- Эй, Френк, - решил вступить в диалог Милкович. – А пошарь-ка по карманам еще разок. Может, проглядел? – преграждая путь намылившему было лыжи мужчине, предположил он.
- Ты теперь тут работаешь? – возмутился тот, прекрасно понимая, что просто так уйти не удастся.
- Пока испытательный срок, - ответил Микки, удовлетворенно замечая мятую двадцатку, что появилась после первой же попытки мужчины последовать его совету.
- А, знаешь, Мик, ты, возможно… поглядите. Этого должно хватить, - пробормотал Галлагер, обреченно выкладывая купюру на прилавок перед сыном. – Получше отдохни от заключения, - пробубнил Френк под звон дверного колокольчика.
- Ты в армии хочешь таким же командиром быть? – саркастично заметил Милкович, подходя к рыжему, спешившему убрать наличку в кассу.
- Ты вообще вчера снизу был, - не остался в долгу тот, решая ответить на издевку брюнета.
- И что? Мне это просто нравится… - выдал Микки, тут же проклиная себя за неосмотрительно брошенную фразу, за которую сам готов был бы оторвать себе язык. – Я не сучка, - решил добавить он, чтобы хоть как-то реабилитироваться в глазах конопатого мудозвона, теперь довольно скалившегося напротив.
Нравится? Нет, вам послышалось.
И Микки Милковичу вы никогда не сможете доказать обратное.
***
- Какие планы на вечер? – спросил Милкович братьев, которых застал за кухонным столом за привычным занятием – пинанием хуя.
- Закинуться Сиалисом и вздрочнуть, - ответил тот, что посообразительнее.
- Нужно кое-кого грохнуть, - разрушая планы Милковичей на спокойный вечерок, проговорил брюнет, доставая из холодильника банку пива.
- Он нам дорог?
- Нет, - осушив ту в пару глотков, ответил он.
- Нож, ствол, монтировка? – с готовностью подрядились парни.
Да что угодно, блять!
Ебучий Френк, так некстати нарисовавшийся в закрытом торговом зале, решивший попытать удачу с новой кражей, проникнув в магазин через задний вход, о чем поспешил сообщить рыжему, в этот самый момент вколачивающемуся в Милковича, распластавшегося на столе за холодильниками.
Блядский мудак, ставший невъебенного размера угрозой репутации главного гопника района, заслуживал сразу всех орудий расправы.
А чертов еблан, заверяющий Микки в том, что Френк никому не расскажет о представшей перед его взором картине, был послан по всем известному адресу, попутно узнав о своем месте в жизни брюнета.
«Теплый рот» яркой неоновой вывеской висело на лбу Галлагера, провожающего взглядом удаляющуюся спину Микки, решившего вновь наведаться в магазин, чтобы удостовериться в том, что этот мелкий пидарас успел предупредить Френка, грозя Милковичу продолжительными поисками объекта своего гнева.
Страх перед отцом, перед лицом позора и стыдом признания своей «небольшой слабости» давали нехилый толчок к затянувшимся уже на пару дней разыскным действиям.
Галлагера-старшего Микки с братьями встретили неожиданно.
Голова потела и чесалась под резиновой маской, а татуированные пальцы, крепко сжимающие ручку пистолета сильно дрожали, когда Милкович ускорил шаг, догоняя отца рыжего.
Небольшое замешательство, появившееся так некстати и вой полицейской сирены, раздавшийся за спиной, поубавили решимости, и пистолет с маской, обещающей некую безопасность намеренному преступлению, полетели в мусорный бак.
В пару шагов пересекая пустынную улицу, Микки подошел к одному из офицеров, только вышедшему из машины:
- Поберегись, - потонув в городском шуме, прозвучало предостережение, предзнаменовавшее смачный удар в челюсть толстомордому копу. – Это нарушение моего условного освобождения? – риторический вопрос, адресованный человеку, застегивающему наручники на запястьях брюнета, не требовал ответа.
Сидя на заднем сидении полицейской машины, Микки Милкович понял: странного рода привязанность к рыжему мудаку, беспокойство и страх в глазах которого не позволили сегодня пойти на мокруху, стало слишком тяготить не привыкшего к столь обильному количеству эмоций парня.
Каждое ядовитое слово, что бросил днем он в лицо Галлагера, набатом звучало теперь в голове, обещая продолжительные мыслительные процессы, благо, очередное тюремное заключение предоставит немало времени для оных.
Микки Милкович не сучка, но по члену, так охуенно ощущающемуся в его заднице, он будет скучать.
Впрочем, как и по его рыжему обладателю.
Но он никогда не признается в этом.
Даже самому себе.
========== Диагноз ==========
Постановка диагноза является
первым шагом к исцелению.
- Так, чем мы там занимаемся? – поймав взглядом пару полуобнаженных фигур, в самом разгаре незатейливого процесса, прокричал Микки, проскальзывая меж металлических балок подтрибунного пространства районного стадиона. – Ну, и кто тут у нас? – ядовитая улыбка Милковича, перескочившего очередную перекладину, резко сошла с лица в тот момент, когда в одном из парней, судорожно напяливающих на себя одежду, он узнал «старого своего знакомого».
Рыжего мудака, что не соизволил даже навестить его ни разу за длительное время вынужденной отсидки, причиной которой стал этот самый еблан. Гребаного педрилу, теперь лупившего на него свои блядские зеленые глаза, не потрудившись даже надеть до конца футболку. Чертова Галлагера, продолжающего трахать все движущееся, пока Микки был вынужден дрочить в темном углу одиночки или ебать очередного прыщавого подростка, готового подставить ему свою жопу за обещание некой безопасности в стенах исправительного учреждения.
- Микки? – удивился рыжий, прикрывая тканью голые участки своей бледной кожи.
- А ты, что, не в тюрьме? – испуганно пробормотал его сегодняшний партнер по «ректальным исследованиям», невысокого роста филлипинец, обычно узкий разрез глаз которого теперь расширялся при каждом новом шаге приближающегося брюнета.
- Уже нет, - оскалился Милкович, нанося смачный удар тому между ног, по едва ли успевшему опасть члену, буквально слыша звон переполненных спермой яичек. – Что, хуи друг в дружку пихали? – решил уточнить он, продолжая пинать уже лежавшего на земле недовояку, стараясь не обращать внимание на рыжего, стоявшего в нескольких метрах, красноречиво закатывающего глаза от представшей его взору картины.
- Нет, нет, нет, клянусь, - скрючившись от очередного соприкосновения ботинка Микки к его ребрам, пыхтел узкоглазый. – А чего ты только меня бьешь? Он тоже при делах, - проговорил он, указывая на рыжего.
Да, паренек, не стать тебе партизаном – при первой же возможности сдашь своих, попав в плен к врагу.
- Жопу ведь ты подставлял? – аргумент, который не смог бы оспорить ни один адвокат, сопровождал очередные пинки и удары. – Помогает? – присаживаясь рядом, хватая мелкого пидора за шкирятник, спросил брюнет. – Ну, что? Полетели? – напоследок отвесив смачный пендель уже спешившему подальше ушлепку, улыбнулся Микки, разворачиваясь к Галлагеру.
Рыжий смотрел на него, не скрывая улыбки, широко растянувшей его губы.
- Потрахаться осталось, или все ушло в того пидора? – спросил Милкович, отвечая конопатому тем же, делая несколько шагов навстречу, попутно расстегивая ширинку.
Вся злость и раздражительность, вызванная недавно увиденным представлением, а также некая обида, растущая с течением всего тюремного срока, тут же испарились, уступая свое место сопровождаемому едва терпимой болью наслаждению от чувства наполненности и подкашивающему ноги удовольствию приближающегося оргазма.
- Как же охуенно, – выдал Милкович, прикуривая сигарету, спустя некоторое время, не сумев сдержать рвущиеся наружу эмоции. – Я скучал, - добавил он, понимая вдруг, что только что сказанное - чистая правда.
- Правда? – конечно, рыжий не смог пропустить мимо ушей неосторожно брошенную фразу.
- Ну, да. В тюряге самому приходилось всех трахать, чтобы в сучках не ходить, - решил выкрутиться он, не желая признаваться Галлагеру в том, что скучал он не только по его длинному члену. – Хорошо вернуться к старому, - конечно, Микки говорил исключительно о хуе.
Непродолжительная беседа, завязавшаяся между ними не несла конкретного смысла, пока рыжий не задал свой идиотский вопрос:
- Так зачем ты вернулся? – решил узнать он, внимательно всматриваясь в лицо брюнета, делающего очередную затяжку горького дыма.
- Я до тюряги дал Коку в залог, иду за деньжатами, - придумав первую попавшуюся причину, тут же ответил Милкович, не собираясь открывать Галлагеру реальных мотивов того, почему он, сразу после освобождения, даже не заскочив домой, помчался на стадион, где, по его прикидкам, сейчас проходили учения будущие вояки, в числе которых он ожидал увидеть этого пидараса.
Какая-то неведомая сила тащила его через полгорода, обещая долгожданную встречу.
Что-то свербило и чесалось внутри, и Микки был уверен, что это всего лишь желание потрахаться, а конопатый мудила – лучший из всех возможных вариантов получить желаемое.
Просто его хер идеально подходил милковичевской заднице, и только поэтому.
***
- Здоров, Санчез, - резким движением приложив кулак к металлической дверце школьного шкафчика, удовлетворенно отмечая, как дернулся мелкий мексикашка, поприветствовал того Микки. – Пора платить, - проговорил он, в ответ на обреченное «о, черт», сорвавшееся с губ его старого школьного приятеля.
- Тебя выпустили? – удивился парень, прекрасно понимая, что необходимой суммой сейчас он не располагает, да и достать в ближайшее время таковую возможности нет, что означает угрозу физической расправы. – Еще же четыре месяца, - попытался реабилитироваться он, намекая Милковичу о своей временной неплатежеспособности по причине сокращения срока заема.
- Йоу, там охрана на подходе, - раздался голос за их спинами, и мелкий уебок резко сорвался с места, пытаясь скрыться от раздраженного брюнета, отвлекшегося было на подоспевшего к ним Галлагера.
- Ты чё творишь? – недовольно пробормотал Микки, понимая, что теперь придется разыскивать этого мексикашку, если он хочет получить обратно свои бабки.
- Тебя спасаю, - ответил рыжий, прислонившись к шкафчикам, что-то сосредоточенно выискивающий в лице Милковича заинтересованным взглядом.
- Я и сам за собой смогу приглядеть, - огрызнулся брюнет, отбрасывая в сторону рюкзак Санчеза, в котором решил было поискать чего-то, что можно слить в ближайшем ломбарде. – Я только что откинулся, не забыл? – захлопывая шкафчик коротышки, наверное, уже пересекающего границу с небольшой котомкой через плечо, направляясь к входной двери, проговорил Микки, бросая быстрый взгляд на Галлагера, семенившего рядом, продолжающего лупиться на него. – Блять, ты чё пыришься-то? – не смог сдержать волнующий его вопрос Милкович.
- Ничего, просто, - ответил рыжий, отворачиваясь.
Какого хуя тут происходит?
Блядские глаза, цвет радужки которых он не смог бы описать каким-то одним словом, ведь обычный зеленый, присутствующий в палитре брюнета и не имеющий разнообразия оттенков, ничуть не подходил этому странному сочетанию расцветок, что встречался во взгляде конопатого ушлепка, продолжали искоса наблюдать за идущим рядом Микки.
- Тебе не пора на уроки? – пытаясь отвлечься от странных мыслей о цветовых гаммах, против воли возникших в голове брюнета, не способного даже ровный круг нарисовать, спросил он, подходя к входным дверям школы.
- Я уже опоздал, - ответил рыжий, улыбнувшись, - Питерсон меня не пустит.
- Облом, - тут же поспешил подметить Милкович, бросая беглый взгляд на широкую грудь Галлагера, довольно соблазнительно смотревшуюся в этой полосатой футболке. – Наверное, теперь мне стоит преподать тебе пару уроков анатомии, - саркастично заметил он, прозрачно намекая рыжему о том, что в школу сегодня тот больше не вернется.
И не пожалел о сказанном: раздвигая ноги шире, выгибаясь сильнее, он тихо хрипел и рычал, заглушая рождаемые звуки кулаком, который вынужден был закусить, чтобы справиться с болью, когда головка невъебенного размера члена Галлагера проскользнула в вовсе неподготовленное отверстие его заднего прохода, раздражая каждое нервное окончание и пробивая тело мощным разрядом наслаждения.
Блять, как же пиздато его трахал рыжий уебок, единственный обладатель постоянного пропуска в милковичевскую задницу.
Просто только его хер идеально подходит, и только поэтому.
***
Скоропостижно собранная банда, в большинстве своем состоявшая из родственников Милковичей, а также нескольких Галлагеров, вооружившихся всевозможными орудиями, потерпело позорное фиаско, когда ожидаемые разборки с переехавшим в соседнем квартал детоебом превратились в кратковременный странный разговор с миловидной наружности девушкой, оказавшейся тем самым растлителем малолетних.
- Нет, надо что-то сделать, - не унимался кудрявый, когда основная часть собравшейся толпы разошлась по своим делам, оставляя Милковича в компании двух Галлагеров. – Она пристает к детям, - продолжал возмущаться он, не слушая заверения брата о сознательном возрасте «изнасилованного» ребенка, которому к тому времени уже стукнуло четырнадцать.
- Фигуристая училка, которая в четырнадцать лет сама к тебе лезет? Бля, да у меня уже встал, - ответил Милкович, поправляя заметно топорщащиеся штаны, выдавая так некстати накатившее возбуждение от лицезрения подкаченного и сильного тела рыжего, крепко сжимающего арматурину, которую тот было собирался приложить к черепушке насильника. – Эй, Энжи! – позвал Микки гиппопотама, восседавшего на лестнице соседнего дома с бутылкой рома, назвать которую «девушкой» язык не повернулся бы даже у сильно нажратого мужика. – Потрахаемся? – предложил он, и, получив согласие, направился к местной шалаве, готовой раздвинуться перед каждым, кто осмелится покорить ее тушу.
Конечно, он с большим удовольствием бы сейчас сам принял в свою задницу стояк рыжего, но сопровождавший их лупоглазый брат последнего, стал нехилого размера препятствием к утолению желаний брюнета.
Да и появившаяся странного рода зависимость от галлагеровского хуя начинала напрягать Микки.
***
- Стоп! Эй, парни, не берите оружие, там пьяная старушка, - обеспокоенно проговорил конопатый, вынуждая скинуть стволы обратно в сумку.
Обещающее неплохой заработок дельце, подкинутое престарелым галлагеровским хуесосом, казалось довольно простым на первый взгляд.
Бухая мадам, что заперлась в спальне на втором этаже огромного особняка, не должна была стать помехой к тому, чтобы обчистить ее дом. Или навиагренный мудак, заказавший Милковичам этот набег, не соберет своих вставных зубов на асфальте, вспоминая недавно уже прилетевшие ему несколько пинков и ударов, когда тот неосмотрительно назвал Микки пидором.
Раздраженно отбрасывая свой пистолет в сторону, Микки продолжал прокручивать в голове слова рыжего о блядских поцелуях, которые не стеснялся дарить ему этот дедуля, а бурная фантазия, еще с детства сопровождающая брюнета, подкидывала все новые вариации этих самых поцелуев, заставляя вернуться в авто, водителем которого сегодня был назначен рыжий, чтобы сухими губами, быстрым смазанным движением дотронуться до губ улыбающегося теперь во все тридцать два ушлепка.
Дробь в мягкой плоти милковичевской ягодицы не позволила Галлагеру долго радоваться внезапному порыву Микки, и под громкие ругательства, с завидной частотой рождаемые подстреленным парнем, он вынужден был на всей скорости мчаться домой.
А Милкович, крепко сжав зубы от испытываемой боли, думал лишь о том, что она совершенно не похожа на те приятного рода ощущения, что испытывал он, когда рыжий размашисто вбивался в его сегодняшним днем пострадавшую задницу.
***
- Меня пригласили с ночевкой? – спросил конопатый, ухватившись за предложение брюнета, озвученное, кажется, без каких-либо логических причин к его появлению.
- Ебать тебя в сраку – вот зачем, - тут же поспешил Микки обломать Галлагера, уже успевшего растянуть свои блядские губы в довольной улыбке, прекрасно понимая, что позиции в их странной парочке определены уже давно, и менять их у Милковича не было никакого желания.