– Мне сказали, что я у вас в долгу. Спасибо за то, что вы для меня сделали.
Киношита покачал головой.
– Я счастлив, что все так вышло. Работать с вами – для меня большая честь. Даже если это были не вы, а ваши клоны.
– Вы работали с обоими?
– К сожалению, нет. Первого я только готовил. Сделал все, что мог, но на задание его отправили одного. – Киношита нахмурился. – Я предупреждал, что он еще не готов к самостоятельным действиям, но меня не послушали.
– Его убили в первый же день? – спросил Найтхаук.
– Нет, он был таким же, как вы, в двадцать три года. С вашими способностями, вашими рефлексами. Никто не мог его убить.
– Так что же его подвело?
– Наивность. Невежество. Гормоны. – Киношита пожал плечами. – Выбирайте, что вам больше нравится.
– Не понял, – качнул головой Найтхаук.
– Биологически он выглядел на двадцать три года, эмоционально оставался двухмесячным младенцем. Он обладал вашими навыками, но не вашим опытом. Он не знал, кому можно доверять, а кому – нет, не понял, что женщина использует его, а мужчина обманывает, и это стоило ему жизни. Он протянул дольше, чем я ожидал, достаточно долго, чтобы выполнить задание, но был обречен с того самого дня, как вышел из лаборатории.
– Если он выполнил задание, зачем потребовался второй клон?
– Инфляция, – коротко ответил Киношита. – Денег, которые заработал для вас первый клон, хватило только на два года, а создание лекарства, излечивающего вашу болезнь, потребовало больше времени. Годовая инфляция на Делуросе составляла двадцать три процента. Согласно подписанному вами договору, вашим адвокатам не разрешалось трогать основной капитал, а врачи не позволяли разбудить вас еще раз. А поскольку процентов с капитала уже не хватало на оплату счетов, адвокаты откликнулись на новое предложение и дали согласие на создание второго клона. Иначе вас выставили бы за дверь.
– Расскажите мне о втором клоне, – попросил Найтхаук. – Вы сопровождали его, так?
– Ко времени его создания ученые уже нашли способ передавать клону память оригинала. – Киношита заглянул в прошлое и улыбнулся. – Второго такого человека нет… за исключением вас, – торопливо добавил он. – Помнится, на Селлестре его окружили две сотни разъяренных людей. Я же думал лишь о том, что они и не представляют грозящей им опасности.
– Где он теперь?
– Понятия не имею. Если выжил, то отправился в Спиральный Рукав.
– Если выжил?
– Мы нашли множество улик, свидетельствующих о его смерти, – ответил Киношита. – Но он… по моему разумению, убить его просто невозможно, так что я думаю, что улики эти предназначены для того, чтобы замести следы.
– А перед этим он дал вам какие‑то деньги?
– Много денег, – поправил Найтхаука Киношита. – Во всяком случае, их вполне хватило для того, чтобы вы пролежали в Глубоком сне еще три года. И из больницы вы выйдете далеко не бедняком.
– Чем я могу отблагодарить вас за ваши услуги?
– Мне ничего не нужно. Я горжусь тем, что служил Вдоводелу. – Он пристально посмотрел на Найтхаука. – Если позволите, я готов служить вам и дальше.
– Вдоводел – это уже история, – отрезал Найтхаук. – Мне шестьдесят два года, и я пролежал во льду больше сотни лет. Я даже не знаю, на что похожа нынешняя жизнь.
– Ваш клон тоже не знал… но он приспособился.
– Он выполнял задание, – последовал ответ.
– Он выполнял задание, – последовал ответ. – Я же намерен наслаждаться жизнью и здоровьем.
– И какие у вас планы?
Найтхаук пожал плечами:
– Наверное, найду какую‑нибудь тихую планетку, куплю несколько акров земли. Женюсь. Может, начну выращивать цветы. Прочитаю те книги, которые не успел прочитать.
– Такой человек, как вы? – изумился Киношита. – Не верю.
– Меня не касается, во что вы верите, а во что – нет. Я умирал сто двенадцать лет, и вдруг мне даровали не только жизнь, но и здоровье. Я намерен провести остаток лет, лелея эти дары.
– Я понимаю, что сейчас вы действительно думаете, что так и будет…
– Вы меня даже не знаете, – прервал его Найтхаук. – Откуда же такая осведомленность о моих планах?
– Я знаю вас лучше, чем вы думаете, – возразил Киношита. – Я провел не один месяц с вашим вторым клоном. Внешне он был таким же, как вы в тридцать восемь лет, но его наделили вашей памятью, до момента вашего последнего пробуждения. Он получил ваши фобии, личностные особенности характера, ум. Его не просто слепили по вашему облику и подобию. Он ничем не отличался от вас и внутренне. – Киношита вновь помолчал. – Он заключил союз со Смертью, точно так же, как некоторым священникам кажется, что они заключают союз с Богом. Вы, возможно, думаете, что будете разводить цветы, но они и Вдоводел несовместимы…
– Я же сказал вам…
– Я знаю, что вы мне сказали. Но вы – лучший из лучших, таких, как вы, нет и не было. Вы никогда не нарушали закон. Вы только служили ему. Убивали тех, кто этого заслуживал. Это дар Божий. Не думаю, что вы от него отвернетесь. С какой стороны ни посмотри, это грех.
– Мистер Киношита…
– Ито.
– Хорошо, Ито. Я едва могу поднять вилку, куда уж мне браться за лучевик*
– Быстрее.
Врач пожала плечами и увеличила скорость тренажера.
– Ничего не случится, если вы будете набирать форму несколько лишних недель, – заметила она. – Галактика подождет. Вы даете себе непомерные нагрузки.
– Если я могу выдержать эту скорость, значит, о непомерности речи быть не может. Если не смогу, то свалюсь с этой штуковины, и тогда вы с чистым сердцем скажете, что предупреждали меня.
– Но с чего такая спешка?
– А вы бы не торопились вернуться к нормальной жизни, пролежав на спине больше сотни лет? – прокричал в ответ Найтхаук.