Как-то раз бесцеремонная Ханджи начала расспрашивать о том, как русалки обзаводятся потомством. Но, похоже, в русалочьем мире тема секса не считалась стыдной, потому что Эрен, ничуть не смущаясь, отвечал на все ее вопросы. Риваю тоже было любопытно, но вместе с тем хотелось стукнуть Ханджи чем-нибудь и спровадить уже, чтобы не мешала. Хорошо хоть, Эрвин особого интереса к Эрену не проявлял, убедился, что тот не опасен, и на том успокоился. Ривай же... В такие моменты он ловил себя на странном чувстве — на желании, чтобы из всех людей Эрен общался только с ним.
"Неужели я ревную?"
— Так, значит, у вас дети растут, даже не зная, кто их родители? — удивленно спросила меж тем Ханджи, слушая рассказ Эрена. Она лежала на животе, болтая ногами в воздухе, и о мрачных мыслях Ривая вовсе не подозревала.
"Ну... вроде того. Весной все взрослые русалки собираются группами и спариваются, а потом девушки откладывают икру в пещере, и она там вся вперемешку — захочешь, а не поймешь, где чья. Икру охраняют самые сильные воины, и это очень почетно. А потом из нее вылупляются маленькие такие русалочки, — Эрен показал расстояние чуть больше ладони с пальцами. — Много-много! Я в прошлом году видел однодневок — они так и мельтешат, прямо в глазах рябит. Мелкота очень пугливая и старается держаться вместе со старшими, но все равно до порога взросления доживает, может, один из двадцати, а остальные... кого рыба съест, кто сам сдуру убьется, а кто-то уплывет далеко, заблудится — и все..."
— И не жалко? — тихо спросила Ханджи.
"Не, — фыркнул Эрен. — Их же много. Это у вас, людей, рождается по одному ребенку за раз, а у нас каждая девчонка по сто икринок мечет. И если бы вся мелкота оставалась жива, нам бы никакой рыбы не хватило. А так остаются самые сильные или самые хитрые, как мой друг Армин. Он мельче и слабее большинства, но однажды смог в одиночку справиться с акулой. Проскользнул между скал, а эта большая дура бросилась за ним и застряла. И Армин без труда убил ее ножом. А потом приволок тушу в город. Раньше над ним смеялись и говорили, что он задохлик, и его все равно сожрут, но с тех пор, как он разделался с той акулой, перестали. Хитрость — это тоже очень сильное оружие".
В последнюю их встречу Эрен предложил Риваю поплавать вместе. Тот согласился без колебаний. И, возясь с пуговицами на рубашке, невольно усмехнулся, вспоминая, как при первом знакомстве думал, успеет ли в случае чего дотянуться до ножа. Тот нож Ривай на встречи с Эреном уже и с собой-то не брал. Эрвин, конечно, говорил, что лучше все равно быть настороже, и умом Ривай признавал его правоту, но... Эрен, жизнерадостно улыбающийся, приплывающий каждый день вот уже третий месяц подряд и время от времени притаскивающий вкусную рыбу и прочие дары моря, вряд ли мог замышлять недоброе. Во всяком случае Риваю было слишком сложно в это поверить.
Нагретая солнцем вода обволокла их подобно дорогому шелку, который возили с юга купцы.
"Садись на меня верхом, — предложил Эрен, — наверное, так будет удобнее. Готов поспорить, ты с такой скоростью никогда не плавал. Люди в воде медленные-медленные".
Ривай хмыкнул, но послушно уселся Эрену на основание хвоста, сжимая ладонями его плечи. Тот вытянулся в воде горизонтально и вдруг заработал хвостом с такой силой, что Риваю оставалось только вцепиться покрепче, а то как бы не свалиться. Конечно, он умел плавать и не утонул бы, но не отпускать же Эрена, который вызвался его покатать.
"Ну как? — спросил тот, останавливаясь и приподнимая голову над водой, когда они отплыли достаточно далеко от берега. — Понравилось?"
— Спрашиваешь, — хмыкнул Ривай, соскальзывая в воду. Теперь они просто неторопливо плыли рядом, и Ривай держался за плечо Эрена. Просто потому, что это было приятно... Ривай удивился этой внезапной мысли, ведь поначалу он избегал прикасаться к Эрену из-за его по-рыбьи скользкой кожи. Потом постепенно перестал, привыкнув. Но и только. А вот тянуться самому...
"Ривай..." — казалось, Эрен чем-то обеспокоен.
— Что?
"Я... нет, ничего. Забирайся на меня и поплыли к берегу".
Еще один стремительный заплыв — и вот уже совсем рядом знакомые камни, о которые плескались маленькие волны, словно облизывая. Ривай выбрался на берег и начал одеваться, Эрен тоже вылез из воды, устроившись на камушке и при этом как-то странно опустив голову и прижав ушки — словно успел где-то перед Риваем провиниться и теперь боялся, что тот поймет и обидится. Ривай немного подумал, спросить, в чем дело, или пустить все на самотек, но решил, что лучше не стоит.
— Эрен, что у тебя стряслось? Сидишь, как пришибленный. И, помнится, в воде ты мне что-то сказать хотел. Ты из-за этого?
Тот дернул ушками, плеснул хвостом, но все-таки поднял голову и ответил:
"Ага. Я, наверное, извращенец и ненормальный, но... ты ведь помнишь, я рассказывал, как у нас создаются пары? Я хочу быть с тобой, Ривай. Чтобы ты был моей парой. Я знаю, что я русалка, а ты человек, что у вас не принято, чтобы люди одного пола становились парой... хотя ты говорил, у тебя было с мужчинами. Ты мне нравишься, Ривай. И куда больше, чем просто друг. И я хочу с тобой... — тут Эрен вконец заробел, — ну ты понял. Но если ты не хочешь, я могу больше никогда не говорить об этом. Или даже совсем не приплывать", — грустно закончил он, вновь опуская голову и явно боясь, что Ривай сочтет подобное неприемлемым и прогонит его прочь.
Тот лишь усмехнулся, но не торопился что-либо говорить. Не рассказывать же этому чистому созданию похабные анекдоты про русалок в борделе или пьяные разговорчики о плотских утехах вроде "Да уж если б я русалку поймал, я бы не растерялся и в рот ее!" Словом, все то, что подтверждало: секс с русалкой для некоторых людей вовсе не казался чем-то ужасным, скорее, любопытной экзотикой. Во всяком случае, в среде моряков. Другое дело, что те находчивые ребята, которые по пьяни трепали, как бы они русалку в рот, вряд ли представляли, сколько в том рту острых зубов — иначе живо отказались бы от этой затеи. Сам же Ривай никогда не задумывался о подобном — и вот пожалуйста: сидит перед ним молоденький русал и предлагает... отнюдь не разовый секс, надо сказать. Если бы это был кто-то другой и предложил разок перепихнуться, Ривай, пожалуй, не отказался бы — как минимум из любопытства. Но это был Эрен, к которому он успел сильно привязаться и ни в коем случае не хотел обижать.
Наклонившись к нему, Ривай негромко сказал:
— Эрен, я не знаю. Тут подумать надо. Главным образом потому, что я хорошо к тебе отношусь и не хочу обидеть. Кстати, а русалки же целуются? — и, придвинувшись совсем близко, мягко приник губами ко рту Эрена.
Признаться, Ривай немного опасался, что Эрен может его укусить, но обошлось. Это было странно, немного скользко, но ничуть не противно, а совсем даже наоборот. Ривай еще думал, что целоваться с Эреном будет все равно что сырую рыбу в рот взять, но оказалось, что он ошибся. Хоть русалки рыбу и ели, но сами ею не пахли, так что поцелуй вышел разве что немного солоноватый — и только. А еще приятный до мурашек. Эрен отвечал с такой трогательной неуверенностью, что Риваю даже стало немного страшно — как бы не навредить. Что бы там кто не болтал о русалках, а Ривай видел перед собой отнюдь не странного морского монстра, а доверчивое и уязвимое существо, которому меньше всего хотел причинять боль. Усилием воли выкинув из головы непристойные мысли, он мягко отстранился и взглянул на Эрена. Тот тяжело дышал и даже приоткрывал жабры, что на суше делал только в сильном волнении, а еще... Ривай усмехнулся, заметив, как похожий на веер плавник, что находился у Эрена в самом низу живота и обычно был плотно прижат к телу, сейчас немного приподнялся. Эрен говорил, что у русалов член находится внутри тела и наружу выходит только при возбуждении.
— Плыви пока домой, — негромко сказал Ривай. — Но обязательно возвращайся.
"Так ты... мы будем парой?"
— Вот вернешься, и я тебе скажу.
Эрен на миг прижался к Риваю, утыкаясь лбом ему в плечо, а потом все-таки уплыл, оставляя его в раздумьях...
— ...эй, ты долго еще будешь над тарелкой с отрешенным видом сидеть? — громкий и чересчур веселый голос Ханджи выдернул Ривая из воспоминаний. — Не хочешь есть — так другим отдай.
— Разбежалась! — фыркнул он. — Я и сам голодный, знаешь ли, — и наконец-то обратил внимание на еду. Похлебка наверняка была выше всяких похвал, тем более, что Эрвин — единственный из них троих — умел нормально готовить, а Эрен всегда приносил на редкость вкусную рыбу. Вот только сейчас Ривай вкуса практически не ощущал. — Кстати, а Эрен, когда рыбу принес, про меня не спрашивал?
— Еще как спрашивал! — заулыбалась Ханджи. — Очень живо интересовался, где ты и придешь ли на берег. Я ответила, что ты спишь после вахты и, наверное, вечером появишься. Мне показалось, что он был смущен и немного волновался. Что такое между вами происходит?
— Ничего такого, о чем тебе следовало бы знать, бандитка одноглазая, — проворчал Ривай, но, поймав вопросительный и заинтересованный взгляд Эрвина, сказал уже тише: — Правда, ничего такого.
"Я всего лишь должен дать ему ответ".
Надо сказать, Эрен не приплывал уже три дня — должно быть, тоже разбирался в себе. Или решил дать Риваю побольше времени, чтобы подумать. Если так, Ривай был ему благодарен. На самом деле он собирался ответить Эрену уже на следующий день, но за время, прошедшее с момента их последней встречи обрел окончательную уверенность.
Ривай хотел отправиться к морю сразу после позднего завтрака, но повседневные обязанности никто не отменял. И потому сперва он вместе с Ханджи возился с механизмом, который вращал фонари на башне, потом поил и чистил коня, а после вместе с Эрвином занимался ревизией припасов и оборудования — тому неудобно было вести записи с одной рукой, и Ривай ходил следом за ним с карандашом и блокнотом, отмечая все, что было нужно. Так что освободился он только вечером, ближе к закату. Почистил от пыли башмаки, надел свежую рубашку, причесался и отправился на берег, чувствуя себя отчего-то ужасно глупо. Может, потому что прихорашивался так, будто шел на свидание с человеком, хотя Эрену всегда было безразлично, во что Ривай одет. Только в самом начале знакомства он спросил, зачем вообще нужна людям одежда, а узнав, больше не интересовался.
Дойдя до берега, Ривай устроился на камне, который они с Эреном давно уже облюбовали, и принялся ждать — так же, как ждал вчера перед вахтой и позавчера. Но на этот раз он надеялся, что не просидит на берегу почем зря весь остаток дня. Раз уж сегодня Эрен объявился и даже рыбу принес, наверное, и вечером приплыть должен. И потому Ривай сидел, обхватив руками колени, и терпеливо ждал, думая о том, не съездить ли все же завтра в город с Эрвином, достаточно ли он отнес наверх сурепного масла, что там за механизм затеяла собирать Ханжи и... где, черт дери, запропал Эрен?! Ривай тут его третий день дождаться не может, болтается на берегу, как дурак последний, а он мелькнул утром и опять исчез.
Эрен будто услышал — вынырнул, выбрался из воды на камень и заулыбался от уха до уха.
"Привет. Ты ждал меня, Ривай?"
— Ждал. Не знаю, как это у нас получится, учитывая, что тебе на сушу ходу нет, а я в воде захлебнусь и сдохну, но я согласен, — ответил Ривай. — Видно, только на берегу встречаться и будем, — и он притянул Эрена к себе, чтобы поцеловать. Ощущения, вызванные прикосновениями к его скользкой коже, все еще были немного странными и непривычными, но сейчас казались возбуждающими — настолько, что Ривай не сразу обратил внимание, когда Эрен обнял его. "Рубашка запачкается, — промелькнуло в голове. И тут же: — Не беда, постираю. И вообще, снять ее надо".
— Эрен, — выдохнул Ривай, чуть отстранившись, — мы только целоваться будем или?..
"Или! — с горячностью выдохнул тот. — Я всего хочу. Только подожди чуть-чуть, я сейчас!" — отодвинулся и соскользнул с камня, вмиг скрываясь под водой. Ривай посмотрел ему вслед и принялся расстегивать рубашку. Он даже не сомневался, что Эрен вернется.
К моменту, как тот вновь вынырнул, Ривай уже успел снять и башмаки, и рубашку, и широкий кожаный ремень с металлическими бляшками, оставив штаны держаться на завязках-веревочках. Все равно вот-вот снимать придется.
Эрен же, вернувшись и вновь выбравшись на камень, протянул Риваю нитку бус из черного жемчуга.
"Это тебе. У нас всегда так делают — дарят бусы тому, с кем хотят быть вместе. Я их начал собирать, еще когда был мальком и даже не знал, кому именно буду дарить. Просто подумал, что хочу преподнести нечто особенное тому, кто мне понравится. Черный жемчуг трудно найти, и у меня ушло десять лет, чтобы собрать эти бусы. Как раз и сам успел вырасти, — он улыбнулся. — Я не знаю, как делают у людей, но все равно возьми, даже если ты не будешь их носить.