Деревенская идиллия
Июль: туман поит росой луга, в небе вьется жаворонок, в поле мужики косят траву. Еще немного и колокольный звон разольется по лесам и пашням, созывая к заутрене.
В это утро господский дом в Улыбино проснулся, как всегда рано, немногочисленные обитатели спустились из спален в столовую, чтобы насладиться ароматным чаем. Были это особы исключительно женского пола: дальняя родственница хозяйки ,исполняющая роль дуэньи, приживалка Синицына, и сама молодая барышня, Варенька Малышева.
Девушка шестнадцати лет от роду, прекрасно сложенная, хоть и невысокого роста, блондинка, с удивительно серьезным, для ее возраста взглядом, серых глаз. Родителей она потеряла , из-за поразившей пол -России холеры. Сама девочка гостила у бабушки в Нижегородской губернии. Кругом стояли карантины, и о смерти родителей не скоро стало известно, и эта неизвестность, а потом сама трагическая новость ускорили бабушкину кончину. Род Малышевых был немногочислен, и когда встал вопрос о назначении опекуна, то тот был назначен сиротским судом, из самой столицы. Господин N,приехал за девочкой и увез в Улыбино, в ее родовое поместье. Троюродная тетушка опоздала всего на пять дней, когда судьба девочки была уже решена.
Новый «родитель» хозяйски прошелся не только по амбарам и сусекам, но и по маминой шкатулке, и ценным папенькиным бумагам. Варе и всем окружающим он смог внушить почтение и уважение настолько, что все его встречали стоя, словно архиерея, или самого царя.
Вареньку отдали в пансион, но оплата поступала нерегулярно, кончилось тем, что Варю отправили домой, в имение, под присмотр тетушки Ефросиньи Андреевны.
Варя спустилась к завтраку неохотно, всю ночь не сомкнув глаз, читала главы «Евгения Онегина», закладкой к роману служило послание незнакомого господина. Господин сей предупреждал Варю о том, что имение ее, проиграно в карты опекуном, человеком низким и подлым. Незнакомец предлагал Варе безвозмездную помощь, назначив встречу в Торжке, в трактире, в людном месте.
Приехать к Варе в Улыбино он отказывался, утверждая ,что опекун может покуситься на Варину жизнь, если откроются обстоятельства их встречи.
Пожилые дамы, выпив чаю с медом и бубликами, перешли к обсуждению «Московских ведомостей».
-Ужо в этом годе пролетит в огненной колеснице сам бог Фаэтон. Быть засухе и неурожаю сена.- Вещала приживалка.
-Да ничто, у нас луга заливные, нам не страшно. А что за Фаэтон-то? Чай, нерусских кровей. Все эти зарубежники норовят Россию голодом задушить.
- Содом и Гоморра, все будем в геенне огненной гореть, - прорычала приживалка.
- И то верно, Агафья Тихоновна.
- Мa tante [1] в среду у Собонеевых дают бал по причине именин их маменьки. - Не понимаю, о чем это ты, Варенька, - лукаво улыбнулась престарелая дама.
- Ах, полноте, не смейтесь. Купить бы шляпку, и кружев.
- Увы, поехать с тобой не могу, душа моя, мигрень замучила, видно быть грозе, но ты езжай, денег дам. Да, Карпушу возьми. Его вида все тати испугаются. Да, вот с утра, пока не парит и езжай. Мы за тебя помолимся, с Агафьей Тихоновной.
Варенька, отпив немного чая, заспешила к себе наверх собираться, а тетушка тяжело вздохнула.
Год тому назад, аккурат, когда Варенька вернулась из пансиона, случилась у племянницы любовь.
Сын попечителя богоугодных заведений Илюша, юноша скромный и тихий, в Вареньку влюбился сразу и бесповоротно.
Читал вирши и все грезил сбежать в Грецию - воевать против турок. Но такова видимо Варина несчастная планида, в жаркий летний день, перед Троицей, одежду юноши нашли на берегу реки. И сколько добровольцев не искало тело, а родители давали немалое вознаграждение , все было тщетно.
Варя с тех пор сделалась, задумчива и грустна, вся ушла в хозяйство. Училась проверять счета за управляющим и вести торг с купцами. Ефросинью Андреевну все это сильно огорчало, что за жизнь для молодой и красивой девушки?
Старушка задремала в кресле, и даже не проснулась, когда племянница укрыла ее шалью.
Конюх заложил коляску, на облучок сел зверского вида дворовый Карпуша, и, спрятавшись, под поданным горничной, кружевным зонтом, Варенька отправилась в город.
Зуев
В это же самое утро с противоположной стороны к городу скакал поручик Зуев.
Мужчина в самом расцвете сил, темные волосы вились крупными кольцами, бравые усы, лицо его несколько портил крупноватый нос. Но он все равно слыл дамским угодником, и похитил не одно нежное сердце.
Сегодня он был ужасно раздосадован по - причине, во-первых, шишки на лбу, во-вторых, что еще более обидно, полученной от родной сестры .
Сестра его Мария Павловна, вдова генерала от инфантерии, души не чаяла в младшем брате, шалопае и повесе. Но даже ее ангельского терпения не хватило пережить потерю жемчужного ожерелья пятнадцатого века, родовой реликвии Зуевых.
Узнать об этом удалось благодаря пучку розог, доставшемуся Мишиному ординарцу, который привез барина далеко за полночь, из расположения стоящего за городом гусарского полка.
Мария Павловна сначала всплакнула, потом посчитала в уме, во сколько обойдется братнина беспечность, и, высморкавшись, поспешила в спальню негодника.
По пути почтенная дама, оттаскала за косы, поломойку, разогнала поющих в девичьей баб и девок, и ворвалась к братцу.
Тот никак не мог прийти в себя от выпитого с ночи шампанского, и тогда в негодовании, Мария Павловна ударила родственничка, в лоб. Кулак у дамы был, как у гренадера. Мишель на мгновение потерял сознание, очнулся уже от брани, и, поняв, что сестре известно про его ночные забавы, прихватив одежду, ретировался в окно. Сестра была скора на расправу, но так, же отходчива.
Обиднее всего было Зуеву покидать теплое юное тело, очередной «пастушки», именуемой Глашей. Таких сладких мук поручик еще никогда и ни с кем доселе не испытывал.
Ветер в лицо, стремительный галоп, и при въезде в город, офицер был уже свеж и бодр. К тому же обнаружилось, что сестрица не добралась до денег. Каналья ординарец, потерял сознание от экзекуции раньше, чем рассказал о выигрыше.
«Надо думать, сестрица уже увидела на Глаше родовую реликвию, и мучается раскаянием. Вот пусть и помучается, а мы пока в городе отсидимся».
Зуев вошел в трактир, где по причине раннего утра посетителей было всего двое.
- Половой, вчерашних щей, рюмку водки.
-Сей момент вашескородие,- браво отозвался слуга.
Поручик прошел за стол у окна, и, положив фуражку, снова пощупал лоб.
Было больно.
За соседним столом сидел господин, весь в черном, только седые волосы, сверкали серебром. Черным даже был платок, которым господин вытирал высокий лоб.
-Вот уж везение, с утра гробовщика встретить,- подумалось гусару.
Человек в черном встал, подошел к его столу, и, поклонившись, произнес: «Позвольте составить компанию?»
- Компанию я собираю только за карточным столом,- попробовал уклониться от знакомства Зуев.
- Могу не только угостить вас, но и скрасить наше знакомство интересной беседой.
- Валяйте, садитесь.
Половой уже принес выпить и огурчиков, и поручик, откушав холодной, со льда водки, внимательно посмотрел на странного соседа.
Хоть мужчина и был сед, старым его назвать было трудно. Худощавое, аскетичное лицо, прорезали морщины, но не те, что накладывает на кожу время. Это были следы страданий, потерь и даже возможно голода.
При этом глаза незнакомца серого, почти стального цвета, смотрели так властно, что Мишелю стало стыдно за свой помятый вид, и он уже собрался оправдываться перед незнакомцем, но тот заговорил сам.
Рассказ человека в черном.
Я не назову вам своего настоящего имени, те, кто носили его ушли в мир иной. Для вас я останусь господином И.(Инкогнито).
Нас было двое у матушки с батюшкой. Прекрасный дом, любящая семья, все это кончилось в день, когда пожар забрал у нас наших родителей. Верная нянька спасла нас с сестрой из огня.
Опекуном к нам был назначен господин, внушающий всем доверие, ибо долги свои он делал в Петербурге, а в нашей деревенской глуши, он слыл добрым самаритянином.
Господин сей, когда-то сватался к нашей матушке, и был редким гостем в нашем доме. Гостил он у нас и в ту роковую ночь, но спасся одним из первых.
Меня попечители отдали в кадетский корпус, сестру в ближайшую женскую обитель.
В столице, я честно признаюсь, мало думал о том, как ей живется, я получал от нашего опекуна небольшие деньги, на которые мог жить и быть не хуже других кадетов.
В шестнадцать лет сестра моя, не отличавшаяся крепким здоровье , выразила желание покинуть монастырь , и отправиться на моление в землю обетованную. Опекун дал ей денег, конечно, он бы еще охотнее оправил бы ее в ад. Корабль попал в шторм и сестра моя, и другие паломники почили в пучине.
Когда пришло время покупать мне чин прапорщика, выяснилось, что имение наше заложено в казну, и дом в Москве тоже. Опекун наш, уехал на воды, присылая мне открытки с видами Швейцарии. Мне потворствовала фортуна, наш генерал, видя мое рвение к службе Отечеству, и помня моего батюшку, оплатил мои небольшие долги, и я получил чин в лейб-гвардии его величества Московского полка. Меня занимала не только любовь вздорной белошвейки, пылкое сердце мое жаждало революций. И я со своим полком вышел на Сенатскую площадь.
Мне повезло, я был арестован, а не брошен раненым в прорубь, как многие мои товарищи.
Потом допросы, казематы, ссылка, где меня и настигло известие о гибели сестры, и словно пелена спала с глаз. Каким-то непостижимым образом я понял причину несчастий. Опекун, господин N,вот злой рок нашего семейства.
Будучи отпущенным на вольное поселение, из-за чахотки, я бежал из Сибири. Бежал я не с пустыми руками, за спасение жизни старосты староверов, получил крупный золотой самородок. Наверное, там, на небесах сестра моя молилась за меня, и Бог уберег, от лихих людей. Не буду описывать мои мытарства .Старый товарищ ,сделавший блестящую карьеру при новом государе, оказал мне необходимую поддержку. Не думаю, что из благородства, скорее из-за страха, ведь тогда, много лет назад, я не выдал его следствию.
Устроившись в Петербурге, чей климат для меня губителен, я нанял людей для слежки и прояснения финансовых дел господина N. Выяснилось, что за ним немало темных историй с исчезнувшими деньгами и наследниками. Через месяц он должен выплатить деньги одной молодой особе, Варваре Николаевне Малышевой.
Я отправил ей письмо с просьбой о встрече в этом трактире.
Мне тяжело справиться одному ,c подлецом, я не вхож в свет, мне нужен помощник: дерзкий, удачливый, такой, как вы.
Есть, поручику расхотелось, и хотя он редко праздновал труса, сейчас у него под ложечкой засосало, от какого- то мистического страха, перед новым знакомым.
- Нахожусь в отпуске, вы можете всецело располагать мной, - неожиданно для самого себя отчеканил он.
- Вот и славно, да вы кушайте, кушайте. Дамы пока нет.
Но завтрак пришлось отложить, за окном раздался топот копыт, ржание, громкий скрежет и ругательства.
Встреча с государем императором
Все кто были в трактире выбежали на улицу,
Там творилось невообразимое - на дороге опрокинулся легкий летний экипаж ,другая коляска с царскими вензелями ,накренившись лежала в пыли. Кучер дамы, огромного роста мужик, оттаскивал коляску с дороги.
По мостовой догоняя отвалившееся колесо, бежал флигель-адъютант государя, в чине не менее полковника. Сам венценосец, грязно ругаясь, наблюдал, как его свита несет бездыханное тело, какой-то дамы в трактир.
Был он высок, статен, рыжие волосы напомажены и уложены очень красиво, но больше всего о нем, как о личности, говорил взгляд каких-то особенно бесцветных глаз, доставшихся видимо от прусских предков.
Смотрел венценосец на всех не просто высокомерно, а равнодушно - презрительно.
Мишель и его новый друг поспешили в трактир, вслед за государем и его свитой.
Николай Павлович сел, свита выстроилась за его спиной, все наблюдали, как хозяйка , при помощи уксуса, приводит девушку в чувство.
Наконец, та очнулась, совсем уже придя в себя, села. И тут все разглядели, что это юная девушка, с очаровательными чертами лица, с белокурыми локонами. Весь облик ее дышал такой чистотой и невинностью, что у многих вырвался восхищенный вздох.
- Варвара Николаевна Малышева, местная помещица, - представилась государю девица.
-Дитя мое, позвольте осмотреть вас моему лекарю.
-Нет что вы все в порядке, я просто перегрелась на солнце, - слукавила красавица, и присела в глубоком реверансе.
Государь милостиво кивнул, соглашаясь с такой версией происшествия.
Потом к нему наклонился один из адъютантов, Николай хищно улыбнулся, и кивнул царственной головой.
Зуеву вспомнились непристойные истории государе, его скоротечные связи. Мстительность тем дамам, кои посмели отказать Николаю Павловичу в его мужских желаниях
- Поручик, выведите даму во двор, здесь душно,- сказал на весь трактир, человек в черном, и подтолкнул гусара к Варе.
Свита и сам государь замерли, и не очнулись, пока мужчины и барышня не вышли во двор.
Когда все участники представления пришли в себя, перед государем предстала дородная хозяйка. «Котлеток желаете, царь – батюшка?» - спросила она, кланяясь в пояс.
Вся свита, и сам Николай засмеялись, и милостиво согласились откушать котлеток, и всего, что есть лучшего в заведении. Хозяйка, Дарья Пожарская, сама поплыла на кухню готовить для дорогого гостя.
Варвару Николаевну вывели под руки, и проводили до коновязи. Зуев действовал, словно во сне, помог сесть девушке в чью-то бричку, и еще какое-то время бежал рядом по дороге, держась за плетеный кузов.
На сцену приглашается господин N
Не доезжая до усадьбы за очередным крутым поворотом, дорогу Варе преградил ни кто иной, как сам господин опекун. Слуги его, взяв под уздцы коня, остановили Варино возвращение домой.
Девушка была рада видеть знакомое лицо, хоть и не питала никаких дочерних чувств к N.
Но она все, же покинула бричку, чтобы дать отдых ногам.
-Варвара Николаевна, ну вы, как амазонка.
-Что вы, просто спешила скорее увидеть тетушку.
Они замолчали, некоторое время, разглядывая друг друга.
За три прошедших года опекун постарел, залысины на лбу стали больше, темно-русых волос поменьше. Лицо профессионального игрока, спящего днем, бодрствующего по ночам, бледное до синевы.
А господин N был ошарашен красотой представшей перед ним воспитанницы.
Если до этого он ехал с твердым намерением, устроить девушке несчастный случай, для этого и верных людишек взял, то теперь планы его переменились.
Опыт светского человека подсказывал ему, как года через два расцветет этот бутон, как будет пьянить сердца сильных мира сего.
Надо сорвать этот цветок сейчас, увезти, и дав должное направление чувственности и тщеславию, повыгоднее продать.
Он отозвал в сторону своих вассалов, и, дав указания, снял с себя плащ.
Барышня не успела помниться, как ей, заткнули рот, шелковым бантом, связали руки и ноги, и, укутав в плащ, понесли к реке.
Именно по реке прибыл в Улыбино негодяй, разминувшись со своим кровным врагом.
И когда Мишель и месье И. прибыли в усадьбу, их ждало ужасное разочарование.
Господин N. заранее подготовил пути к отступлению, было заготовлено письмо, в котором сообщалось, что Варе якобы наскучила жизнь в деревенской глуши, и она сбежала с капитаном Бубенцовым, квартирмейстером драгунского полка. Сам капитан, похвальный семьянин, спал у себя дома, беспробудным сном по случаю крестин своей, уже восьмой дочери.