Пожалуй, этот оборотень был каким-то неправильным, либо слухи нагло врали, потому что он оглядел Сэма и замер на его лице. При этом член его явственно дернулся и напрягся еще сильнее, если это вообще было возможно. Мгновенно возбудившийся от этой картины Сэм захныкал и скользнул указательными пальцами внутрь растянутого ануса, чуть раздвигая его в стороны. Отчего-то одной разрядки было явственно мало, и он засунул в себя еще два пальца, призывно поглядывая на неподвижного волка. Тот, к его чести, быстро отмер, ухватил Сэма за щиколотки, задрал его ноги повыше и принялся трахать так, что парень почти мгновенно перестал даже различать толчки. От удовольствия все тело распирало, гулко бухало в голове, и Сэм метался по кровати, понимая, что долго он не выдержит.
Оргазм уже подкатывал, почти накрывал, когда ликан вдруг напрягся всем телом, толкнулся вперед максимально глубоко и крепко вцепился в бедра Сэма, удерживая того на месте. Парень, почти оглушенный, спохватился только тогда, когда задний проход начало распирать что-то побольше здоровенного волчьего члена. Он задергался, но безуспешно – держали его слишком крепко. И тут волк напрягся, чуть запрокинул голову и заскулил. От всей этой картины, от осознания того, насколько извращенным сексом он только что занимался – потому что Сэм прекрасно понимал, что в заднице у него сейчас самый настоящий узел! – его и накрыло. Он выгнулся, встав на лопатки, захрипел что-то и отключился.
Когда очнулся, горло нещадно болело, в спину будто прут воткнули, вытащив ровнехонько через задницу. Сэм осторожно пошевелился, не решаясь сильно двигаться. Боковым зрением он уловил движение, но глаз не поднял – парень был не настолько смел, чтобы смотреть смерти в лицо. Скрипнула и прогнулась под чужим весом кровать. Сэм тяжело сглотнул, силясь разбавить жжение в горле, и задержал дыхание. Ликан навис сверху, не касаясь, но грея близким теплом, и принялся осторожно обнюхивать. Дыхание овеяло открытую шею, скользнуло по спине вдоль позвонков и замерло у ануса. Наверное, было бы странно есть человека с задницы, но Сэм все равно дернулся, когда его коснулся влажный язык. Прочертил дорожку от копчика ниже и скользнул между ягодиц. Сэм сжался – к еще одному заходу он точно не был готов, но трахать его и не собирались. Оборотень рыкнул, приказывая расслабиться и провел языком по измочаленному анусу. С каждым прикосновением становилось легче, и Сэм вспомнил, что слюна оборотней обладает заживляющим и анестетическим эффектом. Он недоуменно распахнул глаза – лечить жертву перед тем как съесть любой бы счел невероятной глупостью. Сэм попытался заглянуть за спину, но натолкнулся на внимательный взгляд желтоватых глаз поверх своей задницы, отчего-то смутился и уткнулся в скрещенные руки.
Когда ликан закончил, Сэм уже вполне уверенно мог сидеть. Он поджал под себя ноги, чинно сложил руки и выжидательно уставился на вставшего оборотня. Тот ответил коротким фырком, подхватил его, закинул себе на плечо и припустил по ночному городу. Размышлять о своей судьбе Сэм уже устал, так что он просто безвольно висел, поглядывая по сторонам. В тусклом свете фонарей, обшарпанные постройки выглядели еще более убого, тут и там валялись пьяные или покалеченные монстры и их жертвы. Сэм с ужасом заметил, что прилюдно трахающая какого-нибудь воющего несчастного тварь – дело вполне обыкновенное. Стало тошно, и он отвернулся, утыкаясь взглядом в грязный асфальт.
Тем временем оборотень остановился и сгрузил Сэма на землю. Тот потоптался, жалея об оставленных конверсах, потому что мелкие камушки чувствительно кололи ноги, и нерешительно огляделся по сторонам. К его удивлению, ликан остановился на границе старого города. Впереди вздымалась ввысь стена, то и дело вспыхивая сигнальными огнями по периметру. Сэм перевел взгляд на оборотня и вопросительно склонил голову – он не был уверен, что тот поймет человеческую речь. В ответ ликан закатил глаза и, развернув его по направлению к стене, подтолкнул в спину. Это было настолько странно, что Сэм даже не поспешил воспользоваться невероятным шансом. Он вновь обернулся к волку, нахмурил брови и удивленно спросил:
– Ты что же, меня отпускаешь?
Оборотень тяжко вздохнул и покивал головой – значит, все он прекрасно понимает! Сэм, чувствуя странное, совершенно необъяснимое смятение, помялся, а потом спросил еще раз:
– Точно?
В этот раз ликан зарычал, показывая острые белые клычищи, вновь развернул Сэма, но уже с еле сдерживаемым раздражением, и хорошенько шлепнул его по попе, придавая ускорение. Парень взвизгнул, потер ягодицу и опять обернулся. Он протянул руку, задирая ее чуть вверх к волчьей морде, и почти прошептал:
– Эй…
Ликан подозрительно сощурился, но все же наклонился. За парадоксальное стремление потереть нос – ту его щетинистую часть, которая так приятно колется короткими волосками – Сэма терпеть не могли все встреченные им животные. Но оборотень, хоть и удивился, покорно вытерпел почесывание. Сэм поднялся на цыпочки, ухватил его за острые уши и, притянув к себе, чмокнул в мокрый соленый нос. Затем он резко развернулся и рванул к стене.
Его хватило ненадолго. После возвращения домой Сэм сразу же отправился в полицейский участок и накатал заявление на Зака. Детектив честно предупредил его, что банда, продающая девушек и симпатичных юношей за стену, действует уже давно, но поймать их не представляется возможным. Ублюдки слишком ловкие и хитрые, а выжившие жертвы непременно замолкают, не в ходе следствия, так в морге.
Сэм отнесся к предупреждению со всем вниманием, и быстро оформил письменные показания. Когда его чуть не сбил автомобиль, он просто витиевато выругался. Когда попытка повторилась, он лишь стиснул зубы. Но когда на него напали в подворотне и чудом не проткнули бок, он сдался. Зажимая ладонью глубокий порез, он рванул через город, петляя в хорошо знакомых трущобах. Пролетел пару кварталов и, задыхаясь, подбежал к бомжеватого вида мужику, сидящему возле Стены. Тот равнодушно принял смятую пачку крупных купюр и поманил Сэма за собой. Они вошли в полуразвалившуюся хибару и свернули за угол. Там, в стене, располагалась навороченная дверь, которая совершенно точно не вписывалась в окружающую обстановку. Мужик, все так же скучающе, ввел сложный код и открыл дверь.
– Номер семь, – проскрипел он, и Сэм нырнул в полумрак перехода.
На пути ему то и дело попадались двери, то разъезжающиеся, то заставляющие свернуть в другой проход. Сэма мутило, рана в боку болела все сильнее, но он топал вперед, ускоряясь с каждым шагом. Наружу он выскочил, вдохнул свежий вечерний воздух и только тогда в очередной раз задумался о своей непроходимой тупости.
Все время за Стеной он жил в абсолютной уверенности, что вернется к оборотню. И даже если опустить то, что тот мог его не ждать, что одноразовый перепих – вовсе не причина забывать о гастрономических пристрастиях, существовал один очень существенный нюанс. Сэм понятия не имел, как найти своего ликана. И сейчас он стоял в сгущающихся сумерках перед городом монстров и не имел ни малейшей возможности вернуться назад.
Парень потоптался на месте, осознал, что ни одной более-менее здравой идеи у него в голове нет, поправил капюшон красной худи и изо всех сил заорал:
– Э-э-эй!!!
Собственно, теперь стоило ожидать своего конца. Он уселся прямо на землю и уронил голову на согнутые колени. Когда его накрыла огромная тень, Сэм поднял голову и улыбнулся:
– А я к тебе, волчара.
***
Сэму хреново уже со вчерашнего дня. Он, убежденный интроверт, всегда считал, что общение ему даром не сдалось. Достаточно книг, инета, ну телека и кого-нибудь под боком. Желательно того, с кем можно было бы потрахаться. И вот он сидит перед плазмой во всю стену, остервенело щелкает каналы и с трудом сдерживает желание раздолбать пульт о плазму же. Волк, конечно, ничего не скажет – в смысле не рассердится или что-то в этом роде – но выглядеть истеричкой в его глазах Сэму совершенно не хочется. Так что он тыкает кнопки и надеется, что не взорвется. От желания поговорить, хоть с кем-то, хоть о чем-то, изнутри распирает. Ощущение гадкое, от него чешутся кончики пальцев и немеет язык. Но поговорить Сэму решительно не с кем. Ну право слово, не с монстрами же. Они и говорить-то особо не умеют, да им и ни к чему. С жертвами их тоже конструктивного диалога не выстроишь: «Ах, а не мешает ли вам второй член в заднице, уважаемый сэр?» или: «У вас все лицо в сперме, мэм, разрешите предложить вам салфетку».
Короче, Сэм чахнет без собеседника, и это его бесит. Поначалу, как ни странно, было проще. Голова была забита страхами и сомнениями. Сэм боялся то того, что Волк его съест, то того, что в их квартиру влезет кто-то еще и опять же сожрет не готового к такому Сэма. Потом страхи прошли. Волк словом и делом доказал, что как еда парень его не привлекает, а приближаться к логову оборотня и пытаться слопать его партнера самоубийц не было. Сэм еще переживал, что своим появлением он испортит жизнь Волку – подорвет его авторитет или что-то в этом духе, но потом понял, что его ликан тут кто-то вроде альфы, а всякими статусными вещами монстры не заморачивались: можно все, пока ты в состоянии это отвоевать.
Сэм успокоился и начал загоняться дефицитом общения. И теперь он сидит, как дурак, и ждет своего непредсказуемого ликана. Когда тот запрыгивает в окно, Сэм просто поджимает губы и делает вид, что очень увлечен процессом спаривания обезьян по Дискавери. Волк подходит к дивану, облокачивается о его спинку, смотрит в экран и фыркает. Презрительно так, прекрасно понимая игру своего человека. И Сэм взрывается. Он шипит о том, как задолбался без человеческой речи, как устал от «сраного гибкого графика» оборотня, из-за которого его непонятно когда ждать и ждать ли, от постоянной ебли за окном. Но все это многословней и красочней. Волк лишь пристально смотрит и плавно перемещается поближе к психующему человеку. Когда Сэм замечает в его глазах сдерживаемый смех, он мигом сдувается, замолкает, опускает голову, а потом тихонько шепчет:
– Извини, я такой придурок.
Оборотень хмыкает, а затем Сэм вскидывается, потому что слышит хруст, как если бы у кого-то ломались кости. Волка корежит, на морде у него отпечатывается такая дикая боль, что парень вскрикивает и бросается к окну, чтобы позвать на помощь – стая признала его и придет по первому зову, – но вдруг останавливается, понимая, что происходит. Когда он оборачивается к дивану, на месте волка уже сидит темноволосый парень и трясет головой, приходя в себя.
Сэм понимает, как Волку было больно, и он уверен, что все его представления о романтике прежде – полная хрень, потому что вот это действительно верх романтичности. Он садится рядом с оборотнем, осторожно кладет ладонь ему на обнаженное плечо, заглядывает в поразительно красивое лицо и недоверчиво спрашивает:
– Все это, – он обводит рукой мощный торс, – только ради того, чтобы поговорить со мной?
– Нет. – Голос у Волка хриплый, будто он не разговаривал лет сто, а ухмылка такая сексуальная, что член у Сэма встает почти мгновенно. – Ради этого.
Ликан сгребает своего человека в охапку и долго, со вкусом целует. Представления о романтике у Сэма уже во второй раз за вечер дают трещину.
Комментарий к Глава 1.
Пасло - очень дурно пахло. Одно из тех самых подзаборных словечек.
========== Глава 2. ==========
Комментарий к Глава 2.
Неведомому экстрасенсу, ЗАСТАВИВШЕМУ меня написать это. Хэв фан…
Людей Раш недолюбливал. Правильнее сказать, он относился к ним пренебрежительно, с легким презрением, ибо всегда считал созданиями слабыми, трусливыми и зачастую глуповатыми. Вот и сегодня он насмешливо фыркнул, глядя на стражников, с опаской поглядывающих на него с высоты первой из стен. Будь Раш на их месте, со всей этой уверенностью в собственном превосходстве, он бы непременно поссал или харкнул сверху, потому что превосходство надо демонстрировать даже в мелочах. А эти чуть не блевали от страха, судорожно стискивая в руках оружие. Смешно. Хотя иногда Раш подозревал у них не сгинувшие остатки чутья. Которое – имейся все же оно у них – непременно подсказало бы, что даже одна стая Раша, в неполном своем составе, могла бы начисто вырезать все людское население. Конечно, делать этого никто не стал бы. Во-первых, новые территории Рашу не нужны, так как это не только влияние и почет, но еще и охренительная ответственность и, признаться откровенно, здоровый геморрой. А Раш не железный, Рашу тоже спать хочется. И жрать, причем желательно не на бегу, как сейчас. Это, кстати, во-вторых. Потому что люди – идеальные объекты для траха. Не для волков – те слишком брезгливы, чтобы пятнать себя связью со слабым партнером, но для всех остальных, коих более чем достаточно. Если даже сейчас, когда с поставками людей проблемы нет, несколько образин попытались украсть молоденькую волчицу – только-только после инициации, уму непостижимо! – то что же будет, случись вдруг так, что людей не станет?
Раш рыкнул от переизбытка чувств и прибавил ходу. Паскудам, которые покусились на члена стаи, уже, конечно, повыдирали ненужные конечности и гуманно позволили истечь кровью, и теперь волк искал альфу птеров, чтобы лично уведомить его о том, в какой жопе находится их клан. Ну и посмотреть, нельзя ли что-нибудь с него стрясти. Не то чтобы Рашу действительно что-то нужно было. В конце концов, недаром волки были могущественнейшим кланом – наличие материальных благ прилагается. Но вот ткнуть Птера носом в его место хотелось и очень. И за волчицу, и просто потому что зарвались крылатые. А Раш ой как не любил, когда кто-то забывал, где его сраное место.
Собственно, искать предводителя птеров стоило в одном из баров города, лучшего, что уж говорить. Еще издали Раш услышал шум и вопли, но поначалу и особого-то внимания не обратил: ну трахают кого-то, ничего нового. А потом прислушался. Крики были явно не от большого удовольствия. Возмущение, волнение, и капелька предвкушения – вот что было в них совершенно явно. Пожалуй, еще удивление, но что могло удивить видавших всевозможные виды измененных, было большим вопросом.
Раш вышиб дверь задней лапой для создания нужной атмосферы, ну и чтобы без лишних усилий привлечь внимание, и, чуть пригнувшись, вошел в помещение. Да уж, картинка была забавной. Волк просканировал полумрак бара, отмечая все детали, чтобы потом рассказать своим – беты обоссутся от смеха. На лестнице под потолком сидел пацан. Перепуганный, куда ж без этого, но воинственный. Он сжимал в руке бутылочное горлышко и пялился на Раша. Судя по тому, что альфа-птер расхлебянил свои крылья – именно он собирался пацана снимать с насеста. Да уж, Раш еле заметно покачал головой, отбросы даже мальчишку скрутить сами не смогли. Он уже приготовился отозвать Птера, чтобы потолковать с глазу на глаз, когда парень слетел с лестницы, пробежал по бару и спрятался ему за спину.
Это был полный и бесповоротный пиздец. Потому что все – все без исключения! – знали, что люди боятся оборотней до мокрых трусов. Те свято были уверены в том, что оборотни целыми днями только и думают, как бы заточить человечинки. Оно конечно не без того, что греха таить, но людьми питалось меньшинство, да и не регулярно. И все же человечки падали в обморок от одного вида даже самого захудалого оборотня. Тупо, конечно, но логично для трусливых до мозга костей людишек.
А вот конкретно этот явно был больным. Раш вроде слышал о чем-то подобном: ну, когда у людей пропадал страх, и они сами шли на контакт, а потом кусали или царапали того, кто подпускал их поближе, и, соответственно, заражали этой дрянью. Учитывая, что пацан стоял вплотную, да еще и ощутимо вцепился в шерсть на боку, подхватить от него болячку было весьма реально. Раш замер и потянул носом воздух. Болезнью не пахло. Был страх, легкий флер отчаяния, размытая надежда и что-то такое теплое, отдающее детством и маминым молоком. Он посмотрел на толпящихся на почтительном расстоянии измененных, надеясь хоть по их придурковатым лицам что-то понять. Напрасно. Рожи их были еще бестолковее, чем обычно. Раш глянул на пацана и чуть не взвыл от обиды: вторая ипостась от взгляда огроменных, выглядящих почти нереальными глаз зашебуршилась и впервые с момента инициации явственно подняла голову.
Альтер-форму Раш ненавидел и презирал. Слабая, хрупкая, как и все люди, она была совершенно бесполезна, да к тому же подвержена всяким непонятным желаниям. Потому была безжалостно загнана на такие глубины, откуда не выплыть. Раш до того момента был почти уверен, что успешно похоронил ее. И на тебе!