Со всех сторон, и даже из дальних стран потянулись к берегу моря толпы людей, совершенно запрудившие маленький городок, ставший вскоре Республикой Дивного Созерцания, которая богатела от притока людей и денег день ото дня, и постепенно стала самой сильной страной в этих местах. Естественно, что возникла срочная необходимость в налаживании производства фальшивого жемчуга, и его отныне изготовляли на фабриках тоннами; раковины же вообще ввозили теперь из стран сопредельных, иногда очень далеких, ибо свои, отечественные, кончились к тому времени совершенно. Главными в городе были дворец че¬ловека, изобретателя абсолютной, наполовину поддельной красоты, именовавшегося теперь Творцом Абсолюта, и кладбище, куда свозились тысячи погибших от созерцанья людей. В конце концов местность та окончательно опустела, ибо умерли все, кроме Творца Абсолюта; раковин в морях ни одной не осталось, и только фабрика поддельного жемчуга работала автоматически день и ночь, засыпав весь город поддельным блестящим бисером; в конце концов остановилась и она. Творец же Абсолюта погиб, утонув в озере бисера.
Мораль первая: не мечи бисер ни за какие блага, даже за Абсолютную Красоту.
Мораль вторая: бойтесь мечущих бисер!
8.07.94 г.
ПРИТЧА О ПОЛОУМНОМ ИСТОПНИКЕ
Один истопник, весьма полоумный и злобный, писал романы, и не мог их печатать; ибо поносил в тех романах все и вся в своей чудесной стране, действительно имевшей деспота и подручных его на месте демократии и народного большинства; и потому в той стране любой талант подавлялся и цвела под луной и под солнцем одна лишь серость, подобная плесени; и потому многие люди, отмеченные ангелами и талантами, работали больше истопниками и сторожами, мечтая о времени, когда свобода вернется в их большую страну; ибо свобода в стране их когда-то была; мечтал об этом и истопник, писавший романы, которых вскоре стало больше, чем угля рядом с котлами; его полоумие и бесноватость, однако, мешали только властям, а народом воспринимались как протест и восстание; впрочем, народ сильно пил водку, и протест полоумного истопника воспринимался как подвиг и как восстание только такими же, как и он, полоумными истопниками; они печатали романы его за границей, куда в конце-концов, увенчанный славой борца за идею, уехал и сам истопник. А слава его, между тем, как писателя, достигла высот поистине неоглядных; он стал одни из ведущих писателей всех стран и народов, когда-либо живших под солнцем, и был увенчан медалью Первого Сочинителя среди всех бесчисленных сочинителей; а также моделью Страдающего за демократию.
И вот сроки пришли, и деспотия в стране его рухнула, и он вернулся на белом коне в свою страну, большую и светлую, и начал кричать, и брызгать слюной, и всех поучать, и учить демократии; и так как народ демократии учиться не захотел, а те, кто уже научились, в демократии не смыслили ничего, то наш истопник на белом коне призвал войска показать всем, что они не правы, и основал демократию по своему образцу: он поселился в своей бывшей котельной, и сделал там дворец из чистого золота, а все остальное в стране сделал тюрьмою, и все это назвал счастливейшей демократией.
Ибо сказано: не помогай бесноватым истопникам, даже если и дума¬ешь, что они очень талантливы.
Ибо власть любая существует от Бога, и только лишь от Него.
23.08.94 г.
ПРИТЧА О ЧЕЛОВЕКЕ, ПРИГРЕВШЕМСЯ В АДУ
Один человек (грешник) так пригрелся в аду, что ни за что невозможно было выгнать его оттуда.
"Да уезжай ты куда-нибудь поскорей, — говорил ему Главный Черт, — какого черта ты здесь забыл? Уже ведь вылизал все горячие сковородки и выварился во всех кипящих котлах! Уже все шпильки и все иголки воткнули в тебя адские женщины, ведьмы то есть; уезжай быстрей, надоел ты нам здесь до чертиков!" — "Не могу, — отвечал человек Главному Черту, — не могу, ибо не закончил еще трактата о прекрасном и о любви к ближнему своему!"
Так до сих пор и пишет трактат, невзирая на сковородки, котлы и шпильки. Ибо тому, кто пишет трактаты о человечности и любви к ближнему, нипочем пригреться даже в аду; нашлось бы местечко, где рукопись разложить!
20.11.94 г.
ПРИТЧА О ПОСРЕДСТВЕННОМ ЛИТЕРАТОРЕ И О МИЛОСТИ БОГА
Однажды Посредственный Литератор в силу неких причин (отчаянная мольба, жалость Небес и пр.), пробивавшийся в полуизвестности, получил от Бога дар гениального стихоплетства. Но одновременно он вдруг осознал себя величайшим злодеем, о чем, впрочем, подозревал очень давно. Сочинение виршей, проходившее в состоянии экстаза, схожего с сумасшествием и бывшее теперь некоей постоянной обязанностью, вроде службы у черта, забирало все его время и силы, изматывая настолько, что полноценно отдаваться злодейству он уже просто не мог. Составляя две неразрывные сущности, Злодейство и Гений дополняли друг друга, что рождало великие вирши, но делало жизнь совершенно несчастной. Вынужденный ежедневно каяться в стихах и всячески скрывать свою злодейскую сущность, Гений (бывший Посредственный Литератор) был на деле самым несчастным в мире созданием. Он дошел уже до того, что снова упал на колени, умоляя Создателя прекратить его ежедневные пытки на службе у Муз — но тщетно! Обратной дороги у него уже не было! Он пишет гениальные вещи, страдает, и молит Небо о скорой кончине. Вполне возможно, что так оно и будет в ближайшее время.
15.01.95 г.
ПРИТЧА О ДЕЛИКАТНОМ ПРОМЕТЕЕ И О БЕЗЖАЛОСТНОМ ОРЛЕ
Когда Прометея приковали на Кавказе к скале, и орел регулярно стал клевать его печень, Прометей, сильнейший не только среди людей, но и среди богов, за исключением разве что одного-двух, вроде Зевса и Аполлона, да еще, пожалуй, Афины Паллады, женщины сильной до ужаса, играючи мог порвать цепи, которыми был прикован к скале. Собственно говоря, цепи эти были пустыми игрушками, фетишами, они скорее символизировали волю богов, чем были действительно крепкими узами. Не в цепях было дело, а в особой деликатности Прометея, на которую почему-то обращали мало внимания древние собиратели мифов и современные их толкователи. В деликатности, ибо Прометей, человек очень зоркий, видел труд старого орла-великана, птицы очень заслуженной, терзавшей печень отступников (как людей, так и богов) еще до Потопа, который уже не мог на эту печень смотреть, а тем более относить ее своим сыновьям, чихавшим от нее и делавшимися удивительно слабо¬сильными и строптивыми. Кроме того, орел был на пенсии, очень стар и потрепан на службе, и, лишив его этой божественной пенсии, Прометей мог поставить на грань смерти и голода как орла, так и его семью. Поэтому он не рвал слабые цепи, не освобождался из плена, а деликатно терпел все положенные пыткою муки, боясь обидеть орла и причинить ему невольное зло. С годами деликатность Прометея все возрастала, на боль он уже внимания не обращал, а только все больше и больше жалел немощного стервятника, боясь обидеть его хотя бы вздохом. Наконец орел не выдержал, сошел с ума от деликатности Прометея, сорвался в пропасть, и был растерзан ужами. Прометей же, в память о своем палаче, до сих пор стоит, вжавшись в стену, боясь обидеть уже не орла, а теперь память о нем. Цепи его, кстати, давно истлели. Деликатность героя незримым образом передалась многим людям.
24.01.95 г.