жильцы жалуются…
Проворочавшись без сна в кровати пару часов после ухода Микки, Галлагер решил не мучить больше свое тело, зудевшее и ноющее от отсутствия отдыха, и поднялся, намереваясь посвятить освободившееся утро домашним делам и отправиться к семье на обед вместо ужина, а уже вечером восполнить недостаток сна, ложась пораньше.
Перемыв посуду и приведя в относительный порядок скудное убранство небольшой квартиры, не раз споткнувшись о стоявший при входе велосипед, с «благодарностью» вспоминая своего соседа, Йен собрал грязные вещи в большой пакет и обулся, чтобы сходить в прачечную, но неожиданное появление на его пороге уже знакомой девушки разрушило планы рыжего.
– Привет, – улыбнулась Светлана, облизнув ярко подведенные помадой губы.
– Привет, – поздоровался Галлагер, усмехнувшись сильному акценту русской.
– Ты говорил, в воскресенье дома будешь, – напомнила ему девушка, протягивая большое блюдо с каким-то овощным месивом, издающим странный аромат. – Солянка, – объяснила Светлана, заметив недоуменный взгляд зеленых глаз, внимательно рассматривающих тушеную капусту. – Хотела борщ сварить, но свеклы нет, – говорила она, переминаясь на пороге в ожидании приглашения.
– Спасибо большое, не стоило утруждаться, – проговорил рыжий, втягивая носом кисловатый запах, понимая, что есть это чудо кулинарии не станет ни при каких условиях, но не смея обидеть девушку.
– Соседская любезность, – подмигнула та в ответ, очевидно, не понимая, что стала нежеланным гостем, или, что более вероятно, не хотела понимать.
– Светлана, прости, но мне нужно уходить, – аккуратно отставляя блюдо на тумбу возле входа, сказал Йен, придавая лицу самое невинное из возможных выражений, поднимая пакет с вещами. – Я в прачечную хотел сбегать, пока время есть, – объяснял он, выходя в общий коридор, показав русской свою ношу.
– О, так я вовремя, – но девушку почему-то не остановило это препятствие. – Дома машинка есть, можешь постирать у меня, – предложила Света, хватая под локоть Галлагера, желающего было отказаться. – Микки часто у меня стирает, – добавила она под заинтересованный взгляд зеленых глаз. – Пошли, чего деньги-то тратить, – потянув за собой молодого человека, проговорила девушка, спускаясь.
– Мне неудобно, – Йен совершил последнюю попытку ретироваться, но был остановлен звонким смехом русской, что-то сказавшей про трусы и голову.
Возвращаясь к себе через несколько часов, Галлагер понял, что с запланированным утром обедом в кругу семьи ему придется попрощаться, ведь наличие в его желудке огромного количества «вареников», проглоченных под контролем Светланы, не позволяло рассчитывать еще хоть на одну ложку чего-то съестного.
Чистая, сухая одежда, выглаженная девушкой, как оказалось, работающей на дому швеей, аккуратной стопкой разместилась в шкафу, а объевшееся заморским деликатесом костлявое тело – на кровати, расслабляясь и погружаясь в дрему, попутно вспоминая многочисленные рассказы русской о проживающих в доме.
Светлана была приятным собеседником, хоть и чрезмерно навязчивым, ставившим рыжего в неудобное положение странными намеками, подмигиваниями и постоянными прикосновениями, даже после того, как Йен сказал ей, что интересуется исключительно парнями.
«Стэну только не говори, выселит» – вырывая из рук Галлагера боксеры, которые тот пытался запихнуть обратно в пакет, уверяя парня, что их тоже нужно погладить, лишь улыбнулась на это русская.
Засыпая, Йен думал о том, что судьба эмигрантки сложилась как нельзя лучше, обеспечив девушку работой и жильем, а ведь обычно к таким как Света она была не так милостива – с большей вероятностью русская могла закончить свой путь на панели или в каком-то массажном салоне, впрочем, также являющимся публичным домом, только с другой вывеской.
***
Галлагера разбудил громкий стук, заставляя резко подскочить на кровати в испуге, выныривая из глубоко сна, сморившего уставший за трудовую неделю организм, позволяя рыжему провалиться в забытие до самого вечера.
Быстро моргая и часто дыша, Йен пытался определить источник звука, но никак не мог сориентироваться в пространстве, продолжая крутить головой, прислушиваясь.
– Эй! – наконец, услышал он приглушенный голос из коридора, понимая, что кто-то ломится в соседнюю с его дверь, и поднялся с жесткого матраса, намереваясь проверить свои догадки.
Миниатюрная брюнетка продолжала избивать входную дверь Милковича, что-то недовольно бормоча, не замечая приоткрывшейся деревянной створки его соседа.
– Я могу Вам помочь? – поинтересовался рыжий, привлекая к себе внимание разъяренной девушки.
– Микки у тебя? – в ответ бросила та, разворачиваясь.
– Нет, – замотал головой Галлагер, нахмурившись, пытаясь представить возможное апокалиптическое происшествие, которое может стать причиной приглашения этого неприятного персонажа в его дом.
– Тогда, не можешь, – недовольно поджав губы, пробубнила брюнетка, нанося смачный удар мощным ботинком по двери парня. – Вот, сука, говорила же, что приеду сегодня, – прорычала она, усаживаясь на стоявший рядом чемодан, локтями упираясь в худые острые коленки и подпирая голову.
– А Вы… – девушка? жена?
– Сестра этого еблана, – обреченно выдохнула собеседница, будто жалея о сказанном. – Пиздовала через полстраны, а этот гондон опять где-то бухает. Кстати, я Мэнди, – вывалив на собеседника сначала весь негатив, представилась она.
– Йен, – кивнул рыжий, открывая дверь шире.
– Тебя не было тут месяц назад, – вспоминая свой последний визит, настороженно проговорила брюнетка, внимательно рассматривая молодого человека, теперь вышедшего к ней в коридор.
– Я всего неделю тут, – пояснил Галлагер.
– Не повезло тебе, парень, – усмехнулась она, о чем-то задумавшись на мгновение.
– Разве только с соседями, – поддержал ее Йен, возвращая улыбку.
– О, да, этот мудвин кого хочешь доведет, – продолжала Мэнди, – мне вот пришлось в Индиану свалить, чтобы избавиться от придурка, – попыталась пошутить она, но какой-то странный отблеск грусти в глазах девушки не позволил рыжему поверить сказанным словам.
– Эм, Мэнди, – Йен не знал, стоит ли это делать, но, все же, решился, – если хочешь, подожди брата у меня, – предложил он, мягко улыбнувшись, замечая, как быстро сестра Микки подскочила с чемодана, получив приглашение.
– Заебок, – выдала Мэнди в ответ, подхватывая свою ношу и приближаясь к Галлагеру. – Может, ты еще и покормишь? – протискиваясь в квартиру, поинтересовалась она. – Черт, нахера ты тут велик поставил, пройти невозможно, – задев многострадальное средство передвижения, выругалась девушка под смех Галлагера, не сумевшего сдержаться.
Определенно, сестра.
– Микки попросил убрать из общего коридора, – ответил Йен, закрывая дверь и следуя за брюнеткой в квартиру, перешагивая чемодан, теперь окончательно перекрывший проход, догоняя ее уже на кухне у раскрытого холодильника.
– В жопу пусть идет, гоблин, – что-то увлеченно рассматривая в белом шкафу, усмехнулась Мэнди, – тут и так места нет, – продолжала она, но резко решила сменить тему, когда среди полупустых пакетов йогурта, молока и сока обнаружила необходимое. – О, Света приходила, – довольно пробормотала, доставая большое блюдо с утренней слямкой, оставленной в подарок Галлагеру русской.
О приезде сестры Милкович вспомнил только поздним вечером, когда в баре допивал уже третью пинту светлого, и то, благодаря Томми, вдруг решившему затеять разговор о девушке, по которой давно уже пускал слюни друг Микки.
Наспех опрокинув в себя остатки пива, Микки выскочил из «Алиби» и помчался домой, надеясь на то, что Мэнди за пару часов ожидания брата не превратилась в злобную мегеру, а его дверь все еще висит на своих петлях.
Готовый выплюнуть свои легкие от быстрого бега и скоропостижного покорения лестницы, мысленно «передавая привет» Стэну, брюнет согнулся пополам на площадке своего этажа, пытаясь отдышаться, разочарованно отмечая отсутствие в районе видимости девушки, но тут же сменил обеспокоенность гневом, когда вместо сестры в поле его зрения попал блядский велик.