Когда законник на селе Хулил налог на пиво, Джек, твердо стоя на земле, Мех осушал шутливо. Дрался за чин и злато всяк, Чтоб оказаться в лордах, Вдали от них Джек-Весельчак Гулял в штанах протертых.
"Не вхож я в храм, - он говорил, И красть в нем не пытался..." Пока в почете Коббеттбыл, За МиллераДжек взялся. Ведь праздный смех - не кабала В странице календарной, И беззаботно жизнь текла В молитве благодарной.
Джек, славя Божью красоту, Снимал смиренно шляпу: "Отец небесный, я не чту Ни Лютера, ни Папу. Дай веру тем, кто вышел в путь, Нет слаще этой ноши. Не верю в кару я отнюдь Лишь в милость Твою, Боже!
И камень - помня твой урок Я в ближнего не кину; У турка тоже есть свой Бог, И даже у брамина. Безгрешны помыслы мои, Душа творенью рада; Живя улыбкою земли, Не верю в муки ада..."
Джек умер; вне мирской тщеты Он жил без верхоглядства, Познав богатство нищеты И нищету богатства. И ты, богач, и ты, бедняк, Отныне путь твой ведом: Коль жив в душе Джек-Весельчак, Конец придет всем бедам.
Пер. А.Солянова
9. КОРОЛЬ КАНУТ(1842)
После многих лет правленьявдруг Король Канут устал: Он так долго жег и грабил,резал, дрался, убивал. Мрачный, он бродил у моряи следил за валом вал...
Рядом Канцлер и Епископ,как две тени с давних пор, Сзади идут стража, свита,королевский пестрый двор, Капелланы и министры,менестрелей звонкий хор.
Всю их жизнь они ловиликаждый жест его и взгляд: Он нахмурит брови - тотчасисподлобья все глядят, Засмеется - начинаютскалить зубы все подряд.
Был в тот день Король не в духе.Все при нем смолкало вмиг. Слушая певцов - зевал он,сумрачен его был лик, За обедом - Королевепридержать велел язык.
"О Милорд,- спросил Лорд-Канцлер, недовольны Вы вином? Или мясом, что сегодняподавали за столом?" "Чушь,- ему монарх ответил, дело здесь совсем в другом!
Снедь, глупец,- тщета, пустое,ДУШУ мне сжигает боль! Я велик - нет ровни в мире!Но тяжка моя юдоль: Я устал...". Тут кто-то крикнул: "Кресло хочет наш Король!"
И Лорд-Канцлер чуть заметноподал знак лакеям тут. Тотчас двое слуг-гигантовкресло мягкое несут, И устало опустилсяна атлас Король Канут.
"Я врагов разбил,- вскричал он,всех, а было их - не счесть! Где есть в этом мире слава,как моя, то Бог лишь весть!" Двор ему ответил эхом;"Где такая слава есть?!"
"Для чего мне королевства?Я устал, я стал седой. Сыновья давно мечтаютвидеть труп холодный мой. Я хочу заснуть спокойнопод могильною плитой.
Совесть жалит грудь змеею!Как вернуть покой опять? Я лампады зажигаюпо ночам не в силах спать Призраки воспоминаний обступают вдруг кровать.
Всюду кровь, огонь, руины...Смерть идет по городам, Девы стонут, жены воютпо зарезанным мужьям..." "Совесть,- провещал Епископ,очищает душу нам.
Но, Милорд, о том, что было,нужды нет и вспоминать: Все забыла и простилаВам Святая Церковь-Мать, На ее друзей нисходитпостоянно благодать.
Ведь по Вашей воле храмывырастают тут и там, Все церковники возносятславу Вам и Небесам! Вы ж о смерти говорите!Это странно слышать нам".
"Нет,- Король ответил,- скороя покину этот свет..." Все, пустив слезу, вскричали:"Сир, не говорите "Нет", Вы сильны, бодры, здоровыВам бы жить еще сто лет!"
"Жить сто лет?! - взревел Епископ.Да в уме ли все вы тут! Тысячу прожили люди,а божественный Канут Должен жить гораздо дольше,чем все смертные живут!
Жил Адам, жил Каин, жилиЕнох и МафусаилДевять сотен лет. Молюсь я,чтоб Король их пережил!" "Так и будет,- вставил Канцлер, у него достанет сил".
"Вообще,- изрек Епископ, Королю надгробный груз Не грозит: не для бессмертныхтот communis omnibus*! * участь всех смертных (лат.). Утверждать иное, Канцлер,есть безбожье, я клянусь!
Врач в искусстве врачеваньяне идет в сравненье с Ним. Даже мерзкую проказуОн развеет, словно дым; Даже мертвого разбудитприкасанием своим.
Ведь заставил вождь Израилевсолнце на небе светить И луну стоять на месте,чтоб врагов своих разбить . И Король наш, без сомненья,может то же повторить!"
"Ты уверен, мой Епископ, враз Король воспрянул вдруг, Что смогу остановить яв поднебесье солнца круг, И луну, и это море,что всегда шумит вокруг?
Что отступят эти волныпо желанью Короля?" "Здесь,- склонил главу Епископ,Ваши море и земля..." Встал Канут и крикнул:"Волны, вам повелеваю Я!
Океан, раб непокорный,стоя здесь, у бездн морских, Повелитель твой желает,чтобы ты, бунтарь, утих! Прекрати свое дыханье!Отступи от ног моих!"
Но в ответ ему зловещезаревел тогда прибой, И могучая стихия,издавая страшный вой, Короля и всех придворных прочь отбросила волной.
И Канут корону сбросил,больше не чинил вреда, Чтил Того, Кому подвластнынебо, суша и вода. И в тот час, когда погаслав небесах его звезда Умер он. Но Паразитына земле живут всегда.
Пер. А.Васильчикова
10. КОРОЛЬ КАНУТ
Духом смутен, вышел к морю погулять король Канут. Много лет он бился, дрался, резал, грабил мирный люд, А сейчас воспоминанья короля, как псы, грызут.
Справа от него епископ, слева канцлер, прям и горд, Сзади пэры, камергеры, шествует за лордом лорд, Адъютанты, капелланы, и пажи, и весь эскорт.
То тревогу, то веселье отражают их черты: Чуть король гримасу скорчит - все кривят проворно рты, Улыбнется - и от смеху надрывают животы.
На челе Канута нынче мрачных дум лежит печать: Внемля песням менестрелей, соизволил он скучать, На вопросы королевы крикнул строго: "Замолчать!"
Шепчет канцлер: "Государь мой, не таись от верных слуг: Что владыке повредило - бок бараний иль индюк?" "Чушь! - звучит ответ гневливый.- Не в желудке мой недуг.
Разве ты не видишь, дурень, в сердце мне недуг проник. Ты подумай только, сколько дел у нас, земных владык! Я устал".- "Скорее кресло!" - крикнул кто-то в тот же миг.
Два лакея здоровенных побежали во весь дух. Принесли большое кресло, и Канут, сказавши "Ух!", Томно сел - а кресло было мягко, как лебяжий пух.
Говорит король: "Бесстрашно на врагов я шел войной, Одолел их всех - так кто же может вровень стать со мной?" И вельможи вторят: "Кто же может вровень стать с тобой?"
"Только прок ли в славе бранной, если стар и болен я, Если сыновья Канута, словно стая воронья, Ждут Канутовой кончины, нетерпенья не тая?
В грудь вонзилось угрызенье, мне его не превозмочь, Безобразные виденья пляшут вкруг меня всю ночь, Дьявольское наважденье и заря не гонит прочь.
Лижет пламя божьи храмы, дым пожаров небо скрыл, Вдовы плачут, девы стонут, дети бродят средь могил..." "Слишком совестлив владыка! - тут епископ возгласил.
Для чего дела былые из забвенья вызывать? Тот, кто щедр к святейшей церкви, может мирно почивать: Все грехи ему прощает наша благостная мать.
Милостью твоей, монахи без забот проводят дни; Небу и тебе возносят славословия они. Ты и смерть? Вот, право, ересь! Мысль бесовскую гони!"
"Нет! - Канут в ответ.- Я чую - близок мой последний час". "Что ты, что ты! - И слезинку царедворцы жмут из глаз. Ты могуч, как дуб. С полвека проживешь еще меж нас".
Но, воздевши длань, епископ испускает грозный рев: "Как с полвека? Видно, канцлер, ум твой нынче нездоров; Люди сто веков живали - жить Кануту сто веков.
Девять сотен насчитали Енох, Лемах, Каиная,Так неужто же владыке меньший срок судьбою дан?" "Больший, больший! - мямлит канцлер, в страхе горбя гордый стан.
"Умереть - ему? - Епископ мечет пламя из очей,От тебя не ждал я, канцлер, столь кощунственных речей; Хоть и omnibus communis, он - избранник средь людей.
Дар чудесный исцеленья небом дан ему в удел: Прокаженного лишь тронет - тот уже и чист, и цел.