========== Пролог: Храм, который сожгли ==========
Древнее деревянное сооружение находилось на окраине деревни, скрытой в горячих источниках и, судя по заросшей травой тропинке, его вообще не посещали, даже забыли дорогу к нему… От здания веяло плесенью и пылью, а само оно внушало своим мрачным видом первобытный страх. Стоит только посмотреть на стекла окон, покрытые паутиной трещин, заляпанные чем-то багровым, как чувствуешь липкие щупальца страха, сковывающие душу и не дающие спокойно вдохнуть. Даже говоря себе, что это всего лишь здание, такое, как множество других, страх не отступает, лишь еще сильнее алеют и, кажется, даже светятся багровые пятна на окнах, словно насмехаясь над тобой и твоими чувствами, будто говоря: “Да-да, это всего лишь здание, а мы всего лишь пятна, а не кровь”.
С виду кажется, что здание заброшено и давно покинуто людьми, даже мертвая пожухлая трава вокруг него, трещины на окнах и паутина свидетельствуют об этом, но еле заметный запах плавленного воска говорит об обратном. Храм или святыня, как угодно называли это место, ведь о его истинном предназначении давно позабыли, жил своей собственной жизнью и не дай Бог нормальному человеку зайти в это место после захода солнца.
Если даже внешнее убранство храма пугает, то какого же внутреннее? Уж поверьте, обстановка внутри никого не разочарует, одни скелеты пронзенные копьями и висящие на стенах в качестве наглядного примера чего стоят. Фрески, отделка, мозаика и на всем кровь, боль и страдания, отпечаток безжалостного убийства. Святилище, вера которого ненавидит всё, что меньше смерти. Это пристанище для тех, кто придерживается садизма, убийства, живодерства и насилия. Бог этого храма жесток и того же требует от своих последователей.
Никто точно не помнит, когда зародилась эта вера, когда появился первый храм и первый последователь, когда началось это безумие и как оно появилось. Казалось, что оно всегда рядом, наблюдает за тобой из тени и ждет своего часа, чтобы ворваться в твой спокойный мир и уничтожить то доброе и светлое, что живет в тебе, забрызгав все это алой густой кровью, кровью твоих близких…
Даже когда за храмом перестали ухаживать, он не остался мертвым, не развалился от времени. Он жил. Жил той другой, омерзительной, отвратительной и пугающей жизнью, от которой кровь стыла в жилах, душа убегала в пятки… Но находились люди, которые приходили в дикий восторг от этого храма и готовы были ради своего Бога идти на все, что тот только не прикажет. А на самом деле люди попросту желают бессмертия, вечной жизни или благословения кровавого Бога, которому поклоняются. Они приходят сюда по ночам и проводят ужаснейшие жертвоприношения, чтобы с помощью крови задобрить жестокое божество, обитающее в храме.
Рядом с этим храмом никогда не было людей. Только существа, внешне похожие на них. Люди здесь становятся древними тварями, объединенными одной целью и верой, впуская в душу ту тьму, притаившуюся в заброшенном здании. Эти эгоистичные, но глупые твари стекаются сюда, как мухи на сладкий сироп и сами не замечают, как приносят с собой боль и грязь, оскверняющую душу, отравляющую разум словно яд… Не понимают того, что всё то, что они так надежно прятали внутри себя, вырывается на свободу здесь, в не истинного зла, но жестокости.
Сегодня, когда луна скрылась за облаками, что-то явно пошло не так. Поначалу жертвоприношение проходило нормально, даже очень хорошо и верующие думали, что все пройдет удачно, как и раньше, но потом появились наемные ниндзя! Вот этих личностей уж точно никто не ожидал и, конечно же, не звал. Они выползли из тьмы, эти не менее омерзительные, чем верующие в кровавого Бога, продажные шиноби…
Теперь ситуация изменилась кардинально. На землю проливалась кровь не очередной жертвы жестокой религии, а кровь фанатиков, приверженцев кровавого Бога и никто не спешил их спасать. Равнодушно молчали, смотря на это. Всех верующих убивали один за другим люди, нанятые жителями деревни. Наемники расправлялись с безумными верующими быстро и четко, без лишних движений или пафосных фраз, они хорошо знали свое дело и не разменивались по мелочам, стараясь все сделать чисто, без погрешностей. В своем деле они профессионалы. Продажные шиноби, легко орудуя остро заточенными катанами, рубили тела фанатиков на несколько частей, чтобы быть точно уверенными, что верующие не вернутся с того света, а если и вернутся, то не смогут причинить никому вреда. Некоторые из шиноби расходились настолько, что превращали человеческое тело в винегрет, не справившись с чувствами. Пожалуй, это единственное отличие продажных ниндзя, от истинных шиноби. Продажные чаще могут потерять контроль над собой, дав волю гневу. Или на них так влияла близость древнего храма, обнажающего скрытое в человеке безумие?
Расправившись с последним фанатиком, наемники, которые были не из нанявшей их деревни и не знающие про этот храм абсолютно ничего, совершили наиглупейшую и последнею ошибку в своей жизни - они решили сжечь храм. Эти глупые продажные ниндзя, толком не зная о крутом нраве запечатанного в храме Бога, без тени сомнений подожгли деревянный храм, радуясь такому большому костру. И чем только думал их наниматель?!
Храм вспыхнул, словно спичка и горел долго, с некой гордостью, но как только язычок оранжевого пламени робко “лизнул” печать внутри храма, словно попробовал ту на вкус, а потом, когда огню понравился этот вкус, и вовсе сжег печать, земля содрогнулась и наемники, разорвавшись сами по себе на кусочки, осев на проклятую землю кровавой пылью, перемолотыми в порошок костями и внутренностями, так и не поняли что натворили…
Земля высохла и покрылась крупными трещинами за несколько секунд, будто только что иссушилась от палящего солнца. Над деревней и догорающем веселым пламенем храмом, собирались алые тучи, полыхающие багровыми вспышками и вспышки эти были отсветами смертоносных молний. Многие удивились такой смене погоды и, отставив свои дела в сторону, вышли на улицу, дабы полюбоваться необычным капризом погоды. Глупые люди не знали, что гнев самого жестокого и кровожадного из богов обрушился на них, на тех, кого невинными даже с натяжкой назвать было нельзя, ведь у каждого, даже у маленького ребенка, был свой грешок на душе…
- Джашин явил свой лик! - Раздался надтреснутый, сухой крик старика, дежурившего сегодня на сторожевой вышке у входа в деревню. Ему было много лет и он ни раз уже видел, как гневается Бог, чей храм стоял рядом с деревней. Никто не обратил внимания на крик безумного, да и к тому же, подслеповатого старика, а зря…
С неба стали падать крупные, алые капли, сильно отдающие запахом железа. Вскоре вся вода, даже в источниках, обратилась в красный цвет и все улицы стали алыми, а странная жидкость, пахнущая железом, начала собираться в реки, намереваясь похоронить под собой все селение. Эта алая жидкость - ни что иное, как кровь.
Джашин и правда пришел, вы сами, сами глупые люди его вызвали! Он пришел не чтобы благословить! Он явился, чтобы покарать и отомстить за долгие годы своего заточения в храме! Наивные и глупые люди думали, что могут лишать свободы Богов, покорять природу, гордились этим, но они забыли, как мстительны и могущественны бывают силы, им недоступные. Им непонятные. Ими отвергнутые…
И воцарился в деревне хаос. И усилился поток крови с небес. Люди тонули в теплых реках крови, захлебываясь этой жидкостью с металлическим привкусом, кто-то терял рассудок от происходящего и забивался куда не попадя, моля о пощаде, многие умирали от боли и ужаса, которую даровала кровь злого Бога, вобравшая в себя всю боль, муки, предсмертные агонии бесчисленных жертв, принесенных ему верными последователями, а кто-то умирал от багряных молний, ударяющий в толщу крови и разряжаясь на людях.
Запах горелого мяса, резкий запах крови, запах ужаса и страха смешались в один неповторимый запах хаоса, самый любимый запах Джашина, который не мог спокойно наблюдать за мучениями жалких людишек и хохотал во весь голос. Смех его разносился чуть ли не по всей стране громкими и резкими громовыми раскатами, за которыми тут же следовала очередная молния-убийца…
Что делать с разозленным божеством, гнев которого даже со стихийным бедствием сравнить нельзя? Единственный существующий выход - это запечатать его вновь. Но как? Где? Храм и печать уничтожены и сожжены дотла, а на строительство новой тюрьмы для разбушевавшегося Джашина понадобится слишком много времени и денег. Ситуация была бы безвыходной, если не оставался еще один, один единственный вариант, но священник, который по совместительству являлся главным в деревне, до последнего не хотел к нему прибегать, но у него просто не было иного выбора. Нужно пожертвовать чем-то одним, чтобы спасти многих. Сейчас на кон было поставлено слишком много, а значит придется утихомирить кровожадного Бога, заточив его в новую темницу!
Как же не повезло этому ребенку родиться именно в этот момент торжества безумия и ужаса. Еще не получив даже имени, младенец, сам того не ведая, приобрел ужасную и печальную судьбу, которую даже врагу не пожелаешь. Одиночество, презрение и ненависть других будут сопровождать этого новорожденного до самой смерти. Прежде всего, этой девочке-младенцу не повезло попасться на глаза священнику, который искал подходящий сосуд для Джашина. Теперь судьба девочки была предрешена: она станет сосудом для кровавого бога Джашина и даже воспротивиться этому не сможет. Девочка спасет деревню, сама того не осознавая, но не получит ничего кроме ненависти. Так устроены люди. Они боятся того, чего не понимают, а если боятся, то ненавидят.
Священник, взгляни на эту крошку, не уж-то ты хочешь сделать из нее сосуд, храм-темницу для наикровожаднейшего Бога всех времен? Ради спасения деревни и собственной шкуры ты принесешь в жертву тело этого невинного дитя и обречешь его на страдания? Что вырастет из ребенка, не вкусившего материнского тепла, любви, особенно если внутри будет сидеть могущественное существо и нашептывать будоражащие кровь картины, медленно подводя малышку к безумию? За что ты так ненавидишь этого ещё не успевшего даже сделать самостоятельного шага ребенка?
- Воля Господа-Бога, Творца нашего непреклонна и противиться его воле, значит противиться устоям мира, Аминь. - Заглушив голос собственной совести, убив в себе жалость и сострадание к новорожденной, священник перекрестился, поклонился и подхватив ребенка на руки, понес её в лес, в сторону от деревни. Пожалуй, самым удивительным в ситуации было то, что мужчина поклонялся единому Богу, хотя в этой стране большинство принадлежали совершенно иной религии…
Глава деревни предвидел будущее ребенка, зная, что его ждет, а потому решил скрыть всеми своими силами тот факт, что Бог, наславший на деревню столько бед, теперь будет запечатан в тельце этой безымянной девочки, только недавно появившейся на свет, а уже осиротевшей и получившей “подарок” в виде Джашина.
- Я не заслуживаю прощения. Нет мне ни оправдания, ни прощения! У меня не было иного выбора и я совершил такой великий грех, но надеюсь, когда-нибудь искуплю свою вину. - В бреду шептал священник, трясущейся рукой выводя на животике малышки печать, которая свяжет и в будущем будет удерживать жестокого Бога. Девочка орала от боли, когда еще незаконченная печать, горя алым огнем, жгла все её внутренности. На несколько минут, пока жизненная сила старика перетекала в печать вместе с чакрой, его седые волосы вспыхнули красным, став такими, какими были когда-то в молодости… Но его волосы быстро стали серыми и безжизненными, как только печать была закончена. Старик свалился рядом с малышкой и, трясущейся рукой погладил её по головке.
- Смею ли я дать тебе имя? - С ироничной улыбкой на губах, смотря на ребенка невидящими уже глазами, спросил глава деревни. - Если да, то я назову тебя Эми… - Еще один из клана Узумаки погиб, спасая то, что было ему дорого. Он от всей души желал, чтобы девочка выросла счастливой, несмотря на живущего в её теле Бога и, чтобы мир никогда не увидел её слез. Такова была последняя воля священника из деревни, скрытой в горячих источниках.
Вместе со смертью священника и запечатыванием Джашина, кровавый дождь, казавшийся бесконечным, неожиданно иссяк, а на смену ему пришел обычный, чистый дождь, быстро переросший в ливень. Вода сплошной стеной падала на землю, смывая кровь с улиц и домов, вымывая трупы людей и поливая еще не совсем мертвых, но и не совсем живых людей, вода напитывала иссохшую землю живительной влагой, даря свое свежее дыхание всему живому.
Алые облака потемнели, стали темно-серыми, серебряные вспышки молний пришли на смену карающим-багряным, и то скоро утихли, да и гром сместился к югу, громыхая уже издалека. Вскоре с неба исчезли тучи, показалось чистое небо, на котором красовались лишь непривычно яркие звезды. Беда миновала, многие погибли, но деревня будет жить…
Но почему никто не услышал отчаянный вопль, полный ужаса и боли? Вопль младенца? Люди и правда слишком эгоистичны, хотя сейчас их можно понять, они скорбят о погибших, но лучше бы вместо этого они спасали живых! Глупые, мерзкие людишки никогда не изменятся в глазах богов, которые были даже хуже этих людишек, но хотя бы этого не скрывали.
Джашин, надежно запечатанный в теле соплячки, как он её “ласково” теперь называл, желал лишь чтобы девчонка заткнулась и просто мечтал, что её найдут, ведь если девчонка умрет - смерть придёт и к нему. Хоть он и был Богом, которого боялись и ненавидели, такая вещь, как связывающая души печать клана Узумаки делала смертным даже Бога. Если девчонка умрет, душа Джашина отправится вместе с ней на тот свет, чего само божество не хотело. Не смотря на свою мощь и популярность, он, к своему стыду, был еще молодым, неопытным и на том свете не был ни разу, хотя многих людей отправил туда на “разведку”.
Что же делать, если девчонку и правда никто не подберет? Противные людишки. Списали крики соплячки на гром, а сами рыдают по умершим! Естественно, никому ведь нет дела до какого-то ребенка, к тому же осиротевшего и сейчас лежащего в лесу. Джашин еще не до конца верил в то, что старик, потомок когда-то запечатавшего Бога в храме человека, смог запечатать его, великого Джашина, в ребенке. Не уж-то старик не знал, что лишил это дитя судьбы, друзей и всех благ, которые были у обычных детей? Бог был сильно удивлен поступком главы деревни, который к тому же был священником-шиноби из клана Узумаки (у каждого свои скелеты в шкафу), но оставлять своих попыток сломать печать не оставил, своими попытками лишь больше боли причиняя ребенку. И вот, когда кровожадный Бог уже почти пробил себе путь на желанную свободу… Его сковали цепи посмертной воли того священника и теперь все потуги Джашина сошли на нет. Молодому Богу лишь оставалось ненавидеть и желать мести, что он и делал, испуская злобную ауру, которая смешиваясь с чистой аурой малышки, сама по себе таяла. Похоже, пока соплячка не научится думать, как остальные люди, сломать печать будет невозможно. Но ничего, у Джашина есть время, он может и подождать…
Параллельно запечатыванию Джашина в Эми, рядом с Конохой Минато и Кушина запечатали Кураму в Наруто. Такого количества ненависти земля не могла перенести, а потому последующие три года, травмированная земля, не давала хороших плодов, что опять-таки валили на бедного Девятихвостого и на отвернувшихся от людей Богов. Люди будто не понимали, что все Боги уже давно отвернулись от них…
========== Деревня, скрытая в Звуке ==========
Благими намерениями вымощена дорога в ад.
- И только сильнейший из вас получит свободу.- Прозвучал неприятный, шипящий голос, самое страшное в котором было - это наслаждение тем ужасным зрелищем, что развернется здесь. Множество простых людей и шиноби собраны в этом зале. В зале без окон, освещаемым одними лишь керосиновыми лампами, от запаха которых мутило. Здесь не было дверей, точнее были, но только одна и то запертая. Пробовать выломать её или открыть изнутри - все равно, что подписать себе смертный приговор. Змеиный саннин все хорошо продумал, строя этот зал. Сам саннин наслаждался зрелищем с балкона, до которого при желании можно добраться, но не безопасно.