Но так и не найдя ее, Гермиона тряхнула головой и, вскинув подбородок, прямо заявила:
— Мой кот нуждается в операции!
— Это вы сами так решили? Простите, мне казалось, только маговетеринар может поставить верный диагноз и определить метод лечения, — все тем же тоном произнес доктор, и Гермиона ощутила раздражение.
— Мой кот не дает мне покоя ни днем, ни ночью, — сквозь зубы начала она. — Он кричит по ночам, метит территорию и истязает мои любимые тапки самыми разнообразными способами. Кошек он не признает и, да, котов тоже, если вы спросите меня об этом! — пригрозила Гермиона доктору пальцем. — Мои соседи считают, что я провожу сатанинские ритуалы, и…
— Какие ритуалы? — слегка нахмурился доктор.
— …и вызывают полицию почти каждую ночь. А все из-за чертовых бубенчиков! Поэтому, доктор, да, я считаю, мой кот нуждается в операции. Отрежьте ему их, пожалуйста!
Последнюю фразу она почти прокричала и сдула упавшую на глаз прядь волос. Видимо, доктор был под большим впечатлением от ее жаркой тирады, потому как в его глазах отразилось изумление, впрочем, достаточно быстро сменившееся привычной иронией.
— То есть вы хотите, чтобы я отрезал вашему коту… — начал он, растягивая слова и чуть склонившись к Гермионе.
А она в свою очередь уже не знала, что делать. Ей вмиг стало стыдно за несдержанность, а еще за то, что она упомянула… бубенчики.
— Так что я должен отрезать, мисс Грейнджер? — вкрадчиво переспросил доктор, пока Гермиона отчаянно краснела и молчала.
Хотелось провалиться сквозь землю. Доктор, определенно, над ней издевался. Но почему? Зачем он заставляет ее повторять то, что и так уже слышал?
Пока она думала, доктор успел подозвать заклятием медицинскую карточку, заведенную на Живоглота, и, сделав пером пару каких-то заметок, выжидающе посмотрел на нее.
Гермиона понимала: ей надо что-то сказать. Но что она могла ответить? Доктор, удалите «черешенки»? Разберитесь с этими маленькими, противными… «мячиками»? Святой Мерлин, как же омерзительно это звучало! А что если она упомянет… яички? Ну нет, она просто не сможет сказать этого вслух!
— Мисс Грейнджер, через пятнадцать минут я должен быть в другом месте, а вы никак не можете определиться, что именно я должен сделать с вашим котом, — утомленно протянул доктор.
— Бубенчики… — слабо проблеяла она, пряча глаза и проклиная тот миг, когда решилась прийти в эту клинику.
— Что, простите? — ласково уточнил доктор, и Гермиона метнула в него уничтожающий взгляд.
— Бубенцы, — сквозь зубы повторила она.
— Вы имеете в виду музыкальные инструменты? — в глазах доктора мелькнуло веселье.
И Гермиона решилась. Словно бросаясь на амбразуру, она смело посмотрела в глаза смерти, кем и виделся ей сейчас доктор, а затем выпалила на одном дыхании:
— Удалите ему бубенчики, к чертовой матери!
На пару секунд воцарилась тишина, после чего Гермиона услышала такой хохот, что даже Живоглот, не выходивший из образа мертвеца, забылся и в изумлении вскинул морду.
— Какая же ты все-таки жалкая, Грейнджер! Надо сказать, годы тебя ни капли не изменили, — сквозь смех сказал доктор, и лишь в этот момент, посмотрев в его серые слезящиеся от смеха глаза, Гермиона узнала его.
— Малфой?! — возмущенно выдохнула она. — Так это… Это ты?!
И тут он снял маску и, едва успокоившись, проговорил:
— А вот сообразительности у тебя со временем поубавилось. Я полагал, ты узнаешь меня сразу.
— Идиот! — замахнулась на него Гермиона, но Малфой ловко увернулся от удара. — Как, как ты мог заставить меня…
— Успокойся, Грейнджер, ничего страшного не произошло, — вскинул руки в сдающемся жесте Драко. — Я просто хотел узнать, как же чопорная отличница будет называть… их, — с этими словами он скосил глаза на бубенчики Живоглота и снова рассмеялся. — Но ты меня удивила! Чего я только не слышал за время маговетеринарной практики, но такое — в первый раз. «Черешенки» той дамы, что была на приеме перед тобой, ничто по сравнению с «бубенцами». И что за слово-то такое, а, Грейнджер? Неужели подрабатываешь на полставки в оркестре, раз оперируешь такими понятиями?
Гермиона ненавидела. Так сильно ненавидела, что ей хотелось взять те самые волшебные ножницы и отрезать ими Малфою не только «бубенчики», но и все остальное. О да! Никогда еще мысль о кастрации не представлялась ей столь привлекательной. Стойте, вот же нужное слово! Кастрация. И как она только могла о нем забыть?! Идиотка!
— Ладно, Грейнджер, можешь не отвечать. У меня действительно мало времени, — стерев слезы из уголков глаз, сказал Драко и покосился на Живоглота. — Удаляем?
— С каких это пор ты у нас стал маговетеринаром, Малфой? — буравя его взглядом, зло спросила Гермиона. — Я думала, ты занимаешься продажей магической недвижимости!
— Будем считать, это мое маленькое хобби, — криво улыбнулся тот и тут же посерьезнел. — Послушай, Грейнджер, ты же знаешь, я хорош в этом деле. И хотя я стараюсь сохранять некую анонимность, моя клиника широко известна во всей магической Англии.
— Мерлин, и как же я сразу не догадалась, что владелец ты! — закатила глаза Гермиона. — Только такой придурок мог устроить больницу в стриптиз-клубе.
— У меня было мало времени на переезд, Грейнджер, — подошел к Живоглоту Малфой. — А этот бар сбрасывали за бесценок. Смотри, какая практическая выгода! Даже не пришлось менять название.
Гермиона шумно выдохнула и потерла виски. В голове не укладывалось, что Малфой — владелец маговетеринарной клиники! Да еще и известный специалист… С ума сойти.
— Хорошо, — наконец посмотрела она на него. — Я согласна. Только скажи, эта операция точно безвредная? Живоглоту не будет больно?
— Ничуть, — поплотнее натягивая перчатки, сказал Драко, при этом не сводя нездорово блестящих глаз с бубенчиков кота. — Одно движение магическими ножницами, пару мазков быстро заживляющим рану зельем — и все! Твой кот станет спокойным, как нюхлер.
— Но нюхлеры после кастрации, наоборот, начинают вести себя агрессивно, — несмело заметила Гермиона.
— Неважно, — небрежно бросил Драко, взяв волшебные ножницы. — Можешь отвернуться, Грейнджер, если для тебя это слишком.
Гермиона предпочла не спорить и последовала его совету, потому что ей было невыносимо смотреть, как ножницы приближаются к паху все еще неподвижного Живоглота.
— Сейчас, Грейнджер, раз – и…
Но в следующую секунду до Гермионы донесся воинственный кошачий визг, а потом крик Драко и какой-то грохот.
Обернувшись, она увидела чертыхавшегося и скрючившегося на полу Малфоя, державшегося за пах, а в дальнем конце кабинета победно выгнувшего спину дугой Живоглота, не сводившего с Драко пронзительного взгляда.
— Грейнджер! Только не говори, что твой кот наполовину низзл, — кое-как простонал Драко, перекатившись на другой бок.
— Я думала, об этом необязательно говорить, — ошарашенно произнесла Гермиона, не зная, что делать: попытаться помочь Малфою или успокоить Живоглота.
— Какая же ты дура! — страдальчески выпалил Драко, злобно посмотрев на нее. — Эти чары не действуют на низзлов! К низзлам нужен совершенно другой подход!
Только сейчас Гермиона осознала, что, похоже, Живоглот специально выжидал момент, чтобы, защищая честь своих бубенчиков, напасть на бубенчики противника.
— О Мерлин, Малфой… — тут же подбежала к Драко Гермиона и упала рядом на колени. — Дай посмотрю!
Только поймав скептический взгляд Малфоя, Гермиона поняла, какую глупость сказала, а потому залилась краской. Тем не менее она накрыла руки Драко ладонью, которую он тут же брезгливо отбросил.
— Зови медсестру! Живо!
Перед тем, как вылететь из кабинета, Гермиона заметила на морде Живоглота такое выражение, что даже на секунду остановилась.
Кот выглядел так, словно только что поработил даже не просто всю магическую Англию, а Великобританию целиком.
Гермионе показалось, Живоглот улыбался.
Ведь он выиграл этот бой.
***
— Иди к черту со своими извинениями, Грейнджер, — вот что услышала Гермиона, когда пришла к Малфою домой.
Она узнала его адрес благодаря Гарри, который имел доступ к таким сведениям и предоставил их в обмен на рассказанную во всех подробностях историю о том, как Живоглот доказал — его бубенчики крепче. И вот, в итоге Гермиона явилась в престижный район старого магического Лондона, нашла необходимый дом, поделенный на несколько роскошных квартир, и позвонила в дверь нужной. Заранее настроив себя, что отказа не примет, Гермиона напряженно ждала, пока ей откроют. А потом с порога заявила домовому эльфу, что у нее к мистеру Малфою срочное дело, и, не дождавшись приглашения, влетела в прихожую.
Он сидел в зале. В шелковом халате, по-царски развалившись в кресле и держа компресс прямо… на бубенчиках.
И прежде чем Малфой смог сказать хоть что-то, Гермиона выпалила, как ей жаль, что из-за нее, вернее, из-за ее кота ему пришлось взять больничный и перестать лечить других котиков, так нуждающихся в помощи. Гермиона все эти дни настолько корила себя за это, что оббивала пороги клиники, надеясь встретить там Малфоя и рассказать, как же сильно она переживает из-за случившегося.
И поэтому, когда ей все же удалось застать Драко дома и выдать ему тираду под названием «Повинная Гермионы Грейнджер», она даже не обиделась, получив в ответ такие резкие слова.
— Ох, если бы ты только знал… — начала Гермиона, но Драко ее тут же перебил.
— Заткнись, — грубо сказал он. — Мне неприятно даже мысленно возвращаться к этому возмутительному, унизительному моменту. А ведь все из-за твоей глупости, Грейнджер!
— Да, — покорно кивнула она, думая о скулящих котятах, оставшихся без маговетеринара Малфоя.
— Мне пришлось отменить несколько важных операций, — продолжал давить Драко на больное. — И вообще! Я едва не стал импотентом из-за твоего кота.
— Да, — опять кивнула Гермиона, вспоминая, каким жалким выглядел Малфой, когда лежал на полу.
— Слишком дорого мне стоили его бубенчики! — ворчливо заключил Драко и в порыве чувств едва не отнял компресс от своих, но, к счастью, вовремя спохватился.
— Да, я знаю, Малфой, прости, — протянула Гермиона, спрятав в ладони лицо. — Если я могу что-то сделать для тебя, ты только скажи. Я сразу же…
— Вообще-то, можешь, — чванливо сказал Драко, и Гермиона посмотрела на него.
В глазах Малфоя в который раз был тот нездоровый блеск, что она увидела пару дней назад за секунду до того, как он отрезал бубенчики коту.
— Я хочу реванш, — сказал Драко, буравя ее взглядом. — Хочу показать твоему тупому низзлу, кто тут главный. Хочу отрезать ему его чертовы бубенчики.
Гермиона не знала, что послужило причиной ее согласия. Может, то, что в последние дни Живоглот побил все рекорды по части наглости и, помимо привычных тапок, пометил еще сумку, туфли, а самое главное, важные документы? Или же тот факт, что он по ночам орал так, что даже соседи больше не обвиняли ее в сатанизме — говорили, что сам кот и есть дьявол? Ну и мысль о бедных котиках, оставшихся без профессиональной руки Малфоя, скорее всего, тоже сыграла немаловажную роль в принятии решения, конечно.
На следующий день они с Драко и Живоглот снова были в клинике. И снова потерпели поражение: Малфой с Гермионой ловили кота по всему кабинету, но добились лишь того, что первый поскользнулся и больно ударился головой о косяк медицинского шкафчика, а вторая — приобрела массу ушибов и два сломанных каблука на любимых туфлях.
Но Гермиона с Драко не сдавались.
Через сутки повторили попытку, стремясь усыпить Живоглота с помощью чар, а в результате неудачно наложили их друг на друга и заснули рядом прямо на полу кабинета. Неизвестно, сколько бы они еще проспали, если бы Живоглот вальяжно не прошелся по ним, когда дверь отворилась, впуская медсестру, издавшую изумленный вскрик.
А что касается поведения Живоглота, то он мало того что начал метить всю территорию ее квартиры и орать пуще прежнего, так еще и перестал доверять Гермионе. И поэтому уже ни за какие коврижки не хотел залезать в клетку-переноску, так что Малфою пришлось прийти к ней домой самому. В итоге к концу вечера все, что они имели — это полуразрушенная квартира, добавившиеся к ушибам синяки, по шишке на голове и два абсолютно здоровых бубенчика, которые разве что не звенели у Живоглота от радости, когда он, довольный своей работой, торжествующе взирал на Гермиону с Драко, сидя на высоком шкафу.
Так что не было ничего удивительного, что под конец недели и для Гермионы, и для Драко стало делом принципа и насущной необходимостью, объединившись, приложить максимальные усилия и завершить начатое успешно.
***
Операцию «Бубенчики» решили проводить в домашних условиях. Малфой разработал план наступления, согласно которому Гермиона должна была дать Живоглоту успокаивающее зелье вместе с едой и тем самым усыпить его бдительность. После этого, двигаясь бесшумно, как мотылек, Драко должен был впорхнуть, вернее, наступить с левого фланга (иными словами — проскользнуть во входную дверь), поразить цель усыпляющими чарами и только тогда завершить миссию с помощью волшебных ножниц.
Но с самого начала все пошло не так. Во-первых, нужного зелья в аптеке не оказалось, а потому Гермионе пришлось варить его самостоятельно всю ночь. Видимо, многодневное отсутствие нормального сна и душераздирающие крики кота сделали свое дело, раз Гермиона слегка переборщила с количеством помешиваний по часовой стрелке в котле. В конце концов вместо того, чтобы коту успокоиться, он пребывал в исключительно шаловливом расположении духа и уже который час не мог наиграться с крышечкой от зубной пасты. Гермиона нервно смотрела на часы, ведь вот-вот должен был аппарировать Малфой, а Живоглот совершенно не собирался укладывать свои бубенчики на место! Наоборот, будто радуясь самому факту их существования, он ими задорно потряхивал, подняв хвост трубой, а еще как-то по-особенному хитро поглядывал на Гермиону.
— И что же с тобой делать? — спросила она у него, утомленно опустившись в кресло, но не успел кот ей ответить, как Гермиона увидела, что входная дверь отворилась, а следом появилась белая макушка Малфоя. Прикусив язык, он аккуратно вошел, стараясь не издавать ни звука, и в этот момент выглядел таким сосредоточенным, что, похоже, не заметил ни сидевшую в кресле напротив Гермиону, ни с настороженностью наблюдавшего за ним Живоглота.
— Бу! — без особого энтузиазма воскликнула Гермиона, и Малфой резко подскочил, как перепуганная куропатка.
— Идиотка! — шикнул он на Гермиону. — Ты должна вести себя тихо!
— Поздно, — в полный голос произнесла та, оперевшись на подлокотник и подперев щеку кулаком. — Он не заснул.
— Что значит — не заснул? — чуть повысил голос Драко, и тут с предупреждающим рыком из-за дивана вырулил Живоглот.
Он сделал пару шагов к Драко и остановился напротив, глядя прямо ему в пах с такой ненавистью, что Гермиона всерьез опасалась за едва подлеченное достоинство Малфоя.
— Грейнджер, — не сводя с кота глаз, сквозь зубы начал Малфой, — у тебя совсем нет мозгов, скажи мне? Тебе вообще известно, что низзлы очень злопамятные? Особенно полукровки.
Всю усталость как рукой сняло, когда Гермиона увидела подтверждение слов Малфоя в том, как Живоглот, поджав бубенчики, слегка присел и готовился вот-вот прыгнуть.
— Нет! — сорвалась с места она, но было поздно: словно супергерой из маггловских комиксов, кот, вытянув лапы, уже летел прямо к Драко, очевидно, намереваясь поразить захваченную неделей ранее цель.
К счастью, Малфой быстро сориентировался и закрылся большой кожаной сумкой с инструментами, в которую Живоглот и вцепился. Отбросив ее как можно дальше, Драко молниеносно отбежал в сторону и тут же чертыхнулся.
— Палочка в сумке, — пояснил он, наблюдая, как кот, выгнувшись дугой, обходит ту и подозрительно принюхивается. — Грейнджер, действуем по плану «Б».
— А у нас он есть? — уголком рта проговорила она, боясь лишний раз напугать Живоглота и окончательно испортить операцию.