========== 1. Путь к Стране Чудес ==========
Всё, что у него есть — книжка. Бумажная древняя книжка в потрепанном мягком переплете. Ни денег, ни имущества. Кот — вне закона, он пробрался на корабль, везущий колонистов в новый мир под названием Вандерленд. В книжке, его единственном имуществе, говорилось, что это волшебное место, место, где правят чудеса, коты умеют исчезать, оставляя лишь улыбку, а гусеницы курят кальян, лежа на шляпках гигантских грибов.
Он не помнит своего имени, наверное, не было никого, кому оно было нужно. Потому он взял себе имя — Чеширский Кот или просто — Чешир. Он любит перечитывать снова и снова эту книжку, найденную в развалинах мертвого города на Старой Планете. «Алиса в Стране Чудес» — так называется эта сказка, удивительная, необыкновенная.
Слышатся шаги. Магнитные подошвы тяжело ударяются о металл решетчатого пола. Чешир торопливо сует свое единственное имущество в складки тряпья, заменяющего ему одежду. Капитан этого корыта не любит читать, зато любит кое-что другое. Он не слишком привередлив и довольствуется тем, что его «заяц» готов ему отдать. Чешир лежит неподвижно, глядя на темную громоздкую тень, наплывающую в красноватом мареве внешней палубы. Капитан с резким металлическим щелчком расстегивает пояс и спускает штаны. Чешир закрывает глаза, подтягивает колени к груди. Даже захоти он воспротивиться, ничего бы не вышло. Капитан — гора мышц, и хорошо, что жестокость не входит в число его недостатков. Он даже поглаживает «зайца» по бедру прежде, чем разнять на нем лохмотья. Его член не так уж велик, и это тоже хорошо. Чеширу не приходится испытывать боль.
Капитан сплевывает на ладонь и привычным движением смазывает член, а остатками слюны проходится по заднице «зайца». В человеческом облике это проще. В Истинном, с Истинным Сознанием Чешир вряд ли позволил бы надругательство, скорее умер бы, но сейчас ему любой ценой надо попасть на Вандерленд. Чужой член входит медленно, позволяя привыкнуть к ощущениям, большие руки обнимают, губы касаются шеи. Что ж, можно сказать, ему повезло. Могло быть куда хуже. Капитан всегда молчит, даже когда переворачивает его на спину и подтягивает к себе, придерживая за бедра. Пожалуй, его можно было бы назвать красивым, если бы не перебитая переносица и глубокие шрамы, изрезавшие левую щеку. Чешир смотрит на него, прижимая к груди под лохмотьями книгу. Он смотрит в глаза Капитану, пока тот трахает его, медленно дроча ему член. Этот зрительный контакт почему-то важен, так же, как важны и сны, приходящие потом, позже, когда измученный, он засыпает в объятиях великана. В этих снах маленькая девочка по имени Алиса зовет его, манит за собой, а её друг Безумный Шляпник похож на того, кто держит его в объятиях. Не сильно, но похож.
Капитан уходит под утро, вволю насладившись своим пленником-«зайцем» и оставив приношение в виде прессованного концентрата и закрытой разовой упаковки с водой. Кажется, его вполне удовлетворяет покорность Чешира. Иногда Чеш думает, что ему будет не хватать этих ночей, мгновений отчаяния и чувства безысходности, и сильных рук, ломающих тело, и усталости пополам с наслаждением. И лежа в крошечной душевой кабине для технического персонала, под тугими горячими струями воды, он пытается всеми силами души возненавидеть того, кто взял такую дорогую цену за его свободу. Но ненависти нет, лишь беспросветная тоска, такая тяжелая, густая, что он почти сходит с ума. И ещё облегчение, понимание, что он жив и ещё на немного приблизился к цели.
Но однажды Капитан приходит в последний раз. Чешир ждет, но на сей раз его мучитель не пытается взять его.
— Там не Белое Небо, — говорит тот, говорит впервые за все время, что Чешир провел на корабле, — там не Вечный Свет. Этот мир такой же жестокий, как и другие.
Чешир смотрит в густо-лиловые глаза, и неожиданно понимает, что в глазах этих — слезы.
— Не уходи, — говорит Капитан, опуская голову, — останься со мной, на «Буджуме».
Сострадание, вот что его погубит однажды. Сострадание и сопереживание. Чешир не может говорить, горло сведено судорогой и где-то в глубине рождается буря. Капитан гладит его по плечу, неожиданно обнимает, крепко, жарко, прижимаясь лицом к растрепанным волосам.
— Останься… — на большее его не хватает.
Вместо ответа Чешир вынимает из-за пазухи драгоценную «Алису» и протягивает тому, кто забрал у него свободу воли, но взамен подарил всего себя. Капитан берет книгу из его рук бережно, словно это величайшее сокровище. Слезы капают на потертую обложку, и сердце Чешира сжимается от пронзительной сладкой и горькой боли, которая ему не принадлежит. А потом они просто сидят, обнявшись и глядя в черное небо, на котором медленно вращается вокруг рыжего карлика маленькая планета. Вандерленд!
— Когда-нибудь и ты найдешь свой Вандерленд, — говорит Чешир, прислонившись головой к сильному плечу, — и того, кто тебя полюбит всем сердцем. Я должен идти, но я никогда тебя не забуду.
Их поцелуй — единственный. И он — расплата для них обоих.
Планета невелика, но сила тяжести на ней превышает другие планеты её размеров. Впрочем, Чеширу кажется, что прекраснее мира он не видел. Он ступает на пыльную черную землю и идет, не оглядываясь. Он знает, что Капитан найдет своего человека или кота: кого-то, с кем будет счастлив. А ему предстоит встреча с его Алисой, с Безумным Шляпником. С теми, кто призвал его через необъятные просторы Космоса, через тьму и свет, и чужую страсть. С теми, кто однажды должен будет стать его семьей…
========== 2. Легенда об Алисе ==========
Шлюпка несколько раз подпрыгнула, сминаясь, будто стенки её были из тонкой фольги, и замерла, потрескивая и испуская черный дым из разорванного правого двигателя. Боковой люк откинулся, и Шляпник, кашляя, ругаясь на восемнадцати языках, выполз на горящую землю.
Алиса и Чеш бросились к нему, оттаскивая от грозящей вот-вот рвануть капсулы. Они едва успели скатиться по склону, оберегая и без того не слишком крепкую голову старшего товарища от ударов, когда клятая шлюпка все-таки рванула.
— Они идут к Озеру Слез, — сказал Шляпник, отплевываясь от земли, — там последняя Нора до Абренси. Им нужно Время, только Время, ничего больше! Но старина Время сгинул в проклятой червоточине и теперь они обречены!
Лиловые облака плыли по небу. С оглушающим треском вонзались в землю разряды. Джабберы поливали смертоносными лучами все пространство к западу от Леса Чудес и Гор Кэрролла. Лучи поглощали любую органику, почти не затрагивая минералы и камень.
— Надо как-то задержать этих тварей, — сказала Алиса, отдирая кусок от куртки, чтобы перевязать рассеченный лоб. — Не то у наших не хватит времени добежать до Норы. Соня, просыпайся!
— Ага, щаз, — проворчал Чешир, умывая порванное шрапнелью ухо, — она не проснулась, даже когда атаковали Форт Баньши.
— Тяжелая, зараза, — сказала Алиса, спуская с плеча вещмешок со спящей в нем Соней, — а бросать её нельзя. Чеш, понеси её немного, пожалуйста. А я Шляпнику помогу.
С момента нападения джабберов прошло едва ли больше семи суток. Последние сообщения с Земли Джина Родденбери были предупреждением вторжения. Потом тишина и мертвые передатчики на всех волнах. Алиса слышала разговоры перепуганных колонистов. Люди собирали самое необходимое, одевали детей, вооружались, кто чем мог. Хотя какое оружие в мирной колонии на мирной планете, где и хищников-то почти не было.
Алиса, круглая сирота, привыкла выживать одна в металлических коридорах Первого Города. Здесь она встретила Безумного Шляпника, старого сбрендившего техника, прибывшего на одном из первых кораблей. Говорили, он участвовал в сборке Первого Города, когда обрушившиеся перекрытия погребли всю его команду, а ему металлическим блоком раскроило череп. Бедняга даже имени своего не помнил.
Шляпник был странный, но ему Алиса могла доверять. Иногда она помогала ему с починкой старых коммуникаций, а он за это позволял играть с Соней, громадной, седой от старости гипер-крысой, питомицей старого ублюдка. Соня почти всегда спала, просыпаясь лишь для того чтобы объесть ржавчину с пары-тройки труб и снова завалиться дрыхнуть.
Чешир присоединился к ним после того, как на планету приземлилась последняя группа колонистов. Кот — вне закона, он пролетел в трюме транспортника полгалактики, чтобы получить новый шанс в новом мире. Колонисты, не особо привечавшие Чужеродных, отнеслись к нему не слишком дружелюбно. Котяра пожал плечами и ушел в Первый Город, где поначалу шлялся по коридорам, приглядываясь к обитателям. Алисе тогда было лет шесть, совсем мелкая была. Теперь-то, четыре года спустя, подросла. Но любовь её к Чеширу оставалась прежней, как и его привязанность к этому любопытному и доброму человеческому детенышу.
До них никому не было дела, каждый из колонистов прежде всего думал о себе и своей семье, да ещё о полезных членах общества. А какая польза могла быть от старого шизика, щуплой девчонки и вороватого котяры? Но Алиса тревожилась за тех, кто жил в Новом Городе, тревожилась ещё и потому, что несмотря ни на что любила их всех ради одного крошечного человечка. Шляпнику было все равно, а Чешир был слишком привязан к ним, чтобы бросить.
— Мы не успеем уйти, — сказал он, помогая усадить Шляпника на поваленное бревно и поддерживая, пока Алиса перевязывала тому пропоротую осколком руку.
Алиса закончила перевязку и поднялась на холм. В свои десять лет она была куда более сообразительной и мудрой, чем те, кто жил в Новом Городе, под защитой умных машин. Разумеется, она знала, что при всем желании не успеет добраться до Норы. Последний шаттл расколотил Шляпник. Вздохнув, она в последний раз взглянула на медленно летящие, похожие на кошмар генетиков биокорабли джабберов. Её пробрала дрожь при виде этих жутких транспортов: темных, откровенно нечеловеческих, словно сотканных из вен, черных высушенных ошметков и полос чужеродной плоти. Черные капли ледяного ужаса упали в душу, заронив сомнения в удаче их предприятия. На плечо опустилась когтистая лапа Чешира.
— Ты успеешь, — сказала Алиса, не оборачиваясь, — ты сможешь добраться прежде, чем Нора закроется.
— Зачем? — кот пожал плечами, стоя рядом с ней. — Мой дом здесь, Алиса. Давно уже здесь. И я никуда не уйду.
Алиса не глядя втиснула пальцы в его мягкую ладонь.
— Ты поможешь мне задержать джабберов? Надо дать время людям уйти.
Кот издал что-то вроде хрипения, звук, означавший высшую степень негодования.
— Они бросили тебя, всех нас, и все равно ты пытаешься защитить их!
Алиса вздохнула, прижавшись щекой к пушистому боку.
— Там моя сестренка, — сказала она, решившись, — её удочерили после того как папы с мамой не стало. Она была совсем маленькая, ещё ничего не понимала. Потому её взяли. А я уже понимала все… В общем, там она, и я не хочу, чтобы эти… не хочу, чтобы её сожрали.
Кот погладил её по встрепанной, коротко стриженой макушке.
— Вон оно как. Ну ладно, пойдем, надо добраться до убежища засветло.
— И настроить силовое поле, — сказала Алиса, шагая рядом, — помнишь те генераторы, что оставались в первом городе? Они были слишком старые, а когда Норы научились делать стабильными, первым делом прислали новые мощные.
— Думаешь, их надолго хватит? — с сомнением спросил Чешир.
— Нам надолго не надо. Только пока люди не уйдут.
— А топливо? Не забывай, у нас его почти не осталось.
— Там конверторы. Скормим им трубы с закрытой секции, хватит на то, чтобы продержаться нужное время. Шляпник знает, как это сделать.
— Все, что нам надо — это привести в себя старого шизика, — хмыкнул Чешир, почесывая рваное ухо.
Они подняли Шляпника и потащили его, поддерживая с двух сторон. В мешке за плечом Чешира похрапывала Соня.
Путь до Первого Города был не слишком долог, гораздо больше времени они угробили, пытаясь привести в себя Шляпника, который и так-то был безумен, но после падения и взрыва шлюпки впал в растительно-матерное состояние, открывая рот лишь, чтобы исторгнуть очередную партию брани.
— Так мы вряд ли чего-то от него добьемся, — сказала Алиса, утирая пот со лба, — единственный выход — шлемы.
— С риском потерять ещё и тебя, — заметил кот, помогая уложить безумца на кушетку и подсоединить обод с электродами и кристаллами, — неужели выхода нет?
— Его и так нет, — сказала Алиса, надевая на себя второй обруч и прилаживая так, чтобы кристаллы связи касались головы, — котик, без него мы не сможем запустить генераторы и конвертор. Так что, когда я скомандую, включай машину!
Блок связи использовался для прямой передачи знаний и информации от учителя к ученику. Так почти не тратилось времени на обучение, поскольку кристаллы абризиума, минерала, найденного почти по всем секторе Малефор, позволяли писать информацию прямо на нейроны мозга.
— Удачи, — сказал Чешир, грустно глядя на Алису, — готова?
— Поехали! — ответила она, закрывая глаза.
Океан образов и видений обрушился на её детское сознание, ломая, кроша в ошметки. Алиса больше не была Алисой, она была человеком по имени Эрик Аменафор, она была отцом, братом и мужем. Сама не своя, она сжимала в объятиях мертвое тело с распоротым животом. Вокруг все было в саже и крови, и околоплодных водах. Она рыдала, зовя ту, что была женой, будущей матерью, любимой. Но сейчас плод их любви мертвым куском плоти валялся в извивах пуповины и кишок. Лилу… это было дело их щупалец! Лилу пришли, чтобы отобрать у него все, что он любил…
… Она была воином на поле битвы, горящим заживо в зажигательных растворах. Лилу, монстры из глубокого космоса, бывшие владыки Малефора, не собирались терпеть вторжение человечишек.
… Она визжала от неистовой боли и ужаса, смешанного с омерзением, глядя, как её руки вспучиваются, как вскипает плоть, превращаясь в чудовищные наросты. Оружие лилу было столь же кошмарно, как и они сами. Она видела гибнущих рядом, точно так же вскипающих в белой плазме товарищей, однополчан. Тело одного из них почти полностью вкипело в затвердевший раствор, но голова осталась невредимой. И что было самым страшным, он ещё жил. Хрипел, пытаясь глотнуть воздух ошметками сожженных легких, а по щекам струились кровавые слезы. Правая кисть, по какой-то страшной насмешке судьбы уцелевшая, торчала рядом, и пальцы сжимались и разжимались в судороге. И он, Эрик Аменафор, схватил опустошенный плазмаган собственными кипящими руками и с силой опустил на голову несчастного. Череп треснул, смявшись под ударом. Мозг и кровь брызнули на его руки и лицо. А потом он бежал, визжа и всхлипывая от боли, пока не упал, дергаясь и пытаясь разбить голову о землю…
Его подобрали. И были дни, недели, проведенные в восстановителях. Они вернули ему тело, но так и не сумели до конца вернуть разум. Они бросили бы его обратно в пекло войны с лилу, но к тому времени победоносная армия людей уничтожила проклятых тварей, замуровав их в их собственном кошмаре и обрушив все три планеты в жерло серной звезды, вокруг которой они вращались.
Но на планетах, приспособленных для колонизации, необходимо было ставить временные города и убежища. А заодно служить подопытными кроликами, испытывая атмосферу, не мутагенна ли для людей. И техники там необходимы…
… Снова дикая боль, он лежит, держась за окровавленную голову, глядя на корчащихся в муках товарищей. Рядом совсем мальчишка, глаза огромные, полные страха. Изо рта выплескивается кровь, а грудь рассечена надвое громадным осколком металла. И видно в проломе ещё слабо дергающееся сердце. И кровь, повсюду кровь. Чья-то оторванная кисть чуть поодаль…
… Он доделывает в одиночку последние уровни. Подключает тяжеленные провода в толстом слое изоляции к мощным серым полусферам, а потом запускает определенную последовательность чисел, чтобы включить их. Низкое гудение заполняет помещение, отдается пульсирующей болью в голове. Он на всякий случай ощупывает латки, сделанные прямо по голому черепу. Восстановителей здесь нет, приходится делать на скорую руку. Интересно, чем птеродактиль похож на генератор?