========== Чарли и Тэсс. Осколок № 1 ==========
Переменчивость нашей жизни очень часто проявляет себя как раз в те моменты, когда нам начинает казаться, что у нас все уже устоялось, когда мы не ждем никаких изменений и сюрпризов. В этом вся суть жизни, все ее коварство и одновременно вся ее прелесть.
Когда Чарли исполнилось двадцать три года, ее жизнь дошла, наконец, до точки критического перехода. Это был самый важный год в ее жизни, однако сама Чарли, разумеется, об этом не знала. Напротив, ей даже казалось, что все самое интересное и важное у нее уже позади. Все, что с ней могло случиться хорошего и плохого, уже случилось. Она стала рок-звездой, как и мечтала, у нее были прекрасные друзья, она встретила любовь всей своей жизни, потеряла ее и снова обрела. Их новым отношениям с Дженни исполнился уже почти год, и они все чаще подумывали о том, чтобы начать жить вместе.
Казалось бы, чего еще Чарли могла ждать от этой жизни? Она была вполне счастлива, спокойна и уверена в завтрашнем дне. Ей казалось, что она наконец повзрослела, что именно такой вот устоявшейся и мирной и должна быть взрослая жизнь. А в те моменты, когда к горлу подкатывал тяжелый ком, и Чарли казалось, что вся ее жизнь пропитана сплошной скукой и рутиной, она убеждала себя, что так оно все и должно быть. Так ведь все живут. Острые ощущения, сердечные переживания и волнения рано или поздно остаются позади. И каждый твой день отличается от предыдущего лишь незначительными деталями. Например, вчера вечером ты поужинал пиццей и посмотрел старую комедию, а сегодня вечером ужинаешь спагетти, пьешь вино и смотришь современный блокбастер. Вчера вечером ты ходил в кино, а сегодня сидишь дома и смотришь на дождь. Вчера после работы ты забежал в магазин, а сегодня – в прачечную. И так каждый день. Мозаика из повседневных событий может складываться в разные комбинации, но события все равно всегда одни и те же. Как кости, брошенные на стол. В максимальной сумме два кубика всегда дадут двенадцать, а минимумом всегда будет двойка. Цифры меняются каждый раз, и в то же время это одни и те же цифры, и, бросив два кубика на стол, глупо надеяться, что тебе выпадет две тысячи восемьсот пятьдесят семь.
Так думала Чарли. Так думала Чарли, которая начала считать себя взрослой и умудренной опытом. И она считала так до того дня, пока ей не выпало две тысячи восемьсот пятьдесят семь. Она всего лишь бросила два обычных кубика и получила огромную цифру. Настолько огромную, о какой раньше не смела и мечтать.
В тот вечер Чарли бросала кубики, а точнее, ехала домой со студии. Это был обыкновенный пятничный вечер, когда ей предстояло вернуться в пустую квартиру, потому что Ричард и Дженни в очередной раз уехали к родителям. Когда Чарли вышла с работы, на небе сгущались тучи, и пока девушка ехала домой, тучи разверзлись на землю яростным дождем. Чарли мечтала лишь о том, чтобы как можно скорее оказаться дома, поэтому ехала на приличной скорости, несмотря на плохую видимость. В ее зрачках мелькали стрелки дворников, словно гипнотизируя, а Чарли в тот момент прокручивала в голове их последний разговор с Дженни. Дженни предлагала им съехаться, снять какую-нибудь милую квартирку, которая соответствовала бы их вкусам, а Чарли пообещала, что подумает об этом. И в тот момент она как раз думала об этом. Думала так сосредоточенно, что не заметила фигурку девочки, возникшую на дороге как будто из ниоткуда. Чарли показалось, что она всего лишь моргнула, и посреди потока дождя вдруг появилась эта девочка. Возникла за секунду, как привидение.
Но к счастью, у Чарли всегда была хорошая реакция. Она с такой силой ударила по тормозам, что машина завизжала, как сердитый зверь, и вылетела к обочине. Дождь барабанил по стеклу, по крыше, а Чарли сидела, вцепившись в руль и боясь открыть глаза.
«Ну вот это и случилось. Я всегда знала, что это случится, - повторяла она про себя. – Я сбила ее. Наверняка сбила. Господи, я сбила ее. Я должна выйти и посмотреть, что с ней».
Через невыносимо долгую секунду Чарли открыла глаза, а потом и дверцу машины, и дождь в то же мгновение принял ее в свои ледяные объятия. Девочка, на которую Чарли наехала, сидела на дороге и потирала коленку. Выглядела она довольно живой, и Чарли ощутила такое облегчение, что едва не разрыдалась.
- Эй! Ты в порядке?! – закричала она, пытаясь перекричать хлещущий дождь и собственный страх.
Девочка подняла голову и посмотрела на Чарли растерянным взглядом, словно все еще не понимала, что только что произошло. Она была вся мокрая, насквозь мокрая, и Чарли не видела поблизости зонтика. Рядом валялась только тряпочная сумка, потемневшая от дождя и грязи.
Чарли подбежала к девочке и села на корточки, опасливо заглянув ей в глаза, и повторила свой вопрос:
- Ты в порядке? Я наехала на тебя?
Девочка уставилась на Чарли, открыв рот. Ее глаза прищурились, и в них мелькнуло узнавание. Чарли уже сто раз видела этот взгляд.
- Ты Чарли! – воскликнула девочка. – Ты и правда Чарли?
- Ты меня знаешь, вот и отлично, но лучше скажи, наехала я на тебя или нет! – разозлилась Чарли. – А то скоро я начну думать, что ты получила сотрясение мозга!
- Нет, нет у меня никакого сотрясения мозга, - девочка покачала головой, словно очнувшись. – Я просто поскользнулась на дороге, когда пыталась отскочить в сторону от твоей машины. Упала и ударилась коленкой, синяк будет огромный, но ничего страшного. Я цела.
- Ты в этом уверена? Давай я на всякий случай отвезу тебя в больницу.
- Нет! Не нужно! – горячо запротестовала девочка. – Я правда в порядке. Вот! Видишь! – и она поднялась на ноги, отряхивая грязную юбку. Кожа на ее коленке была немного содрана, но в остальном с девочкой и правда было все в порядке. – Лучше подвези меня домой. В качестве компенсации за то, что чуть не переехала меня, - и она улыбнулась.
- Да ты сама бросилась мне под колеса! – не выдержала Чарли. – Откуда ты здесь вообще взялась? Тут нельзя переходить дорогу!
- Не важно, откуда я тут взялась, - продолжала улыбаться девочка. – Важно, подвезешь ты меня или нет?
«Только этого мне не хватало», - устало подумала Чарли и ответила:
- Да, конечно. Подвезу.
Довольная девочка побежала к машине и сама по-хозяйски открыла переднюю дверцу.
- Отличный Мерседес Бенц! – воскликнула она, когда они обе забрались в салон, а двери снова были закрыты. – Такой шикарный, - девочка оглядывалась с довольной улыбкой. – Красный кожаный салон внутри черной машины – это так по-рокерски стильно. Так и знала, что у тебя крутая машина.
- А ты разбираешься в машинах? – мрачно спросила Чарли, вытирая дождевые капли с лица салфеткой и протягивая вторую салфетку девочке.
- Мой отец их очень любит, а я разбираюсь только потому, что он трещит про них целыми днями.
Чарли усмехнулась.
«Прямо как я разбираюсь в футболе, потому что Дженни все время про него болтает».
Девочка вытерла лицо и сунула салфетку в карман юбки. Чарли заметила россыпь веснушек на ее щеках, от которых ее голубые глаза казались больше и ярче. Цвет волос девочки было сложно определить, потому что ее волосы превратились в темные мокрые сосульки, беспорядочно облепляющие лицо.
- Где ты живешь? – спросила Чарли. – Куда мы поедем?
Девочка назвала адрес, в ответ на что Чарли воскликнула:
- Господи, да это же на другом конце Лондона! Как тебя вообще занесло в такую даль?
- Балетная школа, - коротко ответила девочка и вытянула ноги. – Ты чуть не переехала юную и подающую надежды балерину. Если бы я сломала ногу или еще хуже, умерла, вряд ли мне удалось бы добиться успеха.
- Черт, - выругалась Чарли. – Чуть не сделала балерину калекой. Мой день явно «удался». Сколько тебе лет?
Чарли выровняла машину, и они поехали вперед по шоссе.
- Двенадцать, - ответила девочка, и Чарли ощутила на себе ее пристальный взгляд, от которого ей почему-то стало неловко. – Кстати, меня зовут Тэсс. Совсем забыла представиться.
- Очень приятно, Тэсс, - проворчала Чарли. – Хотя, если честно, я предпочла бы с тобой не встречаться и не наезжать на тебя.
Тэсс усмехнулась.
- Но тогда мы бы никогда не познакомились. Чарли.
- Вот и отлично. Зачем тебе знакомиться со мной? Ты моя фанатка, что ли? – напряглась Чарли.
- Можно и так сказать, - Тэсс пожала плечами. – Хотя, слово «фанатка» мне не очень нравится. Предпочитаю называть себя поклонницей.
- Хорошо, поклонница. И как же так вышло, что балерина увлекается тяжелым роком? – Чарли покосилась на девочку и тут же снова отвернулась, встретившись с ней взглядом.
- А ты думала, что балерины слушают только Чайковского?
- Ну… нет, не знаю, - смутилась Чарли. – Вообще-то я не против классической музыки. Сама ее люблю.
- Я тоже. Люблю классическую музыку и рок. А вот попсу терпеть не могу, - Тэсс скорчила забавную гримасу, и Чарли невольно улыбнулась.
- Я тоже не люблю попсу. Хотя, ты наверное и так все обо мне знаешь.
Чарли уже успела привыкнуть к тому, что когда она знакомилась с новыми людьми, те не давали ей ничего рассказать о себе и тут же перебивали репликами типа: «А я знаю, что ты любишь!» или «Ты рассказывала об этом в интервью». Поэтому она невольно ожидала услышать и от Тэсс что-то подобное, раз та была ее… гм, поклонницей.
- Я ничего о тебе не знаю, кроме того, что тебя зовут Шарлотта Брайтли, и ты родилась восьмого ноября, - Тэсс пожала плечами.
- Отлично, значит, ты не читаешь всю ту чушь, что пишут обо мне в прессе.
- Почему же? Читаю. Просто я этой, как ты сказала, чуши, не очень-то верю.
- Правда? – оживилась Чарли. – Значит, ты действительно считаешь, что ничего не знаешь обо мне?
- Да, - кивнула Тэсс. – Все, что я знаю – это лишь мое субъективное мнение. Составленное на основе твоих песен. Я предпочитаю вслушиваться в их текст, нежели вчитываться в интервью. Твои песни говорят о тебе намного больше.
Чарли не могла не отметить, что в свои двенадцать лет эта девочка употребляет много умных слов, которые прекрасно складывает в длинные предложения. Либо она и правда умная, либо просто умничает, желая произвести впечатление. Чтобы проверить это, Чарли решила задать провокационный вопрос.
- И что же обо мне говорят мои песни?
- Ну, прежде всего, они говорят о том, что ты довольно одинока, - не очень охотно ответила Тэсс. Не похоже было, что она хочет покрасоваться.
- Это я-то? Одинока? Чушь, - усмехнулась Чарли. – Ты разве не знаешь, что у меня есть прекрасные друзья, толпы влюбленных в меня поклонников, и, конечно, у меня есть девуш… ка, - Чарли запнулась, не зная, можно ли с такой юной особой говорить о подобном.
Но Тэсс словно бы не обратила внимания на замечание о девушке. Она лишь ответила:
- Ну откуда же мне знать, почему ты одинока.
- Да почему я одинока-то? – рассердилась Чарли. – То есть… почему ты считаешь меня одинокой?
- Потому что я слушаю твои песни, - невозмутимо ответила Тэсс. – Твое одиночество в них словно вшито. Я думаю, ты и сама это понимаешь. Уж не знаю почему, но ни твои друзья, ни твоя девушка, ни фанаты не делают тебя счастливой. Твои последние песни по-прежнему пропитаны грустью и одиночеством. Даже когда ты поешь о любви. Ты можешь сказать, что это просто коммерческий ход. Что ты поешь о том, что популярно и востребовано. Но мне почему-то кажется, что это не так. Я потому и полюбила твои песни, что ты всегда искренне пела о том, что тебя волновало.
Чарли открыла было рот, но так ничего и не сказала, смутившись и еще больше разозлившись на саму себя. Ей вообще не стоило затевать этот дурацкий разговор. Потому что когда промокшая до нитки малолетка начинала рассуждать о ее жизни, Чарли чувствовала себя полной идиоткой.
«Кстати, промокшая малолетка, похоже, рыженькая», - заметила вдруг Чарли, когда бросила косой взгляд на подсыхающие пряди волос Тэсс.
- Ты уж извини, - вздохнула девочка. – Не подумай, что я лезу не в свое дело. Ты спросила, я – ответила.
- Ладно, проехали, - пробормотала Чарли.
- На самом деле я не так давно слушаю вашу группу, - продолжала Тэсс. – Поэтому, возможно, чего-то и не понимаю. Если ты не считаешь себя одинокой, то не бери в голову мои слова. Я ошиблась, только и всего.
- Я же сказала, проехали, - бросила Чарли, не сумев скрыть своей досады и раздражения. И тут же, чтобы смягчить этот эффект, спросила: - И как же давно ты нас слушаешь? Точнее, как недавно?
- Два года.
- Два года?! – поразилась Чарли. – Вот это да! Ты начала слушать рок в десять лет! Даже я увлеклась им только в четырнадцать.
- Мне многие говорят, что я старше своих лет, - спокойно ответила Тэсс. – Я тогда ехала с отцом в машине. Он забрал меня из школы, и мы поехали в парк отдохнуть. Была отличная погода, и по радио играла твоя песня. Rock Show. Вот с нее-то все и началось, - Тэсс тепло улыбнулась собственному воспоминанию. – Я тогда почувствовала себя той самой маленькой девочкой, о которой ты поешь. Которая пришла на рок-концерт и ощутила весь этот драйв, о котором и понятия раньше не имела. Тогда у меня и появилась мечта обязательно попасть на твой концерт.
Чарли невольно улыбнулась. Ей было приятно, что эта девочка с такой нежностью вспоминает момент, когда впервые услышала ее песню.
- И как, твоя мечта осуществилась? – поинтересовалась она. – Тебе удалось побывать на моем концерте?
- Да. Правда, только через год. И мне пришлось идти с папой, одну меня пускать не хотели. Чувствовала себя полной дурой. Но концерт был шикарный. Тогда я впервые увидела тебя вживую. Услышала твой голос. Это было потрясающе. Вживую еще лучше, чем на записях.
Чарли снова смутилась. Ей уже сто раз доводилось слышать подобные комплименты, но почему-то из уст этой девочки они звучали как-то иначе. А еще она подумала, как это странно, что Тэсс увидела ее еще год назад, а сама Чарли ее еще не видела и даже не подозревала о ее существовании. Как будто Тэсс познакомилась с ней не сегодня, а еще в тот день, год назад, на концерте.
- Ты необычная, Тэсс, - призналась Чарли. – Я уже привыкла, что фанатки в моем присутствии либо робеют и не могут произнести ни слова, либо начинают липнуть ко мне, надеясь оторвать от меня кусочек на память. А ты не делаешь ни того, ни другого.
Тэсс усмехнулась.
- Во-первых, повторюсь, что я не фанатка. Я поклонница твоего творчества. А во-вторых, я понимаю, что ты обычный человек. Такой же, как и я. Я знаю, что однажды я тоже обязательно стану известной, и на балеты с моим участием будут приходить тысячи людей. Я буду танцевать в Бирмингемском королевском балете. И когда я стану известной, я не хочу, чтобы люди ко мне липли или заикались в моем присутствии. Признаюсь честно, я взволнована, что еду с тобой в одной машине, но все равно я стараюсь оставаться собой.
Чарли снова покосилась на девочку и невольно улыбнулась ее честности и амбициозным планам.
- Значит, ты собираешься стать звездой балета? Это похвально. Я тоже всегда знала, что стану известной, и, как видишь, это сбылось.
- Да. Я никогда не сомневалась в себе. В конце концов, то, что меня приняли в Королевскую балетную школу – уже показатель моего таланта. Не подумай только, что я хвастаюсь или выпендриваюсь.
- И в мыслях не было, - хохотнула Чарли.
- А ты любишь балет?
- Да, очень даже люблю. Как и оперу.
- Я тоже люблю оперу. Но, если честно, мне куда больше нравится, как ты поешь, - серьезно ответила Тэсс.
- Ну, спасибо, - смутилась Чарли. Сравнение с оперными певцами всегда ей льстило, потому что на их фоне Чарли частенько чувствовала себя ничтожеством.
Остаток пути они говорили об опере, балете и рок-музыке, обсуждая своих любимых исполнителей. Чарли была поражена, что Тэсс не пытается вытянуть из нее никакую личную информацию, как это обычно делали фанаты и журналисты. Они просто болтали о том, что им обеим было интересно. Тэсс продемонстрировала обширные познания в области как классической, так и рок-музыки. К тому же, выяснилось, что у них были похожие вкусы и взгляды. Чарли окончательно убедилась, что девочка не умничает и не рисуется. Она просто на самом деле такая. Умная, забавная, острая на язык, прямая.